Глава 19, в которой мистер Букс поближе знакомится с колониальным гостеприимством

Веллингтон Букс бодро шагал по улицам Лондона, напевая се­бе под нос, и от быстрой ходьбы его тело и мозг наполнялись радостной энергией. Он понимал, что мелодия эта была отго­лоском вчерашнего вечера, проведенного ими на представле­нии оперы «Макбет», а необычная пружинистость походки была связана с тем, что он услышал вчера с помощью своего ауралскопа.

Шурша туфлями по мостовой, он подошел к дому Элизы Д. Браун, дверь которого, большая и витиевато украшенная, при дневном свете выглядела намного более внушительно, чем но­чью. Да и все здание оказалось гораздо более впечатляющим, чем оно ему запомнилось. Где-то в глубине подсознания у него все равно крутились многочисленные вопросы. Поднимаясь по лестнице, по которой он совсем недавно тащил свою напарницу, он чувствовал, как по бедру бьет лежавший в его сумке цилиндр. Добравшись до квартиры своей коллеги, он выбил дверным мо­лотком мелодию песни «S’allontanarono\» из «Макбета».

Дверь распахнулась, и Веллингтон машинально сделал шаг назад. Лицо открывшей ему женщины явно принадлежало не Элизе Д. Браун: веснушчатая, щеки розовые, как у херуви­ма, на голове копна упрямых рыжих волос, выбивавшихся из-под чепца.

И голос ее тоже определенно был не колониальный — ак­цент скорее указывал на Ист-Энд.

— Мистер Веллингтон Торнхилл Букс, эсквайр, не так ли?

Он нерешительно прокашлялся.

— Хм... да.

— Очень хорошо, сэр. Входите, прошу вас. Миссис ожида­ет вас в маленькой гостиной.

Миссис? В гостиной? Должно быть, это одна из комнат, ко­торую он еще не видел. Размеры жилища Элизы и так были впечатляющими.

— Ах да, разумеется. — Веллингтон щелкнул пальцами и улыбнулся. — Алиса?

Она отреагировала на то, что он узнал ее, вежливой улыб­кой и реверансом.

— Благодарю вас, сэр, это действительно я. А теперь про­шу вас следовать за мной.

— Конечно.

Только когда горничная повернулась к нему спиной, Вел­лингтон заметил, что обе ее ноги сделаны из блестящих ме­таллических шарниров, отчего походка у нее была слегка при­храмывающей. В тишине прихожей было слышно, как стучат маленькие поршни.

— Поразительно, — пробормотал он, едва сдерживаясь, чтобы тут же не задрать юбки Алисы и не изучить устройство ее конечностей более подробно.

В утреннем свете, заполнявшем всю квартиру, Веллингтон наконец мог рассмотреть все детали частного жилища Элизы Браун. Вряд ли эту женщину можно было назвать идущей в но­гу со временем; она скорее опережала его, поскольку коллек­ционировала изящный антиквариат и статуэтки. Как столь резкая и несносная дама, какой являлась наш оперативный агент, могла воспитать в себе столь тонкий... вкус?

Подойдя к залитому солнцем атриуму, Алиса позвала:

— Разрешите, мэм?

— Алиса, — нежно, но твердо ответил голос Элизы, — по­пробуй еще раз, пожалуйста.

Служанка сделала паузу, прочистила горло, а затем повто­рила:

— Разрешите, мисс Браун?

— Прекрасно. Что там?

— Пришел мистер Букс.

— Отлично. — Она вздохнула. — Пригласи его.

Алиса снова сделала реверанс и кивком головы пригласи­ла Веллингтона присоединиться к ней в маленькой гостиной.

— Я должен был догадаться... О господи!

Он собирался немедленно допросить ее относительно уди­вительной горничной и роскошного жилища, но то, что ожи­дало Веллингтона в атриуме, полностью сбило его с мысли.

Голос Элизы на фоне ласкового плеска воды эхом отозвал­ся в небольшой, залитой солнечными лучами комнате.

— Букс, если вы сейчас впервые видите женщину в ванной, значит, вас нужно почаще брать на операции.

Веллингтон повернулся на этот голос, прикрыв глаза рукой.

— Возможно, в колониях благопристойность рассматрива­ется иначе, но если бы вы...

— Велли, — оборвала она, — находясь в моей квартире, вы пребываете на территории Новой Зеландии. — Она же­стом показала ему на стол, стоящий по другую сторону ван­ны. — Поэтому просто возьмите себе стул и позавтракайте с удовольствием. Если только... — Во время образовавшейся паузы Веллингтон принялся внимательно рассматривать свои пальцы. Ее сложенные бантиком губы заставляли его чувствовать себя неудобно и одновременно неуверенно. — Не хоти­те ли присоединиться ко мне? — проворковала она, легонько поплескивая водой в ванне.

Пока он пытался сформулировать достойный ответ, кто-то подвел его к стулу. Почти незаметное шипение поршней под­сказывало, что это была Алиса. Он медленно убрал ладонь с глаз, и оказалось, что это действительно была она, совер­шенно не смущенная сознанием того, что по другую сторону столика для завтрака ее хозяйка принимает ванну.

— Вот, пожалуйста, сэр: тост с повидлом, два яйца и бекон. Угощайтесь копченой рыбой и кеджери[18]. Я принесу вам свежезаваренного чаю.

Склонившись в немного неуклюжем реверансе, Алиса вер­нулась на кухню.

— Очаровательная девушка, — сказала Элиза. — Напо­минает меня саму в ее возрасте.

— Вам, маленькой проказнице, тоже поставили металли­ческие протезы? — спросил он, намазывая тост маслом.

В ответ его напарница криво улыбнулась.

— Ах, вы все-таки заметили? Еще один прекрасный образчик работы Аксельрода и Блэкуэлла. — Элиза внимательно посмо­трела на него. — Просто небольшой заказ во внеурочное время, лично для меня. Доктор Саунд ничего об этом не знает, и я бы предпочла, чтобы в этом смысле все осталось без изменений.

Прежде чем ответить, Веллингтон дожевал теплый тост.

— Понятно, но где вы ее нашли? Где она была с самого на­чала?

— На фабрике. — Элиза поправила лежащее на глазах по­лотенце и слегка помешала воду. Ноздрей Веллингтона коснул­ся нежный запах бергамота. — Ее покалечило во время аварии на производстве, но, несмотря на это, она все равно попыталась обчистить мне карманы. Я предложила ей помощь, но при усло­вии, что она будет жить у меня в качестве горничной. А учитывая, что министерские «жестянщики» хотели испробовать одну новую безделицу, к которой доктор Саунд интереса не прояв­лял, все сложилось для всех участвующих как нельзя лучше. С момента такой необычной демонстрации великодушия про­шло уже несколько лет, и Алиса успешно продвигается в своем образовании.

— Образовании?

— О да, — кивнула Элиза; она снова немного вспенила во­ду и стала перечислять: — Кухонные обязанности, правиль­ное обхождение, меткая стрельба, умение вести себя за сто­лом. Знаете, есть такие вещи, которые леди просто обязана...

— Простите, — перебил ее Веллингтон, — вы сказали «меткая стрельба»?

Элиза снова тяжело вздохнула.

— Это же абсурд, Велли. Неужели вы думали, что женщи­на моей профессии и моего рода занятий не обзаведется в сво­ем доме еще одной линией обороны?

— Вы ожидаете и других посетителей во время принятия утренней ванны?

Элиза хихикнула.

— Вообще-то нет, но чуть позже у меня назначена встреча. Я хотела бы вас кое с кем познакомить.

Веллингтон дожевал теперь уже рыбу, а потом спросил:

— А вы не присоединитесь ко мне, мисс Браун?

