Мёртвый континент 2

Солидус нервно посматривал на хронометр, хмурил брови и что-то шептал про себя. Задерживаться нельзя, надо продвигаться. Павел тоже разделял опасения командира и с неодобрением посматривал на массивные корпуса бронированных машин. Они, словно лесные клопы, сосали дизельное топливо и всё никак не могли насытится. "Неплохие машины, но солярки жрут - беда!" - подумал Павел в который раз. Оглянулся на командира и только сейчас заметил, что он разительно изменился: исчезла бородка клинышком, усы стали заметно короче и уже не торчат воинственно в разные стороны, намного короче стали волосы. Павел понимающе кивнул - сейчас не до причёсок.

Как только подтянулись бронемашины с пехотой, Солидус отдал приказ на штурм. Колонна техники и людей вошла в тоннель. Павел с любопытством оглядывался по сторонам. Он с Ледатром пытался пройти другим путём, но тот проход гораздо уже и давно взорван. Этот больше похож на станцию метро, только очень длинную и широкую. Машины идут по три в ряд и ещё остаётся место. Воздух быстро наполняется выхлопными газами, приходится надеть изолирующие противогазы. Солдаты в уродливых масках сами похожи на монстров, с которыми предстоит сражаться. Круглые коробки фильтров выглядят, словно гигантские бородавки. Широкий тоннель разделяется на три части. Колонна техники тоже разделяется. Войско Солидуса углубляется в гору. Когда Павел впервые узнал о таком плане действий, он засомневался - так ли уж необходимо вводить танки под землю? Тоннель легко взорвать у входа и тогда он превращается в смертельную ловушку. Да и вообще, какой смысл танковой атаки под землёй? Солидус в ответ загадочно покачал головой.

- Вы даже не предполагаете, с какими сюрпризами мы встретимся там, - произнёс он. - В прошлый раз вам с Троицким повезло, что вы встретились только с морами и бедными туземцами. Сейчас Машка выпустит на волю всех своих чудищ, а среди них есть такие, что без танков никак не обойтись.

В тоннеле гаснет свет. Автоматически включаются приборы ночного зрения. Впереди слышится непонятный гул и странный, режущий уши, звук. Очень похоже, как если бы кто-то вёл куском острого железа по стеклу. Становится тревожно на душе, учащается дыхание, бросает в пот. Павел чувствует, как слабеет тело, откуда-то со дна сознания поднимается чёрная паника и ужас.

- Все под броню! - командует Солидус.

Едва тяжёлая крышка люка захлопывается, становится легче. Толстая многослойная броня танка отсекает внешние шумы. В просторном салоне светло, чисто. Американская техника, при всех недостатках, всегда отличалась размерами. Даже танки, боевые машины, где всё подчинено требованиям боя, американцы умудрились сделать просторными, как автобусы. Это почти дом на гусеницах. Машина рассчитана на экипаж из четырёх человек, но помещаются внутри всё десять и ещё место остаётся.

- Я ничего не вижу, командир! - послышалось восклицание водителя. Павел взглянул на приборную панель. Вся аппаратура наблюдения показывает ноль. В триплексах серая муть, будто за бортом море манной каши. Танкист максимально сбросил обороты, машина движется на первой передаче.

- Связь ... чёрт! - бормочет Солидус.

Бросает несколько слов в микрофон, Павел успевает расслышать только последнюю фразу - спокойнее, продолжать движение!

- Включить противоатомную защиту! - командует Солидус.

Павел удивлённо поднимает брови. Противоатомная защита, сокращённо ПАЗ всего лишь нагнетатель воздуха для избыточного давления в машине. Это не даёт проникать внутрь ничему постороннему извне. Например - радиоактивной пыли, отравляющим веществам или воде. Последнее обстоятельство очень облегчает форсирование водных преград или нахождение в засаде на дне водоёма. Только воздух надо брать не из внешних источников, а из своих собственных. Лязгнули заслонки в двигательном отсеке, взвыл электромотор, в салоне повеяло прохладой, барабанные перепонки заломило, как при погружении на глубину. Павел поморщился, вопросительно посмотрел на Солидуса.

- То, что за бортом, очень опасно, - пояснил он. - Придётся потерпеть.

- Долго?

- Не очень. У этой гадости короткая жизнь.

- Так это биомасса, с которой мы встретились прошлый раз? - воскликнул Павел.

- Не совсем. Та была более агрессивной и вроде как мыслящей. Эта искусственная, она целенаправленно уничтожает органические соединения. Незаменимое средство для санитарной обработке помещений, - пошутил Солидус.

Павел повернулся к Ледатру.

- Получается, нам действительно повезло прошлый раз, товарищ Римский, а?

- Вы считаете, что я втянул вас в авантюру, когда повёл в гору? - ответил вопросом на вопрос Ледатр.

- В какой-то степени, да.

- Неблагодарный свин! Вы вообще собирались пробраться туда в одиночку. Авантюрист - вы и те, кто вас послал!

- Ну... - Павел почесал в затылке. - В какой-то степени ... а, чёрт! Вы правы.

Танк продолжал двигаться вслепую. У гусеничной машины есть одно преимущество перед колёсной - чтобы двигаться по прямой, надо уравнять тягу на гусеницы. Традиционного руля здесь нет. Есть неподвижный штурвал, по краям рукоятки, как на мотоцикле. Это регуляторы тяги, правый и левый. Механик-водитель установил их строго одинаково, теперь танк полз вперёд, не отклоняясь ни вправо, ни влево, как на верёвочке. Однако тоннель вовсе не обязательно идёт прямо. Это поняли, когда правый борт танки задел стену. Корпус машины содрогнулся, раздался скрежет, на броню посыпались камни. Механик выправил машину, вопросительно посмотрел на Солидуса.

- Езжай, езжай, останавливаться нельзя, - сказал он.

Осмотрелся в салоне, взгляд остановился на приборной панели.

- Система дымопуска работает? - неожиданно спросил Солидус.

- Конечно, всё оборудование исправно, - немного обиженно ответил танкист.

- Включай.

Щёлкнул тумблер, к ровному гулу двигателя прибавилось шипение генератора дыма. Запасов белого фосфора в танке оказалось достаточно, дым повалил громадными белыми клубами. Вначале ничего не изменилось. Постепенно появилось ощущение облегчения, словно в тугой атмосфере появился свежий лесной воздух, перенасыщенный кислородом. Начали оживать приборы, на панели начали гаснуть красные огоньки, на их месте появились зелёные. Исчезло чувство тяжести. Триплексы очистились и снова закрылись - их затянуло дымом. Солидус выключил генератор, маска изолирующего противогаза снова оказалась на лице. Мягко щёлкнула задвижка на люке, крышка распахнулась. Командир подтянулся на руках, мелькнули подошвы сапог, глухо звякнуло железо. Павел поспешно выбрался вслед за ним, легкомысленно снимает надоевшую маску противогаза.

Солидус стоит на каменном полу. Стены, потолок, бетонное покрытие под ногами покрыто сгустками блестящей жижи. Она похожа на парикмахерский гель для укладки волос, только гуще. Сгустки небольшого размера, с кулак, но есть громадные, как тюлени. Видно, что внутри что-то шевелится, происходят какие-то непонятные процессы. Поверхность покрывается пузырьками, пенится, теряет прозрачность. Прямо на глазах гель мутнеет, разлагается на куски. Воздух наполняется неприятной вонью. Противогаз мгновенно оказывается на голове.

- Фу, опять сера! - восклицает Павел.

Через маску голос звучит глухо, слова трудно разобрать, но Солидус понял, кивнул.

- Да, она самая. Соединение фосфора и углекислоты не понравилось биомассе. Хорошо, что я не ошибся.

Осторожно, чтобы не наступить на разлагающуюся жижу, Павел отходит в сторону. Танк неподвижен, покрыт слизью и блестит. За ним вытянулась колонна остальных машин. Они тоже выглядят так, словно только что побывали под дождём. На потолке шевелится длинное облако дыма, сквозь белые клубы проглядывают обрывки силового кабеля, провода, тускло светят фонари. В тоннеле тихо, только падают сверху капли не то воды, не то жидкого геля. Взгляд невольно останавливается на танке. Павел удивлённо качает головой, хмыкает.

Ещё полчаса назад боевая машина выглядела так, словно побывала под завалом. Броня покрыта пылью и грязью, гусеницы забиты землёй, остатками растений и раздавленных пиявок. С бортов свисали клочья травы, вырванные с корнем кусты. Танк был похож на ... танк! А что сейчас? Броня блестит, словно её отмыли шампунем, полили ключевой водой, а потом натёрли полирующей пастой для автомобилей. Каждая щёлочка тщательно вычищена и вымыта, гусеницы сверкают полированной сталью, нигде ни соринки, ни пылинки! Машина чище, чем была после заводского конвейера. Аж противно! Это всё-таки танк, а не правительственный лимузин.

- По местам! - раздалась команда.

Павел занял своё место на башне, машина качнулась, мотор взревел и танк двинулся. Водитель включил прожектора. Сумрак тоннеля разошёлся по углам, освобождая место ослепительному искусственному свету. Далеко впереди мелькнули тени, что-то крупное и быстрое метнулось в сторону и исчезло в трещине. Тоннель заметно сузился. Танк правым бортом зацепил трансформаторный шкаф, хлопнул взрыв, яркая вспышка озарила колонну машин, к потолку влетел сноп искр и обрушился ослепительным дождём вниз. По броне запрыгали маленькие красно-белые комочки раскалённого железа, остатки биомассы зашипели, неприятный запах усилился. Горячие брызги попали и на одежду Павла. Он инстинктивно дёрнулся, прикрылся рукой. Огненные шарики скатились с поверхности бронекостюма, не оставив следа. Вот сейчас он пожалел, что лишился шлема, очень пригодился бы. Солидус в блестящей броне даже бровью не повёл на огненный дождь. Павел всё время забывал спросить, для чего такой шик и блеск. Всё это сверкание только демаскирует, выдаёт противнику месторасположение солдата. Однако Солидус снабдил такой бронёй всех своих подчинённых и сам носит. Какой в этом смысл, Павел так и не понял. "Может, в здешних краях лазерными мечами сражаются? Или лучевое оружие имеется? - думал он. - Но ведь этого не может быть, любой, даже сверхмощный луч гасится простым дымом или пылевым облаком. Лучевое оружие - красивая выдумка киношников. Оно даже в космосе малоэффективно всё из-за той же пыли". Решил воспользоваться моментом и задать давно мучивший вопрос прямо сейчас.

- Командир, я хотел спросить...

- Потом, - оборвал Солидус. - Всем спешиться! Впереди тоннель сужается так, что танкам не развернуться, - пояснил он.

Едва он произнёс эти слова, как впереди замелькали тёмные силуэты, донеслись неясные звуки. Из-за работающих танковых двигателей расслышать было невозможно, но Павел и так понял, в чем дело. Из боковой стены в тоннель вошли моры. Роботы чётко повернулись, первая шеренга стала на колени, вторая осталась стоять. Всё манёвры были проведены так слаженно и чётко, как будто моры получают команды из единого центра. Павел опрометью бросился за корму танка. Стрелок замешкался и первый залп раздался со стороны роботов. Град снарядов и пуль обрушился на головной танк. От грохота заложило уши, осколки и мелкие камни посыпались дождём. Толстая броня "абрама" буквально расцвела бутонами разрывов. Башня и носовая часть словно покрылась многочисленными язвами - так много было попаданий. Всё надстройки на корпусе, пулемёт и многоствольную мортиру снесло, как игрушечные домики ураганом. От плотного непрерывного огня броня буквально истаивала, словно ледяной домик на солнце. Несколько гранат попало в гусеницы. Стальные траки брызнули осколками, ведущие колёса стали разваливаться на куски, потом их вовсе вырвало с "мясом" и забросило далеко назад.

Павел лежал ничком, уткнувшись лицом в каменный пол. Выбрал момент, поднял голову. Рядом падает вырванный с корнем башенный пулемёт "Браунинг". Железная конструкция весом в несколько десятков килограмм врезается в пол буквально в сантиметре от головы. От удара патронная коробка разрывается по швам, жёлто-красные патроны сыпятся, как яркие бусины, пулемётная лента тянется мёртвой змеёй. По инерции станину разворачивает, длинный ствол чертит полукруг, белые искры бьют фонтаном, пол брызжет каменной крошкой. Павел едва успевает увернуться, как на то место, где он только что лежал, словно попадает очередь мелких пуль. Это небольшие блестящие шарики. Разбитый подшипник выстрелил, как картечью. Наконец, перекрывая непрерывный грохот, стреляет танковая пушка. В замкнутом пространстве тоннеля звук оглушил и вдавил в землю. Тотчас раздался взрыв, стены затряслись, посыпался песок, кое-где обвалились потолочные плиты. Следом за пушкой загрохотал спаренный пулемёт. Тёмный, пыльный тоннель наполнился визгом пуль, стуком и треском, по броне забарабанили горячие гильзы.

... затвор лязгнул последний раз, загоняя пустоту в ствол, пустая пулемётная лента падает на пол. Мешок гильзоприемника раздулся, словно зад упившегося кровью лесного клопа. Иссечённое осколками лицо пулемётчика склонилось на грудь, мокрая от пота прядь волос тихонько шевельнулась, тронутая движением дымного воздуха, громко воет вентиляция. Танковая броня не выдержала напора, башня и корпус испещрены пробоинами, сквозь дыры внутрь попадает наружный свет. Весь экипаж уже погиб, только наводчик оставался жив и стрелял, пока были силы. За его спиной, в отделении для снарядов, тоненькой струйкой поднимается дымок ...

Стрельба стихает. Уничтоженный танк представляет собой грустное и красивое зрелище. Сорванная гусеница валяется поодаль, железные колёса вывернуты, блестят сколы и разломы. Танк наклонён вперёд и вправо, словно корабль, севший на мель. Башня искривлена, ствол опущен и смотрит в землю. Из многочисленных пробоин поднимается дым, на землю тонкой струйкой льётся машинное масло и вонючая солярка. Кажется, будто умирающая машина истекает кровью, ещё дышит, но это уже агония. Павел поднимается с земли, бросает взгляд на изуродованный танк. Из полуоткрытого люка на башне осторожно выбираются наружу клубочки чёрного дыма. Павел хочет подняться наверх, но его опережает Солидус.

- Возможно, ещё живы! - произносит он и запрыгивает на броню.

