Милый пленник

Глава 12

Кэролайн спустилась в темный, как преисподняя, подвал, бесшумно ступая босыми ногами по узкой деревянной лестнице. В руке она держала фонарь, который забрала у Пьера. Подвал, в котором хранили картофель, лук и старую поломанную мебель, оставшуюся от прежнего хозяина дома, был довольно маленьким — примерно три с половиной метра в длину и столько же в ширину.

Увидев мистера Феррингтона, Кэролайн едва слышно вскрикнула. Подумать только, ведь это сделала ее тетка… это она оставила его здесь на целую ночь! Он лежал на боку на грязном полу. Ему связали за спиной руки, ноги стянули веревкой возле лодыжек, а в рот засунули какую-то тряпку. Его глаза просто сверкали от ярости.

Минерва сказала племяннице о том, что мистер Феррингтон пребывает не в самом лучшем расположении духа. Теперь Кэролайн и сама в этом убедилась. Она осторожно подошла к нему.

— Мистер Феррингтон, приношу вам свои извинения, — сказала она и, поставив на пол фонарь, опустилась на колени рядом с ним.

Взяв его за плечи, Кэролайн напряглась что есть сил и помогла ему сесть. Феррингтон резко дернул плечом, пытаясь освободиться из ее рук, и едва не упал на пол, однако ему все-таки удалось удержаться.

— Я понимаю, что вы очень огорчены, и не виню вас за это, — поспешила заверить она его. — Прошу вас, не сердитесь. Поймите, моя тетка всего лишь хотела помочь мне.

Он смотрел на нее пристальным, немигающим взглядом. Во рту у него торчал кляп, и поэтому вид у него был довольно забавный.

— Прошу вас, мистер Феррингтон, будьте благоразумны. Вы должны мне пообещать, что не причините вреда моей тетке. Тогда я вытащу кляп и развяжу вас. Итак, вы даете мне честное слово?

Мистер Феррингтон злобно прищурился. Кэролайн показалось, что ему не понравился ее ультиматум. Она понимала, что он в безвыходном положении и ему придется выполнить ее требование. Буквально через секунду он подтвердил ее догадку, кивнув головой.

Кэролайн облегченно вздохнула.

— Благодарю вас, сэр, — сказала она. — Вы даже представить себе не можете, как я испугалась, узнав о том, что с вами случилось. Я очень благодарна вам за то, что вы относитесь ко всему с таким пониманием.

Джеймс что-то сказал, однако его речь была довольно неразборчивой. Кэролайн решила, что он просит ее вынуть у него изо рта кляп.

— Конечно, конечно. Сначала я выну кляп, а потом попытаюсь развязать веревки, — сказала Кэролайн и вытащила кляп. Мистер Феррингтон откашлялся. Похоже, у него во рту все пересохло, и ему было больно кашлять.

— Я сейчас принесу вам воды. А еще мне, наверное, придется взять нож, — произнесла она, понимая, что ей не удастся развязать веревки.

Она поднялась на ноги. Однако в этот момент мистер Феррингтон что-то проговорил невероятно хриплым голосом.

— Что вы сказали, сэр? — спросила Кэролайн, наклонившись к нему. — Я не расслышала.

Несколько раз сглотнув слюну, он гневно воскликнул:

— Я прикажу отрубить вам голову и преподнести ее мне на серебряном блюде!

Изумленная Кэролайн медленно села на пол. Она поняла, насколько силен его гнев.

— Мистер Феррингтон… — пробормотала она.

— Вы решили, что можете меня шантажировать? Вы думали, что, наняв себе в помощь какого-то громилу, можете заставить меня выполнять ваши приказы? Не на того напали, леди Пирсон. Когда я выйду отсюда, вам не удастся скрыться от меня. Я разыщу вас даже на краю света. Я вас из-под земли достану.

Спокойный и невозмутимый Джеймс Феррингтон, которого знала Кэролайн, исчез, уступив место злобному, орущему типу.

