Любовь и другие виды спорта

Глава тринадцатая

На следующее утро вся моя вчерашняя бравада рассеялась, как туман под лучами солнца. Меня мучила жажда, в голове шумело. И все эти страдания от мизерного количества пива?! Я по-прежнему гордился тем, что расколол Элисон. Не принял отказа, продолжил осаду, изменил тактику и добился своего. Короче, повел себя как настоящий мужчина. Трофей того стоил. Но мой восторг длился недолго. В конце концов, Элисон — такая привлекательная, такая аппетитная — всего лишь женщина, как Сара, Ким и все, кто был до них. А я все тот же мужчина. Ничего не изменилось, а значит, не изменились и все те проблемы, которые сопутствуют сближению мужчины и женщины. Начнется все с кратких чувственных наслаждений, а закончится большими неприятностями.

В отчаянии я перевернулся на живот и сделал то, что делал крайне редко. Позвонил отцу.

Я никогда не говорил с ним о женщинах. Какой смысл? Мой отец всю жизнь прожил с матерью и только с ней занимался сексом, причем после свадьбы. Так что опыта у него явно меньше, хотя женат он дольше, чем я живу на свете. Но сегодня мне захотелось выговориться именно ему.

— Я их просто не понимаю, — заявил я после того, как минут десять изливал душу.

— И никогда не поймешь, Джек. — Отец засмеялся.

— Черт бы их побрал! И почему все так запущено?

— И почему женщины не могут быть более похожи на нас? Помнишь, откуда это?

— Еще бы, — простонал я.

«Моя прекрасная леди». Мой родитель тащится от бродвейских мюзиклов сороковых и пятидесятых годов. Золотой век Америки, как он постоянно повторяет. Все мое детство отравили песни и мелодии Роджерса и Хэммерстайна, Лернера и Лоуи, Джорджа и Айры Гершвин[16].

— Генри Хиггинс не первый, кто задался этим вопросом, а ты не последний.

— Еще он, помнится, говорил: «Впусти в свой дом женщину, и ты поселишь в нем склоку».

— Ладно тебе, Джек. Нью-Йорк сделал из тебя циника.

— Не Нью-Йорк, а нью-йоркские женщины, — поправил я.

— А ты помнишь, что Хиггинс поет в самом конце? «Я так привык к ее облику. С нее начинается мой день…»

— Ой, пап, только не надо петь.

— Ладно, ладно. «Как хорошо, что она женщина, и забыть ее так легко. Как дурную привычку, которую можно бросить. И все же…» — Он все-таки не удержался и запел: — «Я так привык, что… воздух чем-то наполняется, когда она появляется. Я к облику… ее… привык».

— Вообще-то я позвонил тебе посоветоваться, а ты поешь мне песенки.

Но отец уже оседлал своего любимого конька.

— Главное, сынок, это слово «чем-то». Оно ведь означает тайну. Жизнь полна тайн и загадок. Важно понимать разницу.

— И в чем же она, по-твоему?

— У загадок есть ответы. Их придумывают, чтобы разгадывать. У тайн же разгадок нет.

— Намекаешь, что женщины — это тайны? И я напрасно мучаюсь, пытаясь их разгадать?

— Не стоит даже пытаться.

Отец заявил, что наше поколение слишком много думает. А все из-за переизбытка информации. Нам кажется, что на любой вопрос есть ответ и у всякой проблемы четкое и ясное решение. Но в человеческих отношениях информация — не главное. В них нет ясности. И наши упорные поиски бессмысленны и приводят к разочарованию.

— Оттого вы теперь позже женитесь, — разглагольствовал он. — Боитесь ответственности, потому что неправильно ее понимаете. Я не о том, чтоб держать слово. Я о природе ответственности. О ее смысле.

Оказывается, смысл ответственности в отсутствии полной информации. Ты соглашаешься с тем, чего до конца не понимаешь и что не можешь проверить.

— И что, я сломя голову должен прыгать в неизвестность?

— Зато какие ощущения, — хохотнул он.

Получается, что в жизни как в сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Да еще попробуй получить от этого удовольствие. А на пинки и колотушки не обращай внимания.

— У мужчин и женщин больше сходства, чем отличий, — философствовал мой старый дурак. — Но все-таки мы не похожи друг на друга. И слава богу. Иначе все померли бы от скуки.

— Зато все было бы намного проще, — возразил я.

— Проще не всегда лучше, сын.

— В чем же заключается отцовская мудрость, которую мне надлежит усвоить?

— Отступи, сын мой. Оставь все как есть. Расслабься. Научись радоваться тайне. И помни, разнообразие придает жизни остроту, но острая пища не всегда приятна и полезна. Vive la difference![17]

В принципе я согласен с отцом. Сам думал о чем-то подобном. Но его поучения казались слишком абстрактными. Легко сказать — расслабься, но как это сделать? А кроме того, совет был слишком прост и банален, а потому сильно смахивал на отговорку. Ограниченный совет человека с ограниченным опытом. Доморощенная мудрость. Впрочем, чего еще от него ждать? Примитивный взгляд на серьезные проблемы. Он же должен как-то оправдывать свой выбор и свою жизнь, которая так отличается от моей.

Скрывая разочарование, я поблагодарил отца и попрощался.