Пальцы сжимают рукоять, изо всех сил тянет на себя тяжёлый люк. Круглое отверстие плюется облаком дыма, показываются языки пламени. Солидус отшатывается, смотрит внутрь. То, что удалось увидеть, заставило побледнеть. Поворачивает голову, побелевшее лицо спокойно, равнодушно, даже как-то сонно, сообщает:

- Боекомплект горит.

- Надо срочно сматываться, - в тон ему отвечает Павел и пожимает плечами - мол, это и козе понятно!

Рядом стоит Ледатр, глядит круглыми глазами.

- И вы так спокойно говорите? Да вы оба контуженные!

Солидус спрыгивает с башни, подкованные каблуки врезаются в пол, словно припечатывают, мелкие камешки разлетаются брызгами. Всё трое бросаются прочь, но дорогу обратно перегораживает второй танк. Экипаж хотел помочь товарищам, обошёл головную машину справа, но их танк тоже попал под убийственный огонь. Несколько снарядов попали в основание башни, туда, где она крепится к корпусу. Взрывы уничтожили поворотный механизм, башню повернуло, ствол перегораживает тоннель, как шлагбаум. Противотанковые гранаты сорвали гусеницу, опорные катки, всё это валяется на полу, ещё больше загораживая проход. А самоё главное - второй танк тоже пылает.

Не сговариваясь, поворачивают обратно. До взрыва остались считанные секунды. Одетый легче всех, Ледатр бежит первым, за ним Павел. Последним громыхает доспехами Солидус. В тоннеле темно, дорогу с трудом можно разглядеть только в мерцающем свете горящих останков моров и каких-то странных механизмов на четырёхколёсных платформах. Наверху укреплены направляющие для реактивных снарядов. Стало понятно, почему огонь противника был так эффективен. Платформы перепрыгивают с ходу, не останавливаясь. Что творится впереди, совершенно не видно, под ногами хрустят кости, сожжённый металл, что-то лопается, чавкает и тогда ноги чуть не по колено погружаются в тёплую жижу. Поднимается такая вонь, что нечем дышать. Бег продолжается считанные секунды, но кажется, что прошло не менее часа - сердце выламывает рёбра, дыхание вырывается с хрипом, словно всё трое умирают от приступа астмы.

Безумный бег в пляшущем свете костров, в дыму и копоти обрывается прыжком в глубокую яму - воронку от танкового снаряда. Падая на дно, Павел невольно отметил, что воронка великовата, скорее всего, тут сдетонировал боекомплект одной из реактивных платформ, поэтому... Умствования прервает жёсткий толчок в пятую точку, от которого лязгнули зубы, из глаз посыпались искры, а в голове противно зазвенели колокольчики. Почти тотчас громыхнуло, затем звук пропал. Павлу показалось, что лопнули барабанные перепонки. В абсолютной тишине обрушился каменный ураган, по земле застучали булыжники размером с лошадиную голову. Несколько таких валунов упало совсем рядом, земля содрогнулась. Обширную воронку страшно озарил рыжий свет, нестерпимый жар опалил лицо. Павел ничком упал на дно. Он почувствовал, как на затылке шевелятся волосы. Импульсивно дёрнулся, попытался прикрыть голову рукам, но с криком отдёрнул - волосы горели! Пришлось закидать затылок влажным песком, которым покрыто дно воронки. Но раскалённый ветер сдирал спасительную землю, жёг огнём открытые участки тела. Чтобы не сгореть заживо, Павел буквально ввинтился в мягкую породу. Словно гигантский крот, он за считанные секунды зарылся до половины в землю, снаружи остались только ноги, но их он тоже ухитрился присыпать песком.

Что творится в тоннеле, можно было судить только по дрожи земли. Звуки исчезли, вместо них был гул запредельной громкости, он и воспринимался, как полная тишина. Воронка тряслась, словно повозка на просёлочной дороге. От этого особенно страшно. Мы привыкли с рождения, что земля - нечто твёрдое, незыблемое, на котором растут деревья, строят дома и расположены гигантские горные хребты. Отсюда и пошло - земная твердь. И когда это незыблемое вдруг начинает суматошно двигаться, убегать из-под ног, становится по настоящему страшно, потому что прятаться от такого некуда. Мы ведь не птицы, не летаем, по земле топчемся, на ней наша жизнь проходит. Появилось и тут же исчезло давящее чувство, словно великан слегка придавил и сразу убрал ногу. Вернулся слух, только звуки слышатся, как сквозь вату. Ну, это понятно, раз в землю зарылся, по-другому слышать не будешь. Павел торопливо выкопался, стряхнул песок. Темно, хоть глаз коли, ни огонька вокруг. Ползёт на ощупь вверх по склону. Пальцы то и дело натыкаются на горячие осколки камней и металла. Когда ладони ощутили твёрдый край, понял, что выбрался. Осторожно, словно опасаясь удариться головой о потолок, встал. Вокруг темно, только по полу разбросаны маленькие тлеющие кусочки. Нагнулся, подул. Уголёк разгорелся жидким огоньком. Подцепил плоским куском железа, поднял.

Маленький огонёк осветил участок тоннеля. Стены словно тщательно соскоблены скребком и зачищены. Потолок скрывается во тьме, пол усыпан обломками разной формы и величины, валяются камни, куски бетона, страшно согнутая арматура и детали непонятных машин. Павел обратил внимание, что под ногами валяются кусочки странно знакомого вида, вроде как глины, только жёлтой и не такой твёрдой. Поднял один, повертел в пальцах - да это тротил! Не всё снаряды сдетонировали, часть просто раскололась и начинка высыпалась на землю. Недолго думая, Павел собрал взрывчатку, засыпал в уцелевший цилиндр, обмотал проволокой. Подожжённый тротил горит довольно хорошо, только сильно чадит. Водрузил самодельный светильник на кусок арматурины, подошёл к краю воронки.

- Кто таков? Имя, фамилия, размер сапог? - рявкнул голос снизу.

Павел сразу узнал солдатский юмор поклонника Фридриха.

- Свои, ваше величество, чужие здесь не ходят. В смысле, вряд ли кто остался, - произнёс Павел и помахал светильником на манер путёвого обходчика. - Подняться можете?

Вместо ответа показалась рука в латной перчатке, огонь отразился в полированном налокотнике. Затем голова, широкие, будто облитые металлом, плечи. Солидус ловко выбрался из ямы, принялся вытряхивать землю из-за пластин доспехов.

- А что с Ледатром? - спросил Павел.

- Жив, что ему сделается. Идеи ведь не умирают, не правда ли, Римский? - насмешливо крикнул Солидус.

- Да, вы правы, но вот носитель идеи запросто может откинуть копыта, - раздался сварливый голос Ледатра.

Вскоре всё трое стояли в маленьком круге света и таращились в темноту. Смотрелось довольно глупо. Первым неожиданно заговорил Ледатр. Он обвёл обожжённые стены брезгливым взглядом и заявил, не обращаясь ни к кому:

- Ну, и что? Как я понимаю, стратегический план сражения вылетел в трубу. Из непобедимой армады, что следовала за нами, остались только мы трое. Что-то я не слышу трубного гласа полководца, зовущего на бой.

- Слушай, Ледатр, сейчас не время острить, - предостерегающе сказал Солидус.

- Неужели? А когда оно наступит? Ты составлял диспозицию, ни с кем не советуясь, руководствовался только своими собственными соображениями. Мне заткнули рот! Надо быть очень самонадеянным типом, а если говорить нормальным языком, то просто идиотом, чтобы атаковать танками подземелье. Ты бы ещё конницу сюда привёл, Гай Юлий Цезарь недоделанный! Ещё и кликуху себе выдумал - Солидус! Ты был Серафимом, Серко, им и остался!

Ледатр орал во всё горло, размахивал руками так, что пламя в светильнике колебалось, словно от порывов ветра. В колеблющемся свете было видно, как побледнел Солидус, желваки забегали по скулам, лицо застыло восковой маской. Он тяжело шевельнулся, тихо скрипнули сочленения доспехов, плотно сжатые губы шевельнулись. Послышался звук, похожий на сдерживаемый рык, рука скользнула вдоль пояса, но пальцы сжали воздух - никакого оружия у Солидуса не осталось. Только пудовые кулаки в железных рукавицах. Пальцы сжались, заскрипело сгибающееся железо, Солидус шагнул к Ледатру. Тот отступил на шаг, в руке тускло блеснул металл, послышался характерный щелчок предохранителя.

- Вы что, с ума спрыгнули? Нашли место и время выяснять отношения. А ну, разошлись! - крикнул Павел. В руке появилась граната. Указательный палец зацепил кольцо, последовал рывок. Павел встал между Солидусом и Ледатром, тихо произнёс:

- Один выстрел - разожму ладонь. Всём ясно?

- Эта сволочь смеет меня обсуждать... - захрипел в ярости Солидус, но Павел грубо оборвал:

- Да, смеет! Правилен был твой план или нет, можно спорить. Но людей-то нет! Там, откуда мы убежали, тоннель обрушился. Твои солдаты отрезаны от нас, если вообще остались живы. Мы здесь одни. Точно так было у него, - кивнул он на Ледатра. - Всех его людей убили моры и та бешеная биомасса. Кто мог предположить, что она окажется там? Так и здесь - ты не знал об этих проклятых платформах, что пачками пускали противотанковые ракеты. Опусти пистолет, Ледатр! А ты отступи на шаг!

Павел глубоко вздохнул, мирно произнёс:

- Что бы не случилось, виноват командир. Победителей не судят, а проигравший платит по счетам. Так всегда было и будет. Сейчас не время наказывать или награждать ... вот чёрт, кольцо закатилось!

Павел опустился на корточки, принялся шарить ладонью по полу. Но проклятое кольцо куда-то спряталось и не желало показываться.

- Не мучься. Возьми кусок пластыря и замотай, - посоветовал Солидус.

Павел так и сделал. Убирая пластырь в карман, как бы невзначай посетовал:

- И чего обзываться? Прекрасное имя, Серафим. Так одного святого звали, фамилию вот забыл. Ты не прав, Ледатр.

- Я никого не оскорблял. Это его настоящее имя, - тотчас отозвался Римский.

- Правда? - удивился Павел.

- Да, - кивнул Солидус-Серафим. - Так меня папа с мамой назвали. Солидус - это псевдоним. Я в детстве увлекался латынью и случайно обнаружил, что русское слово солидный на самом деле произошло от латинского солидус, что в переводе означает: важный, дорогой, золотой и так далее. Когда попал на Мёртвый Континент, своё настоящее имя скрыл, назвался Солидусом. Тут все прячут имена, почти у каждого есть свой скелет в шкафу. Псевдоним очень пригодился, когда меня избрали вождём. И фамилия у меня очень простая - Колпаков.

Серафим вздохнул, провёл ладонью по коротко стриженной голове. Посыпался песок и пепел. Заметив ухмылку Павла, ехидно посоветовал:

- Себя по лысине погладь!

Павел послушно провёл пальцами по макушке и с ужасом обнаружил слегка шершавую поверхность. Какая-то пыль просыпалась на лицо, он дважды чихнул, плюнул. Пощупал ещё раз и понял, что лыс, как коленка пятилетнего дитя. Когда пальцы опустились ниже, то не ощутил ни бровей, ни ресниц. Когда огненный вал прокатился по тоннелю, жар спалил всё, чудом не сжёг кожу.

- Ледатр, слышь ...

- Да, я такой же! Легче?

Далеко, на пределе видимости, белеет пятно. Ледатр предположил, что это свет от потолочных фонарей. Там тоннель не повреждён взрывом, надо идти туда, а там уже решать, что делать дальше. Всё согласились, тем более что выбора не было. Павел поднял свой допотопный светильник из танкового цилиндра и тротила, пошёл первым. Замыкал маленькую колонну Серафим - именно так Солидус предложил называть себя, пока не выберутся отсюда и не вернутся в город.

- Серафим, а по батюшке ты не Ивановичем будешь? - спросил Павел.

- Буду. А ты откуда узнал? - спросил Солидус и подозрительно посмотрел на Ледатра.

- Я не знал. Я предположил, - пожал плечами Павел.

Под ногами хрустит перекалённый камень, бетон, встречаются изуродованные металлические скелеты моров. В круг света несколько раз попадались дурно пахнущие обугленные тела аборигенов. Большая часть останков была отброшена к стенам. Возле выступов или старых трансформаторных будок образовались целы завалы из того, что совсем недавно было людьми или роботами. Воздух ещё горяч, в нём много угарного газа, дыма и мало кислорода. Трудно дышать, в глазах расплывается, во рту появился металлический привкус, голова побаливает, но самое опасное - хочется лечь и заснуть. Так действует угарный газ. Если остановиться и прилечь - уже не встанешь, верная гибель. Чтобы хоть как-то избежать смертоносного убаюкивания Павел опускает голову, сгибает ноги в коленях. Идти в таком положении очень неудобно, но в голове немного проясняется. Пришлось опустится ещё ниже и идти на полусогнутых ногах. Это мучительно тяжело и выглядит очень глупо. Но никому из троих и в голову не пришло шутить по такому поводу, всё понимали, что это единственный способ остаться в живых. Светлое пятно приблизилось. Оказалось, это потолочный фонарь, чудом уцелевший от удара воздухом. Но дальше подземелье тонуло в полной тьме. Павел прошёл ещё немного, остановился. Самодельный фонарь из танкового цилиндра оттянул руки так, что они стали похожи на передние лапы орангутанга. Во всяком случае, Павлу казалось. Тротил почти весь выгорел, он уже не светил, а тлел и вонял гарью.

- Что будем делать, господа? - спросил Павел.

- Посидим, подумаем, - ответил Ледатр. - Ты не против, Серафим Иванович? - добавил он с плохо скрытой издёвкой.

Солидус пренебрежительно хмыкнул:

- Как будто у нас большой выбор ... Пять минут отдыха и вперёд!

Ледатру не понравился командный тон. Лицо скривилось, руки упёрлись в бока, правая нога выставилась. Он собрался было произнести что-то едкое в адрес любителя латыни и Фридриха, но Павел опередил. Он широко размахнулся и цилиндр с остатками тлеющего тротила полетел в темноту. Но к его удивлению, звука удара не услышал. Красный огонёк упал и исчез, словно провалился сквозь землю.

- А вот это мне не нравится, - пробормотал он.

За спиной раздались шаги, послышался голос Солидуса:

- Просто в яму упал, ничего особенного.

- Хорошо, если так. Зажигалка есть?

Щёлкнуло, вспыхнул дрожащий огонёк. Через несколько шагов глазам открылась очень неприятная картина - пол провалился от одной стены до другой, из громадной ямы тянет прохладой и свежим воздухом. Ниже края на двадцать метров видно овальное отверстие. Оно слабо светится и похоже, чистый воздух поступает именно оттуда.