— Вы дали мне слово, — сказала она. — Вы пообещали, что не причините нам никакого вреда.

— Меня заставили сделать это. Обещание, данное под давлением, не имеет законной силы, леди Пирсон! Однако вам не стоит беспокоиться. Я не трону вашу тетку. Мне нужны вы, и вы мне за все заплатите!

Кэролайн поднялась на ноги.

— Я? — удивилась она. — Но я не сделала вам ничего плохого. Я пришла сюда, чтобы освободить вас.

— Неужели вы принимаете меня за идиота? Может быть, я действительно последний идиот? Да, я идиот. Я полный, непроходимый идиот. — Он, прищурившись, посмотрел на Кэролайн. Она явственно ощущала силу его гнева. — Скажите мне, Иезавель, что вы сейчас чувствуете? Я готов был целовать землю, по которой вы ходите, а вы все это время обдумывали свой подлый план, собираясь предать меня.

— Иезавель? Мистер Феррингтон…

— И что это за новая хитрость? — спросил он и, опустив глаза, посмотрел на ее ночную рубашку из мягкой фланели. Его взгляд остановился на ее груди и стал еще более зловещим.

Кэролайн почувствовала себя совершенно беззащитной. Ей нужно было надеть халат и как следует обдумать сложившуюся ситуацию, а не бежать в подвал сломя голову для того, чтобы спасти его.

Она видела, как напряжены мышцы его шеи.

— Вы решили окончательно одурачить меня? — Голос Джеймса снова стал хриплым. Кэролайн понимала, что кляп здесь ни при чем.

Нет, эта хрипота имеет совершенно другую причину, и она знает эту причину.

— Я не считаю вас дураком…

— Вы правы, мадам, я болван, — сказал Джеймс, горько усмехнувшись. — Я тысячу раз болван потому, что имел глупость полюбить такую женщину, как вы!

Полюбить! Кэролайн не верила ушам. Удивленно глядя на него, она медленно опустилась на пол, ожидая, что Феррингтон отречется от своих слов. Однако он этого не сделал. Он смотрел на нее, затаив дыхание. Кэролайн решила, что она ослышалась.

Он сказал «полюбить»? «Неужели я все-таки произнес это слово?» — подумал Джеймс. Он не верил в любовь. Любовь — это красивая сказка, иллюзия, которую поэты придумали для того, чтобы можно было писать о цветочках, птичках и прочей ерунде. Она не подчиняется ни логике, ни здравому смыслу, а следовательно, принадлежит к числу тех понятий и явлений, которые были для него полной загадкой.

Джеймс постепенно оправился от потрясения. Он не отрываясь смотрел на Кэролайн, ожидая ответа. Однако она молчала и как зачарованная глядела на него широко открытыми глазами. «Похоже, мои наихудшие опасения оправдались. Она не ответит мне взаимностью», — сказал себе Джеймс.

Она не любит его! Она его отвергла. Его, Джеймса Феррингтона, мужчину, который мог подчинить себе всех, кто попадал в поле его зрения.

Гнев, замешательство, смущение — вот какие чувства всколыхнулись в его душе. Он просто пылал от ярости.

— Во всем этом есть некая горькая ирония, — спокойно и твердо сказал Джеймс (ему не хотелось, чтобы Кэролайн поняла, как глубоко ранило его ее молчание). — Вы могли бы распоряжаться всем моим состоянием, но отказались от этого ради ничтожного старого маленького домика. Теперь вы не получите ничего и сгниете в тюрьме…

— Мистер Феррингтон, вы ничего не понимаете, — возразила Кэролайн.

Она снова опустилась на колени и, взявшись за веревку, попыталась развязать ее.

Джеймс так резко дернул плечом, как будто ее прикосновения были ему крайне неприятны.

— Что же здесь непонятного, мадам? Я лежу в подвале вашего дома, связанный по рукам и ногам, а вы пытаетесь шантажировать меня.