Она тихонько шлепала пальцами по воде.

— Я уже успела перекусить сегодня утром, так что не обра­щайте на меня внимания, — сказала она и мягко вздохнула, чувствуя, как солнечное тепло заливает атриум. — Общество Феникса может подождать и до окончания завтрака.

Даже несмотря на необычно обставленный прием пищи, Веллингтон начинал чувствовать, как его обволакивает обла­ко комфорта. Элиза, вяло отмокавшая в своей изысканной ванной, вообще, казалось, задремала.

— Вы часто принимаете ванну в атриуме? — наконец спро­сил он.

— Нет, только после драки на ножах и падения в оркестро­вую яму, — саркастически усмехнулась она, и ее брови над за­крывавшей глаза тканью игриво дрогнули. — Я молодая и здоровая женщина, Велли, но в данный моменту меня все болит, и горячая ванна — это как раз то, что нужно в таких случаях. Я надеюсь, вы в моем собственном доме позволите мне доста­вить вам несколько мгновений неудобства.

Она сделала на этом упор. Ее дом. Территория Новой Зе­ландии.

— Учитывая предыдущий вечер, вы это по праву заслужи­ли, мисс Браун. Как вы правильно заметили, — продолжил он, обратив внимание на газету, лежавшую рядом с его тарел­кой, — вы молодая и красивая женщина.

Здоровая, — поправила она его. — Я молодая и здоро­вая женщина.

Веллингтон сделал паузу.

—Да, я так и сказал.

Он заметил, что разговор на этом иссяк, и, оторвав глаза от газеты, взглянул на Элизу в ванне, которая хитро улыбалась, и улыбка ее чем-то напоминала знаменитую улыбку Чешир­ского Кота.

— А теперь, — начала она, — расскажите-ка, мой умный архивариус, что вам удалось выяснить, пока я пыталась позна­комиться поближе с нашей любимой стервой?

Веллингтон положил на стол серебряный столовый прибор, вытер салфеткой губы и полез в свою сумку.

— Элиза, у вас случайно нет граммофона?

— Конечно, есть. Просто попросите Алису принести его сю­да. — Она хихикнула. — Для того чтобы сообщить мне о том, что вы там услышали, вам требуется сопровождение оркестра?

Он открыл было рот, чтобы ответить ей, но тут из-за угла появилась Алиса с обещанным чайником свежезаваренного чая.

— Кстати, Алиса, — сказал Веллингтон, лучезарно улыба­ясь ей. — Не будете ли вы так любезны принести сюда грам­мофон мисс Браун?

— Разумеется, сэр.

Она поставила чайник на стол и поспешила выполнять зада­ние. Вскоре из главной комнаты раздался мягкий стук, и Алиса появилась вновь, неся перед собой очень красивый граммо­фон — заводной механизм, крошечный двигатель и громадный сдвоенный раструб, напоминавший две распустившиеся весен­ние лилии.

— Спасибо, Алиса, — сказала Элиза. Будь любезна, мою одежду. — Горничная присела в реверансе, сопровождав­шемся легким шипением, и отправилась в спальню хозяйки.

—Должно быть, вы знали, как я люблю купаться под му­зыку. — Элиза улеглась в ванну поглубже.

Прищелкнув языком, Веллингтон повернул выключатель на полированной латунной панели и выдвинул из корпуса си­стему шестеренок и лоток, достаточно большой, чтобы в него мог поместиться цилиндр, который он вынул из своей сумки. Цилиндр с легким щелчком вошел в прибор и под тихое ши­пение был втянут внутрь.

— Какая же нас ожидает музыкальная подборка к завтра­ку и приему ванны? — поинтересовалась Элиза.

— Из «Макбета» Верди, — ответил он.

На мгновение Элиза замерла, затем, задержав дыхание, тя­жело вздохнула.

— Мне казалось, вы в курсе, чем там кончилось. Ведьмы заставили его действовать, а потом бросили, когда он оказал­ся на мели, и в итоге шотландский король лишился головы от руки Макдаффа.

— Это, — сказал Веллингтон, заводя ручку граммофо­на, — новая интерпретация. В ней Макбет галантно спасет жизнь воительнице из племени маори, когда та неожиданно вываливается на сцену во время финала.

Послышался плеск воды, и на этот раз Элиза взялась по­правлять его уже без всяких шуток.

— Я родилась в Новой Зеландии, Букс, — начала она ре­шительным тоном, — но я никакая не маори, — по крови, по крайней мере.

После выдвижения коромысла проигрывателя, сопрово­ждавшегося легким шипением пара, механизм мягко затикал. Веллингтон медленно потянул на себя главный рычаг управ­ления и вздрогнул, когда из сдвоенного рупора раздались пер­вые, очень быстрые и пронзительные ноты.

— Регулировка звука находится слева, Букс! — крикнула Элиза, перекрикивая шум.

Почти также, как и с ауралскопом, его пальцы забегали по панели управления, замедляя вращение шестеренок граммо­фона. В промежутках между шипением и быстрым стуком ис­каженный шум менялся, пока наконец не стал напоминать по­добие голосов за разговором на фоне музыки оперы Верди «Макбет».

Последовал новый всплеск воды, после чего Элиза спросила:

— Так эта ваша штуковина все записывала вчера вечером ?

Веллингтон обернулся к ней.

— Ауралскоп просто сделал... — Голос его запнулся, пото­му что в этот момент Веллингтон мельком увидел голую Эли­зу со спины, прежде чем та успела скрыться под полотенцем.

— Просто сделал — что, Велли? — спросила она, плотнее закутываясь в полотенце и проходя мимо него как ни в чем не бывало.

— Простите... тонкая настройка... громкость... на вашем грам­мофоне. Я еще не привык к вашим... — он снова запнулся и про­кашлялся, — настройкам. — Веллингтон быстро отвернулся обратно к граммофону, стараясь отвлечься от шокирующей, но такой восхитительной картины, которую он только что созер­цал. Старался — и терпел неудачу. — Ауралскоп не только мо­жет настроиться на определенные звуки, он еще записывает их для зада... то есть для заднего... в смысле, последующего воспро­изведения на стандартных цилиндрах для фонографов.

— Правда? — переспросила Элиза. — Так это же про­сто... — она запнулась, а затем проворчала: — восхити­тельно!

— Слушайте, с вами все в порядке, Элиза? — спросил он.

— В... порядке. — Затем Веллингтон услышал скрип туго натягиваемой ткани. Похоже, с кухни вернулась Алиса. — Просто... надеваю... свой боевой наряд. Про... продолжайте!

— Учитывая качество имеющихся у вас наушников, разго­вор будет звучать совсем так, как мы его слышали...

Оливия, — раздался из граммофона скрипучий голос лорда Дивейна, — успокойтесь, посмотрите на меня. Не по­зорьте мою семью более, чем вы делаете это в обычных усло­виях. Ради бога, вытрите с лица эти слюни.

— На этом месте вы как раз ушли, — сказал Веллинг­тон, — прежде чем закончить вечер в своей обычной утончен­ной манере.

— Слушайте, не начинайте, Велли, — предупредила Эли­за из-за ширмы.

Послышался хлопок закрывающейся двери, и голос Дивейна зазвучал вновь.

— А привлечение этой... иностранки... Оно на самом деле необходимо, доктор Хавелок?

— Она всего лишь инструмент, — холодно ответил тот, — и, как и многие инструменты в мастерской, она очень опасна, ес­ли с ней обращаться неправильно. Вам следует помнить об этом, Бартоломью, когда вы общаетесь с ней. — Голос Хавелока умолк, затем продолжил: — Итак, Оливия, вы должны были подготовить несколько подходящих кандидатов на этот уик-энд.