- Слушай, Климочкин, если ты сейчас скажешь, что надо туда спускаться, то ... - недовольно заговорил Ледатр.

- То что? - сухо осведомился Солидус. - Обидишься и пойдёшь обратно?

- Я уже достаточно налазился по таким ямам. Там, внизу, точно такой тоннель. Нам надо выбираться отсюда, а не думать, как попасть в логово этой, как её ... Машки рыжей, - нервно произнёс Ледатр.

- А я что предлагаю? - удивился Павел. - Конечно, надо выбираться из этой норы и другого пути, кроме этого, я ни вижу. А ты, Серафим, видишь?

- Нет, - мотнул стриженой головой Солидус. - Один путь - вниз. А кто не хочет, пусть остаётся.

Спуск в яму занял почти час. Первым шёл Павел, за ним Солидус, последним, громко ругаясь, лез Ледатр. Спускаться пришлось по вертикальной стене, цепляясь руками за выступы и торчащие железные прутья. Несколько раз Павел опасно зависал на одной руке, а другой безуспешно шаря по стене в поисках какой-нибудь опоры. Но каждый раз находился кусок бетона или обломок ржавой трубы, уцепившись за который он быстро - пока не обломилось! - опускался ниже. Наконец, до края дыры осталось всего метров пять. Тоже немало, но если учесть, сколько уже преодолели, это сущая ерунда. Обливаясь горячим потом и тихо матерясь про себя, Павел спустился ещё ниже. До края всего ничего, но надо подумать, как лучше зацепиться, иначе сорвёшься в самый последний момент, когда до цели осталось рукой подать в буквальном смысле. Сверху донёсся шорох, несколько мелких камешков сорвалось в пропасть. Показались ноги в стальных пластинах брони, раздалось тяжёлое дыхание. Рядом, чуть повыше, остановился Солидус. Павел невольно обратил внимание, что на сияющей броне ни царапинки, хотя спуск часто превращался в сползание на брюхе по острым камням.

- Что у тебя за железо такое, Серафим? - спросил он.

- Что, какое железо? А-а, это ... Сплав модифицированной стали и полимера. Покрыт слоем какого-то сверхтвёрдого вещества, не помню уже названия. Один наш кулибин изобрёл технологию нанесения нанопокрытия.

- Это Иван что ли?

- Он самый. Толковый парень, только с глазами не повезло. Он рассказал тебе свою историю?

- Кратко. Если всё сделаем, как надо, поможем ему?

- Конечно, но как? Новые глаза не вставишь.

- Можно регенерировать. Стоит только очень дорого.

- Я о таком не слышал, - покачал головой Солидус. - А где взять волшебника, что умеет выращивать глаза?

- Есть у меня знакомый. Кстати, здешний, живёт недалеко ... Слушай, а зачем блеска столько на броне? Видно же за версту ...

Раздаётся громкий щелчок, в отверстии появляется тёмное пятно. В полумраке трудно разглядеть, что такое, но по овалу можно догадаться, что это громадная голова. Вспыхивает ослепительный луч света. Павел закрывает глаза, отворачивается. Несколько секунд ничего не происходит, затем свет гаснет. В наступившей темноте отчётливо слышны щелчки, звяканье металла, тихий гул электродвигателей. Павел ничего не успевает понять, зато Солидус соображает быстро. Он, видимо раньше, уже имел дело с чем-то подобным. Сверкающее тело переместилось так, что полностью закрыло отверстие от глаз Павла. Раздался крик:

- Ледатр, стреляй в него!

Тотчас послышалось громкое шипение и тусклая вспышка озарила яму. Загремели торопливые выстрелы. Павел подтянулся выше, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Опять вспыхнуло и он с изумлением увидел, как точно в грудь Солидуса ударил тоненький, словно нить, лучик. Отполированная до зеркального блеска броня отразила, багровая нить за долю секунды протянулась через всю яму и упёрлась в стену. Появилось бело-красное пятно, раздалось шипение, жёлтые капли расплавленной породы одна за другой посыпались вниз. Ледатр выстрелил несколько раз. Багровый луч ударил ещё, но теперь мимо. Видно, последние пули достигли цели. Ледатр прекратил стрельбу. Стоя на одной ноге на маленьком выступе, он сосредоточенно копошился с пистолетом - менял обойму. Тем временем Солидус спустился ещё ниже и уже вплотную приблизился к отверстию. Лучи с какой-то механической последовательностью ударяли его в грудь, плечи, руки и тотчас уходили в сторону. Несколько раз тонкая багровая нить возникала в опасной близости от Павла, буквально в считанных сантиметрах от головы. Расплавленная порода зло плевалась микроскопическими горячими капельками, которые больно жгли шею и затылок. Павел приседал, уклонялся, как мог, но на вертикальной стенке особо не распрыгаешься.

Наконец, Солидус достиг отверстия. Одной рукой поправил шлем, крепко взялся за края. Последовал рывок и закованное в броню тело метнулось вперёд. Послышался шум падения, удары, звон железа и матерная брань. Павел торопливо пополз по стене, рискуя в последний момент сорваться в пропасть. Ещё немного и он уже на краю. Прыгнул, не глядя вниз. Едва ноги коснулись твёрдого пола, как рядом оказался мор. Пушек и пулемётов на плечах не было, зато на маленькой голове нахлобучен нелепый шишкастый шлем. С боков свисают до плеч прямоугольные коробки, от которых идут провода к шлему. Мор стоит спиной и не видит человека. Из лобной части шлема периодически выстреливают багровые лучи. Напротив, шагах в пяти, стоит Солидус. Багровые нити отражаются от брони и гаснут в стенах. На полу валяется мор с неестественно вывернутой шеей, грудь проломлена, из дыры поднимается струйка дыма.

Недолго думая, Павел хватает мора за шею и рвёт на себя. Пальцы скользят по металлической поверхности, но робот всё же теряет равновесие. Двуногая уродина падает на пол, что-то хрустит, рвётся. Лишённый громадного шлема мор кажется безголовым. Он с шумом кувыркается по бетону, шлем в руках Павла продолжает исправно пускать лучи. В тех местах, где багровая нить попадает в пол, бетон с шипением превращается в дым, остаются глубокие язвы. Павел на глазок меняет направление и луч упирается в барахтающегося на земле робота. Металлокожа вспыхивает чадящим пламенем, сильно пахнет горелым мясом и пластмассой. Мора корчит судорога, он неуклюже пытается встать, но багровые лучи безжалостно жгут незащищённое тело. Раздаётся громкий хлопок, облачко дыма вырывается из середины груди и мор затихает. Шлем продолжает испускать смертоносный луч. Как выключить эту адскую машину, никто не знает. Вдобавок, из правой коробки идёт подозрительный дымок, места соединения проводов искрят. Павел решает не рисковать. Вытянув руки, отвернув лицо в сторону, словно дохлую кошку на подносе несёт, направляется к дыре. Оттуда выскакивает Ледатр, как чёрт из табакерки. Заметив испускающий лучи шлем, брезгливо кривит лицо.

- Уберите от меня эту гадость немедленно, - говорит он с таким видом, будто обнаружил кружку вонючей браги на золотом блюде вместо бокала бургундского и с достоинством отступает в сторону.

Павел подходит к дыре, пальцы разжимаются, странный шлем падает в тёмную бездну.

- Ещё вопросы есть по поводу брони? - осведомляется Солидус.

Павел молча поднимает руки.

- Итак, господа, мы с вами оказались в приличном месте - светло, сухо и недалеко от поверхности, - сказал Ледатр, хлопая в ладоши, чтобы стряхнуть прилипший мусор и грязь.

- С чего ты решил, что поверхность рядом? - буркнул Солидус.

- Так слышно же, Серафимушка, - широко улыбнулся Римский. - Твои люди продолжают штурм.

Действительно, доносится грохот взрывов, шум танковых двигателей и пулемётные очереди. Лицо Солидуса порозовело, подбородок надменно вздёрнулся, глаза блеснули.

- Да, мои мальчики способны действовать самостоятельно, без понуканий и подсказок, - горделиво произнёс он. - Надо найти выход наверх и ...

- Думаю, этого делать не следует, - перебил его Павел.

- Это почему? - нахмурился Солидус, а Ледатр недовольно дёрнул плечами.

- Очень просто. Всё силы защитников сосредоточены на отражении атаки. Машка наверняка наблюдает за боем и уверена, что мы погибли. Можем незамеченными пробраться в центральный бункер и удавить Машуню голыми руками.

- Вы бредите, Павел Андреевич? - тихо спросил Ледатр. - Может, удавить голыми руками и получится, но вот добраться до неё - я говорю о шее - никак не выйдет. Мы чудом справились с парой сторожевых моров, вооружённых ... ну, это даже не лучевые пушки, а просто лазерные дальномеры повышенной мощности. А что ждёт дальше?

- Хрен его знает, - хладнокровно ответил Павел. - Лобовой штурм может продолжаться долго, пока не исчерпаются ресурсы обороняющейся стороны. Поймите, Римский, нам выпал шанс и не воспользоваться им глупо. Что касается риска - шанс погибнуть у атакующих в лоб ничуть не меньше, чем у тех, кто идёт с тыла. А ты Серафим, как считаешь?

Солидус держит сверкающий шлем в руках, пальцы сжимают неизвестно откуда взявшийся клок замши.

- Думаю, нам надо рискнуть. Возвращаться к своим солдатам побитым псом - выше моих сил. Со щитом или на щите. Вот так, Римский! - сказал он и принялся ожесточённо тереть и без того идеально отполированную сталь.

- Ладно, чёрт с вами, - махнул рукой Ледатр. - Я подчиняюсь большинству, но вы хоть знаете, где мы находимся?

- Щас! - сделал Павел эдак ладошкой, словно останавливая автомобиль. Из грудного кармана показался белый лист бумаги с нанесённым на него тонкими линиями. - Так, это вот здесь, это тут ... - забормотал Павел, водя пальцем по бумаге. - Вот, смотрите! Здесь вход - тот самый, где мы на танке были, потом спустились тут и сейчас мы находимся ... вот! - его палец упёрся в т-образное пересечение линий.

- Это что такое? - подозрительно спросил Ледатр.

- Схема подземелья. Один знакомый подарил. Пришлось распечатать на бумаге, мой компьютер остался в шлеме. Кстати, мы недалеко от того места, где вышли на поверхность прошлый раз. Немного пройти и ты можешь вернуться в город.

Кривая улыбка тронула лицо, Ледатр хмыкнул и отошёл в сторону. Солидус уважительно хлопнул по плечу железной перчаткой.

- Молодец, Климочкин! Теперь нам надо найти оружие и победа в кармане!

- Ну, не совсем, но шанс появился. Идём!

Тоннель оказался совершенно пуст. Глумы попрятались, испуганные взрывами. Такой шум был невыносим для чувствительных ушей. Охранных роботов тоже не встретили, все моры были заняты отражением атаки. Когда показался боковой выход на поверхность, Павел опрометью бросился вперёд. Его шлем лежал припорошённый пылью и отличался от многочисленных булыжников, разбросанных по полу, только правильной формой. Павел торопливо счистил грязь рукавом, сдул пыль с внутренней поверхности. Щёлкнули застёжки, опустился прозрачный щиток забрала. На мгновение лицевая сторона осветилась бледно-голубым, по гладкой поверхности бронестекла пробежали цветные огоньки. Шлем ожил. Павел аккуратно вставил карту памяти в специальное отверстие и схема подземных коммуникаций появилась во всей красе. Недалеко от центра загорелась оранжевая точка - это он.

- Ну вот, теперь другое дело! - воскликнул Павел, довольно потирая руки.

Идти надо около километра вглубь горы. Именно там находится лаборатория, хранилище опытного материла, вычислительный центр и ядерный реактор. Первым идёт Ледатр, так как только у него есть оружие. Они прошли половину пути, когда впереди показалась груда деревянных ящиков. Все одинакового размера, выкрашены в синий цвет. Никаких надписей нет. Вместо замков на крышках обыкновенные щеколды, как на окнах в деревенских домах. Ледатр осторожно приблизился, несильно пнул. Бросились в глаза массивные рукояти. Ящики явно предназначены для переноски тяжёлых предметов. На одном крышка оказалась не запертой. Ледатр ногой зацепил за край, приподнял и толкнул крышку вверх. Поднялось облако быстро тающего пара, всё увидели, что ящик полон кубиками сухого льда. Римский подозрительно посмотрел, отступил на шаг. Солидус бесстрашно сунул руку в железной перчатке. Пальцы ощутили какой-то непонятный предмет, вроде полена или палки. Потянул на себя. Кубики рассыпались, в клубах пара показалась замороженная человеческая рука. Солидус хладнокровно вытащил, посмотрел и положил на пол. Рука завёрнута в прозрачную бумагу. В верхней части, там, где должна соединяться с туловищем, виден аккуратный срез, белый хрящ сустава, замороженные жилы торчат, как карандаши.

- Для операции подготовили. Лабораторный материал, - тихо произнёс Ледатр.

Солидус молча разглядывал руку.

- Хочешь увидеть подпись? - неуклюже пошутил Павел.

- Татуировку, - ответил Солидус. - У моих людей на плече изображение летящего сокола и номер, по которому можно установить личность. Здесь ничего нет.

В других ящиках тоже оказались расчленённые останки людей, аккуратно пересыпанные кубиками сухого льда. И только одна коробка расположилась в стороне от общей кучи. Форма и размеры показались Павлу странно знакомыми. Он подошёл ближе. Ящик тщательно выкрашен в синий цвет, но сквозь краску видны буквы и цифры. Павел поднял крышку и лицо озарила радостная улыбка - в ящике аккуратно сложены автоматы, дно усыпано патронами.

- Бросьте мороженое мясо, мужики! Я нашёл кое-что получше, - сказал Павел.

- Я никогда не был мужиком и не собираюсь им становиться! - сразу завёлся Ледатр, но осёкся, едва увидел найденное сокровище.

С оружием в руках трое мужчин выглядели так, словно им выпал джек-пот на миллион каждому. Улыбки до ушей, учащённое дыхание, руки дрожат, лица цветут счастливыми улыбками, а ведь ещё минуту назад, безоружные, они были похожи на похоронную команду паралитиков. Руки чувствуют приятную тяжесть боевого железа, пояс оттягивает сумка с запасными магазинами - что ещё надо для счастья нормальному мужчине? Одновременно лязгнули затворы, загоняя патрон в патронник, указательные пальцы ложатся на спусковой крючок, автоматные стволы смотрят сумрачно и равнодушно. Всё трое идут уверенной походкой, плечи развёрнуты, спины прямые. Даже у Ледатра обычное брезгливое выражение сменилось высокомерным и жёстким, глаза смотрят уверенно и нагло.

