Людоеды

Глава 9 РЫБАЛКА

Сокурсники приветствовали практикантропов как настоящих героев. Но о победе над хитрым и недооцененным противником в лице людоедов не могло быть и речи. Перемирие — это не то, на что следовало рассчитывать, но всё же лучше чем ничего.

— Как думаешь, Мих, сколько у нас есть времени на передышку? — заинтересовался Зуб.

— Нисколько… — обескуражил напарник своим ответом ещё и Варвара.

Оба покосились на него так, будто он уподобился Беккеру. А с ним заодно — и договорился тогда, а чуть было сам сейчас.

Им требовались пояснения относительно того, что же означала эта странная и непонятная встреча, а дала им, когда даже о намеке на надежду не следовало говорить. Тут как в аду: оставь надежду всяк сюда входящий! Или: оставьте сообщение на автоответчик, я после перезвоню, когда освобожусь, а не раньше, чем отсижу!

— Они будут готовиться к новой битве с нами, и не только…

— А что ещё — и могут затеять эти бестолочи?

— При наличии Беккера у них — будут думать также как и мы! Соответственно я бы на его месте лишил нас лидеров…

— То есть намекаешь: нам хана — рано или поздно?!

— А всем! Жизнь — это временной отрезок длиной с рождения и до естественной кончины!

— В нашем случае скорее противоестественной… — буркнул под нос Варвар.

Но ор ликующих сокурсников, и девиц, примкнувших к ним… Они обступили троицу практикантропов, и даже ручную зверюгу одного из них, свыкнувшись за три с ней, и теперь считали своим — не человеком, но и не зверем — чем-то больше. Скорее примитивным порождением, являющимся первым существом близким по своему происхождению к человеческому роду.

Практикантропы едва протиснулись сквозь плотные ряды сокурсников к бараку и поспешили закрыться там. На полу в комнате лежал необходимый им материал для приготовления новой партии стрел. Чем и занялся Мих, а Зуб повалился на пол и рядом с ним по соседству растянулся Варвар.

— Вы ничего не забыли, — озадачил их напарник.

— Дай поваляться вдоволь, Серый, а! Будь человеком, а не как эти… дикари! — отмахнулся Зуб от Миха точно от назойливой мухи.

— Это им скажи, когда они заявятся вновь сюда к нам — и подожгут лагерь!

— Блин… — не удержался Варвар.

Опять эти догадки с домыслами от напарника.

— Хотелось бы позавтракать твоими блинами, а если бы их как птицы несли яйца, вообще не пришлось бы охотиться…

— На кого?..

Ответ упредил Вежновец, проследовав в барак, и заглянул в комнату к ним.

— А… валяетесь!

— И чё, а надо? — уставился недвусмысленно Зуб на него.

— Я это…

— Вот и мы… Короче!

— Чё делать думаете? — покосился Вежновец вопросительно на Михея.

— Уже — стрелы… — собрал он одну прямо на глаза залётного гостя: вставил с одной стороны длинного и тонкого, а прочного прута клык с иглоподобным корнем, а с иного конца продел лист в прорезь, сделанную ножом.

— На охоту собрался? За трофеями? — не унимался Вежновец.

— Ага… — был немногословен Мих как всегда. — Типа…

— И на кого, если не секрет? А кем затеял поживиться?

— Людоедами! Будешь, если принесу?

Зуб так и покатился со смеху, там, где находился — на полу, толкая в бок Варвара. Тот также не сдержался и ржал, аки лошадь.

Даже ручной зверь, расположившийся по заведённой традиции с иной стороны барака у окна, подал голос.

— Ы… ы… — казалось: понимает, о чём говорят чужаки.

— Я серьёзно, Мих! — возмутился Вежновец.

Тот покосился на него аналогично, нахмурив брови.

— И о чём с тобой можно говорить, а всеми, кто выжил в лагере!

— Вот… об этом я как раз и явился повести разговор. У нас продукты закончились… Ещё вчера…

— Почему раньше не упредил?! — подскочил Зуб.

Улыбка ехидства исчезла с его лица безвозвратно, и Варвар насторожился. В этот миг с улицы донёсся вопль, принадлежащий сокурсникам. Что-то или кто-то испугал их. Даже ручная зверюга завыла. А это что-то да значило — и немало.

Мих подорвался на выход в полном боевом облачении. Зуб, не сговариваясь с Варваром, выскочили следом, прикрывая его со спины. Сокурсники мешали, разбегаясь по баракам, так что часть из них путалась у них под ногами.