— Я никогда не пыталась шантажировать вас. Я могу вам все объяснить. Моя тетка и ее подруги хотели помочь мне. Вы забрали документы на мой дом и отказались отдать их мне, хотя и знали, что дом принадлежит мне по праву…

— В таком случае вам следовало обратиться к адвокату, а не похищать меня среди ночи. Я настоятельно советую вам, мадам, найти хорошего адвоката. Я затаскаю вас по судам, вся страна будет знать о вашем мерзком поступке. После окончания судебного процесса ваше имя будет покрыто таким позором, что вам стыдно будет выйти на улицу. Вы больше никогда не сможете прямо и честно смотреть людям в глаза.

Его гневные слова окончательно вывели Кэролайн из себя.

— Довольно! — воскликнула она, поднимаясь на ноги. — Я пришла сюда для того, чтобы освободить вас, но вы, как видно, не хотите выслушать мои объяснения. Вы уже что-то там для себя решили, сделали поспешные выводы, нашли одному вам понятные объяснения.

«Как же она прекрасна в гневе, — думал Джеймс, глядя на Кэролайн. — Если она решила не сдерживаться, то, значит, и я могу дать волю своим чувствам», — решил он.

— Но ведь вы связали меня, мадам! — горько усмехнувшись, вскричал он. — У меня до сих пор болит голова от удара, который, скрываясь под покровом ночи, нанес мне ваш сообщник! Все это неопровержимые факты, а не скороспелые выводы.

Кэролайн содрогнулась от злости и, стиснув кулаки, закричала:

— Мне еще никогда не доводилось встречать такого высокомерного, упрямого и безрассудного человека, как вы…

— Меня совершенно не волнует, что думает обо мне хищница…

— Мистер Феррингтон! — возмущенно воскликнула Кэролайн. По тому, как дрожал ее голос, Джеймс понял, что достиг своей цели.

— Иезавель, — сказал он, гордо подняв голову.

— Прекратите! — закричала Кэролайн.

— Далила, — пророкотал он.

— Я не намерена больше…

— Ведьма!

Кэролайн стремительно бросилась к лестнице, и Джеймс подумал, что она уходит. Однако он ошибся. Остановившись, она повернулась и посмотрела на него сверкающими от гнева глазами. Она была похожа на рассерженную юную богиню — богиню лунного света.

Это зрелище поразило Феррингтона до глубины души. Никогда еще Кэролайн не казалась ему такой прекрасной. Ее волосы, заплетенные в длинную косу, струились по спине, а ночная рубашка, облегавшая тело…

Ночная рубашка. Джеймс почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Его гнев мгновенно улетучился. Теперь он испытывал совсем другие чувства. Рубашка скрывала все ее тело от шеи до пят, но он видел ее босые ноги.

На Кэролайн не было ничего, кроме ночной рубашки. Ничего. Теперь он заметил, как мягкая ткань облегает ее грудь. Ему хотелось обхватить ее ладонями, почувствовать ее тяжесть…

Джеймса бросило в жар. Впервые такое сильное и страстное желание он испытал в четырнадцать лет. Тогда одна из горничных, служивших у них в доме, решила подразнить его. Она медленно расстегивала блузу, обнажая перед ним свою грудь. У него кружилась голова. Все его тело изнывало от дикого, неуемного желания.

Посмотрев на губы Кэролайн и на ее маленькие прелестные зубки, он вспомнил тот вечер, когда они вместе ехали в экипаже. Вспомнил, как лег на нее, как отвечал на ее поцелуи…

Почему, черт возьми, они все время ссорятся? Какая ему разница, любит она его или нет? Пусть весь мир катится в тартарары. Ему все равно. Главное — побыстрее унять дикое желание, которое пульсирует у него в крови и стучит в висках, как военные барабаны туземцев.

«О Господи, как же я хочу ее!» — подумал Джеймс.