Прошли не более половины пути, как Ледатр начал проявлять беспокойство.

- А вам не кажется, господа, что всё слишком просто? - нервно сказал он и взмахнул автоматом. Серафим скривился, шагнул в сторону. Знаками показал Павлу, что бы и он отошёл, а то этот поклонник Троцкого по рассеянности начнёт стрелять во все стороны.

- Я, конечно, уважаю ваше мнение, Павел Андреевич и полностью разделяю его, но всё же? - туманно спросил Ледатр.

- Ничего не понял, - пожал плечами Павел. - Вы, товарищ Римский, так туманно выражовываетесь.

- Каркает, как ворона ... Если сейчас что-нибудь полезет из земли, его работа! - мрачно отозвался Серафим.

- Да нет! - опять взмахнул автоматом Ледатр. - Вы меня не правильно поняли. Я допускаю, что всё силы Машка Циферблат сосредоточила на отражении атаки, но остаться совсем без прикрытия она не может. Запасной тоннель, в котором мы находимся, всегда хорошо охранялся.

- Так и есть. Двоих моров прибили совсем недавно, - хмыкнул Павел.

- Это не охрана, а патруль. Должно быть что-то посерьёзней, например ...

Ледатр не успел договорить, что должно быть в тоннеле. Пол заходи ходуном под ногами, с потолка посыпалась пыль, перекрытия затрещали, раздались хлопки и куски бетона посыпались на землю. Тоннель наполнился гулом, дрожью, один за другим стали гаснуть потолочные фонари. Сквозь шум и треск донёсся крик Серафима:

- Я ж говорил, накаркает! Прибить нужно гада!

Все трое бросаются обратно. Сзади раздаётся грохот и душераздирающий скрип, словно великан медленно ломает о колено столетний дуб. Звук настолько страшен, что Павел обернулся. Напольные плиты из бетона метровой толщины вспучивались и ломались, как первый лёд на реке. Арматурные прутья лопались, словно гнилые нитки. Громадный земляной холм упёрся в потолок, перегородил тоннель. Земля и осколки камня сыпятся вниз, вся поверхность холма движется, как будто течет. Вершина постепенно очищается, наружу выступают странные иглы и шипы. По мере осыпания земли поверхность холма всё больше покрывается шипами и вскоре становится похожей на спину гигантского ёжа. Концы игл белые, затем идёт чёрный цвет, переходит в розовый. Гигантский холм шевелится, вздрагивает и медленно оседает, расползаясь от стены до стены. Земля и камни окончательно осыпаются, на ярко-розовом фоне колышется лес чёрно-белых игл.

- Оно живое, Павел! - потрясённо кричит Ледатр. - Ты помнишь ...

... Живое опять обрело чувствительность. Там, наверху, снова всё пришло в движение. Железные машины сотрясают землю тяжёлой поступью, от взрывов дрожит вода в подземных озёрах, грохот достигает самых глубоких нор в материковой плите. А главное - опять умирают люди и звери, волны страха, ужаса и бесчеловечного удовольствия захлестнули, разбудили от спячки. Но теперь Живое стало другим. Его плоть не такая мягкая, как когда-то. Оно покрыто сверхпрочной шкурой с острыми шипами, способными проткнуть любую броню. И гибкость не утрачена. Если надо, Живое станет длинной тонкой струёй материи, словно вода, проникнет в любые щели, просочится сквозь песок и вновь соберётся в могучий сгусток силы. Пора подниматься! У поверхности Живое оглушил грохот выстрелов. Гранитная материковая плита сотрясается от ударных волн, дрожит, микроскопические трещины раскалывают монолит на куски. Чем ближе поверхность земли, тем больше таких трещин, легче пробираться наверх. Живой массе не надо раздвигать породу, не надо искать норы, по которым вода поступает вниз. Нужно просто подниматься выше и выше, а возле поверхности собраться в единое целое. Когда осталось совсем немного, живая масса нашла пустоту, в которой она смогла поместиться целиком. Клубок живой материи величиной с девятиэтажный дом уменьшился до размера железнодорожного вагона, оброс твёрдыми, как сталь, шипами. Несколько мгновений ничего не происходило, затем тугая струя живой материи ударила в породу, проломила её и устремилась вверх!

Склон горы треснул, к низкому небу взметнулось облако из пыли, камней и земли. Когда воздух очистился, удивлённые солдаты увидели такое, что невольно прекратили огонь и остановились. Обороняющиеся тоже перестали стрелять. Из камня к облакам взметнулось некое тело, вытянулось, словно мачта корабля. Мгновение столб невиданного розового цвета был неподвижен, затем рухнул на землю. По склону растеклось розовое пятно, протянулись гибкие щупальца. Извивающиеся концы метнулись к амбразурам, послышались крики ужаса и вот уже десятки живых людей корчатся от боли в страшных объятиях. Ошеломлённые солдаты армии Солидуса смотрели, раскрыв рты, как один за другим погибают враги.

Первым опомнился Фёдор, помощник Солидуса. Когда взрыв танка обрушил тоннель, он вывел наружу уцелевших солдат и присоединился к тем, кто атаковал с другой стороны. Плотный огонь защитников не давал поднять головы и Фёдор уже думал, как вернуться обратно в тоннель, чтобы попробовать найти другой проход в середину горы. В эту минуту и произошло то удивительное событие, которое полностью изменило все планы. Дал команду, цепь солдат в блестящих доспехах поднялась в атаку. Со стороны защитников не раздалось ни одного выстрела - были слишком напуганы и удивлены странным существом, которое яростно уничтожало всё живое. Когда цепь приблизилась, несколько солдат решили помочь чудовищу и открыли огонь по тем, кто корчился в щупальцах. Несколько пуль рикошетом попало в существо. Реакция была мгновенной - на продолговатом теле возникли новые щупальца и метнулись навстречу наступающим. Несколько фигурок в блестящих доспехах взметнулись вверх, захрустели сминаемые стальные пластины, раздались дикие крики погибающих.

Солдаты Солидуса стали расстреливать чудовище в упор. С другой стороны тоже раздались выстрелы - защитники горы опомнились, открыли огонь. В нескольких местах открылись новые амбразуры, высунулись странные устройства, похожие на прожектора из толстой стали. Вместо стекла матовая непрозрачная поверхность. Из маленького отверстия в середине появляются разноцветные лучи, тонкие, словно хворостинки. В тех местах, где лучи попадали в тело существа, появлялись выжженные дыры, из которых столбом поднимался вонючий дым. Лучи немного смещались в сторону, на теле неведомой твари появлялись новые страшные раны. Пули и снаряды рвали тело неведомого существа на куски. Розовый цвет потемнел, шкура стала коричневой с чёрными пятнами. От частых попаданий и разрывов поверхность тела твари словно вскипела. На мгновение существо замерло в полной неподвижности, а потом словно взорвалось! Тысячи тонких, как нити, щупалец разлетелись во всё стороны. Каждого солдата опутали сразу несколько таких щупалец. Другие метнулись к горе, клубки извивающихся нитей нырнули в амбразуры и бойницы, оттуда раздались крики и выстрелы. В центре всего этого остался небольшой шар тёмного цвета, из которого и потянулись извивающиеся хлысты.

Фёдору повезло. В момент атаки неизвестного существа подвернул ногу и кубарём покатился по крутому склону. Протащило по камням несколько метров, прежде чем удалось схватиться за железный прут. Доспехи скрежетали, цепляясь за камни, под пластины набилась земля и щебёнка, крепления трещали от тяжести и грозились разорваться, если это безобразие не прекратится. Несколько шальных пуль легло совсем рядом, осколками разорвавшегося снаряда посекло шлем и повредило застёжки. Фёдор отшвырнул в сторону неисправный доспех, кое-как поднялся на ноги. Порыв ветра слегка освежил мокрое от пота лицо, швырнул в глаза комок пыли. Огромный валун заслонил обзор, Фёдор торопливо полез в обход. Камень остался за спиной, глазам открылась удивительная и страшная картина. Сотни извивающихся щупалец, каждое не толще телефонного провода, опутали солдат, туземцев из числа защитников горы и несколько моров. Щупальца волокут дёргающиеся тела к центру, туда, где круглый ком. Он уже заметно увеличился и растёт на глазах. Людей, живых и мёртвых, втягивает в середину, они бесследно исчезают. С каждой новой жертвой шар увеличивается, распухает и вскоре превращается в круглую сферу с движущейся поверхностью. Щупальца не исчезают внутри сферы, а остаются снаружи в виде чёрных шипов с белыми наконечниками.

Через несколько минут на склоне горы не осталось ничего живого, если не считать самого Фёдора. Раздались выстрелы, несколько снарядов взорвалось поблизости от сферы. Чудовище тотчас двинулось в сторону стрелявших, с шумом раздвигая камни на пути. Наверху, из бетонного колпака дота, хлопнул одинокий выстрел, снаряд с шипением пролетел над головой Фёдора и взорвался внизу. Розово-серый сгусток вытянулся трубой, вершина воткнулась прямо в амбразуру дота. Не прошло и минуты, как чудовище исчезло в глубине горы. Наступила тишина. Фёдор молча сёл. Камни захрустели от железной тяжести человека в доспехах. Руки в стальных перчатках медленно опустились на влажную землю. От усталости и волнения сильно стучало сердце, болела голова. Усталость навалилась каменной глыбой. Фёдор плотно зажмурил глаза, мокрый от пота затылок упёрся в твёрдый булыжник...

... неизвестное существо вломилось в стену. Порода затрещала, раздвигаемая могучей силой, целые пласты пришли в движение. Со всех сторон раздался грохот обрушивающейся земли и бетона, над головой послышался угрожающий скрип. Пол, стены и потолок покрылись сетью трещин, посыпался песок, пыль, где-то впереди обвалился целый пласт. Грохот медленно стих, колебания почвы прекратились. В наступившей тишине отчётливо слышны выстрелы и взрывы снаружи. Из гигантской дыры в потолке льётся дневной свет.

- Ну, ... мать ... - выдохнул Павел. - Такого я ещё не видал! Эта тварь здорово подросла. Как думаешь, Ледатр?

- Никак не думаю, - сердито сказал Римский. - Хорошо, если наверху с ней разделаются. В противном случае она вернётся обратно и тогда... - он сокрушённо покачал головой.

- Ну да, поползёт, вся израненная, в нору, а тут мы рты разинули, - задумчиво произнёс Солидус.

- Так чего стоим? Двигаться надо! - жизнерадостно отозвался Павел.

- Что!? Опять в нору? - взвился Ледатр.

- Нет, попробуем перелезть!

Дыра в полу раскинулась, словно небольшое озеро, от стены до стены. Обойти можно было только по выступам, образовавшимся при обрушении тоннеля. Это выглядело, как очень рискованная авантюра - куски бетона держатся на честном слове и влажной земле. Любое неосторожное движение и окажешься в пропасти. Павел пошёл первым. Он добрался до середины пути, когда решил обернуться. За ним, шагах в пяти, карабкается Ледатр, замыкает Солидус. Римский заметно нервничает, правая щека дёргается от нервного тика, лицо бледно-зелёное. Серафим - Солидус напротив, кажется совершенно спокойным и только по выступившему обильному поту можно понять, что спокойствие даётся не даром. Вдалеке слышны разрывы, выстрелы, из дыры тянет влажным и холодным воздухом, гладкие стены вертикально уходят в непроглядную темноту. Из-под ног иногда срываются камни, быстро тонут во мраке и ни единого звука не доносится снизу. Похоже, не достигают дна.

- А вот интересно, дети у этого подземного ёжика есть? - спросил Павел.

От неожиданного вопроса и громкого голоса у Ледатра срывается нога. Он судорожно хватается за камень, пальцы сжимают кусок кварца с такой силой, что вот-вот вода брызнет, как в известной сказке. Вскоре Ледатр обретает устойчивость, поворачивается к Павлу. Лицо напряжено, пот льётся так, что не верится - капли одна за другой срываются с подбородка, с ушей, одежда потемнела от влаги. Губы беззвучно шевелятся - Римскому не хватает воздуха, чтобы сказать всё, что он думает о любопытном натуралисте Климочкине. В тишине раздаётся слабое шипение, в котором можно с трудом различить - ссволоччь!

- Ладно, это не срочно, - машет рукой Павел. - Потом узнаем, будет время.

Солидус фыркает, громко смеётся. Без приключений перебираются на другую сторону, быстро идут дальше...

... израненное пулями и гранатами Живое свирепеет. Его захлёстывают воспоминая людей, чьё сознание сейчас живёт в нём. Оно видит яркие картины прошлого, как мародёры грабят и убивают всех подряд, как ураганы уничтожают дома, посевы, видит умирающих от голода детей. Земля рвётся на куски гигантскими трещинами, вырываются потоки раскалённой лавы и сжигают всё на своём пути. С чёрного неба падает чёрный снег - вулканический пепел. Тьму разрывают огненные молнии. Ужас, паника, страх погибающих людей переполняет Живое, сменяется лютым гневом за бессмысленную гибель невинных. Окружающих существ Живое воспринимает как виновников трагедии, что произошла много лет назад. Живое очень молодо и ещё не способно критически оценивать получаемую информацию. Оно по-детски злится и бросается в бой отомстить убийцам невинных (так оно само считает!) людей. Когда вокруг погибли все, кто причинял боль, Живое на минуту успокаивается, но звучит новый выстрел и рассвирепевшая биомасса кидается на уцелевших врагов. На этот раз они затаились под землёй. Уплотнившийся сгусток материи врывается в амбразуру, уничтожая всё живое. Маленькие существа в панике убегают. Живое хватает их гибкими щупальцами, они растворяются в нём, увеличивая силу, добавляя энергию и жизнь. Эти глупцы медленны и неуклюжи, могут передвигаться только на открытых пространствах, земля и камень для них непроницаемы. Биомасса разжижается до консистенции воды. Бурый поток с угрожающим гулом течет по тоннелю, захватывая всё новых и новых жертв. Хрупкие стены из слипшегося песка - бетона - не выдерживают, из образующихся трещин выпадают неповоротливые глумы, какие-то волосатые червяки. Глупые крэйги пикантно щекочут концентрированной серой, твёрдые жвалы приятно пожевать, они такие хрустящие...

Шум за спиной услышали все трое.

