Мой худший друг

Глава 15

Тим

Сегодня я переступил через себя и свой характер дважды.

И если днем ее резкое нежелание идти в это чертово кино все же больше раззадорило и, можно сказать, включило в игру. То сейчас услышанный отказ, одна из реакций на который – послать ее куда подальше, расстраивает.

И нет, я не агрессирую. Хотя могу. Держу себя в руках. Якобы смиряюсь, а шестеренки в голове отчаянно ищут выход из этой ситуации. Любую зацепку, которая даст мне лазейку. Даже самую крошечную.

Окончательно избавляюсь от галстука и сую его в карман пальто. И так ситуация душит.

Поворачиваю голову. Арина сидит неподвижно.

Рассматриваю ее профиль, пока не замечаю скользнувших по щеке пальцев. Она поджимает губы и, похоже, вытирает слезы. В голове взрывается очередной снаряд. Бешенство, которое я сегодня так тщательно сдерживаю, начинает ломать прутья клетки, в которой заперто.

Ну вот что за девчонка? Сначала сама наставит условий, а потом ревет.

– Давай так, чтобы никто не знал, – пересиливаю себя, сглатывая ком из собственной гордости.

Арина удивленно вскидывает взгляд. И такая она сейчас забавная. Зрачки огромные, губы красные, искусанные. Манящие.

Она же хотела держать все в тайне. Если нужна такая условность, то пусть будет. В свете последних событий мне это только на руку, потому что она очень быстро поймет, что такой формат ее не устраивает. Уж я-то постараюсь.

Все же не выдерживаю, касаюсь ее губ в целомудренном поцелуе. Крепко сжимаю дрожащую ладонь и клятвенно обещаю не отвлекать ее от учебы.

Знаю, что ей не пофиг. Именно это и озвучиваю, вкладывая в голос по максимуму спокойствия и рассудительности. Но, если честно, кажется, что давлю на жалость. Снова прикидываюсь тем, кто лучше, чем есть на самом деле.

Арина опять кусает губы, а потом происходит баг. Она звонит матери и придумывает отмазку, чтобы не появляться в ресторане.

Ее вопрос про выбранный мною фильм звучит тихо и неуверенно. Но буквально в момент дает описание, причину и свойства ошибки, которое баннером зависло в моей голове. Чертов багрепорт*.

Я был прав, ей не все равно. Как бы самоуверенно я ни молол об этом, сомнения все же были…

Она так смотрит, будто и правда думает, что я ее пошлю. Ага, полдня за ней гоняюсь, а сейчас такой – ой, ну как-то у меня дела нарисовались. Прости.

Не дождется.

Губы сами собой формируют на лице улыбку. Если это был какой-то раунд, то я явно одержал в нем победу. Триумфальную и давно ожидаемую.

– Там какую-то комедию крутят, что-то про отрывную вечеринку.

– Отличный выбор, – Арина кивает и убирает за ушко прядь волос.

Такая она красивая. Еще и в платье. Длинном, но облегающем как перчатка. А светло-голубой цвет только оттеняет синеву ее глаз. Сейчас они и правда не кажутся серыми.

Бросаю взгляд на свой пиджак. В кино мы будем явно выбиваться из толпы чисто по внешнему виду. Думаю, найдется мало дураков, кто придет туда при параде.

Терпеть не могу все эти костюмы, но сегодня мама настояла. В Большой же идем. Хотя я бы, конечно, приперся туда в джинсах. Какая вообще разница?

– Ты не против, если быстро на квартиру заедем? Я переоденусь.

Громова кивает, и я чувствую, как ее большой палец скользит по тыльной стороне моей ладони. Медленно, но мурашки по спине все равно бегут.

Меняю в приложухе адрес, и спустя минуту водитель входит в поворот, следуя в сторону Патриков.

Честно говоря, после Аринкиного резкого согласия из моей башки вылетели все мысли и слова. Сижу как дурак, улыбаюсь, а сказать ничего не могу.

Просто зацикливаюсь на ее прикосновениях. Иногда смотрю на губы, шею… Да чтоб меня!

Арина ерзает. Убирает руку. Ее отстранение звучит как выстрел в моей голове. Мне ее точно сносит на раз.