Медленно, словно сквозь туман, в его сознание просочились какие-то звуки. Потом эти звуки превратились в слова, и наконец Джеймс понял, что она что-то говорит ему.

— …вы эгоист, сэр! Да, вы корыстный и меркантильный человек. Теперь я понимаю, как вы сколотили свое состояние — вы присваивали себе имущество, которое отбирали у других. Вы тут называли меня всякими именами. Что ж, я тоже могу назвать несколько имен, которые вам очень подойдут. Вы… вы… мерзкий распутник! — выпалила Кэролайн. Она произнесла это слово так, будто это было самое ужасное ругательство, которое она могла вспомнить.

Милая, прелестная Кэролайн. Он и представить себе не мог, какой она может быть прекрасной в гневе. Джеймс невольно улыбнулся.

И тут же понял, что делать этого не следовало.

— Так вы смеетесь надо мной? — возмутилась Кэролайн. — Я высказываю вам все, что о вас думаю, а вы смеетесь? — сказала она, чеканя каждое слово.

Она вдруг резко повернулась и отошла от него. Джеймс зачарованно смотрел на нее, наблюдая за тем, как она пытается унять свой гнев.

Джеймс знал, что женщины делятся на две категории: одни руководствуются только чувствами, другие — только здравым смыслом. Однако Кэролайн представляла собой восхитительную смесь бурных эмоций и холодного разума. Он знал, чувствовал это. Поэтому он и полюбил ее.

Да, он любит ее! Это слово уже не пугало его. Оно казалось ему прекрасной мелодией.

— Нет, я не позволю себе уподобиться вам, — гордо подняв голову, произнесла Кэролайн холодным, равнодушным тоном. — И вы, мистер Феррингтон, не получите то, чего хотите. На этот раз победа будет за мной. Если вы не согласитесь вернуть мне документы на дом, то будете сидеть в этом подвале до глубокой старости, — пригрозила она ему и, не дожидаясь ответа, вышла из круга света, растворившись в темноте.

Джеймс слышал, как она, громко стуча босыми ногами, взбежала по лестнице и захлопнула за собой дверь.

Хорошо, что она хоть фонарь оставила. Джеймс понимал, что разозлил Кэролайн до предела и настроил против себя. Судя по всему, она не разделяет его чувств. Ему нужно сделать так, чтобы она полюбила его.

И тут ему в голову пришла еще одна мысль. Кэролайн Пирсон больше не будет его игнорировать. Он всецело завладеет ее вниманием и сделает так, чтобы она полюбила его. Полюбила горячо и страстно.

Ему это под силу. Если ему удалось убедить могущественных восточных правителей открыть для его кораблей торговые пути, то сердце женщины он уж точно сумеет завоевать. Джеймс никогда еще не занимался подобным делом, однако ему почему-то казалось, что это будет совсем нетрудно.

Через несколько минут дверь подвала снова открылась и Джеймс услышал чьи-то тяжелые шаги. Кто-то спускался в подвал. Из темноты появился уже знакомый ему великан. Джеймс насторожился. Великан подошел к нему и бросил на пол тонкий матрас. На таких матрасах обычно спят слуги.

— Мадам Пирсон попросила меня сделать так, чтобы вам было удобно. Она сказала, что вам, как это ни печально, придется просидеть здесь довольно долго.

Взяв Джеймса за плечи, великан приподнял его, положил на матрас, а потом повернулся и ушел.

«Что же, неплохо для начала», — подумал Джеймс. У него теперь есть матрас и фонарь, и, если удача будет на его стороне, он сможет завоевать Кэролайн. В первый раз за день Джеймс погрузился в глубокий, безмятежный сон. Ему снилась Кэролайн в белой ночной рубашке.

Кэролайн смогла заснуть только под утро. Мысль о том, что Джеймс находится в ее доме, не давала ей покоя. Она испытывала двоякое чувство — ей было невероятно хорошо и спокойно от того, что он так близко от нее, и в то же время это тревожило и волновало ее.