— Да, — начала она; голос ее по-прежнему немного дро­жал. Послышалось тяжелое дыхание, и Оливии, похоже, уда­лось снова взять себя в руки. — В этот уик-энд мы рассматри­ваем четыре супружеские пары. Будут Коллинзы, Барнабус и Ангелика. Детей нет. К Барнабусу посоветовал присмотреть­ся кое-кто из нашего братства.

— Чем он занимается? — спросил Хавелок.

— Финансами. Прямо из университета его подхватила фир­ма «Харкорт и Сургис». — Она помолчала, потом добави­ла: — Хотя официального представления не было.

— «Харкорт и Сургис», и при этом без представления? — Интонация изменилась едва заметно, но, похоже, что Хавелок был искренне впечатлен.

— Еще там будут Фэрбенксы, Гарольд и Далия. Семье Да­лии принадлежит винокуренный завод.

— Выходит, Гарольд зарабатывает на собственности жены?

— Гарольд расширяет этот завод, а также разворачивает дело в других местах. Приобрел еще два предприятия, кото­рые были его самыми жесткими конкурентами. Одно полно­стью продало ему свою фамильную марку. Второе... потерпе­ло крах. Скандал, в котором был замешан конкурент и его секретарь. Секретарь — мужчина.

— Амбициозный человек, — заключил он.

—А также весьма состоятельный, — добавил Дивейн.

— Сент-Джонсы. Похоже, у них очень неплохо идут дела в текстильной отрасли. Очаровательные люди — это пока все, что мы о них знаем.

— Очаровательные люди — и это все, Оливия? — Барто­ломью не был откровенно груб со своей женой, но презритель­ный тон в сладком голосе Дивейна был различим, даже несмо­тря на треск и металлические нотки записи. — Тогда хотя бы расскажи нам о своем впечатлении. Ты считаешь, что они ста­нут хорошим приобретением для нашего общества?

Веллингтон заметил нечто, заглушающее звук, среди тихо­го стука и шипения, исходившего от цилиндра, который вра­щался синхронно с шестеренками граммофона. На мгновение он представил себе, какая напряженная тишина — несмотря на звучавшую в отдалении оперу Верди — должна была сто­ять тогда в ложе Общества Феникса.

— И наконец, — продолжала Оливия голосом, в котором уже не чувствовалось былой уверенности, — там будут май­ор Натаниэль Пемброук и его жена Клементина. Двое детей. Заслуженный солдат из старинной армейской династии, кото­рая была основана еще во времена королевы Елизаветы.

— Вот оно как, — насмешливо заметил Дивейн. — А не его ли предок мальчишкой подносил порох во время битвы с ис­панской Армадой?

Оливия прокашлялась и ответила:

— Он говорит, что его родословная восходит к командиру, который был на четыре ранга младше знаменитого Дрейка. Есть документы, где указано, что одним из кораблей командо­вал лорд Пемброук. Майор очень тщательно поддерживает ре­путацию своей семьи. И может стать самым молодым солда­том, дослужившимся до звания генерала.

С места, где сидел Хавелок, раздался его смех.

— Славная коллекция кандидатов, так что хороший уик-энд нам обеспечен.

— Уик-энд пройдет на славу, — согласился Дивейн, — ес­ли только жены не станут вести себя столь же самоуверенно, как это было в прошлый раз.

Оливия внезапно как-то странно запнулась, а затем изда­лека раздался приглушенный крик. Похоже, музыка теперь аккомпанировала новой импровизированной драме, развер­нувшейся на сцене.

— Ну что ж, — начал доктор Хавелок тоном, который яв­но не имел никакого отношения собственно к спектаклю, — похоже, Джузеппе кое-что переписал в своей опере со време­ни прошлой ее постановки.

Интонации Бартоломью говорили, что он находится на гра­ни паники.

— Будем считать дело на сегодня законченным? Может, по стаканчику бренди и по сигаре у нас дома?

—Да, — ответил Хавелок, — это было бы замечательно.

Шестеренки еще раз щелкнули, раздалось мягкое шипение, и игла поднялась с цилиндра, лоток выдвинулся наружу, слов­но котенок, выпрашивающий следующее звуковое угощение. Веллингтон взглянул в свои записи, а потом поднял глаза на Элизу, которая была уже одета в соответствии со своими обыч­ными предпочтениями: в блузку и брюки.

Он подумал, что, кажется, уже начинает привыкать к ее странному вкусу в одежде.

— Как вы сами могли слышать, Общество Феникса, похо­же, собирается развлечься в этот уик-энд.

Элиза покрутила шеей, затем несколько раз повернула кор­пус из стороны в сторону, причем ее бедра оставались непод­вижными.

— Отличная работа, Алиса. А теперь, пожалуйста, пригля­дывай за дверью, и, когда придут мои другие утренние посети­тели, будь любезна, пригласи их в дом.

— Хорошо, мисс Браун. — Она присела в реверансе, а за­тем повторила его для Веллингтона. — Мистер Букс.

Он заметил, что Элиза смотрит на девушку почти с гордо­стью. Довольно необычное чувство в отношении человека, на­нятого для помощи по дому, но тем не менее на лице Элизы ясно было написано именно это.

— Велли, — начала Элиза, одновременно наливая себе чай, — вы, похоже, так разволновались, когда речь зашла об этом малом, о Хавелоке. Я вот думаю, а почему вы раньше и словом не обмолвились о нем?

— Естественно, я просто не ожидал, что вы можете его знать, учитывая, что мы с вами вращаемся в разных кругах.

Элиза насмешливо фыркнула.

— В смысле, мои могли быть и получше?

— Все зависит от ваших интересов. — Он вынул из карма­на пиджака журнал для записей. Положив его рядом со своей тарелкой, он отпил чаю и продолжал: — Доктор Девере Ха­велок является пионером современных технологий. Не удив­люсь, если наши Аксельрод с Блэкуэллом для вдохновения по­сещали его семинары.

—А вы посещали, насколько я поняла.

— Собственно говоря, даже несколько из них. Этот чело­век — гений, и вклад его в развитие техники ни с чем не срав­ним. Он был главным научным консультантом при восста­новлении внутреннего механизма Биг Бена в 1887 году. В 1889 году он разработал воздушный корабль «Пегас» — дирижабль нового класса, который побил все мировые ре­корды для коммерческих полетов. И в том же году, — сказал Веллингтон, чувствуя особый подъем при этом воспомина­нии, — доктор Хавелок разработал, сконструировал и успеш­но запустил космический корабль ее величества «Мерку­рий». Я хорошо помню, как наблюдал его падение в Море Ясности на Луне через свой телескоп. Некоторые из его ра­бот я видел вживую, а его статьи относительно теоретиче­ских исследований в области автоматики просто поразитель­ны. Некоторые его идеи кажутся просто немыслим...

Велли, — перебила его Элиза, — я перестала поспе­вать за вами еще на Биг Бене. Поэтому прошу вас дать мне упрощенную картину, рассчитанную на людей, которых достижения науки не очень вдохновляют. Как мог столь авторитетный ученый и автор, как Хавелок, стать великим магистром тайного общества?

Он на мгновение задумался, глядя в свою чашку с чаем.

— Что ж, да, доктор Хавелок действительно гений, но при­чина, по которой вы не знаете его имени наравне с другими вы­дающимися учеными, такими как Тесла и Сумасшедший Мак-Тай, состоит в том, что он начал писать статьи всего несколько лет назад, причем к науке они не имели никакого отношения. Содержание его комментариев было скорее... — он сокрушен­но покачал головой и допил свой чай, — политическим.

— Что, еще один критический взгляд на королеву Вик и ее империю?