- Вода, что ли? - недоумённо произнёс Павел, оглядываясь.

- Думаешь, Машка затопила тоннели? Не может быть! - засомневался Солидус.

- Может, она спятила там, среди мутантов и уродов? - предположил Ледатр. - Теперь решила избавиться от всех, раз и навсегда.

- Мы выше уровня земли, воду надо поднимать очень мощными насосами. У неё есть такие? - спросил Павел.

- Нет, этого не может быть, - твёрдо ответил Солидус. - Никаких насосов в горе нет.

- Тогда это ... - тихо произнёс Ледатр и посмотрел назад.

В следующее мгновение все трое мчатся по тоннелю что есть сил.

... сгусток живой материи хорошо "видит" трёх убегающих врагов. Поток красно-бурой жижи устремляется за ними. В некоторых местах непрочные стены разрушаются, из дыр вываливаются крэйги, зазевавшиеся глумы. Всё растворяется в массе живой материи. Любое органическое вещество усваивается и потому биомасса становится больше. Если попадается мор, от него остаётся изъеденный сильной кислотой полимерный каркас с остатками металла. В блестящих, словно измазанных жиром, волнах мелькают полупереваренные трупы глумов, людей и гигантских землероек. Ярко выделяются белые клыки, толстые кости и страшные безглазые черепа. Злоба, страх, голод - все желания усвоенных существ наполняют Живое. От избытка чувств, вызванных памятью и эмоциями поглощённых, биомасса теряет последние тормоза. Это уже одна сплошная ярость, облечённая в плоть. Желание уничтожать становится определяющим и единственным...

Павел, Ледатр и Солидус бегут по тоннелю изо всех сил, но враг явно сильнее и вот-вот настигнет. Волна холодного воздуха давит в спину, шевелит волосы на затылке. Плохое предчувствие леденит кровь. Внезапно бесконечное мелькание проводов, потолочных фонарей и бетонных перегородок обрывается. Огромный кусок стены исчез, на его месте дыра, сияющая ослепительным - после сумрака тоннеля - светом. Заметно, что это не пролом, получившийся естественным путём, а вырытый крупным подземным животным ход. Появляется слабая надежда на спасение. Павел без колебаний сворачивает, Солидус за ним. Слышен задыхающийся голос Ледатра, что, мол, этот ход ведёт неизвестно куда, к кому, не стоит лезть сломя голову и тому подобная чепуха. Болтуна подхватывают под руки и тащат почти волоком по земле. Когда до выхода остаются считанные метры, все трое видят, что дальше простирается огромный провал. Дыра образовалась от того, что огромная бетонная плита выпала из толщи породы после того, как неизвестное животное подрыло вокруг, пытаясь выбраться наружу. Теперь бетонный куб висит в воздухе на толстых тросах. Это один из элементов натяжного потолка в пещере гигантских размеров. Конструкция частично разрушена, но держится довольно крепко благодаря стальным растяжкам. Павел видит и понимает это за доли секунды. Гул за спиной настигает. Солидус и Павел разом прыгают в пустоту. Им удаётся зацепится за переплетение тросов. Ничего не соображающий Ледатр автоматически делает тоже самое. Только повиснув над бездной, он понимает, что натворил и начинает орать благим матом, обвиняя во всём дурного Серафима Колпакова. Солидус хладнокровно предлагает лезть обратно, в тоннель. В эту минуту поток живой материи вырывается из дыры в стене. Щупальцу не хватает считанных миллиметров, чтобы дотянутся до лица Римского. Ледатр ощущает всей кожей жуткий холод, что исходит от биомассы. Живая материя водопадом устремляется вниз, в темноту. Из потока выстреливают длинные гибкие усы, один за другим, острые концы секут воздух совсем рядом. Ледатр в ужасе кидается прочь. Словно перепуганная обезьяна, будущий главный идеолог нового мира прыгает по тросам, помогая руками. В считанные мгновения Римский оказывается выше и дальше всех от дыры. Поток биомассы внезапно обрывается, щупальца исчезают в пропасти. Ледатр опускает глаза, проводит пальцами по груди и ногам. Комбинезон из сверхпрочной кевларовой ткани словно искромсан опасной бритвой, лоскуты свисают с груди и живота. Белый, как мёл, Ледатр дрожащей рукой смахивает с лица пот, без сил опускается на сплетение стальных растяжек.

Павел молча смотрит вниз. Что-либо разглядеть трудно, дно тонет в пыли и темноте. Постепенно глаза привыкают к полумраку, можно различить множество построек, заметны контуры каких-то механизмов.

- Похоже, мы попали туда, куда хотели, - задумчиво произнёс Солидус. - Тебе так не кажется, Павел?

- Очень даже может быть. Только я как-то по-другому представлял себе штаб-квартиру злодейки, - отозвался Климочкин.

- Ну, может это предбанник, холл, а дальше идут помещения для лабораторий, склады, производственные площадки. Предлагаю спуститься и посмотреть, - сказал Солидус.

- А великанская сопля, что чуть было не сожрала нас? - спросил Ледатр.

- А она тебя хотела скушать, не нас, - с усмешкой отозвался Солидус. - Ты заметил, как она к тебе ручки тянула?

- Брось свои шуточки, Колпаков! Они здесь совершенно неуместны, - рассердился Римский.

- Тьфу на тебя три раза, Ледатр, - хладнокровно отозвался Солидус. – Ну, так что, спускаемся?

- Давай. Только вниз всё-таки посматривай, мало ли что эта жидкая гадость задумала, - ответил Павел.

Когда до земли остались считанные метры, Солидус замер. В громадном помещении стоит абсолютная тишина, не прерываемая никакими звуками. Это и радовало и настораживало. Бетонный пол чист, если не считать горстки песка и обычного мусора в виде камешков, кусочков пластика и песка. Ничего подозрительного. Солидус осторожно ступил, притопнул, поставил вторую ногу. Павел спрыгнул рядом. Жёсткие подошвы с хрустом раздавили старую пластиковую упаковку из-под спичек, по-старчески заскрипел песок. Автоматные стволы идут по кругу, пальцы на спусковых крючках, глаза жёстко всматриваются в сумрак. Застывший воздух холоден, чист, ни единого звука не слышно.

- Тихо, - несколько удивлённо сказал Солидус.

- Пусто, - согласился Павел.

- Вы не верьте предательской тишине, это обман! - отозвался Ледатр. Его встревоженный голос раздался сверху, из переплетения тросов и проводов. Клочья комбинезона всё время цепляются за острые углы изломанной конструкции, Римский раздражённо выпутывается, ругается про себя, но быстро выбраться всё равно не получается. Он прекратил барахтаться, лицо строгое, взгляд внимателен, лицо строгое. Ледатр то ли смотрит по сторонам, то ли вслушивается, непонятно.

- Слазь, хватит там сидеть! - бросил Солидус, не поднимая глаз. - Понравилось?

Ледатр счёл ниже своего достоинства отвечать на солдафонские шуточки. Кое-как высвободил одежду из цепких когтей проволоки и арматуры, осторожно просунулся в щель между сплетением проводов и перекрученным крепёжным тросом. Через мгновение каблуки звонко стукнули о бетон, сухо щёлкнул предохранитель автомата и Ледатр тоже принялся внимательно осматривать подозрительно тёмные углы.

- Ну, и чего? - первым нарушил тишину Павел. - Где клетки из бронестекла с жуткими мутантами, где стерильно чистые комнаты из белого пластика и блестящей нержавейки? Где компьютеры, столы, колбочки-пробирочки и прочая стеклянная дребедень, а? Это обязательные атрибуты даже самой захудалой лаборатории! И куда подевался сосисочный фарш, что испортил костюм господину Римскому?

На последней фразе Ледатр вздрогнул, нервно провёл ладонью по груди и животу. Лохмотья бронекостюма нагло зашуршали.

- О фарше не беспокойтесь, он появится в самый неподходящий момент, - усмехнулся Солидус. - А всё остальное отыщется. Ледатр, мы правильно вышли?

- Да, здесь проходили погрузочно-разгрузочные работы, там дальше ворота, - указал он рукой. - Наверно, за ними лабораторные помещения.

- Ты уверен или предполагаешь? - спросил Павел.

- Предполагаю, потому что туда у меня допуска не было. Но всё ценное из оборудования увозили туда.

- А кто работал?

- Люди, в основном аборигены. Они глупы, не задают вопросов, интересуются только оплатой.

- Они пользуются кредитками? - удивился Павел.

- Нет, конечно. Тут натуральный обмен - труд на товар - оружие, одежда, продукты.

- Из кого состоит персонал лабораторий? Я в прошлый раз людей почти не видел.

- Правильно, Троицкая предпочитает работать с роботами или зомби.

- Что!? - хором воскликнули Солидус и Павел.

Они тут же перестали смотреть по сторонам, изумлённо уставились на Ледатра. Первым опомнился Солидус.

- Ты что несёшь? Какие ещё зомби? - тихо спросил он. - Здесь достаточно всяких уродов, но они все вменяемы.

- Да, живые мертвецы - это чересчур. А ядовитых зубов у них нет? - засмеялся Павел.

- Эх вы, темнота! - со вздохом произнёс Ледатр. - Я говорю о людях, которым в кровь введён тетрадотоксин вместе с ещё какими-то гадостями ... у них сложные названия, трудно запомнить. Была такая страна в Африке, Гаити. Тамошние шаманы практиковали так называемое вуду - местное колдовство. Так вот, удалось выяснить, что главным при зомбировании человека была эта самая смесь. Она каким-то образом блокирует волю и память. Подопытный перестаёт критически воспринимать окружающее, его можно использовать как угодно - он абсолютно подчиняем чужой воле. Когда нужда отпадает, с помощью гипноза можно стереть память и вернуть человека в нормальное состояние. Но он навсегда забудет, кто он и кем был. Даже родную мать не узнает.

- А можно не возвращать, правда? - тихо спросил Павел. - И тогда будет пожизненный раб.

- Или рабы, - добавил Солидус. - Очень эффективное решение проблемы нехватки рабочей силы, режима секретности и дисциплины.

- Тетрадотоксин ... - задумчиво произнёс Павел. - Очень опасное вещество, в несколько сотен раз ядовитее цианистого калия. Оно используется как оружие массового поражения. Одной столовой ложки хватит, чтобы отравить целое озеро.

- Для зомбирования используются микроскопические дозы. Смесь хранится в аэрозольной упаковке, распыляется в воздухе. Раз вдохнул - и всё!

- Да-а, не повезло тебе, Ледатр! - неожиданно сказал Солидус.

- Это в чем? - спросил Римский, нервно оглядываясь.

- У нас встроенные противогазы в шлемах, а у тебя пустая – в смысле, голая башка, - пояснил Солидус. - Вдохнёшь этой гадости, завоешь по страшному, выпучишь глаза, заскрежещешь зубами ... Присматривай за ним, Паша. Чуть что - пулю в лоб!

Наступает пауза. Ледатр страшно бледнеет, губы дрожат, под кожей сдвинулись желваки.

- Да пошёл ты к чёрту, идиот! Солдафон ты трижды контуженный!! И юмор у тебя такой же прибитый, как и ты!!! - заорал Римский так, что жилы на шее вздулись.

- Ладно, не ори! - отмахнулся Солидус. - Я забочусь о твоей безопасности, а ты вопишь, как ошпаренный. Нехорошо!

Римский умолк, чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие. Высоко, под самым куполом, захлопали крылья, раздался недовольный крик, очень похожий на рычание, чёрная тень метнулась среди сплетения тросов. Подняли головы. Среди путаницы железа хорошо видно, как планирует к земле клок кожи с волосами. Павел вытягивает руку, кусок плоти неизвестной твари падает прямо в ладонь.

- Где-то я уже видел такую шкуру ... - задумчиво сказал он.

- Летающий ящер, - ответил Солидус. - Только как он здесь оказался? Ему ж простор нужен.

- Они тут вместо ворон, на потолочных балках сидят. И гадят! - раздражённо сообщил Ледатр.

- Да, это серьёзно! - подытожил Павел.

Осторожно, стараясь не делать лишнего шума, все трое двинулись вперёд. К противоположной стене ведут рельсы, уложенные прямо на бетон. Павел идёт первым, замыкает маленькую колонну Солидус. Чем ближе к воротам, тем заметнее одна странность - стальные плиты створок разукрашены замысловатыми узорами, словно сумасшедший художник рисовал плазменным резаком. Ворота исписаны сверху донизу. Это особенно показалось тревожным, так как створки высотой пять или шесть метров.

Павел провёл рукой по вырезам - на пальцах осталась окалина. Значит, художничали совсем недавно.

- Что ты об этом думаешь, Серафим? - спросил он.

Солидус со злостью стукнул кулаком по кнопочному пульту. Коробка разворочена, всё контакты сожжены и как теперь открыть ворота - неизвестно.

- Похоже на то, что нас опередили!

- Неужели одна из твоих групп сумела пробраться?

- Не похоже. У моих солдат нет лазерных пушек, дальномеры только на танках. А тут явно шла драка с использованием излучателей. У, зараза! - воскликнул Солидус, удар бронированного кулака сносит пульт. Коробка разваливается на куски, посыпались обугленные детальки.

- Ну, допустим, - с сомнением согласился Павел. - А где трупы? Где лужицы засыхающей крови, куски тел и прочие прелести драки с применением оружия?

- Думаешь, тот сосисочный фарш постарался?

- Вполне. Ты же видел патрульных моров с излучателями. Биомасса свалилась где-то здесь, её могла встретить цела толпа моров с мощными лазерами.

- Хорошо, где моры? Биомасса усваивает только органику, железо должно быть где-то здесь. Или я ошибаюсь?

- Иди ты к чёрту, зануда! Если у тебя есть другое объяснение, говори. Критиковать легко ...

Внезапно ворота дрогнули, створка медленно поползла вдоль направляющей, с хрустом давя камни и песок. Павел и Солидус одновременно отпрыгнули, автоматные стволы нервно дёрнулись, отыскивая нового врага.

- Помогли бы, теоретики хреновы! - раздался прерывающийся от натуги голос.

Павел хмыкнул, Солидус от удивления громко присвистнул. Пока они выясняли, что да как, Ледатр разыскал кусок толстой арматурины, вставил в щель и надавил. Левая створка оказалась перекошенной и не сдвинулась ни на миллиметр, а вторая с трудом, но пошла! Солидус отодвинул Ледатра в сторонку, нажал. Стальной прут толщиной в руку начал заметно сгибаться. Створка пошла быстрее. Когда щель стала достаточно широкой, Павел упёрся обеими руками и дело пошло ещё лучше. Вскоре ворота раздвинулись настолько, что мог свободно пройти взрослый человек. Предусмотрительный Солидус принёс здоровенный кусок бетонной плиты, уложил между створок - на всякий случай!