Резко поворачиваюсь, замечая в глазах Громовой растерянность.

– Что? – поджимает губы.

– Ничего, – веду плечом.

Хочется ее поцеловать.

Так поцелуй!

Голоса в голове оживают. Назойливо подталкивая к желаниям. Всего-то сместиться сантиметров на десять, и вот она уже в моих руках.

Так и делаю, а потом бешусь из-за врезанного в сидение, сейчас так не к месту, подлокотника.

Хочется вжать ее в себя. Прочувствовать еще ближе, потому что сейчас все это чистая демка*.

Арина часто дышит. Откликается на мои прикосновения, но выглядит при этом чересчур серьезной. Хотя она всегда так выглядит. Строга, но справедлива.

Огибаю руками ее талию и выдергиваю с насиженного места.

Громова ойкает и уже через мгновение оказывается на моих коленях, вытянув и перекинув ноги через этот долбаный подлокотник.

Подол ее узкого платья собирается на бедрах гармошкой, оголяя колени и даже кожу чуть выше. Матовый капрон под цвет кожи мгновенно оказывается под моими пальцами.

– Что ты делаешь?

Ее смех застревает в моем сознании. Звонкий, чистый.

– Я испачкаю кресло, – смотрит на свою обувь.

– Оплачу им химчистку.

Вроде и говорю ровно, а грудь все равно вздымается в тяжелом вздохе, как только Арина прикасается к ней раскрытой ладонью, заползая пальцами под пиджак.

– Поцеловать можно?

Перехожу на шепот.

– С каких пор ты спрашиваешь?

Ее бровь озорно поддергивается вверх.

– Действительно.

Ограниченное пространство поджигает фитиль воображения. Несколько локальных хлопков в желудке ударной волной несут турбулентный поток в легкие. Переизбыток воздуха толкается в гортань. Выдыхаю через рот.

В висках пульсирует. Давно намечающийся взрыв разрывает своими масштабами, стоит только коснуться ее губ.

Зарываюсь пальцами в светлые волосы. Отстраняюсь на пару миллиметров. Арина часто дышит, так же как и я, через рот. Легкие не справляются. В голове вата. Перед глазами ее лицо. Такой же обезумевший взгляд. И как после такого яркого подтверждения своей правоты вообще можно ей верить? Верить, что ей все равно?

Машина тормозит не вовремя. Телефон пищит. На него падает сообщение о списании денег за поездку со счета.

Толкаю дверь и, подтянув Арину на себя, помогаю выбраться наружу с моей стороны, придерживая за бедра.

Она ловит равновесие, хватаясь за крышу машины. Вылезаю следом, крепко прижимая ее к себе, утыкаясь носом в светлую макушку.

Чувствую, как дрожат пальцы, что смыкаются замком на ее талии.

– Десять минут, – бормочу и подталкиваю нас к подъезду, не разрывая объятий. Мы идем туда как приклеенные.

Какое, к черту, кино? Я просто хочу побыть с ней. Вдвоем.

В лифте Арина отстраняется. Прилипает спиной к зеркалу.

– Это же не какой-то коварный план, чтобы затащить меня в кровать? – спрашивает, чуть прищурившись.

– Я не против, конечно, – ухмыляюсь, – но нет.

– Ладно.

Она кивает и выходит из кабинки, как только разъезжаются двери.

Волочусь за ней следом, капая слюной.

Открываю дверь и сразу включаю свет. Арина замирает у порога. Видимо, проходить дальше не собирается. Даже верхнюю одежду не снимает.

Скидываю ботинки, пальто и расстегиваю пуговицы на рубашке.

– Я быстро, – направляюсь в сторону комнаты.

В этой квартире нет полноценной гардеробной. Так, каморка два на два, вход в которую замаскирован под встроенный в стену шкаф-купе.

Отодвигаю створку и бегло прохожусь по шмоту взглядом. Достаю черные джинсы, разноцветные Джорданы и бежевый свитшот с вертикальной красно-зеленой полоской по центру и желтой надписью «FAKE».

– У меня Катькины шмотки есть, можешь тоже переодеться, если хочешь, – выкрикиваю Аринке, переводя взгляд на целый отсек с Катюхиными вещами.