— Ах… уё… ре… неть… — выдал по слогам Зуб.

Он впервые увидел то, похоже, с чем уже заочно во тьме ночи дикого края сталкивались его напарники.

Мих с Ясюлюнцем переглянулись. И оба побледнели как простыня. Ещё бы. Какое-то непонятное порождение неведомого мира, больше подобное на ожившую корягу размерами с дерево, состоящее из камня, атаковало лагерь геодезистов-студентов. Пожрало одного, о чём кричал…

— Лабух! — осадил его Мих.

— Молдова! Он в нём!..

— Ясен пень… — выдал Ясюлюнец.

На Варваре побагровели следы в виде пятен, оставленные ожившим истуканом. Он предложил развалить корягу. Бросился, и полетел назад, получив удар коряво-сучковатой конечностью подобной на массивную ветвь. Благо не щупальцу. И тут же выкинуло их в его сторону.

Зуб с Михом подсуетились, выручая подельника, отступив в лагерь за ограждение. Но поняли: не отобьют Молдову, как тогда Мих Варвара — грош цена их нынешней победы над дикарями. Они мгновенно будут принижены и пристыжены в глазах сокурсников до уровня плинтуса, если не земли.

— Да тут без пол-литры, а и ведра спирта — не разобраться! — озадаченно выдохнул на одном дыхании Зубченко.

— Точно! — согласился Мих.

— Не понял — поясни, дружище?

— Горючее — напиток Молотова!

— Ага… — кинулся Зуб в барак.

Дверь пришлось вышибать, поскольку её подпёрли изнутри — и Маковец.

— О, на ловца и зверь бежит! Где пойло — спирт?

— Нет… больше…

— Как — нет? Выжрал?

— Не я один — сам! Забыл? — напомнил Мак.

— Но что-то же осталось — хоть сколько-то?

— Я поищу, но ничего обещать не стану…

— Быстрее… — придал Зуб ускорение ногой Маковцу. Время поджимало. Его и старались выиграть для Молдовы Мих с Варваром, отвлекая чудо-юдо с ручным зверем на себя, дабы оно не думало ретироваться в дебри. Тогда ищи аки иголку в стогу сена.

— Твою-у-у… — услышал Зуб. — Ты где там, засранец?..

Досталось Михею. И если бы не панцирь, а затрещал тогда под навалом лапы-ветви истукана, не сосчитать костей, отправился бы точно следом за Молдовой туда, где уже раз побывал, да застрял.

Повторять подвиг не хотелось, но чем больше тянул время Зуб, тем меньше оставалось шансов на спасение Молдовы, а и победу над чудовищным порождением.

И Ясюлюнец отлетел и не второй, а уже третий раз подряд, наотрез отказался подниматься без посторонней помощи с земли, удачно свалившись в одну из ям-могил. Окопался.

— А-а-а… — вскочил Мих.

Вот тут и выскочил Зуб с бутылкой заполненной наполовину спиртом.

— Мой выход, дружище…

Тот споткнулся и упал, напарник вырос за ним перед истуканом и… Фитиль уже пылал, а в следующее мгновение при звоне битого стекла сосуда с горючим вспыхнуло основание ходячей коряги.

— Да! Я попал! — угодил Зуб под удар ветвью, также скатился в ров.

Истукан заскрежетал так, что казалось: ураганом шатает верхушки лесного массива вокруг лагеря — неожиданно замер.

— Э… — послышался голос Лабуха. — А где Молдова? Я не понял! Вы чё, кремировали его в этой ходячей печи? Пирог людоедам испекли-и-и…

Он получил удар костяным плавником ящера по голове от Варвара, заставившего заткнуться его.

— Терпение! — проявил Ясюлюнец его сам. — Ща выйдет…

— Откуда? Оттуда! Из этого…

— Ага…

— Ого! А каким образом?

— Сюрприз будет…

И точно — истукан рухнул на ствол корнями вверх, и оттуда фонтаном брызг выбило…

— Ха-ха… — оскалился Зуб. — Молдова!

Все позабыли про истукана, и то, что практикантропы покончили с ним, а сами в это до сих пор не могли поверить: оказались способны — и на многое.

Данный эпизод придал им сил, а адреналин в крови заставил забыть, что не спали ночь напролёт, и вроде бы ранее им требовался отдых.

Настало время построения — утренней поверки.