За воротами всё тот же тоннель, только хорошо освещённый. Дорога ведёт прямо, к воротам из непрозрачного стекла и пластика. По бетонному покрытию разбросаны железные останки моров, в беспорядке валяется оружие, бронежилеты, изорванное в клочья обмундирование незнакомого покроя. Ледатр с довольным видом поднимает с земли бронежилет, сумку с противогазом. Павел нагибается за автоматным магазином. Только сейчас обращает внимание, что пол испещрён маленькими ямками, словно кто-то долго и упорно расстреливал бетонное покрытие.

- А вот и он, старый друг сосисочный фарш, - невесело произносит Солидус.

- Да, следы от его шипов, - согласился Павел. - Вот невезуха, а я рассчитывал, что эта гадость провалилась куда-нибудь.

- Размечтался! Что-то хорошее и полезное днём с огнём не найдёшь, а всякая дрянь сама на глаза лезет. Ладно ... господин Римский, нам куда? - громко спросил Солидус.

- Прямо, господа. В той стороне склад, а эти ворота ведут в лабораторный комплекс и где-то там обитает сама Мария Циферблат! - ответил радостный Ледатр. После того, как он нашёл бронежилет и противогаз, настроение поднялось до небес. Павел с сомнением посмотрел на следы, покачал головой:

- А вот туда я бы предпочёл въехать на танке, - тихо произнёс он.

Лёгкие пластиковые ворота бесшумно распахнулись. Помещение размером с теннисный корт залито мертвящим светом неоновых ламп, по полу разбросаны в беспорядки столы, стулья, изуродованные приборы в путанице проводов, под ногами хрустит битое стекло, воздух наполнен тяжёлыми запахами аммиака, сероводорода и спирта, от чего сильно режет глаза и трудно дышать. Ледатр тотчас надевает противогаз, Павел и Солидус опускают прозрачные щитки на шлемах. В тишине отчётливо слышно бульканье, треск, в дальнем углу сверкает разряд короткого замыкания. Доходят до середины зала, идущий первым Солидус замирает на месте, словно наткнулся на невидимое препятствие. По его знаку остановились остальные. Левая рука медленно вытянулась от плеча к стене, пальцы сложились пистолетиком. Павел проследил направление и едва не вскрикнул - среди вороха изуродованной мебели возвышается странная фигура, отдалённо напоминающая человека. Голова растёт прямо из плеч, толстые руки, похожие на лапы гигантской лягушки, опираются на край небольшого бассейна, что расположен под стеной. Оттуда доносится тихий плеск и урчание. У существа короткие кривые ноги, тело лишено волосяного покрова. Чётко видна линия позвонков посередине спины. Очень маленький зад прикрыт коротким треугольным хвостом. Павла нехорошо удивила блестящая, словно смазанная жиром, кожа темно-коричневого цвета в светлых разводах. Видно, как перемещаются шары твёрдых мускулов, когда существо меняет положение тела. В бассейне громко плеснуло, жидкость ярко-зелёного цвета хлынула через края, залила пол. Существо неуклюже подпрыгнуло, заурчало, только как-то странно, прерывисто, как будто радостно хрюкает, отступило на шаг. Голова поднялась, Павел видит, что затылок широкий и плоский, скошён сильно назад. На макушке торчат круглые уши, мелко трясутся и опускаются, как у бегемота перед нырянием.

- Да ведь это жаба! - ахнул Ледатр.

Солидус обернулся, зло прошипел:

- Заткнись, дурак!

Но было поздно. Тварь услышала. Резко обернулась, кривые ноги согнулись ещё больше, тело наклонилось, лапы разошлись в стороны. Грудь и раздутый живот покрыты светло-серой кожей в чёрных пятнышках.

- Серафим, отходи к стене, за столы! - спокойно сказал Павел и тоже отступил назад.

Теперь между ним и тварью находился целый завал из столов, лабораторных шкафов и разной мелкой дребедени. Существо не бросилось сразу в атаку, как опасался Павел, а стало разглядывать противников. Выпуклые немигающие глаза остановились на Солидусе, который медленно отступал за массивную железную конструкцию, очень похожую на операционный стол с множеством приспособлений. За спиной Павла захрустело стекло, раздались быстрые шаги - это Ледатр устремился за баррикаду из стеклянных шкафов. Ловко забрался под самый потолок и там затих. На Павла необычное существо совсем не обратило внимания, но едва он сделал движение рукой, чтобы удобнее взять автомат, как круглые глаза остановились на нём.

- Серафим! - тихонько позвал Павел. - Эта тварь действительно лягушка-переросток. Она реагирует только на движущиеся предметы.

- Это и я заметил. Посмотри, как у неё ноздри раздуваются. Она чует нас!

Тварь ещё ниже наклонила плоскую башку, бессмысленно холодный взгляд поднялся выше, замер на Ледатре. Выпученные глаза вывернулись так, что видно белки в кровавых ниточках сосудов. Тот некстати зацепился автоматным ремнём за угол шкафа и теперь безуспешно пытался освободить оружие.

- Замри, Римский! - сказал Солидус. Приклад автомата упёрся в плечо, ствол приподнялся и замер точно на уровне головы твари. Та почуяла опасность или уже знала, что будет дальше. Существо присело, на голове по бокам внезапно надулись два больших прозрачных шара. Грудь раздвинулась вширь, пасть распахнулась, раздался такой крик, от которого зазвенели стекла в шкафах, в шлемах автоматически включилась защита от сверхзвукового удара, а Ледатр, лишённый такого средства, мигом лишился чувств на своём шкафу. Удивлённый Солидус не успел нажать на спусковой крючок, как вопль оборвался и тварь прыгнула. Когтистая лапа ударила на лету, автомат отшвырнуло в сторону с такой силой, словно рядом промчался скоростной поезд и случайно зацепил ствол открытой дверью. От рывка лопнул карабинчик на ремне, оружие улетело на другой конец зала. Солидус закувыркался следом и со страшным шумом врезался в кучу мебели. Посыпались стулья, столы, огромный стеклянный шкаф упал с таким звоном и грохотом, будто рухнул торговый центр. В одно мгновение его завалило всяким хламом так, что стало совсем не видно под грудой железа и пластмассы.

Мебельный обвал ещё гремел, когда жаба-мутант повернулась к Павлу. На него уставились выпуклые глаза, холодные и неподвижные. Тварь словно оценивала нового противника - стоит он её внимания или нет? Павла задело такое явное пренебрежение.

- Что, постаревший головастик, не хватает духу подойти поближе или просто слабо?

При звуках человеческого голоса круглые ушки затрепыхались, гладкая кожа сморщилась, покрылась большим количеством слизи. Складки начали твердеть, меняться и вскоре вся поверхность тела ощетинилась твёрдыми шишками ороговевшей кожи. Жаба надулась ещё больше, стала прямо-таки устрашающих размеров. Когда по бокам головы начали надуваться прозрачные шары, Павел решил не ждать очередного оглушающего вопля. Колени подогнулись, он рухнул на пол, как подрубленный. Палец до упора вдавил спусковой крючок, автомат задёргался в руках, как живой, изрыгая огонь и горячую сталь. Было видно, как строчка пуль прошла от промежности до горла, остальные ушли в потолок. Посыпалась пыль, осколки штукатурки, ослепительно вспыхнули перебитые провода, белые искры обрушились вниз бенгальскими огнями.

Автомат выстрелил последний раз, щёлкнул затвор. Павел понял, что магазин пуст, а вставить новый вряд ли удастся. Несмотря на то, что пули пробили навылет грудь и живот, тварь осталась жива. Кровь залила грудь и брюшину, светло-серая кожа покрылась коричнево-красными разводами. Но сердце и другие жизненно важные органы остались целы. Тяжёлые пули из калашникова заставили отступить тварь на несколько шагов. Короткий обрубок хвоста упёрся в край ванны, плеснула вода и волна ярко-зелёной жидкости окатила существо с головы до ног. Тварь словно пришла в себя. Огромный рот беззвучно открылся, показались редкие, загнутые назад, зубы. Резкий толчок ногами, под когтями крошится кафель, лягушка-мутант прыгает точно как её обычные маленькие родственники, только лапы с медвежьими когтями вытянуты вперёд.

Пока тварь оценивала обстановку и собиралась прыгнуть, Павел успел бросить бесполезный автомат. Щёлкнула застёжка на чехле, тихо вжикнуло, в правой руке появился тяжёлый десантный нож, который одинаково хорошо режет колючую проволоку, берцовые кости и колбасу на тоненькие колечки. Лезвие шириной в ладонь и длиной в локоть пробьёт даже грудную клетку динозавра и достанет сердце. За мгновение до того, как кривые когти приблизились к его лицу, он повернулся и со всей силы ударил ногой в правый бок. Что именно находится в правой части брюшины у лягушки, Павел не знал. Удар был рассчитан на человека. После такого мощного толчка рвётся печень, противник погибнет от болевого шока, не приходя в сознание.

Видимо, у мутанта не было печени справа. Тяжёлое тело резко изменило траекторию полёта и рухнуло на пол, головой прямо в стеклянную дверцу лабораторного шкафа. Не теряя драгоценных мгновений, Павел бросается к врагу, намереваясь закончить схватку ударом в позвоночник, затем перехватить ножом горло и все дела! Не хватило считанных секунд. Нога попадает в сломанный стул, Павел спотыкается и едва не падает прямо на оглушённую тварь. Со злостью тряхнул ногой, но проклятый стул зацепился острым краем за стальную пластину на голени. Пришлось наклониться и рвать руками алюминиевые трубки. Тем временем мутант пришёл в себя. Раздался грохот, железная рама с остатками стекла отлетает в сторону. Тварь молча поворачивается. Жабья морда утыкана осколками матового стекла, кровь льётся потоками из рваных ран, грудь уже не светлая, а красная и только выпуклые глаза смотрят холодно и равнодушно.

Павел, наконец, избавился от дурацкого стула. Не дожидаясь нового броска, сам прыгает навстречу. Взмах рукой, клинок сверкает молнией, прочерчивая широкую дугу, но мутант оказывается быстрее. Сильно отталкивается от пола, блестящее от слизи и крови тело подпрыгивает высоко вверх и острый, как бритва, клинок рассекает вместо горла брюхо от края до края. В ответ следует сокрушительный удар ногой. От мощного толчка в грудь Павел летит через весь зал, в глазах мелькают потолочные лампы, блестящий кафель пола, стеклянные шкафы. Почти теряя сознание от боли, задыхаясь - лёгкие свела судорога! - влетает в стеллаж с какими-то банками, папками и письменными принадлежностями. Хлипкая конструкция рушится с ужасным грохотом и звоном, погребая под кучей хлама теряющего сознание Павла...

... Ледатр очнулся, когда загремела автоматная очередь. Несколько пуль противно взвизгнуло над головой, в лицо хлестнуло горячим песком. Римский шустро сполз пониже и в этот момент увидел, как раненый в грудь мутант прыгает на Павла. У того в руке только нож, автомат валяется на полу. Ледатр торопливо прицелился, но выстрелить не смог - тварь оказалась на одной линии с Павлом. Тот ловко увернулся, сильно пнул в бок летящую жабу-мутанта. Тварь врезалась башкой в шкаф, на мгновение замерла. Ледатр снова вскинул автомат, но в эту минуту мутант очнулся и Павел опять оказался в опасной близости от цели. Тварь высоко подскочила, сильнейший удар отбросил Павла далеко в сторону, но он успел полоснуть громадным десантным ножом. Брюшина раскрылась, как перезревший плод. Из чрева вывалились кишки, внутренние органы, потоком хлынула мутная жидкость. От волнения Ледатр дышал часто и тяжело, запотели стекла противогаза, картинка потеряла чёткость и совсем пропала. Сорвал силиконовую маску, вдохнул полной грудью воздух и закашлялся от аммиачной и серной вони. К ней примешался сильный запах крови, от которого едва не вырвало. Сдерживая тошноту, Ледатр поднимает автомат, палец ложится на курок, но стрелять уже нет необходимости. Смертельно раненая тварь слабела на глазах. В агонии мечется по залу, внутренности тянутся по полу, цепляются за мебель, рвутся об острые края, наматываются на ножки столов и стульев. Существо широко разевает пасть, раздаётся шипение, клёкот, выпученные глаза закатываются, покрываются плёнкой.

Раздался грохот, от которого Ледатр подпрыгнул. Судорожно сжимает рукоять, указательный палец давит на спусковой крючок, но всё время попадает на предохранительную скобу. Из кучи мебельного хлама выбирается сильно помятый Солидус - шлем сидит боком, полированные бронепластины частично сорваны. С головы до ног опутан проводами, залит краской и какой-то резко пахнущей жидкостью. Римский облегчённо вздыхает, автомат опускается стволом к полу.

- Серафим, ты ... ха-ха! ... похож на циркового клоуна. Красного помпона не хватает на макушке! - смеётся Ледатр.

Солидус молча счищает прилипший мусор, срывает провода. Получается плохо, потому что краска быстро застывает, на гладкой поверхности доспехов остаются клочья изоляции и маленькие кусочки проволоки и стекла. Это занятие скоро надоедает. Садится на край чудом уцелевшего стола, с трудом снимает повреждённый шлем. Тонкие ножки из металлических трубок не выдерживают тяжести, стол валится, за ним падает Солидус, громко ругаясь матом. С грохотом приземляется, остаётся сидеть на полу. Подняться сил нет.

- Встань, а то воспаление простаты получишь, - издевательски советует Ледатр.

- Пошёл к чёрту! - устало машет рукой Солидус. - Лучше посмотри, что с Павлом. Что-то он притих.

Римский тотчас бросается к Павлу, но тот уже пришёл в себя, успокаивающе машет рукой.

- Ты живой? - крикнул Солидус.

- Функционирую, - вяло ответил Павел. - Тварь лягнула меня так, что в глазах потемнело. Что за чудо-юдо, а?

- Гмо!

- Чмо?

- Да нет, ГМО - генно модифицированный организм. В данном случае самца лягушки, - пояснил Ледатр.

- А я думал, что это ЧМО - чрезвычайно мощный организм, - улыбнулся Павел.

- Ну, тоже подходит, но определение не совсем точное.

- Эй вы, ботаники! Это гмо или чмо оставило нас без оружия и серьёзно попортило доспехи. Если появится ещё один такой «самец лягушки», нам несдобровать, - встревожено сказал Солидус.