Арина заглядывает ко мне через минуту.

– Давай. Бесит уже это платье.

– Но тебе очень идет.

– Не спорю, – улыбается. – Это и правда красиво.

– Выбирай, – киваю на вешалки. – Здесь переодевайся, я в комнату.

Выхожу, плотно прикрывая за собой дверь, хотя соблазн оставить небольшой зазор и встать к зеркалу есть.

Быстро скидываю костюм и впрыгиваю в более удобные шмотки.

– Только обувь.

– Что?

Поворачиваюсь на голос Арины, которая тоже переоделась и приоткрыла дверь, высунув голову в проем. На ней Катькины лосины и мое красное худи с белыми монограммами.

Арина разводит руки в сторону. Делает уверенный шаг назад и смотрит на свои ноги.

– В этой квартире полно Катькиного барахла, глянь в нижних ящиках.

Громова кивает. Выдвигает пару ящиков.

– Точно Катино? – недоверчиво смотрит на длинные черные сапоги на тракторной подошве.

– Не имею привычки коллекционировать женскую одежду.

– Ты понял, о чем я.

– Точно Катино, – заверяю уже серьезно.

Ариша прячет руки за спину, снова смотрит в ящик, а потом уже более доверчиво вынимает сапоги. Поочередно натягивая их на свои ноги.

Мельком смотрится в зеркало.

– Я как будто за грибами собралась, – накидывает на голову капюшон.

Идти в какое-то там кино уже нет никакого интереса. Темнота, тишина, люди. Мои фантазии ни в ВИП-зале, ни на последнем ряду, просто не осуществимы.

Хочется побыть с ней наедине, а не шататься по кинотеатрам.

Взъерошиваю волосы на своей башке, соображая, как лучше подтолкнуть ее к решению остаться здесь на пару часов. Сам себе клятвенно обещаю, что не буду ее лапать, если останется.

Арина выходит в комнату, собирая в кулаки гармошкой ткань длинных ей рукавов кофты.

Вдавливаю подошву кроссовка в паркет с мерзким скрипом. Тянусь к телефону.

– Сеанс через полтора часа в ближайших.

– Отлично.

Она улыбается, целеустремленно направляясь к двери.

– Может, останемся?

Арина замирает на половине пути. Не поворачивается, только тихо спрашивает: «Зачем?»

– Не имею в виду ничего плохого, – обогнув ее замерший силуэт, приваливаюсь спиной к стене напротив. – Там полно народа, – оттолкнувшись, делаю к ней уверенный шаг. – Хочу побыть с тобой вдвоем, – сжимаю спрятанную в рукав ладонь. Переплетаю наши пальцы.

Арина опускает взгляд. Смотрит себе под ноги долгих полминуты.

– Ладно. Но без рук.

Мгновенно выставляю ладони перед собой.

– Может, пиццу закажем? – скидываю кроссы.

– Я не ем пиццу.

Кто бы вообще сомневался, собственно?

– Тогда на твой выбор, – отдаю ей свой телефон, который не к месту пиликает в ее руках.

– Тебя тут какой-то «Татарин» в клуб зовет.

– Напиши, что я пас, – падаю на диван и включаю плазму.

– Сам пиши, – закатывает глаза и присаживается рядом.

Именно присаживается. Потому что делает это осторожно и медленно, как настоящая леди.

Аринка все еще в сапогах, и я, конечно же, не упускаю шанса ее потрогать. Сгребаю лодыжки и, подтянув к себе, стаскиваю с нее обувь, укладывая стройные ноги к себе на колени.

Знаю, обещал без рук. Но ничего противозаконного же не сделал?! Обычная помощь ближнему, не так ли?

– Спасибо, – она улыбается, немного краснеет и сразу утыкается взглядом в телефон. – Ну я, наверное, выбрала.

– Заказывай.

– Лицо свое дай, – поворачивает ко мне экран.

Смартфон издает короткий звук, а в приложении загорается ожидание заказа. Обещают в течении получаса-сорока минут. Похоже, она выбрала, что рестик недалеко от дома.

– Зачем тебе все это?

Арина кладет телефон на диван. Смотрит на меня с интересом, чуть склоняя голову вбок.

