Морская чайка

Я — НАСТОЯЩИЙ РЫБАК

Моторка мчится по морской лазури. Дедушка, держа трубку в зубах, сидит на корме, управляет посудиной. Рыбаки сидят на перекладинах, смотрят в море. Я же устроился на носу и кажусь самому себе капитаном корабля дальнего плавания.

Я ведь и домой не заходил, боясь с бабушкой встретиться. Слез с чердака и — на рыббазу. А тут как раз дедушка в море собрался.

— А, пришел все-таки, не опоздал!

— Пришел, дедушка.

— Ну, садись, внучек, в баркас, коли так. Вижу, что ты не зря к нашему делу тянешься. Сейчас к ставникам пойдем.

И вот мы направляемся к ставникам.

Я их видел издалека. Еще удивлялся: что за такая диковина в море? Столбы, столбы, опутанные веревками и проволокой, а в конце какое-то сооружение из бечевки. Правда, я догадался сразу: это для рыбы. Но как она там ловится, та рыба, никак не мог сообразить.

Сегодня выдался чудесный день. Над головой знойное солнце, а с севера дует прохладный ветер. Хотя он и не сильный, но такой свежий, что невозможно выдержать в тени, — так и тянет на солнышко.

Море синее-синее, почти черное, и кажется отрезанным от неба. А небо безоблачное и чуть розовое над горизонтом. Наша моторка мчится туда, где посреди синего морского простора лежит широкая зеленая полоса. Вот мы вошли в эту полосу, и я увидел, что вода здесь чистая-чистая, как небо ранней весной… Сквозь воду видно морское дно, и кажется, что, если бы моторка остановилась, можно было бы сосчитать все камни, в беспорядке разбросанные по дну морскому…

На баркас легко набегают маленькие волны, плещутся, булькают, словно играя с моторкой. Вода такая заманчивая, такая ласковая, что хочется сунуть в нее руку по самый локоть и бороздить ее, бороздить… Я, пожалуй, так и сделал бы, но в тот момент, когда мне пришла такая мысль в голову, дедушка проговорил:

— Вот это и есть наш ставник. Нехитрая штука, а, смотри, рыба, какая поглупее, и ловится.

Я, забыв обо всем, смотрел, как навстречу нам бежит таинственный рыбачий ставник.

— Это же все, внучек, требует огорожи. И скот держат за огорожей, чтоб не разбегался или чтоб волк не утащил. Вот и рыбу в огорожу ловим.

Мы очень близко подошли к толстым деревянным столбам. Они были крепко вбиты в морское дно да еще укреплены с двух сторон красно-желтой от ржавчины проволокой. На столбы была натянута густая сеть, точь-в-точь как та, что кучей лежит у деда на чердаке. Она как бы делила море на две части и спускалась к самому дну.

Дедушка объясняет, и я постепенно начинаю соображать, в чем тут дело. Оказывается, такая сеть тянется от берега далеко в море, а в конце, на большой глубине, имеется сетяной мешок — этакая все-таки хитрая штуковина. Рыба идет вдоль берега, натыкается на преграду, поворачивает под сетью в море и неминуемо попадает в мешок. А вход в него узенький, и рыба, пройдя особую горловину, уже никак не может выбраться из такого мешка. Тогда приезжают сюда рыбаки и вытаскивают наполненный рыбой мешок из воды.

Пока дедушка рассказывал мне об этом, баркас подошел к мешку. Мотор утих. Баркас завертелся, закачался на волнах. Кто-то из рыбаков уже ухватился руками за деревянный столб.

Я внимательно смотрел на сеть, исчезавшую где-то в черной морской бездне, пытался разглядеть там дно, проверить, есть ли в мешке рыба, но ничего не мог обнаружить. Рыбаки называли этот мешок «котлом», хотя он совсем не похож на котелок, в котором бабушка варит вкусную уху.

Дедушка с другими рыбаками, перевалившись через борт баркаса, начал вынимать из моря сеть. Она шла вверх тяжело, будто там, в морской бездне, кто-то вцепился в нее кривыми когтями. А может быть, в «котле» так много рыбы?

Некоторое время я наблюдал за работой рыбаков, а затем и сам ухватился обеими руками за мокрую сеть. Она начала подниматься быстрее. Я уже мог постигнуть, как сделан «котел». Со всех четырех сторон — до самого морского дна — стены из сети, а дно тоже застлано крепкой сетью. Зайдя в «котел», рыба попадает в огромную ловушку. Теперь мы дно «котла» тянули вверх. Но рыбы, видимо, не было, потому что я, глядя в воду, ничего не видел.

И вдруг я просто встрепенулся от радости: в глазке сети застряла крохотная рыбка — килька, точно такая же, как та, которую мама подавала мне и папе вместе с горячей белорусской картошкой. Совсем маленькая рыбка; на нее дедушка и рыбаки даже не посмотрели, а я так обрадовался, точно акула или огромный сом попал в наши сети.

— Рыба! Рыба, дедушка! — закричал я.