—Да, но они не останавливались на Палате общин и Па­лате лордов. Он призывал к перестройке нашего общества.

— В каком смысле?

Веллингтона передернуло.

— Вообразите себе административный орган, который определяет ваш статус по истории вашей семьи, семьи ваше­го мужа и вашему воспитанию. Хавелок называл это борьбой за чистоту малочисленных знатных родословных. Он призы­вал к полному пересмотру английской классовой системы, к полному и бесповоротному изгнанию из Матушки Англии представителей колоний.

Элиза кивнула, пригубив чай.

— И вы высокого мнения об этом уводящем в сторону нытье?

На секунду перестав наполнять свою чашку, он, прищурив­шись, взглянул на нее.

«Она и должна возражать, — язвительно вмешался голос его отца. — Она и сама колониалка. Ее следует первой поста­вить к стенке, когда империя, наконец, откроет глаза и обра­тит внимание на собственный народ».

— Я уважаю и восхищаюсь работами этого человека в обла­сти науки. И считаю трагедией, что столь блестящий ум осквер­нен таким... — он вдруг заметил, что чашка на блюдце у него в руке слегка дребезжит, — идеалистическим мировоззрени­ем. Его уклон в сторону анархии, как это ни печально, лишает его расположения королевы; и хотя его редко приглашают к ней, его рассуждения на научные темы по-прежнему всяче­ски приветствуются. Его имя сейчас не так на слуху, как когда-то. — Веллингтон сделал глоток и добавил: — И приглашений за последние годы становилось все меньше и меньше, по мере того как его высказывания уклонялись в сторону.

— И в какой-то момент Хавелок был принят под крыло Об­щества Феникса?

—Да. — Веллингтон показал в сторону граммофона и ска­зал: — И это для них уик-энд посвящения.

— К тому же, в связи с безвременной кончиной Саймона, — заметила Элиза, — в рядах их, похоже, появилась вакансия.

—Думаю, даже две, — сказал Веллингтон, листая страни­цы своей тетради. — В противном случае я сомневаюсь, что они стали бы просматривать супружеские пары и семьи, что­бы заменить того, кто стал для них обузой.

— Значит, вы думаете, что смерть Саймона была следстви­ем заговора?

— О, скорее ее действительно подстроили заранее, но без всякой поспешности. — Веллингтон снова обратился к свое­му журналу и пролистал несколько страниц назад, к записям, которые он сделал во время их вечернего подслушивания. — Я думаю, что услугами наемной убийцы они воспользовались скорее из соображений удобства, а не импульсивно. В конце концов, она уже и так была в городе. Почему бы просто не до­платить ей за дополнительное задание?

Губы Элизы неприязненно скривились.

— В ваших устах это звучит так рационально, Букс.

Он резко поднял голову от своего журнала и посмотрел Элизе в глаза.

— Не нужно принимать мой бесстрастный анализ фактов и рассмотрение возможных теорий за хотя бы малейшее вос­хищение. Я нахожу действия и поведение общества, особенно этого грубияна Бартоломью Дивейна, достойными самого су­рового осуждения. Просто стараюсь делать выводы на осно­вании того, что видел. Итальянка...

— Эта стерва, — сквозь зубы процедила Элиза.

Веллингтон почувствовал, что при этих словах у него дер­нулась челюсть, но все же продолжил:

Убийца была нанята, чтобы ликвидировать доктора и...

Он сглотнул. Как он мог осуждать ее за такие чувства? Все было более чем понятно.

«Нет, — резко возразил он сам себе. — Чтобы правильно расследовать это дело, ты должен отстраниться от него и от людей, с ним связанных. В противном случае это бесполез­ный труд».

— Убийца была нанята, чтобы ликвидировать доктора и аген­та Торна. Убийца также могла взять на себя устранение ненуж­ных свидетелей, так почему бы не включить сюда и Саймона?

—Да, — повторила Элиза. — Действительно, почему бы и нет?

Он нахмурил брови.

— Элиза, вы просто не могли об этом знать.

— Я должна была.

— О, ну конечно, должны были, особенно если учесть ва­шу удивительную способность заглядывать в будущее. — Вел­лингтон покачал головой. — Это было незавершенное дело, похороненное в архиве и, да, забытое. И оно так бы и остава­лось там... — Его голос вдруг умолк.

— Продолжайте, Букс, — настойчиво сказала она.

Веллингтон почувствовал ком в горле.

— Я уж лучше помолчу.

— Вы очень здорово пытаетесь сделать так, чтобы мне ста­ло легче, и я это понимаю, но правда заключается в том, что...

— Размах у Общества Феникса намного шире, чем мы мог­ли себе это представить. Агента Торна ожидала та же самая судьба, даже если бы он вылечился от своего недуга. — В по­висшем неловком молчании он пристально взглянул на нее. — А сейчас мы должны сконцентрироваться на том, что у нас есть. В частности, на уик-энде посвящения.

— Я уже раздумываю над этим, Букс. — Элиза подлила се­бе чаю из чайника. — У меня на примете есть несколько ком­паньонов, которые помогут нам в осуществлении того, что, на­сколько я понимаю, является вашим планом.

Веллингтон коротко рассмеялся.

— Вы не имеете ни малейшего понятия о моем плане, мисс Браун.

Она только ухмыльнулась.

— Вы намерены подстроить так, чтобы мы с вами оказались на этом посвящении, не правда ли? Слежка изнутри под ви­дом — минутку, сейчас угадаю — переодетых слуг или, воз­можно, посыльных, поскольку народу на этот уик-энд собе­рется много. Так?

На щеках Веллингтона вспыхнул румянец.

— Так. Все по учебнику, Велли. Я дам вам пенни за то, что вы так хорошо помните основы подготовки агентов министер­ства. Однако что мы сможем узнать об этой компании бездель­ников, если будем там драить посуду, мыть полы и менять по­стельное белье? — Услышав звук открывающейся двери, Элиза взглянула туда, и улыбка ее немедленно смягчилась. — Я не претендую на звание идеального оперативного агента, но у меня определенно имеется склонность к получению инфор­мации самым необычным образом.

Раздался топот коротких шажков, и в ноздри Веллингтона ударил мощных запах пота, грязного тела и прочих не самых привлекательных человеческих ароматов. Когда в комнату вошло двое детей, Веллингтон почувствовал, как этот запах разъедает ему глаза, которые тут же начали отчаянно сле­зиться. После того как в гостиную вбежали остальные пяте­ро, Веллингтон не выдержал и бросился к окну. Он был бла­годарен Элизе за то, что она, хотя и заметно побледнела, но все же также присоединилась к нему за глотком свежего воз­духа. Одному из этих созданий на вид было лет девять-десять, другому могло быть и около пятнадцати; однако их обветрен­ная и опаленная на солнце кожа полностью скрадывала их юный вид. Это касалось всех, кроме маленькой девочки, ко­торая была похожа на херувима, срочно нуждающегося в хо­рошей бане. Похоже, единственным их достоянием, помимо бедной и ветхой одежды на плечах, были пышущая энергия юности и оптимизм, которому не мешало даже явно тягост­ное существование.

— Мальчики! И Серена! — позвала Элиза, демонстратив­но отшатнувшись от их компании. Никто из детей не обидел­ся. — Что я говорила насчет мытья?

— Что мы должны это делать, правильно? — спросил са­мый маленький мальчик.

Старший парень пожал плечами.

— Простите нас, мисс Элиза. Я знаю, что мы обещали вам, и все такое...

Она вопросительно подняла бровь.

— А как в отношении остальной вашей компании?