В громадной ванне со странной зелёной жидкостью громко плеснуло, несколько крупных капель упало на пол. Через край высунулась чёрная продолговатая голова гигантского головастика. Выпученные глазищи просканировали помещение, замерли на мёртвом мутанте. Широкая пасть распахнулась, послышался странный звук, похожий на жирный всхлип. Головастик затрепыхался, показались лапы размером с руку взрослого мужчины, дрожащие пальцы обхватили край ограждения, высунулось блестящее, гладкое тело. Похожая на тюленя туша перевалила через борт, неуклюже шлёпнулась на пол, как раз на маленькую лужицу крови убитого мутанта. Головастик несколько раз глубоко вдохнул, глаза тотчас налились красным, из глотки вырвался низкий рёв. Скрюченные пальчики внезапно расправились, появились такие когти, что пантера позавидует. В бассейне плеснула ещё раз, ещё и вот уже несколько скользких тел высунулось из воды.

- Чего ты ждёшь, Ледатр? - напряжённым голосом спросил Солидус. - Оружие есть только у тебя. Стреляй!

Римский смотрел на выползающих из воды существ, словно заворожённый. Услышав резкий голос, вздрогнул, руки суматошно заметались. Как только мышцы почуяли знакомую тяжесть автомата, успокоился, встал. Щёлкнул предохранитель, опускаясь в крайнее нижнее положение для одиночного огня. Приклад сросся с плечом, левая ладонь удобно обхватила цевьё, палец лёг на спусковой крючок. Грохнул выстрел, другой, третий ... Тяжёлые пули из калашникова насквозь пробивают мягкие тела, крошат кафель в пыль и мелкие кусочки. Из пробитых тварей брызжет кровь, отлетают куски влажной плоти, белые кости в ошмётках мяса и кожи виснут на жилках. Даже многократно раненые, скользкие твари упорно ползут к людям. Из бассейна появляются новые существа. Они ловко скользят по окровавленным трупам и продолжают тупо приближаться к Ледатру. Заканчиваются патроны. Мокрые пальцы соскальзывают с выступа запирающего механизма автомата, никак не удаётся извлечь пустой магазин. На помощь приходит Солидус. росает гранату, другой рукой отодвигает в сторону Ледатра. Грохочет взрыв, каменные стены бассейна рушатся. Поток ярко-зелёной жидкости заливает пол, смешивается с кровью, мутнеет. Десятки новых головастиков, упитанных, крупных, как породистые собаки, замолотили лапами по полу. В общем шуме ясно слышен скрежет и стук когтей. Когда один из детёнышей мутанта приблизился, Солидус недолго думая двинул тяжёлым сапогом по голове. Череп хрустнул, мозги пополам с кровью брызнули во всё стороны.

- Дави гадов! - кровожадно крикнул он.

Римский закинул бесполезный автомат за спину, начал со всей силы пинать мутантов.

- Угомонитесь, Ледатр Давыдович, брызги летят! - попросил Павел Римского, который прыгал и скакал по залу, давя ненавистных "гадов".

- Они могут оказаться гораздо живучее, чем вы думаете, Павел Андреевич. Эта зелёная жидкость не вода, как вы могли предположить, а физиологический раствор, насыщенный кислородом, - сообщил прерывающимся от усталости голосом Ледатр.

- Ты как, Павел, цел? - спросил Солидус.

- Ещё нет, но скоро буду. Жаба-каратистка влупила, как конь копытом, белый свет в глазах померк. Сейчас ... ух, блин! ... - скривился Павел, пытаясь сесть повыше, - аптечка уже напичкала меня лекарствами, осталось кольнуть обезболивающее и тогда встану.

Через минуту бледность исчезла, щёки порозовели и Павел как ни в чем ни бывало вскочил на ноги.

- Здорово! - позавидовал Солидус. - В моём такой умной аптечки нет. Где костюмчик оторвал, расскажи?

- Есть одно место - кстати, недалеко отсюда - там живёт один умный мужик, он такие делает. Если выберемся, познакомлю. А у тебя что-то отваливается или это так надо?

- Да тварюка дала в рыло и ещё когтями зацепила. Крепления не выдержали, теперь всё висит, как у скомороха. Тьфу! - плюнул с досады Солидус. Когти мутанта повредили застёжки на бронепластинах, в результате панцирь ощетинился широкими, как листья лопуха, кусками особо прочного полимера.

- Приварить можно, - заметил Павел. - Лови!

Солидус подхватывает плазменный резак. Раздалось шипение, вспышки ослепительного света озарили разгромлённую лабораторию. Через несколько секунд резак вернулся Павлу.

- Благодарю от всей души! Терпеть не могу скоморохов и шутов, и сам не хочу быть на них похожим, - радостно произнёс Солидус, похлопывая железными ладонями по исправленной броне. - Идём дальше?

Ледатр без лишних разговоров поднял автомат, поправил ремень на плече.

- У меня есть другое предложение, - сказал Павел. - Один автомат на троих - не дело. Далеко не уйдём. Мы с одним таким вот, - кивнул он на труп мутанта, - едва справились, а сколько ещё встретим разных уродов? А биомасса? Она где-то там, впереди. Предлагаю посетить склад.

- Так это ж топать обратно сколько! И ворота там ... даже моим лбом не выбьешь, - пошутил Солидус.

- Там основной вход, есть ещё несколько запасных. Один из лаборатории, совсем рядом.

- А ты откуда узнал? - удивился Солидус.

- У меня карта в базе данных, забыл?

- Тьфу ты, точно! Ну, забывчивость от лёгкой контузии после драки с этим... - кивнул он на труп мутанта. - Что ещё показывает твоя карта?

- Помещение очень большое, можно хранить целые железнодорожные составы. У Машки обязательно должно быть оружие на складе.

- Согласен. Мне с пустыми руками как-то не по себе, будто в трусах на оживлённой улице оказался. А ты как, Ледатр?

- О-о, вас интересует моё мнение? - фальшиво изумился Римский. - Вы уверены, Серафим Петрович, что у вас лёгкая контузия? Вы не ошибаетесь?

- Он тоже согласен, - кивнул в его сторону Солидус. - Идём!

Через несколько шагов открылся узкий проход между двумя массивными холодильными шкафами. Пластиковую дверь открыли легко, но дальше, в конце короткого коридора, путь преградила добротная железная дверь из целого куска металла. Выстрелы из автомата повредили замок, но открыть не удалось. Солидус безуспешно постучал ногой, но дверь стояла намертво.

- Отойди-ка, - попросил Павел.

Отошёл на пару шагов, примерился и сильно ударил окованной металлом подошвой. Солидус наблюдал за этими приготовлениями с иронической улыбкой, но когда стальная дверь вылетела вместе с рамой, как от пушечного выстрела, лицо вытянулось, рот слегка открылся, брови поднялись на лоб.

- Это что за фокусы? У тебя электромагнитная пушка в заднице? - потрясённо спросил он.

- Серафим, ну какие могут быть пушки в заднице? - укоризненно произнёс Павел. - В бронекостюм вмонтирован усилитель мощности экзоскелета. Я могу поднимать вес в два раза больше моего, сила удара автоматически увеличивается втрое-вчетверо, запрыгнуть сумею на второй этаж. Неужели ты никогда не слышал о таких моделях бронекостюмов?

- Откуда? Мы ж тут на краю света живём, одичали совсем, - сокрушённо развёл руки Солидус. - Ты не забудь познакомить меня с тем мастером, что такой чудный костюмчик сотворил, ладно?

Складское помещение оказалось гигантским ангаром, вырубленном в теле горы. От времени часть стен осыпалась, но система тросов и железобетонных конструкций держала крепко. Горело только так называемое "дежурное освещение", то есть десятка полтора тусклых ламп высоко на потолке. Громадное помещение залито бледным светом, наподобие лунного, отчего штабеля ящиков и контейнеров кажутся загадочными и опасными. Внимание Павла сразу привлекли угловатые силуэты у противоположной стены. Какие-то широкие и низкие конструкции полностью укрыты брезентом сверху донизу. Передняя сторона сложена домиком из-за длинной трубы, торчащей параллельно пола. У Павла радостно ёкнуло сердце - он догадывался, что это такое! Брезентовые полотнища полетели на землю, поднялись клубы пыли, что-то предостерегающе крикнул Ледатр, но Павел ни на что не обращал внимание. Он содрал последние куски брезента и перед ним предстал во всей красе танк!

- Это Т - 100! Бесподобная боевая машина во всех отношениях! - восторженно сообщил Павел удивлённым друзьям.

- И что хорошего в этом железе? - спросил Ледатр.

- Башня маленькая. Как в такой люди поместятся? - засомневался Солидус.

- Экипаж состоит из одного человека. Он сидит в середине корпуса, управляет танком при помощи компьютера голосом и мыслями. Сигналы поступают из головного мозга в специальный шлем, потом на компьютер. Человек командует танком, словно он живое существо. Если танк поражён и человек оказывается в смертельной опасности, башня отстреливается и срабатывает катапульта. Машина преодолевает водные преграды глубиной до пяти метров с ходу, салон и двигательный отсёк автоматически изолируются. Танк самостоятельно закапывается в грунт, его можно сбрасывать на парашюте, у него антирадарное покрытие, систем активной и пассивной защиты, он запросто может ...

- Стоп, стоп! У меня уже голова кругом идёт от столь выдающихся достоинств! - вскричал Солидус. - Притормози. Кстати, откуда ты всё это знаешь?

- Я служил в армии, - скромно сознался Павел.

- Ага, простым солдатом, да?

- Ну, скажем так, занимал ответственные должности, - подвигал плечиком Павел.

- Да ладно вам, раскричались тут! - нервно зашептал Ледатр. - Забыли, где находимся? Павел Андреевич, если вы такой спец, заводите машину и поехали. Она нам очень пригодится.

- Не получится, - с сожалением развёл руки Павел. - У меня нет кода доступа к программе управления. Без неё даже люк не открыть.

Солидус выругался с досады, мощный плевок полетел в угол.

- Ну вот, того нет, этого ... давайте искать чего-нибудь попроще.

"Попроще" нашли через полчаса непрерывного лазанья по штабелям ящиков. Ледатр едва не разбил приклад автомата, сбивая запоры. Наконец, внимание Солидуса привлекли пластиковые упаковки, очень похожие на небольшие гробы. Они притаились в дальнем углу склада под железным навесом. На проволочном ограждении висит табличка с надписью - " Осторожно, мины" и скалится череп на скрещённых костях. Обезвредить несколько противопехотных мин - ловушек было делом нескольких минут. Павел и Ледатр стали в сторонке и с интересом наблюдали за происходящим.

- Что ты хочешь там найти, Серафим? - спросил Павел, когда последняя мина лишилась взрывателя и легла в ряд с остальными на полу.

- Не скажу, боюсь сглазить, - прозвучал ответ. - Такие гробики я уже видел один раз. Очень полезная вещь - я имею в виду содержимое, а не упаковку.

Ледатр пожал плечами, сел на пустой ящик из-под лабораторного оборудования.

- Только время зря тратим, - буркнул он. - Как ребёнок, ей-богу!

Ворчание Троицкого прервал радостный вопль Солидуса.

- Есть! Вот оно, arma meritum - оружие возмездия! Вот теперь будем воевать на равных.

Вышел из тени. Правая рука удерживает что-то вроде футляра для саксофона, но с пистолетной рукояткой. Сбоку толстый провод, соединяется с плоской коробкой размером с чемодан. Висит на ремне на одном плече.

- Вот оно! - опять заорал Солидус и потряс в воздухе найденными причиндалами.

- Это чего? - подозрительно осведомился Ледатр. - Складная бормашина или пылесос новой конструкции?

- Так, понятно. С юмором у тебя всё в порядке. А ты что думаешь, Павел?

- В ранце аккумуляторные батареи, очень мощные, судя по толщине провода. Сама штуковина похоже на переносной лазер, но какой смысл в барабанной конструкции, не пойму.

- Браво, сударь! Вы почти угадали. За спиной действительно источник энергии, работают на гелии-3, выходная мощность как у небольшой электростанции. А это, - кивнул он на "трубу", - действительно лазер, с шестью направляющими. То есть он излучает прерывисто, но за счёт вращения получается этакое кольцо в виде параболы, что прожигает броню толщиной в палец.

- Неплохо. А зачем понадобилось сразу шесть направляющих? Это сильно усложняет конструкцию.

- При попадании в цель материя воспламеняется, а дым сильно снижает эффективность поражения. Кратковременные вспышки перемещаются по вытянутой параболе против часовой стрелки, уходя в сторону от дыма. Конечно, совсем избежать уменьшения убойной силы не удаётся, но такое устройство работает эффективнее простого луча.

Павел взвесил на руке лазер.

- Тяжеловат. И ранец тянет не мало.

- Оружие для мужчин, - согласился Солидус. - Но тебе-то что волноваться?

- Да, пока усилитель исправен, беспокоиться не о чем. Но и без него справлюсь, если что.

В разгромлённой лаборатории тихо, пахнет болотом, кровью и какой-то химической гадостью вроде формалина. Осколки стекла неприятно хрустят под ногами, чавкают окровавленные останки убитых мутантов. Ряды лабораторных столов тянутся в бесконечность, но Павлу видно на радаре, что через полсотни шагов помещение заканчивается, дальше начинается что-то вроде стадиона со странной клеточной структурой. Что это может быть он и предположить не мог.

- Римский, а что дальше? - спросил он Ледатра. - Лаборатория скоро кончится...

- Не знаю. Я и здесь-то впервые, - пробормотал Римский, нервно оглядывая кучи разбитой мебели.

- Павел, ты хочешь сказать, что всё, мы дошли до конца? А где главная злодейка? Ледатр, ты куда нас завёл? - подозрительно спросил Солидус.

- Да что я сразу! Вот манера идиотская! - гневно зашипел Римский.

- Бросьте ругаться, Ледатр тут ни причём, - спокойно ответил Павел. - Лабораторные помещения заканчиваются, за ними начинается ... чёрт знает что! Похоже, там ответы на всё вопросы. Или ты хотел сразу в спальню к Машке попасть, а, Серафим?

- Благодарю покорно, этой невестушке триста лёт ... бр-рр! - вздрогнул Солидус. - И вообще, у меня есть дама сердца. Ты лучше скажи, что показывает твой сканер.