— Я займусь ей? — ещё поинтересовался Вежновец у Миха.

— Валяй — только быстро.

И также принял участие при раздаче нарядов на штрафные работы. Паштет стал оглашать имена.

— Сак…

— Саковец я…

— Ишак… — выдал Зуб.

— И так отныне тебя зовут, аки скотину… — ввернул Варвар.

С практикантропами не поспоришь — пришлось согласиться под всеобщий хохот группы. Параллель они не трогали — у них свой староста, и там вдобавок верховодили преподы.

Почему так вышло — практикантропам оставалось строить догадки, но Вежновцу от них достались злобные взгляды — Зуба и Варвара.

— Мы после поверки с тобой поговорим — штрафник!

Вежновец совсем поник. И право голоса перешло к Михею.

— Даже и не сомневайся… — утвердительно качнул головой Зуб, подавая ему список.

— Ты как челобитную подаёшь, вождю? — прыснул Варвар.

— Ну, так и не царь пока, ха-ха… — спустили всё на шутку прибауткой подельники Михея.

Тот сам едва заметно улыбнулся. На душе сразу отлегло — и у сокурсников по группе. А зря.

— Микола и Змей… Чё за аспид, а гад, у нас объявился?

— Я… — пробасил Шлейко.

Зуб пояснил подоплёку с его кличкой.

— Шлей, он же большой Змей…

— Сам ты, а тот ещё скалозуб!

— Не, слишком длинное погоняло — Зуб проще и короче! И клык — не для меня!

— Короче! Песчаный карьер — два человека! — озадачил уже в свою очередь Мих. То ли это шутка была в его исполнении то ли правда. Но парни-то стояли с лопатами.

— Это чё — типа копать? Да!..

— Ага, Сахар! И здесь жизнь — не сахар! А рафинад!

— И долго копать? — пробасил Змей.

— От рассвета и до заката!

— А чё сразу мы?

— Типа на ликёроводочный собрались? Так спешу огорчить — нарядов от завсклада не поступало…

Маковец оживился. Последовал намёк на него и Шавеля. Тот сразу скис, соответствуя собственной кличке.

— Пойдете…

— Куда?

— В лес — по дрова…

— А чё мы там не видели?

— Партизан! — вставился Зуб. — Они же дикари! Будете пугать их! Справитесь?

— И чё сразу мы?

— Не одни, к вам примкнёт Ишак и… Ворона с Баки! Их лесом не испугаешь, а сами они — кого хочешь, — заключил Мих.

— Вот ведь медведь… — разошлась Ворона, но про себя. Обиделась.

— К вам присоединится Варвар и возглавит отряд!

— Бригаду… — поправил тот напарника.

— Вали… с ними… и деревья на частокол, а стволы — не колья! И чтоб метра четыре! Понял? Сдюжишь?

— При наличии топора… — ещё усмехнулся он. — А нужно как минимум два, но лучше больше — рубить сучки!

— Или сучек валить? — съехидничал Зуб, намекая: двух баб им придали.

— Баки — не она! Не женщина!

— Му-у-у… — замычала та в виду того, что Ворона своевременно зажала ей рот рукой.

— Чё-чё там мычит она?

— Дак… так… ничего. Типа — рога у тебя — чудака…

Зуб первым уловил подоплёку намёка — заржал.

— А тебя я пошлю…

— Могу сам… — не растерялся напарник на заявление Михея.

— Я сам себя…

— Тогда я с тобой! А куда ты без меня! Мы ж с тобой повязаны! И я бы предложил смотаться на остров. Кого возьмём, а прихватим с собой? Предлагаю баб!

— Не на прогулку собрались! И купание с пляжным валянием отменяется!

— Кто бы сомневался…

— Тогда Мак и Змей — оставить лес рубить и землю рыть…

— Берегите природу — мать вашу… — залепил Зуб.

— Двинете с нами… — заявил Мих, а вместо них на штрафные работы отправил Борца-второгодника приданного им в последний день перед отъездом на практику — во парень попал, уж лучше бы в армию, чем так косить… от смерти. И Рафинад. Рыть землю оставили Вежновцу в одиночку, понимая: тот найдёт, кого привлечь и сокурсников из параллели, поскольку был на короткой ноге с преподами.

— Остальные девушки займутся сбором съедобных припасов под присмотром… Соска…

— Ха-ха… — зашёлся Зуб. Но быстро осёкся. — Да это я так… Типа отходняк!