Все дети потупили взгляды. А маленькая девочка, которую Элиза назвала Сереной, выпятив нижнюю губу, принялась ви­новато переступать с ноги на ногу. Она казалась очень рас­строенной.

— Все понятно, — коротко кивнула Элиза. — Что ж, тог­да горячая ванна для всех... после завтрака. Вам понадобятся силы. Так что давайте, за еду.

Даже если бы за ними гнались полицейские, дети все рав­но не двигались бы быстрее. Они стремглав бросились к сто­лу, где уже появилась Алиса, которая принесла с собой свежесваренные яйца, овсянку, бекон, копченую рыбу, кеджери и тосты. Элиза улыбалась, глядя, как эти уличные оборванцы ожидают свои порции.

— Не торопитесь есть, помните, что от спешки у вас могут разболеться животы, — сказала она.

— Да, мэм, — послышался хор сдавленных детских голо­сов: все они уже уплетали за обе щеки.

А маленькая девочка, которая прожевала раньше других, сказала:

— Мэм, мисс Элиза, можно я первой пойду в ванну, когда закончу свой завтрак?

— Конечно, можно, Серена.

Ребенок слегка прикусил выставленную губу и задал новый вопрос:

— А можно мне принять ванну с такими розами, как у вас?

Мальчишки захихикали, но под жестким взглядом Элизы тут же замолчали.

— Я попрошу Алису, чтобы она должным образом подгото­вила все для тебя.

Веллингтон озадаченно посмотрел на агента.

Элиза пожала плечами.

— Небольшой штрих к тому, как почитают героев.

Он хотел что-то сказать, но она взмахнула рукой и едва за­метно покачала головой, и слова замерли у него на губах. Что бы она ни задумала, эти сорванцы были частью ее плана.

— Ой! — воскликнул один мальчик, рот которого был за­бит тостом с джемом. — А кто этот франт?

Веллингтон поднял бровь, взглянув на ребенка, а затем на Элизу, которая едва сдерживала смех. Он нахмурился, надеясь, что ее план все-таки начнет работать, и чем раньше, тем лучше.

— Это Веллингтон Букс, эсквайр. Он мой... — Она на се­кунду задумалась, а затем закончила: — мой новый партнер. Мы работаем над одной довольно запутанной загадкой.

— Снова спасаете мир, мисс Элиза? — спросил старший мальчик.

— Возможно, Кристофер. Я надеюсь, что вы с ребятами смо­жете достойно откликнуться на призыв королевы и родины.

—Да, мэм, — прощебетал самый маленький мальчик и, громко чмокая, допил свой чай.

— Мистер Букс, — сказала Элиза, показывая в сторону де­тей, — эти отважные подданные королевы являются Мини­стерской Семеркой, моими глазами и ушами на улицах Лон­дона.

— А также по совместительству вашими ночными вазами, суда по их коллективному аромату, — насмешливо фыркнул Веллингтон.

— Эй, — вставая, рявкнул парень, сидевший рядом с Кри­стофером, — а ну-ка выйди и повтори это еще разок! Да я те­бе сейчас все зубы повыбиваю!

Элиза укоризненно склонила голову набок.

И Лиам действительно в состоянии это сделать, можете не сомневаться. — Она посмотрела на юношу и сделала ему знак сесть на свое место. — Мистер Букс назовет вам несколь­ко имен, и я хочу, чтобы вы его внимательно выслушали. — Затем она повернулась к Веллингтону и сказала: — Будьте так любезны, зачитайте имена супружеских пар, о которых мы услыхали.

Веллингтон оглядел их всех; мысли его путались. Что затея­ла эта женщина? Он прочистил горло и прочел вслух имена кан­дидатов в Общество Феникса, хмурясь все больше и больше.

— Хорошо, — начала она, — которая из этих четырех пар, по-вашему, является самой глупой?

Не отрываясь от своей еды, вся Министерская Семерка дружно ответила:

— Сент-Джонсы.

Элиза взглянула на Веллингтона, потом спросила:

Вы уверены...

— Угу, мэм, — ответил тощий парень, у которого, несмо­тря на немытую голову, были самые красивые светлые воло­сы, какие Веллингтону когда-либо приходилось видеть. — Эта пара делает такую овсянку, по сравнению с которой каша Али­сы — просто куриный бульон.

Она наклонилась пониже, чтобы глаза ее оказались на уров­не глаз мальчика.

— А теперь, Колин, расскажи мне, почему ты так считаешь?

— Можете мне поверить, мэм, — с кривой ухмылкой ска­зал Кристофер, — это не преувеличение. Когда Сент-Джонсы куда-то выезжают, это для нас хороший день.

— И еще, — пропищал Колин, которому, похоже, нрави­лось общее внимание. Когда он повернулся к Элизе, улыбка его стала еще шире. — Мы выбрали их по правильным при­метам, и поэтому пошли, чтобы стащить у них дамскую сумоч­ку. Я хватаю ее, но тут мои пальцы касаются ее руки. Она по­ворачивается ко мне, и я понимаю, что пропал.

Элиза кивнула.

— Понятно.

— Я вроде как должен был попытаться выручить его, если его поймают, — сказал Кристофер, — но тут леди говорит: «Ниче­го себе, подумать только, у меня есть точно такая же сумочка!» Тут поворачивается этот дядька; все, думаю, сейчас он схватит Колина и потащит его в полицию. Он смотрит на сумочку, потом на Колина и говорит: «Что ж, послушай, сынок, такую сумоч­ку без перчаток носить нельзя, так что вот тебе». И дает Коли­ну несколько фунтов, чтобы тот пошел и купил себе перчатки. «И не заставляй свою маму ждать, приятель». А после этого они оставляют Колина стоять с сумочкой и деньгами в руках.

— Выглядит так, будто вам просто здорово повезло, — ска­зала Элиза.

— А ты скажи им, сколько это было раз, — подтолкнул его Кристофер.

— Три раза, — сказал Колин. — И каждый раз я спешил и все такое. Просто вижу сумочку и иду за ней, и не сообра­жаю, что это та же самая пара. Пусть сам Господь и святой Петр будут моими свидетелями: каждый раз одно и то же, и да­же слова одинаковые. Все совершенно одинаково.

Веллингтон усмехнулся.

— Господи, вот это тупость! Они должны быть исключитель­но хорошо обеспечены, чтобы привлечь Общество Феникса.

— Ну ладно, — сказала Элиза, кивнув Алисе. — Мини­стерская Семерка, ваша страна призывает вас. У меня есть для вас работа.

Все тут же перестали жевать и с улыбкой переглянулись. Все, за исключением Серены, которая продолжала восхищенно смо­треть на Элизу широко раскрытыми глазами. Судя по ликую­щему выражению на их лицах, их ожидал захватывающий день.

— Все, шутки в сторону, задание будет трудное, но не вол­нуйтесь, — сказала она, когда Алиса снова вернулась в гости­ную, — я сделаю так, что для вас дело будет стоить потрачен­ного на него времени.

Алиса осторожно несла в руках широкую плоскую коробку, которая открылась с мягким щелчком. Глаза Веллингтона оша­рашенно округлились, когда он увидел внутри бриллиантовое ожерелье, мерцавшее в лучах пробивавшегося в атриум света. Слегка пожав плечами, Элиза презентовала это потрясающее украшение Кристоферу.

— Так что это будет за игра? — спросил тот.

Элиза склонила голову набок и улыбнулась.

— «Блеф слепца»?

— «Блеф слепца»? — переспросил Колин с полным ртом сдобы. — Не, полицейские тут же раскусят это. Три слепых...

— ...мыши не годятся для Сент-Джонсов, — перебила его маленькая девочка, лицо которой стало умным и исключитель­но проницательным. — Простите, мисс Элиза, мэм, а что, ес­ли это будет игра «А кто твой папа»? Я думаю, что здесь нам понадобится что-то более...

