Ловцы запретных желаний

18

Дусманис оказался в точности таким же молодым и симпатичным, каким она запомнила его. Он выразил сожаление по поводу того, что пришлось побеспокоить российских экспертов во время каникул, и предложил посидеть в кофейне на набережной. Мужчины пили черный кофе без сахара и курили сигареты, Алина предпочла фраппе с ванильным мороженым.

Задав несколько дежурных вопросов типа «нравится ли вам на Кассандре?» и «какие достопримечательности вы успели осмотреть?», Дусманис перешел к главному.

– Вам известно о том, что произошло три дня назад на юге полуострова?

Он обращался к Константину.

– Да, – спокойно ответил тот. – В моем номере есть телевизор, и я смотрю местные новостные каналы.

– Вы говорите по-гречески?

– Не говорю. Но почти все понимаю. Собираюсь в ближайшее время заняться вплотную изучением греческого языка.

Кондиционера в кофейне не было, и впервые Алина тихо радовалась его отсутствию. Капли пота на лицах подозреваемых? Помилуйте, гражданин начальник, тут, в вашей Греции, такая жара!..

«Не прикасайся без надобности ни к лицу, ни к волосам, – предупредил ее по дороге Константин. – Вообще не делай лишних движений руками. Не кусай и не облизывай губы, не тереби серьги, не отводи взгляд. Сиди перед ним в открытой, расслабленной позе и, отвечая на вопросы, смотри ему прямо в глаза. Запомнила?»

«Да».

«И еще. Не задавай вопросов про Нестора».

Потягивая через соломинку свой любимый фраппе, Алина смотрела на лица мужчин и старалась придать собственному лицу выражение заинтересованное и дружелюбное. Не каждый день выпадает случай поболтать за чашечкой кофе с офицером полиции! Да и можно ли назвать это случаем? Ведь офицер нарочно прибыл на Кассандру, чтобы увидеться с ними. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее! При таких обстоятельствах любая девушка будет проявлять к разговору непритворный интерес.

– Стало быть, вы уже знаете, что в числе погибших во время пожара – трое работников завода, принадлежащего Антонису Цафтарису?

– В самом деле? Об этом в новостях не упоминалось.

– Один из них – Зенон Франгос.

– О!.. Царь горы.

– Простите?..

– Алина прозвала его так.

Дусманис не спускал глаз со своего собеседника.

– Больше вам нечего сказать, мистер Дрёмов?

Константин держался образцово, в полном соответствии со своими рекомендациями. Сидел, непринужденно откинувшись на спинку стула, и смотрел на Дусманиса непоколебимым взглядом человека, которому абсолютно нечего скрывать.

– Если вы желаете знать, расстроило ли меня известие о гибели мистера Франгоса, то я вам отвечу: нет, не расстроило. Мы были не очень дружны.

С глубоким вздохом, который мог означать все что угодно, Дусманис взял из пачки еще одну сигарету и попробовал зайти с другой стороны:

– Когда вы последний раз видели Нестора Беглитиса?

На лице Константина появилось выражение шутливого раскаяния.

– Вот я и попался, правда? Как раз три дня назад. Перед пожаром. В новостях сказали, возгорание произошло ночью, а мы с мистером Беглитисом встретились вечером, около десяти часов.

– Где?

– В кондитерской «Лемони» на въезде в Ханиоти.

– Любопытно. – Дусманис чуть не сломал сигарету. Видно было, что он раздосадован. – Кто был инициатором этой встречи?

– Мистер Беглитис. Дело в том, что у меня была его вещь. И он имел все основания полагать, что она у меня. Поэтому, закончив свои дела в полицейском участке… или как это у вас называется… он разыскал меня и потребовал ее назад.

– Как же он вас разыскал?

– Он знал, в каком отеле мистер Пангалос разместил нашу группу, приехал и просто дождался меня около ворот. Мы с Алиной возвращались с пляжа…

Дусманис покосился на Алину.

– Вы подтверждаете все это, мадемуазель Уланова?

– Да. – Сделав над собой усилие, она не отвернулась. Не начала поправлять прическу и теребить серьгу. – Константин сказал, что ему нужно принять душ, надеть приличную одежду и забрать эту вещь из сейфа, поэтому они договорились встретиться позже в кондитерской.

– Откуда он узнал, в каком отеле вы проживаете?

– Я задал ему этот вопрос, – сокрушенно вздохнул Константин, – но он на него не ответил.

– Хорошо. Допустим, вы говорите правду. Теперь расскажите что это за вещь, как она к вам попала, а главное, почему вы ни словом не обмолвились о ней в отделении полиции?