— И будете держаться подле Варвара с его дровосеками! — постановил Мих.

— Думаешь: вчетвером справимся? — поинтересовался Зуб у Михея.

— А мы прихватим парочку лбов из параллели…

— Давно пора уже, а было установить свою власть над ними и преподами! — выступил Зуб и не только на словах. Он далеко в карман за словом не лез, тем более здесь после всего, в чём принял непосредственное участие.

Тушёнка сама спешила к ним в родную группу да припозднилась.

— Одно слово — класука… — цыкнул Зуб. — Чёрт…

Чертёжник-топограф вырос вслед за ней. Всё это время они просидели практически безвылазно в бараке, подъедая съестные припасы, а Чёрт и вовсе заливал горе тем, что притащил с собой, да выпил — верблюд. На роже — опухшей — было всё написано, а видно за версту, впрочем, и разило от него перегаром также на всю округу.

— Слушаю! — осадил их Мих. — Но лучше сами послушайте…

— Умную мысль на словах… — хохотнул Зуб.

— Вы остаётесь тут за главных пока мы…

— Нет, я с вами, мальчики! — тут же выдала Тушёнка.

— Точно — уверена? — озадачил Зуб, стараясь избавиться от неё, чтобы у класуки и в мыслях больше не возникало подобной дурацкой затеи, а идеей с большой натяжкой и не обозвать. — Мы к дикарям — воевать? Кто ещё с нами…

Чёрт тут же завернул назад, не проронив ни слова.

— Нам нужны ещё мужики! А есть такие в лагере?

На зов Зуба откликнулась парочка любопытных лиц.

— О, Курица и Боров! — приметил Зуб — Куровского с Боровским.

— Думаешь? — смутился Мих.

— Мы ж не воевать идём, и потом лишние руки не помешают — работать заставим!

— А что я им скажу?

— Двинем на реку — обещай искупаться, ну и рыбалку…

Тем и подкупили их, а ещё Ходока. Итого получился настоящий разведывательно-диверсионный отряд в тылу врага — Мих, Зуб, Змей, Мак, Кура, Боров и Ходок.

Та ещё компашка, а подобралась. Да выбор среди сокурсников невелик. Лагерь также нельзя было оставлять без присмотра. Дикари следили за каждым шагом чужаков. Но после того, что те устроили, завалив чудовищного истукана, отбив Молдову, точно не сунутся до наступления сумерек, а и ночью побоятся. И своих иных дикарей о том предупредят — чем это всё чревато.

Новость ошеломила старика. Беккеру достался от него взгляд, преисполненный ненависти и злости, а в глубине душе он был повержен. Да умел не показывать вида истинных чувств. Годы практики палачом-жрецом. Требовал от ученика-мученика вразумительного ответа.

Беккер сам расспросил дикаря и выяснил, что да как обстояло дело в лагере с нападением Крона:

— Я ж говорил — огонь! Лагерь стоит сжечь — превратить в пепелище!

Заявление Няма льстило старику. Тот словно читал его мысли. Знать ему достался славный ученик, будет, кому передать свои знания с познаниями — и не только, а кое-что ещё, что не ведает никто из соплеменников, да и сородичей подавно — исключение старейшины иных племён единого рода людоедов.

Но прежде чужаки — практикантропы. Их выследили и выявили маршрут, коим они стали ходить к великому дому Духа Воды, получая от него дары в виде костяных доспех и оружия.

Старик сам затеял разжиться ими с подачи ученика, наказав тому избавиться от практикантропов раз и навсегда.

Беккер и сам понимал: устранит их — лагерь под напором дикарей не устоит. Тем более что Ойё объявил всеобщий призыв по всем племенам рода людоедов. К дубинке, а кольям должны были встать все, кто умел или научился ходить. Дополнительно дикарями стаскивались камни и складывались в кучи, прикрываемые сверху мхом с лишайниками близ лагеря чужаков.

По долине помчались новые посыльные, а вот сильные и великие воины примкнули к Беккеру.

Предстояло устроить новую западню. Следовало торопиться. Беккер всё время отставал. Никто больше не нёс его на своих плечах — отъявленные головорезы это не молодые охотники — гнуть спину не станут даже перед учеником жреца-палача. Тут своя субординация и правила, а табу. Воин вправе сам выбирать свою стезю и судьбу. И собирались охотиться на трёх практикантропов с ручной зверюгой, а их количество увеличилось, пусть и стало меньше на одного воина по меркам студентов-геодезистов.