— ...сложное, — перебила ее Элиза. — Ты абсолютно пра­ва, Серена.

От такого признания девочка буквально засияла, словно сол­нечные лучи, отражавшиеся от кафельных плиток атриума.

Веллингтон чувствовал себя здесь совершенно пустым ме­стом.

— Вы меня извините, но пока я дожидаюсь окончания ва­шей чарующей комедии ошибок, думаю, мне лучше пойти за­варить свежего чаю.

Сзади раздалось какое-то пыхтение, и Веллингтон даже вздрогнул.

— Никуда не ходите, господин! — настойчиво заявила Али­са и направилась на кухню, при этом ноги ее издали несколь­ко коротких пыхтящих звуков. — Я сейчас сама принесу чай­ник. — Она и не думала жаловаться, что за сегодняшнее утро чайник этот был уже третьим.

Элиза открыла рот, как будто хотела снова поправить Али­су, но тут тишину прервал голос Лиама:

— Эй, а я думаю, что франт в чем-то прав.

— Не понял! — прорычал Веллингтон.

— А что?.. — Взгляд Кристофера метался между Колином и Веллингтоном. — Ты что, серьезно, Лиам? «Комедия оши­бок»? Была же уже недавно.

Тут всеобщее внимание привлек чей-то тихий смех. Элиза прижала ладонь к губам и, глядя на Веллингтона, сказала:

— Насколько я знаю, «Комедия ошибок» была еще до ме­ня. Тем лучше.

— Вау, — прошептал еще один мальчик, а потом, обратив­шись к Лиаму, сказал: — если «Комедия ошибок» была еще до мэм, то, выходит, это...

— Еще одно слово, Каллум, — не глядя на него, предупре­дила Элиза, — и я тебе обещаю, что ты получишь такую же ванну с запахом розы, как и Серена.

Маленькая девочка хихикнула.

— Это будет довольно сложно, мэм, — сказал Кристофер; выражение лица его было озабоченным и неуверенным.

— Это всего лишь восхитительный блеф, Кристофер, — сказала Элиза, слегка ухмыльнувшись, — но зато компенса­ция, которую вы уже получили, с лихвой покроет все риски.

— Вот тут-то она тебя и сделала, Крисси, — насмешливо поддел его Колин.

Кристофер шикнул на своего компаньона, но, когда он рез­ко обернулся, камни ожерелья в его кармане тихо звякнули. Юноша был абсолютно прав.

Донесшийся с кухни свисток заставил Веллингтона встре­пенуться; он выпрямился и разгладил складки на брюках.

— Вы тут меня совершенно сбили с толку, но на подходе мой свежий чай, так что я не особенно переживаю. Мисс Браун, ког­да вы закончите свои занятия, возможно, мы могли бы...

— Велли, «Комедия ошибок» представляет собой тайную игру, в процессе которой Министерская Семерка аккуратно и расчетливо внесет в дом Сент-Джонсов краденые вещи, а за­тем, используя свои театральные способности, которым мог­ли бы позавидовать актеры Лондонской оперы, представят Сент-Джонсов как своих вожаков. Когда их схватит констебль, улик и свидетелей окажется так много, что Сент-Джонсов за­держат на все выходные, в то время как мы с вами отправим­ся на назначенную встречу вместо них.

— Мисс Браун, — поднял руку Веллингтон, — Сент-Джон­сы, вероятнее всего, тут же вызовут своих адвокатов, которые вытащат их из тюрьмы так же быстро, как эти оборванцы их туда упекут.

— Мы задерживаем супружескую пару, отобранную для вступления в тайное общество — общество, которое, как нам удалось подслушать, очень серьезно намеревается оставаться тайным и впредь. Неужели выдумаете, что Сент-Джонсы, имея такие амбиции, станут жаловаться? Кому бы то ни было?

Веллингтон хотел что-то возразить, но, сделав небольшую паузу, согласно прокашлялся.

— Тонко замечено, мисс Браун.

— Итак, Министерская Семерка, мы договорились?

— Очень мне нравится, когда вы так красиво выражаетесь, мэм, — усмехнулся Колин.

— Когда нужно все это сделать, мисс Элиза? — спросил Лиам.

—До ленча, поэтому и завтрак был таким плотным. — Кристофер кивнул Элизе. — Вот и хорошо. А теперь доедай­те, и Алиса отведет вас принять ванну. — Все дружно и про­тестующе застонали, а Элиза продолжала: — В час я жду вас здесь с соответствующим докладом, но, когда будете загружать их апартаменты, обращайте внимание на этот знак. Букс?

Веллингтон полистал свою тетрадь и нашел сделанную им зарисовку эмблемы Общества Феникса. Все дети вниматель­но посмотрели на рисунок, а затем вернули его Элизе.

— Если вам попадется что-нибудь с таким знаком, несите это нам.

— Раз вы так говорите — будет сделано, мисс Элиза, — заверил ее Кристофер.

— Прекрасно. Увидимся здесь ровно в час. А теперь закан­чивайте свой завтрак. — Элиза вопросительно посмотрела на Веллингтона. — А как насчет нас?

Тот непонимающе заморгал.

— Что насчет нас?

— Ну, в смысле поработать. В архиве. Ну, вы же понима­ете, Велли. Создать видимость, и все такое.

Он снова заморгал, на этот раз растерянно. Она была пра­ва. Все-таки пятница, утро.

— О да, конечно.

— В министерстве я даже сама заварю вам чашечку свеже­го чаю.

Веллингтон закатил глаза.

— Очаровательно.

Когда они уже направлялись к выходу, он бросил на нее взгляд через плечо.

— Министерская Семерка, говорите? — Он печально по­качал головой. — Надеюсь, вам не нужно перечислять все нормативы и правила, которые вы нарушили только тем, что просто дали им это имя?

— Порой, Велли, когда агент находится в полевых услови­ях — и в особенности когда все это происходит в большом го­роде, — приходится нарушать правила. Министерская Семер­ка очень хороша в том, что она делает. Они обеспечивали нас с Гарри просто поразительной информацией. Мы дали им это имя, чтобы они могли чувствовать себя причастными к обще­му делу. Частичкой большой машины под названием Мини­стерство особых происшествий.

— Министерская Семерка?! — воскликнул Веллингтон. — Министерство вряд ли одобрило бы...

Но эта несносная женщина только погрозила ему пальцем.

— Это мои источники, и они добывают важнейшую разве­дывательную информацию ради королевы и родины. Нет та­кой проблемы, которую бы эти бриллианты не смогли бы раз­решить. — Она что-то вспомнила и досадливо прищелкнула языком. — Я же хотела познакомить вас с каждым их них. Но пропустила двух близнецов. Они такие тихие. И знаете, имен­но это позволяет им проникать в места, куда другим попасть невозможно.

По ее глазам он понял, что спорить с ней в отношении де­тей бесполезно — нужно учиться с достоинством отступать.

— Кстати, — начал Веллингтон, открывая для Элизы дверь. — Ожерелье. Откуда у вас это сокровище?

— Командировка в Египет, — тяжело вздохнула она. — Радж. Очаровательный мужчина: смуглая кожа, рельефные мускулы, и такой романтичный. Судя по подаркам, которыми он меня жа­ловал, он тоже находил меня довольно привлекательной.

— А Министерская Семерка знает об этом Радже и других ваших подвигах во имя королевы и родины, мисс Браун?

— О Велли, я не настолько глупа. Они являются отличным ресурсом, и я рассказываю им достаточно, но не настолько много, чтобы подвергать их опасности. Они знают только, что, помогая мне в моих делах, они по-своему служат короне.