– Последнее объяснить труднее всего. Но я постараюсь. – Константин сделал паузу, чтобы прикурить. Пауза выглядела естественной. – Эта вещь – сотовый телефон, который мистер Беглитис выбросил из окна второго этажа старого заводского здания, когда мы с Алиной искали внизу, под кустом, ее браслет. Он выбросил, а я подобрал.

– Позже вы спрятали его на крыше вместе со своим смартфоном, но полицейским отдали только смартфон. Поэтому во время обыска в кабинете Франгоса у вас не нашли ни того, ни другого, а в полиции не обыскивали, так как считали, что вы настроены сотрудничать.

– Точно.

– Мистер Дрёмов, – нравоучительно произнес Дусманис, – вы поступили очень плохо.

– Я не утверждаю, что поступил хорошо. Но скажите, мистер Дусманис, разве моя, гм… непорядочность кому-нибудь повредила? Не считая мистера Франгоса, который испытал фрустрацию, не получив желаемого.

– Вам известно, что сокрытие от представителей закона любой относящейся к делу информации…

– Бросьте! – перебил его Константин. – Благодаря мне, человеку, который обеспечил улики, и Янису Кастанидису, человеку, который привел на место преступления полицию, вам удалось взять Франгоса тепленьким. И что же? Через пару дней он погиб во время пожара на Кассандре. Но чтобы он погиб на Кассандре, прежде его должны были освободить из-под стражи в Наусе. Он был арестован не за кражу семечек на рынке, а за участие в пытках и убийстве, возможно даже, за организацию этих мероприятий. Простите мою бесцеремонность, но мне очень хочется знать, каким образом он оказался на свободе? Умираю от любопытства.

– Я не обязан давать вам отчет о действиях полиции, – чопорно заявил Дусманис.

– Но, наверное, обязаны арестовать? За сокрытие информации.

– Вас это не пугает?

– Не пугает, но огорчает. Это будет крайне неприятно, мистер Дусманис. Полагаю, меня внесут в черный список и надолго, если не навсегда, запретят мне въезд в Грецию. А я только собрался рекомендовать своим работодателям в Москве продукцию некоторых винодельческих хозяйств Северной Греции. Вы сами из Наусы? Из Аминдео? Перспективный винодельческий регион. Насколько мне известно, последние несколько лет ваше правительство вкладывает немалые средства в его развитие. Все эти акции в рамках программы по продвижению греческих вин на рынках третьих стран, в частности, России и США… И возвращаясь к прискорбному факту сокрытия информации. – Константин заглянул в свою чашку и кивнул наблюдающему за их столиком официанту. – Оставаясь на свободе, я предоставлю вам хотя бы часть информации, в которой вы нуждаетесь. Часть, известную мне. Но сидя взаперти, я буду заниматься исключительно сокрытием, поверьте. Я упрям и злопамятен, мистер Дусманис. А греческая полиция, как мы видели на примере Зенона Франгоса, фантастически гуманна.

– Я понял вас, мистер Дрёмов. – Похоже, Дусманис решил брать что дают, во всяком случае до особых распоряжений своего руководства. – Вы только не объяснили ПОЧЕМУ приняли решение передать телефон Беглитису, а не мне. В то время у вас вроде не было причин не доверять греческой полиции. И вы не могли быть уверенны в том, что телефон является собственностью Беглитиса.

– Телефон не являлся собственностью Беглитиса, – невозмутимо произнес Константин. – Он являлся собственностью его напарника Геруланоса, которого вы, господа полицейские, выловили из резервуара для ферментации. Но сидя в полицейском участке, я, конечно, не был в этом уверен. Беглитис немного пооткровенничал во время нашей встречи в кондитерской. Собственно, таково было мое условие. Я запросил историю в обмен на телефон.

– Почему же там, на заводе, телефон Геруланоса оказался у Беглитиса?

– Я сказал бы вам, если бы знал. Эти двое мошенничали с продажами. Возможно, перед своим провалом Геруланос сам отдал свой телефон Беглитису. Но так же возможно, что Беглитис его отнял. Или украл.

– Он показался вам способным на такие поступки?

– Кто? – развеселился Константин. – Нестор Беглитис? Он показался мне способным на любые поступки. А вам?

Дусманис пропустил это мимо ушей.

Официант принес еще кофе для мужчин и апельсиновый сок для Алины.

– И все же вы вели себя так, будто считали выброшенный из окна телефон собственностью Беглитиса. В начале нашего разговора вы сами сказали, что у вас была его вещь.