На берегу реки Беккера ждал очередной сюрприз. Он думал: придётся податься вплавь на остров, да у дикарей в наличии оказались не такие уж и примитивные плавсредства — и не в качестве плота с палкой-шестом вместо весла, а катамараны. И на них можно было ходить в непогоду по вотчине Духа Воды.

Пришлось задержаться. Людоеды поднесли дары «водяному», больше подобные на святотатство — задрали шкуры, прикрывающие их гениталии, и сделали своё грязное дело прямо в воду реки или озера. Покосились в недоумении на новоявленного соплеменника. Тот вёл себя как чужак и не торопился мочиться на воду. Просто не хотелось и всё.

Уступил — иначе никак. И справился с тем, чем дикари как собаки, метя всё в округе на своей территории где-то по прошествии получаса, и то, напившись от пуза из реки там, где гадили людоеды, поскольку не позволяли ему отойти от себя ни на шаг.

Фыркая и бранясь, Беккер ступил на катамаран. Ему сунули весло, благо не им по противной роже. Всё-таки воины-дикари не оказывали ему должного почёта и уважения. То ли утратил, то ли не заслужил. Не в этом суть, а то, что едва они пристали к берегу острова, как на холме вблизи прибрежной топи, возникли иные фигуры двуногих существ — и людей — вне всякого сомнения. Да один зверь подле них.

— Чужаки… — засуетились дикари.

— Их слишком много! Не трое, как мы рассчитывали… — запаниковал Беккер. Да с острова вплавь не свалить — плавать не умел, разве что камнем на дно. Хотя такое как он… не тонет и в проруби зимой. Но он о том пока ни ухом, ни рылом.

Меж тем пока усиленный отряд практикантропов спускался к водоёму и только думал соорудить плавсредство сродни плота, дикари исследовали остров, выбрав наиболее пригодное место для засады — вооружились массивными костями скелета того самого ящера земноводного происхождения, из коего практикантропы наломали себе луки и мечи.

Оставалось замести следы. С чем и справились дикари к тому моменту времени, как чужаки спустили на воду нечто довольно мощное и медлительное — поплыли в их направлении.

Островов в округе хватало, что и успел выяснить Беккер, сидя в зарослях в засаде, но усидеть на одном месте не мог — было непривычно. Поэтому крутил головой по сторонам, пока ему её не пригрозил открутить Йёно — великий воин среди тех, кто подался с остальными людоедами. И также мог поспорить с ним за лидерство, а был первым претендентом на звание вожака. Из-за чего постоянно — от случая к случаю — принижал достоинство ученика Ойё. И Ням вроде бы соглашался со всем, что ему предлагалось им. Так что уже чувствовал за собой инициативу, а с ней и веру в собственные силы — одолеет чужаков, и все почести с похвалами достанутся ему. Тогда он возглавит обобщённые силы дикарей при новом походе на стойбище чужаков и камня на камне не оставит — всё выжжет — и их предаст огню. Взывал про себя к Духу Огня.

Ожидание давалось тяжело, и было томительно. Чужаки не торопились и плыли довольно медленно, с трудом подгребая к острову, как на барже или пароме. Течение было неспешным, но всё же ощущалось, поэтому им постоянно приходилось корректировать плот, и вести его к берегу острова, что становился всё ближе и больше.

Наконец они достигли его, а точнее отмели и им пришлось его тащить. Самое бы время дикарям напасть, сетовал про себя Беккер, да где там — их и с места не сдвинешь, как человека, засевшего в одном интимном месте и кричащего всем: «занято».

Остров и впрямь был занят, но практикантропы не подозревали о том. И лишь когда ступили на твёрдую землю, замерли. Заросли, растущие тут, настораживали своим видом и мыслями о том: кто-то мог притаиться там… из водных обитателей. Ведь пляж песчаный — очень удобный для нападения из засады. А видя, какие плавники держали парочка из них, то становилось очевидно: тут водятся хищники размерами с ящеров.

Но и задерживаться лишний раз у воды также не стоило — себе дороже. Высадились в не очень удобном месте острова, но уж как получилось. На будущее урок. И строить следовало не плот, а лодку, да возиться времени не было.

— Не разбредаться… — предупредил Мих.

Они с Зубом держали луки наготове. И при себе шесть стрел. По три на брата. Больше не успели смастерить на скорую руку, но должно было хватить, если пугнуть кого, а не охотиться, и лучше отбиться бегством, чем победить, потеряв при этом кого-то из сокурсников. Заменить-то всё равно будет некем.