Веллингтон неодобрительно прищелкнул языком, чувствуя, что от постоянного протестующего качания головой у него уже начинает болеть шея.

— Кстати сказать, дети не посвящены во все мои секреты, — сказала она, криво усмехнувшись, — в отличие от вас.

— Все, довольно, мисс Браун, — густо краснея, сказал Веллингтон и помахал рукой кэбу. — Я не могу нести ответ­ственность за отсутствие у вас должной скромности. Я англий­ский джентльмен, меня так воспитывали, а вы, похоже, про­сто пользуетесь этим.

— Понятно, — коротко бросила она, опираясь на руку Вел­лингтона, помогавшего ей садиться в экипаж, — а тут я начи­наю проверять вашу джентльменскую чувствительность ви­дом шести боевых шрамов у меня на спине.

— Семи.

Выгнув бровь, Элиза быстро взглянула на него.

— Точно.

Веллингтон замешкался, прежде чем сам поднялся в кэб. Это был плохой знак перед ожидавшим их уик-эндом.


Интермедия,в которой загадочная женщина с темным прошлым ведет себя среди воров очень вызывающе

Единственным звуком, нарушавшим тишину во время обеда Софии, был стук столового серебра по фарфоровым тарелкам. Стиль ее жизни предполагал постоянные рискованные пого­ни и бегства, но плата за это позволяла ей жить и питаться в местах, которые гарантировали множество всевозможных прелестей. И одним из самых привлекательных моментов для женщины ее профессии была тишина. Но даже в таком сума­тошном городе, как Лондон, существовали уголки, в которых можно было найти роскошь и уединенность. А это были две из трех вещей, которые она любила в жизни больше всего.

Ей очень нравилась баранина, которую ей подали в этом за­ведении. Вероятно, это вообще был самый вкусный обед, кото­рый она могла припомнить. Хотя баранина и не была такой соч­ной, как ягнятина, но все же, благодаря правильно подобранным специям, соусам, а также способу, продолжительности и тем­пературе приготовления, она буквально таяла во рту.

Это был особый рецепт, каждый новый кусочек мяса казал­ся вкуснее предыдущего. И это была честно заработанная и вполне заслуженная награда за ту неделю, которая выдалась у нее накануне. Из угла многокомнатных апартаментов она спокойно окидывала взглядом свое просторное жилье и сма­ковала поздний обед, наслаждалась драгоценными момента­ми расслабления.

Однако следующий кусочек баранины был остановлен на полпути ко рту звуком внезапно задрожавших оконных рам. Это мог быть порыв ветра, поскольку погода весь день была не слишком спокойной. София недовольно покачала головой и вытерла вилку, прежде чем положить ее рядом с тарелкой. Промокнув уголки рта салфеткой, она встала, подошла к раз­дражающе звеневшему окну и открыла его. Затем она сунула руку под подоконник и извлекла оттуда небольшую коробоч­ку, которую сама же туда и положила. Она внимательно по­смотрела на украшавшую крышку фигурку — это была пти­ца, вылетавшая из языков пламени, — а затем четыре раза повернула ее. София выглянула из окна, выждала немного, после чего повернула фигурку еще два раза и поставила коро­бочку на подоконник. Послышалась тихая нежная мелодия, а птица начала кружиться. Задернутая штора успешно заглу­шала звуки музыки. София была этому рада. Сначала она нахо­дила мелодию шкатулки очаровательной, но после четвертого повторения та стала напоминать ей скрежет зубцов латунной расчески по музыкальному барабану.

А затем раздался стук. София ожидала, что он будет более энергичным.

Шурша юбками, она пересекла комнату и остановилась пе­ред вешалкой, сняв оттуда накидку. Бросив последний взгляд на свой наряд и убедившись в его презентабельности, она от­крыла дверь гостю. Точнее, опрометчивому гостю, хотя этот визит без предупреждения трудно было назвать неожиданным. Особенно после событий прошлого вечера.

Mademoiselle, — сказал он, лаская ее слух приятным насыщенным баритоном.

Досадно, что он заговорил по-французски. Ему было пре­красно известно, как ей не нравится этот язык.

— Зачем же так официально, Александр, — укоризненно заметила она, пряча свое недовольство за языком, выбран­ным им для приветствия. Вытянув шею, она заметила у не­го за спиной четверых мужчин: все одеты совершенно оди­наково, все внимательно смотрят на него и ловят каждое его слово.

Он кивнул в сторону ее накидки.

— Вы куда-то собрались в такое позднее время?

— Собственно говоря, да, — ответила она. — Нужно сде­лать одно дело.

— Конечно, — сказал он, приближаясь к ней. Казалось, ему нравилось находиться впереди всех. — Действительно нужно.

София кивнула и сделала шаг назад к своей гостиной.

— Может быть, вы со своими товарищами все-таки зайде­те? Зачем нам устраивать сцену в прихожей?

Merci, — сказал Александр, делая знак остальным сле­довать за ним в апартаменты. — Я полагаю, со сценами вы на некоторое время уже покончили.

Она улыбнулась.

— Так вы уже слышали?

— У нас есть осведомители в газетах, включая и театраль­ных критиков.

— Так вот как вы меня нашли? Через свою сеть осведоми­телей?

— О, нет, — сказал он, расплываясь в широкой улыбке. — Вы же помните, я в курсе вашей приверженности к съемному жилью.

Да, это София действительно помнила. Она также помни­ла, как в этой самой гостиной он пытался забраться к ней в по­стель, рассказывая ей о полетах своего персонального дири­жабля. Тогда эта попытка смешать их общее дело с его личным удовольствием показалась ей весьма комичной.

— С моей стороны было бы непростительно забывать та­кие вещи. — Ответ сопровождался едва слышным смехом его спутников.

Замок на ее двери щелкнул, как удар хлыста. Пришедшие с Александром люди обернулись на дверь, а затем устремили свои тяжелые взгляды на нее. В освещении своей квартиры она могла теперь получше рассмотреть компаньонов гостя, о чем тут же пожалела. Двое мужчин, стоявшие у него по бо­кам, выглядели так, будто пришли сюда после схватки на бок­серском ринге. В которой, очевидно, потерпели поражение.

— Я могу уделить вам время, Александр, — сказала она, расправляя складки на накидке, — но совсем немного, а по­сле этого я должна буду уйти. Что привело вас и ваших ком­паньонов ко мне этим вечером?

— Меня послал Владелец Поместья, — ответил тот; те­перь, когда они находились в закрытом помещении, голос его звучал громче.

София закатила глаза.

— Владелец Поместья? Господи, что вас заставляет иметь дело с этим pezzodimerda?[19]

Оглянувшись назад, Александр взглядом удержал своих спутников на месте. Он переключил все внимание на манже­ты своего сюртука и принялся педантично разглаживать их.

Mademoiselle, — сказал он с ухмылкой, — если вы ис­пытываете такое презрение к Владельцу Поместья, почему вы продолжаете работать на Дом?

— Вы же знаете эту старинную поговорку насчет дураков и денег, — ответила она. — Если дураки хотят тратить на ме­ня свои деньги, я возражать не стану. С его стороны было глу­по недооценить противника.

Александр поднял бровь.

— И что вам уже известно о нашем противнике?