Она вставала с кровати только после полудня. Ей хотелось как можно быстрее спуститься в кухню. Подойдя к платяному шкафу, она потянулась к одному из своих повседневных черных платьев и остановилась, увидев бальный туалет. Кэролайн провела рукой по нежному голубому шелку. Такого красивого платья у нее еще никогда не было.

Отбросив его в сторону, Кэролайн достала одно из черных платьев. Быстро одевшись, она спустилась в кухню и застала там леди Мэри, миссис Миллз, баронессу, Минерву и Джаспера. Все они стояли возле двери, ведущей в подвал, и к чему-то прислушивались.

— Чем это вы все тут занимаетесь? — спросила Кэролайн, которая по утрам всегда пребывала в дурном расположении духа.

Миссис Миллз зашикала на нее, а остальные просто не обратили никакого внимания. Любопытство взяло верх, и Кэролайн тоже подошла к двери. Из подвала доносился звонкий мужской баритон.

— Он поет? — удивленно спросила она, отпрянув.

Кэролайн сразу узнала мотив. Это была довольно популярная баллада. В ней говорилось о том, как легко потерять настоящую любовь и как трудно потом ее вновь завоевать.

— Да, — ответила миссис Миллз. — Мне нравятся сильные мужские голоса. Имея такой чудесный баритон, он запросто мог бы петь в хоре.

Посмотрев на нее, баронесса кивнула в знак согласия.

— Ты ведь знаешь, чем славятся мужчины, которые хорошо поют.

— И чем же? — поинтересовалась леди Мэри.

— Говорят, что такие мужчины — прекрасные любовники.

— Я не знала об этом, — удивленно раскрыв глаза, призналась миссис Миллз. — Это правда?

Кэролайн раздраженно фыркнула.

— Этот мужчина — наш пленник. Он не должен распевать баллады в свое удовольствие.

Как будто в подтверждение ее слов, мистер Феррингтон громко запел одну из лихих матросских песен. Кэролайн недовольно поморщилась.

— Вы восхищаетесь им так, словно он — знаменитый оперный исполнитель. Вместо того чтобы наслаждаться его пением, вам следовало бы заставить его прекратить этот кошачий концерт.

— Ты сегодня плохо спала, — внимательно посмотрев на Кэролайн, сказала Минерва. — Даже в моей комнате было слышно, как ты всю ночь ворочалась и вздыхала.

Под пристальным взглядом тетушки Кэролайн вдруг почувствовала себя неуютно. Кухня показалась ей слишком маленькой и тесной.

— Сегодня ночью я разговаривала с Феррингтоном, — сказала она. — Он заявил, что не отдаст нам документы на дом.

— Не стоит обращать на это внимание, — махнув рукой, ответила миссис Миллз. — Ночью он был не в себе, ведь Пьер довольно сильно ударил его по голове. К утру его настроение значительно улучшилось. Знаешь, Кэролайн, он говорит по-русски.

— Вы спускались в подвал и разговаривали с ним? — спросила Кэролайн.

Минерва кивнула.

— Мы завтракали вместе с ним, — призналась она и умиленно прищурила глаза. Судя по всему, воспоминания о времени, проведенном в компании мистера Феррингтона, были весьма приятными. — Такой мужчина способен свести женщину с ума.

— И заставить ее прыгнуть к нему в постель, — добавила баронесса.

Кэролайн почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. То, что Минерва и ее подруги прониклись симпатией к мистеру Феррингтону, было для нее полной неожиданностью. Ей очень хотелось сесть, но в кухне не было ни одного стула.

— Куда подевались стулья? И где кухонный стол? — удивилась Кэролайн.

— Мы попросили Пьера отнести эту мебель в подвал, — объяснила баронесса. — А как иначе мы могли бы позавтракать с мистером Феррингтоном?

— Это просто невероятно, — сказала Кэролайн, обходя опустевшую кухню. — Мне кажется, что вам всем пора в сумасшедший дом.