– Телефон не являлся собственностью Беглитиса в том смысле, какой мы, культурные люди, привыкли вкладывать в слово «собственность». Он не был оформлен на Беглитиса, Беглитис не платил за него денег. Однако на том отрезке времени, о котором у нас с вами идет речь, он был собственностью Беглитиса в ином, менее привычном, но более истинном смыле. Знаете, хозяином вещи является тот, кто может ее уничтожить.

– Хм.

– Вы со мной согласны?

– Допустим. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

– На вопрос «почему»? Это довольно интимно, но будь по-вашему. – Константин ненадолго задумался, и Алина поняла, что он вновь мысленно перенесся на винодельню Цафтариса, к черной машине с надписью «police», в которую усаживали окровавленного индейца. – Когда я подобрал с земли вылетевший из окна вместе со стеклом мобильник, то еще понятия не имел, что буду делать с ним дальше. Когда понаблюдал загрузку мертвеца в бетонный резервуар, то слегка задумался на эту тему. А когда испытал на собственной шкуре крепость зубов Франгоса и увидел, в каком состоянии находится тот, кто проявил строптивость чуть раньше, то совершенно отчетливо осознал, на чьей я стороне. Солидарность жертв, если угодно. Нет, в мои планы не входило препятствовать отправлению правосудия. В них входило сделать так, чтобы человек, пострадавший от людей Франгоса, пострадал не зря.

– То есть?

– Он выбросил мобильник в окно, потому что увидел внизу двоих чужаков – меня и Алину. Этого я тоже не знал, когда подбирал брошенное, но сразу заподозрил. В противном случае его поступок был бы актом чистого идиотизма. Он хотел, чтобы мобильник попал не в руки Франгоса, а в наши руки, несмотря на то, что не был с нами знаком. Я расценил это как жест отчаяния. И решил помочь. Сделать хотя бы то, что в моих силах.

Алина с тревогой ожидала реакции Дусманиса на это признание, ведь правда была очень близко – так близко, что захватывало дух, – но тот, вопреки ее дурным предчувствиям, удовлетворенно кивнул.

– Это соответствует моим представлениям о вашем характере, мистер Дрёмов. – Увидел приподнятые брови Константина и пояснил: – Вы, как бы это сказать… избирательно благородны. Но у меня остались еще два «почему». Почему Франгос так старался завладеть телефоном Геруланоса? И почему Беглитис так старался этого не допустить?

– По словам Беглитиса, в памяти телефона находился защищенный паролем файл, из которого можно было узнать все контакты Геруланоса. Выйти на всех, с кем он делал свои дела. Имея все это на руках, Беглитис мог легко обойтись без Геруланоса. А Франгос – без них обоих. Греция большая, виноделен на ее территории много. И если есть покупатели за рубежом… клиенты, готовые платить хорошие деньги… – Константин пожал плечами с видом человека, который не видит смысла разжевывать очевидное. – Вы ведь и без меня уже выяснили, что Цафтариса время от времени обходили при раздаче ништяков?

– Наши специалисты продолжают работать в офисе мистера Цафтариса, – ответил Дусманис туманно. – К сожалению, часть документации уничтожена…

– …часть находится в неизвестном месте, – договорил за него Константин. – В общем, все стандартно.

На молодом утомленном лице Дусманиса явственно читалось: «А тут еще вы…»

– Кстати, что помешало мистеру Цафтарису навести порядок в своем офисе при помощи полиции? Сразу же, как только вскрылись факты мошенничества. Вы спрашивали его об этом? У меня чисто профессиональный интерес.

– Спрашивали, – насупился Дусманис. – Он сказал, что это отразилось бы на его репутации. И с этим трудно спорить. Виноделы щепетильны.

– Еще как отразилось бы! Но я бы поспорил насчет щепетильности.

– Что вы имеете в виду?

– Вы осматривали складские помещения? Видели мешки с сахарным песком?

– Да. И что же?

Следующие полчаса Константин читал лекцию о шаптализации, Дусманис делал пометки в блокноте, задавал вопросы, снова делал пометки… Оба с головой ушли в превратности и премудрости виноделия, и Алина рассудила, что сейчас самое время посетить туалет. С учетом количества выпитого это не должно показаться следователю попыткой уклониться от разговора. Она провела там столько времени, сколько сочла возможным без риска взволновать Константина и вынудить его организовать еще одну спасательную экспедицию. Но когда вернулась и уселась на место, умытая, причесанная и довольная, они все еще говорили о виноделии.

В очередной раз подошел официант. Алина попросила фисташкового мороженого. Оно оказалось неплохим, разве что более приторным, чем в кафе на площади.

