Маленькая торговка спичками из Кабула

35 Навязчивый мотив

В начале этого года мне кажется, что моя наивность меня покинула, ничего мне об этом не сказав. Я вдруг смутно поняла это, но мне не хочется останавливаться на этой мысли, и я отпускаю ее. Сегодня я говорю об этом потому, что все происходящее вдруг перестало скользить по мне, как по ровной поверхности вещей, гладкой и крепкой. Меня все время что-то беспокоит, что-то мучит. Навязчивый мотив. Я вдруг снова вошла в мир ясного сознания, где обнажилась вся безнадежность нашего семейного положения. В этом году я начала понимать: что бы мы ни делали, у нас нет будущего. У таких людей, как мы, выхода нет. Мы своим небольшим числом пополним ряды лишних людей. В такие моменты, когда опускаются руки, мама ругает нас и мямлит что-то о своих высоких принципах. Например, стоять прямо, когда всё вокруг заставляет тебя согнуться, съежиться, чтобы защитить свой хребет от ударов. На этот раз мне не кажется, что мы живем рядом с историей. Я твердо убеждена, что мы в ее вихре. Я не хотела давать здесь урок морали. У меня нет для этого ни возможности, ни желания. А потом, история дала уже много таких уроков и даст еще. История станет еще более ужасной. Еще более жестокой. Нужно просто свыкнуться с этой мыслью. Я, так бесконечно верящая в человека, утратила свои иллюзии. В общем-то, в этом нет ничего страшного. Иллюзии для того и существуют, чтобы их терять. Я надеюсь, что это всего лишь переходный период. Ты теряешь иллюзии в тринадцать лет, когда даже твое собственное тело начинает тебя мучить. Это необходимая линька. В двадцать лет у меня будут другие иллюзии, которые я потеряю, потому что жизнь, в конечном счете, — это постоянная борьба между тем, кто я есть, тем, кем я хочу быть, и тем, кем я никогда не буду. Нужно просто научиться жить с этим разочарованием. Я научилась этому раньше, чем нужно. Чтобы избежать заблуждений, в Афганистане жизнь женщинам облегчили. Им ничего не остается, кроме как быть тем, кем они являются. Или на худой конец сожалеть о том, кем они никогда не станут. У них не было переходного этапа, когда вам дается возможность жить в соответствии со своими мечтами. А я отказываюсь предавать свои идеалы. Во мне говорит дух сопротивления, который мне достался от отца. Я знаю, через что мне еще нужно пройти, чтобы сделать свой окончательный выбор. Надеюсь, я не струшу и не брошу все это, чтобы пойти по пути наименьшего сопротивления.

Я написала здесь правду, такую, какой я вижу ее в свои тринадцать лет. Проблема в том, что дневниковый жанр всегда претендует на достоверность. В глубине души ты знаешь, что вещи никогда не бывают такими простыми и ясными. Ты предчувствуешь, что не сможешь остаться до конца верным тому, о чем говоришь, но сама мысль об этом предательстве невыносима. Через несколько лет, когда я перечитаю эти строки, что я найду в них: мертвую или все еще живую правду?