— Это еще почему? — спросила леди Мэри. — Потому что нам нравится, как поет Феррингтон?

— Потому что вы выкрали его, ударив по голове! — воскликнула Кэролайн. — Потому что, если он выйдет из подвала, мы все окажемся в тюрьме. А самое главное — потому, что вы все постоянно навещаете его в подвале и кокетничаете с ним!

Похлопав Джаспера по плечу, Минерва сказала:

— Думаю, нужно принести Кэролайн чашку чая. Ты знаешь, что, пока она не выпьет чаю, настроение у нее не улучшится.

— Мы не кокетничаем с ним, — возмущенно заявила леди Мэри, гордо вскинув голову. — Просто он нам очень нравится.

Миссис Миллз улыбнулась.

— Да, он нам очень нравится, — подтвердила она.

— А я кокетничала с ним, — призналась баронесса.

От досады Кэролайн едва не заскрипела зубами. Судя по всему, это именно ей пора в сумасшедший дом.

— Дорогая моя, он хочет поговорить с тобой, — подойдя к племяннице, сказала Минерва.

Кэролайн с благодарностью взяла чашку из рук Джаспера и, сделав большой глоток, ответила:

— Ни за что.

— Феррингтон признался, что ночью беседовал с тобой довольно грубо, — продолжала Минерва. — Я, конечно, понимаю, что тогда он был несколько не в себе.

Чувствуя, что все, кто находится в кухне, не сводят с нее глаз, Кэролайн демонстративно поставила чашку на тяжелую колоду для рубки мяса и проговорила твердым, уверенным голосом:

— Мне не о чем с ним разговаривать.

— Но он хочет побеседовать с тобой. Может быть, он желает извиниться, — произнесла миссис Миллз. Она всегда была романтической натурой.

— Если он хочет извиниться, то ему нужно просто отдать мне документы на дом, — сказала Кэролайн. — Этого будет вполне достаточно.

— Однако он заявил, что если ты хочешь получить документы, то должна сначала поговорить с ним, — сказала Минерва.

Терпению Кэролайн пришел конец.

— В таком случае мы зашли в тупик, не так ли? Надеюсь, что Феррингтон приятно проведет время, сидя в моем подвале, — выпалила она.

В кухне воцарилась тишина. Ее нарушал только громкий голос мистера Феррингтона, который пел какой-то бравый военный марш. «У него действительно красивый тембр», — подумала Кэролайн, недовольно поморщившись. «И тем не менее мне бы очень хотелось, чтобы он заткнулся», — сказала она самой себе и принялась пить чай.

Первой нарушила молчание баронесса.

— Боюсь, что мы попали в довольно затруднительное положение. — Она обвела взглядом всех присутствующих. — Что мы будем делать, если Феррингтон не согласится отдать нам документы на дом?

— Мы сварим его в кипящем масле, — предложила Кэролайн.

Однако на ее шутку никто не отреагировал.

— Может быть, нам освободить его? — робко проговорила миссис Миллз. — Он мне очень нравится, и я не хочу причинять ему неприятности.

— Об этом даже речи быть не может, — сказала Кэролайн, оглядев заговорщиков. — О, уверяю вас, когда Феррингтону что-то нужно, он может быть невероятно очаровательным и милым. Однако не стоит поддаваться его обаянию. В нем живет сущий дьявол. Мужчина, который сейчас сидит в нашем подвале, угрозами заставил меня подчиниться его желаниям…

— Подчиниться его желаниям! — воскликнула баронесса, и ее глаза восторженно заблестели. — Когда?

— В тот день, когда я с ним познакомилась, — ответила Кэролайн.

Баронесса понимающе кивнула.

— О да, «следы от бакенбардов». Ты, наверное, отчаянно сопротивлялась, cherie?

Кэролайн удивленно посмотрела на нее.

В этот момент миссис Миллз восторженно произнесла:

— О, вы только послушайте! Он поет мой любимый гимн.