Дедушка, сощурив глаза, мельком взглянул на кильку.

— О, если так, то мы с тобой не зря вышли в море.

И не поймешь моего дедушку, шутит он или говорит всерьез. Впрочем, у меня не было времени размышлять. Потянувшись немного в сторону, я вытащил из глазка сети рыбку. Она была широкоспинной, упругой, зеленой сверху и серебристой с боков.

— Это будет моей чайке, — сказал я дедушке.

— Для твоей чайки, может, и вытащим, — равнодушно пообещал дедушка.

А в это время на стенах сети живым серебром затрепетали новые рыбки. Поглядев в воду, я увидел множество зеленых спинок, — «котел» как бы закипел от этой кильки.

— Смотри, что-то, кажется, и попало! — с удивлением произнес дедушка.

— Похоже на то, что попало, — согласился кто-то из рыбаков.

Затаив дыхание я смотрел, как из воды поднималась сеть, как все тревожнее суетились в «котле» мелкие рыбки, как все больше и больше рыбок запутывалось в густых глазках сети и как вся эта мелюзга безнадежно трепыхалась, пытаясь освободиться.

Прошло еще несколько минут, и вода в сети покрылась пузырьками, как во время дождя; казалось, кто-то насыпал в сеть несметное количество серебряных монет и перемывает их в зеленой морской воде. Рыбаки неторопливо приблизили к сети борт баркаса; умело вывалили рыбу на дно судна. Рыбки пружинисто запрыгали в баркасе, да так, что в глазах зарябило.

— Смотри, и впрямь килька пошла, — сказал дедушка.

— Может, и скумбрия да ставрида появятся, — с надеждой в голосе отозвался один рыбак.

— А что ж, может и появиться, — согласился дедушка.

Снова опустив сеть на дно моря, дедушка включил мотор. Наш баркас, быстро обойдя вокруг «котла», подошел к сети с другой стороны. Здесь был точно такой же «котел». Теперь я уже разбирался в рыбацком деле и сразу же ухватился за сеть, помогая рыбакам вытаскивать ее из моря. Меня уже не удивляла первая запутавшаяся в сети рыбка. Напротив, хотя теперь было вдоволь кильки, мне показалось, что ее не так уж и много. Могло быть гораздо больше. И я, точно так же, как и дедушка и другие рыбаки, молча опускал сеть на морское дно, не выражая своего восхищения уловом. Подумаешь, вытащили несколько центнеров кильки! Вот если бы это была скумбрия или хотя бы ставрида — тогда другое дело. И я уже жил надеждой, что вслед за мелкой килькой пойдет стремительная, веселая, как свет радуги, скумбрия, а за ней еще более крупная, головастая ставрида. Дедушка говорил мне, что скумбрия мчится в море с бешеной скоростью, потому что на нее охотится хищная пеламида.

Вынув рыбу из второго «котла», мы поплыли вдоль берега туда, где виднелся еще один ставник. Теперь я чувствовал себя уже настоящим рыбаком, уже ничему не удивлялся, молча сидел на носу баркаса и старался во всем походить на дедушку и его друзей. Я уже знал: рыбаки хотя и веселые, шумливые люди, но во время рыбной ловли они немногословны. Быть может, они боятся распугать рыбу в море? Или каждый из них, так же, как и я, мечтает о том, что вот вдруг вытащит из моря «котел», в котором окажется не мелкая килька, а скумбрия, да еще в огромном количестве? А то еще интересно было бы поймать черноспинного дельфина. Я уже не раз видел, как дельфины играли в море, прыгая с волны на волну, словно становясь на цыпочки, чтобы взглянуть, что там делается на берегу.

Но и в третьем «котле» — лишь килька, да еще попало штук десять крупных ставрид. И ни одного дельфина.

Наш баркас заметно осел в воде. А когда вытряхнули и третий «котел», в баркасе оказалось столько рыбы, что из четвертого она и не поместилась бы у нас. Да, наверное, четвертого ставника и не было.

Солнце давно зашло, на море упали вечерние сумерки, и дедушка решительно направил нашу моторку к берегу.

На рыббазу вернулись поздно. Здесь нас встретили работницы с плетенными из лозы корзинами. Они начали разгружать баркас, а мы с дедушкой, усталые и счастливые, побрели домой. Дедушка нес весло, а я в мешочке из старой сетки — кильку моей чайке на завтрак.

Только тогда, когда мы подошли к дедушкиной хате, я, взглянув на высокую кручу, где светились окна дома отдыха, вспомнил, что там уже закончилась демонстрация кинофильма. И мне совсем не было жалко, что я пропустил его. Ведь я не какой-нибудь бездельник, а настоящий рыбак. И, как рыбак, я должен быть человеком степенным, рассудительным. Незачем часто бегать в кино, да еще сидеть на старых черешнях. Тем более, что того самого «Мистера Икса», которого сегодня показывали в доме отдыха, я уже не раз видел… Следовательно, надо идти спать… Спать!