Краем уха прислушиваясь к рокоту мужских голосов, она размечталась о шляпках – взять, может быть, ту голубенькую, с атласной синей лентой, за двенадцать евро?.. – и чуть не свалилась со стула, когда Дусманис обратился непосредственно к ней:

– Кто предложил поехать именно в «Ahoy»? Вы помните, мадемуазель Уланова?

– Можно просто Алина.

Дусманис был терпелив.

– Вы помните, Алина?

– Янис предложил. Сказал что-то вроде «это же самая крутая тусовка на всем побережье». Мы с Костей хотели немного…

– Это я понял. В котором часу вы уехали из клуба?

– Вот этого не помню, – пристыженно ответила Алина. – Я малость перебрала… точнее, не малость, а… – Она хихикнула, стрельнув глазами в сторону Константина, сидящего с постным выражением лица. – Прилично перебрала. Костя даже хотел вызвать такси, потому что мы приехали на мотоцикле, и он боялся потерять меня по дороге.

– Я тоже был немного пьян, – покаялся Константин. – Совсем чуть-чуть.

На самом деле она испугалась. Ну зачем, зачем вот так? Ведь все было хорошо. А теперь он спросит, в какой мы были одежде и в какой обуви… и не откажемся ли предоставить все это для экспертизы…

Разумеется, по возвращении из Каллифеи она постирала все самым тщательным образом. Обе футболки, свою и Константина. Свои шорты. Джинсы Константина. Нижнее белье. Куртку Константина отстирать было невозможно, поэтому в нее они завернули булыжник и утопили в море между Ханиоти и Полихроно. Потом поехали в Пефкохори и купили ему новую куртку. Обувь тоже утопили – на всякий случай. К счастью, это была не очень дорогая и качественная обувь, и расставание с ней не травмировало ни его, ни ее.

Голос Константина вернул ее к действительности.

– Почему вас вдруг заинтересовал наш выбор клуба?

– Любопытное совпадение, – отозвался Дусманис. – В этом клубе работает бармен по имени Йоргос, большой мастер. Попробовать его знаменитые коктейли съезжаются и туристы, и местные со всей Македонии. Йоргос – старый друг Нестора Беглитиса. Вы об этом знали?

– Нет. Откуда нам знать?

– И сын Зенона Франгоса.

Константин удивленно покачал головой.

– Прямо мексиканский сериал.

Дусманис кивком подозвал официанта и попросил счет. Поклонился Алине, обменялся рукопожатием с Константином. Каким-то чудом ей удалось удержаться от соблазна пригласить его в Москву.

За ужином, как всегда в обществе Константина, все началось не с того, что мы будем есть, а с того, что мы будем пить. Красное или белое? Сухое или полусухое? Алина выбрала белое полусухое и за ним паровозом пошли мидии, рыба, зеленый салат, оливки, сыр… Константин с ухмылкой заявил, что хищникам необходимо мясо, и положил на свою тарелку, где уже красовалась горка жареной картошки со специями, и рыбу, и телятину. Чтобы отдохнуть от жары, они остались в обеденном зале, где работал кондиционер, и устроились в самом дальнем углу за столом, расчитанным на шестерых. Все двухместные оказались заняты. За что и поплатились – не прошло и пяти минут, как в зал вплыла разодетая, точно купеческая дочь на выданье, Ольга, а за ней карнавальной оравой поклонников ввалились Игорь, Виктор и Ростислав.

– О мамма миа, – простонала Алина.

Константин бросил взгляд на ярко красное с пышной юбкой и цветком на плече платье Ольги и поспешно заткнул себе рот ломтиком огурца.

Разумеется, остаться незамеченными не удалось. Разумеется… О, и стол как раз на шестерых, очень удачно!.. А что вы пьете?.. Ну и как?.. Алина была бесконечно благодарна Константину за то, что он взял всю коммуникацию на себя. Рассуждал об отельном вине – «домашнем», как деликатно выразился официант, – делился впечатлениями о ночной жизни Кассандры, рисовал картины плодотворного сотрудничества с виноделами Македонии.

– Твои слова да Богу в уши, – одобрительно произнес Ростислав.

И все было терпимо до тех пор, пока Ольга не решила повозмущаться поведением Константина. Определенно сегодня был День Хороших Манер.

– Ты, – она обвиняюще нацелила на Константина указательный палец с длинным накрашенным ногтем, – сказал Леонидасу, что я тебе сказала, что это он попросил меня вызвать Алю на улицу тем вечером… три дня назад.

– Что я сказал? – кротко переспросил Константин.

Интонации его голоса не сулили ничего хорошего. Но Ольгу несло.