Все присутствующие (в том числе и Джаспер) моментально обратились в слух.

Миссис Миллз, закрыв глаза, наслаждалась любимой мелодией.

— Я так рада, что мы похитили его, — сказала она.

— А вот я совершенно не рада! — проговорила Кэролайн. — Однако он уже у нас, и мы не должны отпускать его до тех пор, пока он не вернет документы на дом. Если же он не сделает этого, то дело всей его жизни… — она замолчала, пытаясь найти нужные слова, — будет уничтожено, разрушено до основания, — сказала она и для пущей убедительности подошла к тому месту, где находилась голова мистера Феррингтона, и изо всей силы топнула ногой.

Прядь волос, выбившись из прически, упала ей на лицо. Она вела себя сейчас не как взрослая, мудрая женщина, а как глупая, взбалмошная девчонка. Однако это совершенно не смущало Кэролайн. Она снова изо всей силы топнула ногой.

В этот момент раздался голос Фредди Пирсона.

— Что же ты сделала?

Поправив прическу, Кэролайн повернулась к двери.

— Фредди, ты? Какой сюрприз! — воскликнула она, испуганно посмотрев на Минерву и ее подруг. — Мы тебя не ждали.

— Это мама настояла на том, чтобы я съездил к тебе, — сказал Фредди, передав Джасперу шляпу. — До нас дошли очень неприятные слухи о тебе, Кэролайн.

— Кто же сообщил вам их? — спросила Кэролайн, боясь услышать ответ.

Фредди проигнорировал ее вопрос.

— А теперь скажи, кого ты похитила? — поинтересовался он.

— Никого, — сказала Кэролайн.

— Мистера Феррингтона, — ни секунды не сомневаясь, произнесла Минерва. — Он сейчас сидит связанный в подвале нашего дома.

Резко повернувшись, Кэролайн изумленно посмотрела на нее.

— Это шутка? — спросил Фредди у Минервы. Однако, увидев, что никто не смеется, испуганно пробормотал: — Значит, правда?

— Да, это правда, — сказала леди Мэри, не скрывая радости. — Мы поймали голубка и скрутили ему крылышки.

— Скрутили крылышки! — изумленно повторил Фредди и посмотрел на Кэролайн. — Что заставило тебя совершить такой возмутительный поступок? Послушай, Кэролайн, если из-за тебя пострадает моя репутация, то я… — Он как всегда замолчал на полуслове.

Фредди решил, что его покрасневшее от негодования лицо и вылезшие из орбит глаза являются более весомым доказательством серьезности его намерений.

— Я пытаюсь вернуть документы на дом, — заявила Кэролайн, гордо вскинув голову. — Помнишь, те самые документы, которые ты проиграл?

— Кэролайн, эти документы принадлежат Феррингтону. Он их выиграл в карты, — сказал Фредди и, прищурившись, посмотрел на нее. — Неужели ты не понимаешь этого? — Фредди сейчас напоминал строгого родителя, который распекает нашалившего ребенка. — Не знаю, зачем я все это тебе объясняю. Это пустая трата времени. — И он направился к двери, ведущей в подвал.

Кэролайн загородила ему дорогу.

— Что ты хочешь сделать? — спросила она.

— Я собираюсь освободить Феррингтона.

Кэролайн запаниковала.

— Ты не можешь освободить его, Фредди! — воскликнула она. — Он сказал, что отведет нас с Минервой к магистрату. Вчера ночью он пообещал сделать это. Ты должен помочь нам.

Фредди моментально оценил ситуацию и понял, что если он вмешается, последствия могут быть самыми ужасными.

— Я не позволю тебе впутывать нас с матерью в свои грязные делишки! — возмутился он. — Ты всегда отстаивала свою независимость, говорила, что сама хочешь распоряжаться своей жизнью. Я думаю, что теперь настал час расплаты за твое вольнодумство. — И он направился в подвал.