Ручная зверюга одного из практикантропов не подводила ещё ни разу, вот и на этот раз опустилась на четвереньки. А это явный признак того: они здесь не одни и высадились, похоже, кто-то всё-таки оккупировал заросли, и теперь давит их со стороны злобными очами. Вот только неясно — люди или твари? Хотя здешние дикари мало чем уступали им, да и повадками не отличались — нападали. Но помниться они наподдали им и заключили временное перемирие, которое могло быть нарушено в любой и самый неподходящий момент особо воинственным кланом дикарей из тех, что объединились при утрешней атаке на лагерь геодезистов-студентов.

— Не нравится мне это всё! Ох, не нравится… — выдал Зуб, чуть пригнувшись, держал остов лука с дугами параллельно земле, а стрелу на нём сверху.

— Не шуми… — зашипел, шепча Мих, и на всех остальных подельников.

Те сбились в кучу за практикантропами и их зверем.

Дикари также выжидали, подпуская противников как можно ближе к себе — на точный бросок камня.

Не прошли чужаки и пары десятки метров по узкой кромке береговой линии у зарослей острова с восточной стороны, как растительностью кто-то зашуршал.

— Бояться! — крикнул Мих.

Это означало боевую готовность.

Опасения лидера чужаков подтвердились.

— Дикари… — вскрикнул Зуб, выпуская стрелу, и уже тянул иную с тетивой — дал промашку. А вот дикарь не промахнулся и зацепил его по голове.

Зубченко всё-таки выстрелил в него — успел — и также зацепить. Дикарь взвыл, а Зуб зарычал, укрывая голову щитом. Лук в рукопашной схватке вряд ли пригодиться. Едва он закинул его себе за спину, и взялся за костяшку-плавник, ему пришлось отбивать навал сразу двоих дикарей в шкурах и черепах на головах. И в одиночку ему не завалить их. Выручил Мих. Первая стрела рикошетила от черепа, зато иная угодила в цель, найдя необходимую щель, и дикарь завалился на спину.

Никто не сомневался, что он убит. Но в пылу жаркой схватки никто на это не обратил внимания. Сокурсники, за спинами практикантропов выставив по-боевому лопаты, отбивались ими от дикарей, окруживших их с обеих сторон и оттесняющих к воде, выдавливая с острова.

Оттуда на отмель уже катила волна. Какой-то хищник водных просторов и немалых габаритов стремился полакомиться ими. В воду попали капли крови и тотчас привлекли его внимание.

И опять же никто ничего не замечал извне, все были в битве. Противники падали как с одной стороны, так и с иной, и не все убитыми, чаще оглушённые ударами по голове, поскольку Мих истратив две стрелы, третью не успел выпустить, и также укрываясь щитом, пошёл рубить врагов костяным плавником. Да фонтан брызг и воды из-за спины, окативший берег волной как в приличный шторм где-нибудь на море, а не на спокойной водной глади озера или реки.

Одного из драчунов смыло с берега. Орал дикарь. Ещё бы — перед ним из воды возникли поистине устрашающие челюсти и не две, а три и сомкнулись подобно лепесткам бутона, но вот тычинками там оказался язык, а краями острые и кривые клыки больше смахивающие на бивни.

Про сухопутный бой сразу же все забыли, подавшись в едином порыве от берега вглубь острова — и дикари, и практикантропы. Вражды меж ними, как и не бывало. А тут ещё Беккер и пытался вступить в переговоры. Да где там — его никто не слышал, да и не замечал. Иуду игнорировали как дикари, так и сокурсники.

На берегу остались ещё люди — не в состоянии передвигаться без посторонней помощи.

— Стой, Миха! Ты куда? Вот где чудак на букву «М»… — замычал Зуб.

Ему пришлось податься с ним за сокурсником. Вытащили, а остались ещё дикари — парочка. Одного удалось вырвать, а вот второго только наполовину — чудовище показалось вновь своей пастью из воды и… Даже стрелы выпущенные ими не помогли. Глаза монстра закрывали прозрачные роговицы. И оно по строению тела чем-то напоминало скелет того, кости кого они использовали в качестве оружия.

Недолго дикарь промучился, утопая в луже собственной крови, а чудище оставалось в воде. На суше оно оказалось неуклюжим, но всё же сумело доползти до жертвы и проглотить, а вот преследовать практикантропов и дикарей — не стало. Похоже, что насытилось парочкой людоедов — исчезло под водой.