Похоже, что планы вашей организации в последнее время смешало подразделение вашего монархического правительства. Думаю, что этих знаний достаточно. — Рассмеявшись, София вернулась к своему обеду в углу апартаментов. Подняв бокал ви­на, она обратилась к людям в черном. — Вы наняли меня для ря­да операций, и все они прошли успешно, поскольку кристально ясны были их цели. Для меня, по крайней мере. Одна мишень. Ликвидировать. Сделать так, чтобы она исчезла. Практически нет места для ошибки. Затем вы попросили меня доставить мою мишень живой. Мишень эта, как заставила меня поверить ваша ориентировка, была всего лишь простым библиотекарем из ми­нистерства в правительстве вашей королевы. И только мое соб­ственное расследование просветило меня насчет этого самого министерства, или, точнее, насчет того, насколько мало о нем из­вестно. В результате я выяснила, что это единственные люди, ко­торые когда-либо преграждали мне путь, Александр. И, судя по опыту ваших столкновений с ними, они изобретательны, прони­цательны и в большинстве своем настойчивы. — Она допила ви­но и осторожно поставила пустой бокал на небольшой боковой столик возле кушетки. — Вы что, действительно ожидали, что они позволят носителю их секретов исчезнуть без следа?

Глядя, как Александр сжимает челюсти, она даже испыта­ла некоторый подъем. Телохранители Александра — назовем их так, за неимением более подходящего определения — все стояли в одинаковых позах. Поскольку они были одеты в мод­ные черные костюмы, — и хорошо, что их общий портной умел творить чудеса с черной тканью, в противном случае они вы­глядели бы как небольшое собрание работников похоронного бюро, — Александр и его наемные головорезы казались на фоне светлой и радостной обстановки ее гостиной мрачными силуэтами. Она подошла к Александру справа и широко улыб­нулась. Теперь она могла видеть их всех одновременно.

— Возможно, это был просто... — Он умолк, снова взглянув через плечо на ближайшего к себе охранника, а затем продол­жал: — ...небольшой просчет со стороны Владельца Поместья.

— Просчет? — Она рассмеялась. — Вы раскрыли им свою оперативную базу в Антарктиде!

— Мы можем перестроить ее.

— Если они теперь следят за Антарктидой — не сможете.

Лицо Александра становилось все более хмурым.

— Это большая страна.

— Когда вы начнете строительство, это приведет к появле­нию возмущений, которые покажутся слишком уж ритмичны­ми для простых подземных толчков. — Она прищелкнула язы­ком и вздохнула с видом поддельного сожаления. — Ваш достопочтенный Дом открыл им свои карты, мой дорогой.

— Как бы там ни было, — сказал он, шагнув вперед, и на лице его появилась довольно тревожная ухмылка, — работа ваша осталась невыполненной.

Как она не любила эти сюрпризы!

— Простите?..

—Дом Ашеров нанял вас для того, чтобы вы доставили ар­хивариуса министерства, — ответил он, и ухмылка его пре­вратилась в довольную улыбку. — И, насколько мы понима­ем, вы по-прежнему у нас на службе.

Она кивнула.

— А помимо той попытки на Чаринг-Кросс вы больше ни­чего не предпринимали?

В ответ последовало молчание. Внезапно она поняла, отку­да у его сопровождающих все эти травмы. Она взглянула на мужчину с неповрежденным лицом, который стоял у дверей.

Signor, вам очень повезло, что в тот вечер вы были в дру­гом месте. — Она снова посмотрела на Александра. — Мои соболезнования в связи с потерей человека. Надеюсь, он не был вашим кровным родственником.

— Попрошу вас, mademoiselle, — сказал Александр, по­казывая жестом в сторону двери.

Глаза ее прищурились.

— Вот так? Что ж, Александр, насколько я это понимаю, моя работа была выполнена, как только я доставила его на ба­зу в Антарктиду.

— Ваша работа состояла в том, чтобы доставить архивари­уса — живого — в Дом Ашеров. — Он слегка пожал плеча­ми и развел руки в стороны. — И Дом Ашеров все еще про­должает ждать.

Я считаю английский своим вторым родным языком, но не могли бы вы помочь мне расшифровать этот ребус пусто­словия? — Она взяла короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, а затем продолжила уже более спокойным то­ном: — Я доставила его. Вы его упустили. Это уже ваши за­боты, — сказала она и, кивнув в сторону побитых наемников, добавила: — Хотя сотрудники Дома продолжают демон­стрировать свою несостоятельность, степень доверия к ним не уменьшается. — Затем она вздохнула и сказала: — Se all’inizio non hai successo, ritenta ancora [20].

— Владелец Поместья настаивает, чтобы вы немедленно вернулись к выполнению своего задания.

При этих словах двое забинтованных головорезов выступи­ли вперед.

Как это мило.

Тут она услышала, что музыкальная шкатулка теперь играет в более высокой тональности, чем до этого. Финальный куплет.

Александр хотел что-то сказать, но небольшой взрыв за закрытым шторой окном заставил его вздрогнуть. Крик снару­жи потонул в последовавшем звоне металла, и в этот момент руки Софии вырвались из-под ее накидки. В двух охранников, миновав Александра, полетели диски с острыми зубьями. Два из них впились в горло своим жертвам, а третье вонзилось глу­боко в грудь еще одному телохранителю. Последний мужчина рванулся к двери, и ему повезло, потому что смертельный диск попал ему только в плечо. (Она думала, что он сделает шаг влево, и теперь корила себя, что не внесла поправку.) Но по­везло ему лишь на мгновение, потому что тут же в челюсть ему снизу ударила пуля.

Второй ее пистолет был направлен точно Александру в лоб. Тот буквально прирос к полу, когда она подходила к нему, взводя большим пальцем курок.

— Мы говорили о пустословии, — сказала она; голос ее по-прежнему звучал спокойно и обворожительно, как будто она наливала ему «Амаретто» на своей вилле.

— Сейчас, сейчас, signora... — Он нервно хихикнул, не сво­дя глаз с дула пистолета.

Ну наконец-то. Итальянский.

—Александр, — проворковала она, и ее акцент только еще больше подчеркнул звучавшее в голосе презрение, — мне очень жаль, но наш совместный бизнес зашел в тупик.

— И все же я думаю, что вам еще представится возмож­ность пересмотреть свое решение...

Она выгнула бровь.

— И это говорит человек, стоящий под прицелом пистолета.

— Вы действительно уверены, что хотите так быстро разо­рвать отношения с Домом, учитывая полученное вами в про­шлом вознаграждение?

— Вы думаете, что я поступаю необдуманно? Посмотрите вокруг себя. — Она вздохнула, но оружие в ее руке даже не дрогнуло. — Мне предложили более высокую цену.

Он медленно опустил руки.

Signora, подумайте о вашей репута...

Когда пуля попала ему в лоб, голова его откинулась назад; выстрел не оторвал его от пола, а просто отбросил на несколь­ко шагов назад.

Он еще только начал падать, когда она подошла к обожженным занавескам. София открыла их, чтобы проветрить комнату от едкого дыма. Стекло просто разлетелось вдребезги, но тяжелые металлические оконные рамы распахнулись наружу, заставив агента Дома Ашеров потерять равновесие. Она по­смотрела вниз на улицу и увидела там скорчившееся тело. По­тенциальный убийца скорее всего должен был пробраться в ее апартаменты и прикончить ее во время сна или в какой-то дру­гой редкий момент, когда она могла находиться в беспомощ­ном состоянии. Дом Ашеров нельзя было упрекнуть в недоста­точном старании.

Где-то издалека донесся свисток полицейского. Очень ско­ро в гостиницу прибежит весь Скотланд-Ярд. Ей нужно было немедленно уходить.

Чемоданы ждали у дверей. Она надела черную шляпку и за­вязала ее ленты под подбородком. В зеркало она взглянула на отражение стола, где совсем недавно наслаждалась своим ужином. Во рту появилась слюна.

Какая жалость, что приходится уезжать из этой гостиницы. Шеф-повар здесь — настоящий виртуоз.

Загрузка...