Морская чайка

КОНЕЦ ПЯТНИЦЫ

Правду сказал однажды папа: нет в мире ничего постоянного. И в самом деле, собрался утром в море — надо было чайке бычков на обед наловить, — а навстречу Робинзон и Пятница. Только Робинзон уже не Робинзон. Без лисы, без лука и стрел, даже без рогатки, но зато с черной повязкой на глазах. За ним шел унылый Пятница, вытирая кулаками слезы.

— Я даже голову смолою намазал…

— Дурак, потому и намазал.

Увидев меня, Робинзон и Пятница перестали спорить.

— Ага, это хорошо, что я тебя встретил, — сказал Робинзон таким тоном, словно он только и мечтал об этой встрече.

Я ждал, что он еще скажет.

— Будешь моим двойником, — заявил Робинзон, вообразив, как видно, что я запляшу от радости, услышав эти слова.

— Каким двойником?

— Я уже не Робинзон. К черту Робинзонов — это же старая песня. Я теперь мистер Икс. Видишь, какая у меня маска?

Маска действительно была как настоящая. Из дырок, проделанных в черной шелковой ленте, выглядывали серые блестящие глаза Робинзона, а ниже виднелся короткий, облупленный нос.

— Быть все время в маске — такова моя судьба, — затянул Робинзон. — Ты понимаешь: я буду тренироваться, а потом попрошу маму повести меня в настоящий цирк. Думаешь, что не смогу? Да я по канату буду ходить, на стуле буду сидеть под куполом. И все время в маске. А ты будешь моим двойником. А ну, подойди ко мне, встань рядом. Вот видишь: мы одинакового роста и похожи друг на друга. Итак, получай маску.

Говоря так, мистер Икс вынул из кармана черную ленту с прорезями для глаз и мгновенно натянул на мое лицо.

— А ну посмотри, Пятница, есть у нас сходство?

Пятница с завистью смотрел исподлобья, ковырял в носу и молчал.

— Язык себе откусил? — прикрикнул на него Робинзон.

— Похожи, — со вздохом, но послушно ответил Пятница.

— Как две капли воды?

— Как две…

Мистер Икс остался доволен:

— Ну вот и хорошо. Значит, так: когда я буду чем-нибудь занят, вместо меня будешь появляться ты, Даня. Понял?

Пятница жалобно поморщился.

Я решительно снял маску со своего лица.

— Не хочу быть двойником. И вообще, некогда мне с вами играть. Я теперь рыбак.

Мистер Икс даже рот разинул от изумления:

— Как это — рыбак? Да я же тоже… Если хочешь, вместе пойдем в море.

Тут Пятница отозвался с надеждой в голосе:

— Слава, возьми меня в двойники. Я пойду, куда только прикажешь…

Мистер Икс, казалось, не слышал его. Он меня уговаривал:

— Да это же не обязательно тебе все время в маске ходить. Это только когда я буду занят.

— Все равно не хочу, — упрямо заявил я.

В отверстиях маски злобно блеснули глаза новоявленного мистера:

— Ну и ладно! Подумаешь, еще и нос задирает! Другого двойника найдем.

Пятница все еще не терял надежды:

— Ну возьми меня! Я все время буду в маске ходить.

— Отстань от меня! — озверел мистер Икс. — Побыл Пятницей, и хватит. Пойди смолу со своей морды смой. Тоже мне красавец!

Мистер Икс отправился в поселок, играя черной запасной маской. Растерянный Пятница чуть было не расплакался. Мне стало жалко мальчишку. Судя по всему, Павлик высоко ценил дружбу. Ведь он готов был заплакать оттого, что потерял ее.

— А ты не унывай, Павлик, — сказал я Пятнице, зная, что его роль окончена. — Пойдем лучше со мной рыбу ловить.

Бывший Пятница приободрился:

— Я сейчас… сейчас… только за удочкой сбегаю.

— Давай вместе пойдем.

Павлик снова почувствовал себя счастливым. Заглядывая мне в глаза, он не мог успокоиться.

— Славка — хороший мальчик, — восторгался он своим неблагодарным другом, — только очень шальной.

— Какой?

— Это моя мама так называет его. Он такой, что у него сегодня одно, а завтра другое. То он Робинзоном был, а теперь уже тем… как его… А то он был еще и тем, что по деревьям лазит… Ну, Тарзаном… И телефон мы с ним проводили от кручи до самого моря. Он такое вытворяет, что ого-го!

— Он с тобой дружит только тогда, когда ему помощник нужен.

Я хотел было сказать: «Холуй нужен», но не стал обижать Павлика.

Он мне очень нравится. Робинзон тяжко оскорбил товарища, но Павлик все же верен прежней дружбе. Да и то надо учесть, что не каждый из нас согласился бы вымазать себя с ног до головы липкой смолой лишь для того, чтобы угодить Робинзону.

Павлик уныло смотрел в землю. Он понимал свою роль в той, прежней, дружбе и начинал испытывать стыд.

— Но мне и самому было интересно. Разве так плохо быть Пятницей? — сказал он наконец.

Павлик жил в маленьком домике посреди поселка. Должно быть, в поселке не было воров, а скорее всего мама Павлика была уверена, что на ее имущество никто не польстится, и никогда не запирала дом.

Павлик затащил меня к себе. Мы вошли в низенькую, но очень чистую комнатку, стены которой были оклеены яркими плакатами, рекламирующими кинофильмы. Здесь была и Анна Каренина в длинном черном платье, с густой черной вуалью на лице, и тореадор, дразнящий красным плащом страшного быка, и Гулливер, между ног которого, как под огромной аркой, проходили парадно одетые войска короля лилипутов…

— Это я все на память себе взял, — похвалился Павлик.

В углу стояла широкая кровать, застланная белоснежным покрывалом, а над ней висел портрет смуглого моряка.

— Это мой папа, — гордо произнес Павел.

Схватив свою удочку, он вышел из комнаты. Мы, не раздумывая, вдвоем отправились к морю.

— Ты в самом деле хочешь со мной дружить? — дрожащим голосом спросил меня Павлик.

— А почему бы и нет?

— Но ты еще с Коськой дружишь.

— А разве нельзя еще с кем-нибудь дружить?

Павлик опустил голову.

— Это потому, что я маленький?

— Да что ты! Мы все должны дружить. Понимаешь? И ты, и я, и Коська, и даже мистер Икс.

— Мистер Икс не любит дружить со всеми.

— Ну, это не по-пионерски. Пионеры должны дружить.

— А я еще не пионер, — глухо произнес Павлик. — Я только в третий перешел. Но не думай, что я маленький. И я очень сильный. А смелый — так это просто ужас! Я ничего не боюсь, вот увидишь. И если хочешь, то мы и рыбу будем вместе ловить, и чайку кормить. Ты не думай, что я взаправду хотел ее собаке отдать. Да ни за что на свете! Я сам не люблю, когда какую пташку обижают. Но Робинзон — ты же знаешь, какой он шальной! — решил поохотиться. Вот так и случилось. А ты увидишь, что я не такой, как он. И вовсе не маленький…

Павлик заикался, давился словами; как видно, он хотел убедить меня, что может быть искренним и верным другом. Он, должно быть, больше всего боялся одиночества. Поэтому так ценил дружбу и не мог жить без нее…

Мы подошли к морю.

— Ладно, — сказал я. — Мы будем все время дружить. И чайку будем вместе кормить. До тех пор, пока не вылечим.

Черное, вымазанное смолой лицо Павлика расплылось в счастливой улыбке.