По отмели от острова в обратном направлении пошла волна и вскоре исчезла. Чудовище ушло на глубину. Возможно, залегло переваривать добычу, набив ненасытную утробу.

Дикари исчезли, улепётывая в ином направлении, чем приплыли на остров на катамаране.

— Смотри, Мих… — указал ему Зуб на них.

Беккер также находился среди людоедов. Друзья пожалели, что под рукой не оказалось лишней стрелы.

— Всё, терь без колчана забитого ими я из лагеря ни шагу…

— Туда ещё добраться надо как-то, — напомнил Мих про монстра водных просторов. — А уж чтобы целыми и невредимыми — забудьте все!

Дух Воды рассердился на дикарей и покарал их за то святотатство, которое учинили они, мочась в его обиталище. А не зря же умные люди издревле придумали пословицы, тем более такую: «Не плюй в колодец, когда-то и самому придётся испить из него водицы!»

Сокурсники, явившиеся на остров с практикантропами, забыли обо всём на свете, это же касалось и того, по какой именно нужде они подались сюда.

Спокойно не было нигде, и везде их ждала смерть — ничего более, а на ум и подавно не приходило. У страха глаза велики.

— Полюбовались местными красотами, а достаточно — и пейзажами — ещё насмотритесь здесь и не на такое… — напомнил Мих: пора бы и делом заняться.

Они доломали скелет чудовища, мстя тому, которое едва не пожрало их, а на обратном пути возможно придётся отбиваться всем, что окажется под рукой. Ибо на плот надежды никакой.

— Ерунда — укрепим, и второй маленький в качестве спасательного приладим, — заявил Зуб.

Вот кому всё, а этот водоём по колено. Дикари тоже так считали, что оно им по то, чем надругались над Духом Воды. Знать и практикантропам не стоит забывать: кто здесь хозяин — в этом мире.

— А размер — не имеет значения!

— Хи-хи! Ты это девкам скажи, Мих! — прыснул Зуб. — Мал золотник, да дорог — не тот случай! А у нас… М-да…

— Лагуна — заводь, — напомнил напарник: стоит «рыбки» половить. Вот только не уточнил: какой именно. Она оказалось не менее опасной водной тварью, нежели монстр. Но когда это стало очевидно, всё уже было позади.

Теперь у каждого практикантропа в отряде имелся лук. И стрелы до двух десятков настругали тут же, хотя и на всех будет по три. Если против чудища не спасёт, то при новой стычке с дикарями пригодится. А не забыли и про съестные припасы.

Теперь важно было добраться до берега материковой части континента с тем, что заграбастали, а столько всякого добра прибрали к рукам: и к ночи до лагеря не перетащить.

— Будем идти параллельно берегу, пока не окажемся на одном уровне с лагерем, — пояснил Мих. — Оттуда будет легче и короче дотащить. Заодно и рекогносцировку произведём — изучим хоть немного водоём.

— И это ты заявляешь нам после того, что видел сам, а то чудовище… И ваще… — изменился Зуб в лице. О ехидстве и насмешках позабыл. Не тот случай был. Выжить бы, а даже согласен временно из ума. Что читалось на лицах иных сокурсников, так пока и не ставших практикантропами, как закадычные друзья, пусть и влились без своего согласия в их ряды не то отряда, не то бригады.

Мих ещё успевал думать о Варваре и тех, кто остался в лагере.

— Я те поражаюсь иной раз, дружище! Тебе бы женщиной родиться!

— Типа намекаешь мне: родители хотели девочку, а у них родился я? Случаем не твоя история?

— Не, — кивнул Зуб на того, кто от страха намочил «портки». А всем твердил: в реке — фонтаном брызг накатившей волны.

— Пора выбираться…

На плот и силой никого не загнать.

— Нам вас долго ждать? — крикнул Зуб. — Или вы решили остаться тут и провести ночь?

Больше уговаривать, а и уламывать, никого не пришлось. Отчалили. Все были в сборе, но сгрудились на середине плота.

— Да, чуть не забыл, — углубился Мих в ракурс истории из передачи «В мире животных». — Киты или иные водные гиганты, как правило, нападают из глубины, поэтому удар приходится по днищу, а в нашем случае при наличии плота по центру.