– Возможно, это была не самая удачная шутка, но зачем врать? Я ничего тебе не говорила. Не представляю, откуда ты мог узнать про Леонидаса, но точно не от меня!

– Что я сказал Леонидасу? Ты можешь повторить дословно?

– Какое это имеет значение? Ведь больше тебе не от кого было…

Увидев, что он вызывает чей-то номер на смартфоне, она запнулась.

– Попроси Леонидаса повторить специально для тебя мои слова. – Константин протянул ей смартфон. – Я уверен, он их помнит.

Ольга покраснела, потом побледнела… но со всех сторон на нее были устремлены выжидательные взгляды коллег, которые ради такого случая даже перестали жевать и положили вилки на тарелки, поэтому пришлось ей в конце концов взять трубку и вступить в диалог с Леонидасом. Уж она и хихикала, и мямлила, и извинялась…

– Итак? – тихо спросил Константин, когда она закончила и вернула ему смартфон.

– Ты не говорил, что узнал это от меня, – неохотно признала Ольга, теребя салфетку. – Ты сказал «тут случайно выяснилось»…

– Что выяснилось?

Ольга тяжко вздохнула и, словно христианская мученица, возвела очи к подвесному панельному потолку.

Никто не ел, все по-прежнему сидели и любовались ее выкрутасами.

– Ты сказал ему: «Тут случайно выяснилось, что на днях ты был в Ханиоти и хотел повидаться со мной и Алиной». Потом еще спросил, почему он не зашел в отель…

– Он хотел повидаться со мной и Алиной, но не зашел в отель и не позвонил ни ей, ни мне, хотя наши номера есть в его записной книжке. Он попросил тебя убедить Алину подойти к воротам отеля, но при этом не говорить, что там ее ожидает знакомый, а сказать, что ожидает, наоборот, незнакомый, да еще якобы с известием от меня. Тебе это не показалось странным?

– Ну… да. Только это же была шутка.

– А потом – когда они так и не встретились, разминувшись то ли во времени, то ли в пространстве, – он просто сел в машину и уехал, как будто желание повидаться с нами исчезло так же внезапно, как родилось. Наш дорогой Леонидас повел себя хуже беременной женщины. Ты все еще не удивляешься?

Ольга не отвечала, только злобно смотрела на него через стол.

– И ни на следующий день, ни через день он не сделал ни единой попытки созвониться с нами и договориться о встрече уже традиционно, без шуток, – тем же ровным, негромким голосом, от которого у Алины разбегались мурашки по спине, продолжал Константин. – Это тоже не вызывает у тебя вопросов, Оля?

– Что тебе от меня надо? – сдавленно проговорила та. – Позвони еще раз и спроси, зачем ему это понадобилось. Или поезжай поговори с ним как мужик с мужиком.

– Я знаю зачем ему это понадобилось. А ты знай вот что: если бы в результате этой «шутки» с Алиной случилось что-нибудь нехорошее, я бы тебе шею свернул. Сначала тебе, а потом Леонидасу. Больше мне от тебя ничего не надо. – Усмехнувшись, он кивнул на ее тарелку. – Ешь.

Машинально она подцепила вилкой кусок помидора, отправила в рот… но, спохватившись, с грохотом отодвинула стул, встала, взяла свою тарелку и, демонстративно покачивая бедрами, перешла за соседний стол.

– Как там было… – после минутной паузы вяло улыбнулся Виктор. – Никогда не угадаешь, сколько мозгов у человека, пока не начнешь собирать их с ковра.[7]

Игорь фыркнул, остальные заулыбались, после чего было принято решение заказать на весь стол еще пару бутылок красненького.

– Ты очень скрытный, Константин, дружище, – слегка захмелев, пустился в рассуждения Ростислав. – С одной стороны, это разумно. Никто ничего не знает о тебе, никто ничего не сможет разболтать. С другой, есть риск в трудную минуту оказаться в одиночестве. Может, стоит начать доверять людям? Хотя бы некоторым.

– Как же ты предлагаешь делать выбор, кому доверять, кому нет?

– Я ничего не предлагаю насчет «как». Это твое личное дело – выбор «как». Но как-нибудь делать это все-таки надо.

Алина опустила руку. Константин, не глядя на нее, тоже. Их руки встретились под столом, и, ощутив его пожатие, она сразу поняла, о чем он думает.

Нестор, Янис, Йоргос, Константин… и она сама. Интересно, смог бы хоть один из них дать внятное разъяснение по поводу «как». Она бы точно не смогла. Она просто доверяла и все. Нестор, возможно, смог бы. Ведь это его рука крутанула колесо… вернее, выбросила телефон.