- Мой сканер, - задумчиво произнёс Павел, - показывает что-то несусветное. Представьте себе футбольное поле без трибун, которое разделено на прямоугольники. Это ... ага! ... это похоже на систему клеток. Есть большие, маленькие, некоторые просто бетонные мешки размером два на два, но есть глубиной на десятки метров. Они заполнены жидкостью. Поверху проложены дороги шириной ... чёрт, помехи! ... ну, в общем, свободно разъедутся два маленьких автомобильчика для гольфа. От дорог расходятся тропы по краям стен колодцев, можно ходить людям... Так мужики, это хранилище подопытных существ!

- Зашибись! - хладнокровно резюмировал Солидус. - А спаль ... э-э ... штаб злодейки где?

- В самом конце города монстров, за железной дверью, возле которой несут неусыпную стражу драконы! - завывающим голосом сообщил Ледатр. Скривил физиономию, расставил руки и зашевелил пальцами, показывая, какие они - драконы! - большие и страшные.

- Тьфу на тебя три раза, Римский, - укоризненно произнёс Солидус и повертел указательным пальцем в том месте, где забрало крепится к шлему. - Что там ещё, Паша?

- Сейчас ... так ... слушай, Серафим, а ведь Ледатр прав! - удивлённо произнёс Павел. - За "стадионом" есть небольшое помещение - десять на десять метров - и всё!

- Запасной выход имеется?

- Был. Шахта лифта обозначена пунктиром. Получается, что она взорвана совсем недавно. Твои постарались?

- Да, слава Богу! - перекрестился Солидус. - Мышеловка захлопнулась!

- Это ты Машку Циферблат мышью назвал? А мы кто, по твоему? - тихо спросил Ледатр и с сомнением повертел в руках автомат.

- Те, кто оторвёт ей голову и ... и всё остальное!

- Именно это "остальное" меня и беспокоит, - покачал головой Ледатр.

- О чем это вы, Давыдович? - удивился Павел.

- Я хорошо знаю Марию. Её так просто не возьмёшь. У меня настолько тяжёлое предчувствие, что даже говорить о нём не хочется.

- Вот и молчи, пессимист несчастный! - буркнул Солидус.

В пластиковой перегородке, отделяющей лаборатории от хранилища подопытных существ, чернеет громадная дыра с рваными краями. Размером с широкоформатный экран кинотеатра, она выглядит, словно портал в мрачный потусторонний мир. Куски пластмассы слегка колышутся от движения воздуха, обрывки блестящей изолирующей ткани покрыты зелёной плесенью и шевелятся, будто водоросли. Из отверстия тянет затхлостью, влагой, слышны странные звуки, похожие на стоны. Изредка раздаётся скрежет и скрипы, обрывающиеся коротким грохотом.

- Тьфу, тоже мне, преисподняя! - харкнул под ноги Солидус. - Идём, не хрен тут стоять, насморк надует!

Он шагнул в пролом первым, за ним Павел, последним вошёл Ледатр. Странная сетка бетонных прямоугольников начинается сразу от стены. Ровная, словно взлётная полоса, линия дороги разделена на две части монорельсом. Стальная балка покрыта коричневыми пятнами - не то ржавчины, не то крови. Дальний конец теряется в темноте. Не все клетки одинаковой высоты, некоторые чуть ниже центральной дороги, другие, наоборот, выше. Многие стены зияют проломами, края выщерблены, словно великанская крыса остервенело грызла края клеток. Создаётся впечатление некоего заброшенного города, в котором все здания высотой в один этаж, не имеют окон и дверей, но большая часть домов скрыта в земле, войти можно только через крыши, которых нет. Бетон под ногами слегка раскрошился, не то от времени, не то от избыточной влаги, от которой всё покрыто слоем бледной плесени и странного фиолетового мха, который заполнил все углы, изгибы и выбоины. Словно трупные пятна на гигантском теле. Осклизлый пол норовит вырваться, ноги приходится ставить твёрдо, жёстко, от этого шаги звучат громко. Время от времени под ногами раздаётся хруст и чавканье, словно каблук попадает на чью-то маленькую голову. В мутном сумраке трудно разглядеть что-либо и Павел наклонился. Белый луч встроенного в шлем фонаря высветил небольшие холмики бледно зелёного цвета. Поверхность шевелится и время от времени натягивается, словно изнутри нечто пытается выбраться. Павел зацепил носком бронированного сапога холмик, слегка надавил. Тонкая кожа лопнула, в отверстие высунулась безглазая головка, маленькая пасть распахнулась, показались характерно загнутые вовнутрь клыки. Ничего не было слышно, но сканер сразу отметил ультразвуковой сигнал. Новорождённая пиявка верещала в диапазоне, который человек не воспринимает. Павел удивлённо покачал головой.

- Ну что у вас за привычка разглядывать всякую гадость? - раздался укоряющий голос Ледатра. - Это та же самая пиявка, что живёт наверху, в развалинах, только цвет другой. Что удивительного?

- Зубы. Пиявка с клыками - это невероятно! - откликнулся Павел.

- Это мутант, Павел Андреевич. Здесь обитают твари с таким набором ... э-э ... телесных приспособлений, которые в нормальной природной среде не выживают. И не зубы это, а костные отростки, через которые пиявка высасывает питательные вещества у жертвы. Абсолютно нерационально и глупо, наши озёрные пиявки куда лучше устроены, чем эти.

- Откуда вы всё знаете?

- Я любопытен от рождения, а здешний животный мир очень интересен. И опасен, кстати!

Павел кивнул, новорождённый монстрик хрустнул косточками под сапогом и затих навсегда.

- К нам кто-то идёт или мне кажется? - послышался голос Солидуса.

Павел поднял голову. Сканер показал несколько странных расплывчатых фигур, что неторопливо приближаются. Странность заключалась в том, что явно человеческие контуры не имели ног. Павел приподнял забрало. В мутном от нечистых испарений воздухе трудно рассмотреть невооружённым взглядом, какие именно существа впереди. До пояса явно человек, а дальше... Может, одежда такая, вроде бального платья с длинным хвостом?

Когда неизвестные существа приблизились и сквозь серую мару стало возможным разглядеть их, Павел замер в изумлении. Ледатр громко охнул, судорожно передёрнул затвор, автомат прыгнул вверх, приклад упёрся в плечо. Солидус мрачно-удивлённо выругался, лучемёт тихо взвыл электромотором, стволы бешено завертелись. Прямо на людей неторопливо двигались чудовища, дикая и страшная помесь человека и пресмыкающегося. Каждое ростом с взрослого мужчины, тело покрыто бледно-зелёной кожей, голова абсолютно безволосая, черты лица человеческие, но страшно искажены, вместо носа два маленьких отверстия, из безгубого рта поминутно высовывается раздвоённый язык и тотчас исчезает. Из покатых плеч вырастают длинные, мускулистые лапы с пятью когтистыми пальцами. Широкая грудь покрыта белёсой кожей в серых пятнах, выделяются выпуклые грудные мышцы и впалый живот. От поясницы туловище столбом опускается к земле и стелется далее змеиным телом. На коже появляется серая чешуя. Дальше туловище резко сужается и заканчивается плоским костяным хвостом, как у гремучей змеи. Твёрдые пластины ороговевшей кожи громко постукивают по бетонному покрытию дороги, создавая иллюзию топающих ног. Монстры лишены одежды, в лапах нет ничего, что было бы похоже на оружие. Павел облегчённо вздохнул, руки поднимают лучемёт повыше, палец ложится на спусковой крючок. Чудовища останавливаются, раздвоённые языки мелькают чаще, слышатся тихие шипящие и щёлкающие звуки, чудища переглядываются. Вперёд выползает одно, самоё крупное и сильное. Павел видит, как твердеют мускулы на груди, шея утолщается, на голове, там, где у людей уши, вздуваются кожаные мешочки, отчего морда чудища становится треугольной.

- Серафим, эта тварь сейчас что-то сделает! - предостерегающе кричит он.

- Вижу, не слепой! - раздражённо бурчит Солидус.

При звуках человеческих голосов тварь содрогнулась, раздался шорох и характерный шипящий звук, длинные струи мутной жидкости вырвались - как показалось Павлу - прямо из носовых отверстий. Плевок настолько стремителен, что Солидус не успел уклониться. Или не захотел. Поток ядовитой слюны попал точно в лицо, залил прозрачное забрало и потоком хлынул на грудь и плечи. Полупрозрачная жидкость сразу начала испаряться, небольшое облачко тумана окутало Солидуса с головы до пояса. Павел сразу понял, что его товарищ ослеплён и стрелять не сможет. Стволы излучателей стремительно завертелись, электромоторы пронзительно взвыли, словно внутри проснулась нечистая сила и теперь стремится выбраться наружу, палец надавил на спуск. Но Павла неожиданно опередил Ледатр. Он вскрикнул, словно только сейчас увидел отвратительных тварей, его автомат загрохотал короткими очередями. Пули вдребезги разнесли треугольную башку монстра, наискось, от плеча к боку продырявили грудь. Чудище задёргалось, словно в конвульсии, опрокинулось на спину. Уцелевшие монстры одновременно выпустили струи, на Павла и Ледатра обрушился целый ядовитый дождь. Соприкасаясь с бронёй, жидкость мгновенно начала испаряться и вскоре люди оказались в облаке непроницаемого тумана. Раздался шорох, частый стук костяных пластинок на хвостах, смутные тени метнулись в разные стороны и исчезли. Когда ядовитая муть растаяла, Павел первым делом посмотрел на Римского. У него обычный лабораторный противогаз, запросто мог отравиться, но Ледатр бодренько отмахивался от ядовитых испарений и что-то невнятно бубнил под нос. Солидус громко ругался и топал ногами - монстры, что преградили дорогу, пропали.

- Перестань орать и топать ногами, Серафим. Иначе сюда сбегутся все Машкины уроды, ты понимаешь? - строго произнёс Павел.

- Да ладно! - отмахнулся Солидус, но шуметь перестал.

Подошёл ближе к убитому, стал внимательно рассматривать. Из пробитой головы медленно вытекает серая жижа, кровь, на шее часто бьётся маленькая жилка. Немигающие глаза смотрят вверх. Монстр ещё жив, но это уже агония.

- Как Машке удалось соединить человека и змею, ума не приложу! - тихо произнёс подошедший Ледатр.

- Всё дело в комбинации генов, - ответил Солидус. - Я как-то слышал её рассуждения на эту тему. Хвасталась, что может создать любое чудище, надо только правильно подобрать те или иные гены и сложить их в правильной последовательности. Потом что-то про ДНК, я уже не помню. Насмотрелась по телевизору ужастиков, теперь вот - воплотила!

Ледатр осторожно ткнул носком ботинка в бок издыхающее чудище. По зелёной, в чёрных пятнах коже пробежала дрожь, раздвоённый язык медленно выполз из узкой щели рта, вяло пошевелился и замер. Где-то в вышине послышалось хлопанье крыльев, потом тихо завыл воздух, рассекаемый большим телом.

- Прочь от трупа! – крикнул Павел.

Солидус и Ледатр шарахнулись в стороны, пригнулись. Пучок багровых лучей вырвался из рук Павла, частые вспышки отразились красными искорками на полированной поверхности шлема. Высоко над головой раздалось шипение и дикий крик боли разорвал тишину подземелья. Наверху вспыхнул огонь и всё увидели, как с чёрной высоты летит к земле пылающий ком шерсти, мяса и костей. Крылатая тварь, густо заросшая волосами, с вытянутой, как у пеликана, зубастой мордой стремительно приближается к людям. От падающего чудища отваливаются куски горящего мяса, в воздухе кружатся клочья перепонок, остатки крыльев и горящей шкуры. Тварь непрерывно вопит от боли и смертного страха. Несколько мгновений и горящее тело исчезает в одном из каменных прямоугольников. Слышен звук от удара об пол, раздаётся рёв и визг ... всё стихает.

- Похоже, тут напряжёнка со жратвой, - произносит Павел, опуская лучемёт. - Либо быстро идём вперёд, либо возвращаемся.

- Ты прав, идём! - ответил Солидус, сердито осматриваясь.

Они не прошли и полутора десятка шагов, как за спиной раздалось чавканье, возня и недовольное бурчание. Павел замыкал строй, оглянулся первым. Труп монстра был почти не виден под шевелящимся слоем новорождённых пиявок. Мелкие твари копошатся, торопливо высасывают живительную кровь, пока не свернулась. Появились и другие любители мертвечинки - существа, похожие на крупных пауков или крабов на коротких лапах. Они быстро обгрызают останки, второпях кусая пиявок. Слышен писк, щёлканье клешнёй и шорох маленьких лап.

- Вы, Павел Андреевич, лучше бы вверх смотрели, - посоветовал Ледатр и несильно дёрнул за рукав. Павел молча кивнул, поспешил вперёд.

Из ям поднимается мутная дымка, воздух густеет, становится влажным и тяжёлым. Трудно дышать от избытка углекислоты. Дорога пуста, стальная полоса монорельса покрыта серым налётом, по бокам на бетонных стенах появляются странные сгустки тьмы, они шевелятся, растут в размерах, а потом внезапно исчезают. Из чёрных прямоугольников колодцев раздаются вздохи, стоны, заунывные крики, словно люди с вырванными языками просят о помощи. Совсем рядом раздался такой пронзительный крик, что Павел невольно вздрагивает - будто беспомощный ребёнок зовёт на помощь.

- Что за чертовщина, Ледатр? - спросил Солидус. - Ты можешь объяснить?

- Откуда я знаю! - огрызнулся Римский. - Мало ли какими тварями Мария населила подземелье. Скажи спасибо, что в ямах сидят, вот если выберутся...

- Не каркай, чёрт пар-ршивый! - злобно зарычал Солидус и нервно огляделся.

И тотчас, как по заказу, раздался скрежет когтей по камню, низкий, утробный стон перешёл в рёв и на дорогу неторопливо выбрался громадный крэйг, похожий на раздувшегося от жира моржа с множеством клыков. Покрытая толстым слоем густой слизи туша перегородила дорогу, неуклюже поворачивается. Недолго думая Павел нажимает на спуск. Багровые нити бегут по толстой шкуре твари, оставляя глубокие дымящиеся раны. Крэйг ревёт от боли так, что кажется, вот-вот голосовые связки порвёт. Видно, как из многочисленных пор потоками изливается слизь, от горящей плоти поднимаются облака пара и дыма. Чудище содрогается в судорогах, но продолжает упрямо ползти на людей. Павел опускает оружие.

- Бесполезно, лазер только выжигает верхний слой слизи и жира, а дальше не берёт. Тут противотанковый гранатомёт нужен! - с досадой произносит он.

- Может, гранатами? - предлагает Ледатр. - У меня есть пара.