Тут же появились свободные руки и гребцы. Вёслами-мечами заработали шесть человек, а вот один и его ручная зверюга остались начеку, поглядывая друг на друга.

Рычать зверь и не думал, знать опасаться пока и впрямь никого не стоит — разве что дикарей. Но вряд ли они отважатся броситься за ними в погоню на своём катамаране. Да и смысл гибнуть под стрелами чужаков, а тем более в клыках чудовищной пасти земноводного ящера.

Волн на поверхности реки-озера не наблюдалось, а на те, что исходили от вёсел, не привлекали особого внимания. Гребцы молчали и не мычали, стараясь дышать через раз.

До берега было рукой подать, когда ручная зверюга Миха оскалилась и насторожилась, а затем вдруг сиганула прочь с плота в воду и подалась вплавь к отмели заметив плёс близ берега.

— Туда… Гребём туда… — заорал «шкипер», не позволив Зубу бросить весло и вставать с луком подле себя. — Толку!

И сам взялся за костяной гарпун вместо меча-плавника. Нашлась такая кость в скелете чудовищного ящера. Иной, похоже, поднимался из глубины. Наконец показался на поверхности тёмным пятном и не казался таким уж гигантом, как его предшественник, но всё же представлял собой реальную угрозу жизни людям на плоту. Уже гнал волну, не учтя того, что не только он охотился на тех, кто был не прочь разобраться с ним. А иного выбора у чужаков не было. Плот ударился дном об отмель, и все, кто находился там, посыпали с него прочь на плёс, утопая в воде по колено. Только Зуб остался подле напарника, от коего отказалась даже ручная зверюга.

— А вот и оно — чудо-о-овище…

Оно обрушилось одновременно с криком Зуба на плот, перевернуло его на себя, а чуть ранее с него прыгнули два практикантропа, и… меж ними и детёнышем чудовища завязалась схватка.

Итог изначально был очевидным и неутешительным для… неповоротливой громадины. Брюхо, а точнее бок, у неё было самым незащищенным местом. Туда и сумел воткнуть ей гарпун Мих, а Зуб и вовсе пробить око мечом-плавником.

— На сегодня всё, я — пас… — рухнул Зуб в грязь.

Мих не дольше продержался него на ногах и также шлёпнулся рядом с ним, припадая на нижнюю точку опоры.

— Больше не могу! А как вспомню, так вздрогну…

Друзья прыснули от смеха.

— Ха-ха…

Еды отныне у них в избытке. Осталось расчленить и доставить в лагерь, а с таким количеством провизии, можно будет выдержать не одну осаду там против дикарей, если ещё и оградят бараки по рву толстыми брёвнами на манер острых кольев загнанных наполовину в землю.

Беглецы возвращались, но делали это довольно робко.

— Не надоело ещё пугаться вида собственной тени? — пожурил их Мих, и в качестве наказания приказал вернуть на плот всё то, что было разбросано чудищем здесь же. Не всё удалось выловить из воды и найти в илистом дне, да и ладно. Чудовище восполнило все потери. Её тушу и потащили они далее буксиром к берегу, не опасаясь монстров крупнее. Если что — оттяпают у них добычу — Мих перерубит костяным мечом-плавником усы рептилии, коими зацепили за край плота.

Да видно было, что и рептилии уяснили: чужаки — это не дикари-людоеды — от них надо держаться подальше, иначе себе дороже выйдет, а жизни — и можно также запросто лишиться.

Практикантропы причалили к берегу материковой части континента, а никто на импровизированном причале не встречал их — ни дикари, ни иные твари — никто не желал отбивать законную добычу у практикантропов. Теперь их опасались все в округе. А если вспомнить и ходячее порождение идолищем, то, похоже, что донесли до здешней фауны, кто истинный властитель данной флоры и всего прочего на ней.

Туша и впрямь оказалась неподъёмной и грех бросать. Поэтому Мих на пару с Зубом приняли совместное решение: один из них с парой проводников доберётся спешно до лагеря и приведёт оттуда народ за добычей, а те, кто там останется, пусть роют яму под ледник и как можно глубже. Мясную тушу рептилии можно было закоптить или завялить. Но также требовалось где-то хранить. И обжираться нынче — чревато.

На том и порешили.

Расставание далось тяжело, точнее осознание того, что придётся рисковать жизнями порознь. Жизнь сплотила неразлучную парочку в последние дни, а оба ещё скучали и по Варвару, да не хотели себе признаваться в этом. Но иначе никак и никуда, на то и дикий край.