– Что именно? – щелкаю первый попавшийся на подписке фильм и убавляю звук, делая киношку лишь фоном.

– Я говорю тебе нет, а ты убеждаешь меня, что да…

– Ну ведь не такое и «нет», если в итоге ты соглашаешься.

– Пожалуй, переименую тебя в «Т-34».

– Это зачем?

– Потому что прешь как танк, Азарин.

– Это я могу, – соглашаюсь, укладывая ладонь ей на колено, и она сразу выстреливает недобрым взглядом.

– Попробовать стоило, – ухмыляюсь и получаю легкий толчок пяткой в живот.

– Расскажи что-нибудь о себе. Я знаю тебя всю жизнь, но о тебе самом ничего не знаю, – кладет голову на спинку дивана.

– Тимофей. Восемнадцать лет. Будущий миллионер.

Она издает невнятное «Пф-ф».

– Это и так понятно, – закатывает глаза. – Наследство.

– Не-не-не. Я им сам стану, а потом сделаю слияние и приумножу папин капитал, товарищ будущий врач.

Сам верю в то, что говорю. На фоне своего отца тоже хотелось бы сделать что-то выдающееся. Он стал миллионером в двадцать три года. Долларовым. Чисто на разработках. Без чьей-либо помощи. Так что ставки очень высоки.

– Наполеоновские планы.

– Ну так, – веду плечом. – А что насчет тебя? Девочка «лучше всех»?

– Мне просто нравится учиться. Получать новую информацию всегда интересно.

– Тогда иди в педагоги.

– Зачем?

– По статистике, женами миллионеров очень часто становятся учителя. Дашь шанс нам обоим.

– Дурак. Если я стану учителем, в первый же день поубиваю всех детей, они надоедливые и зачастую очень тупые.

– Да ты гуманный человек, – подаюсь к ней чуть ближе, так, что теперь на моих коленях оказываются ее бедра.

– Ты обещал, – предупреждающе смотрит мне в глаза, но буквально на секунду опускает взгляд на губы.

– Я помню. Руки вот, – снова поднимаю ладони.

– Азарин…

– М?

– Поцелуй меня…

Два раза меня просить не надо. Сгребаю ее в охапку. Чувствую под ладонями ее тепло.

Бешеные чувства собственничества и страха, что все может закончиться, терзают. Когда я вообще успел настолько вляпаться? Это навсегда?

Чувствую ее губы. Трогаю ее волосы и одновременно навожу на голове шухер.

Аринка миниатюрная, но не костлявая. Я бы даже сказал, очень фигуристая. И грудь, и задница – все при ней.

Выдыхаю. Отстраняюсь. Всего на пару сантиметров.

– Ты завтра правда будешь весь день занята?

Она раздумывает несколько секунд и отрицательно вертит головой.

– Я тебе соврала. Справлюсь за полдня.

– Ночью, за городом, на заброшенной вертолетной площадке будем дрифтить. Не хочешь поприсутствовать?

– Папа меня не пустит ночью. Даже с тобой.

– А мы никому не скажем. Я заберу тебя тихо.

– Как?

– Соглашайся, увидишь.

– Пока, – делаю шаг назад, потому что за входной дверью с витражными вставками загорается свет. Через них-то его и видно.

– Пока, – Арина опускает взгляд, все еще продолжая сжимать мою ладонь.

Провожаю ее до самого дома. Можно сказать, сдаю из рук в руки ее отцу. Дядь Степан незамедлительно открывает эту самую дверь, руки наши к тому моменту уже разомкнулись.

На Громовой пальто, из-под которого торчит красный капюшон моей толстовки. Платье свое она в пакет закинула.

Спускаюсь по ступенькам, пару раз оглядываюсь. Дверь уже закрылась. Закрываю калитку и сажусь в тачку. Хорошо, что она все это время стояла в паркинге аппартов.

Щелкаю поворотником и выезжаю на трассу.

На телефон падает очередное сообщение от Татарина. Текст не меняется. Он все еще зовет в клуб. Пораскинув мозгами, еду туда.

Настроение болтается где-то над головой.

Весь вечер улыбаюсь как полный дебил, потому что зациклил в своей башке каждый момент этого короткого вечера, пока был с ней вдвоем. Посекундно.

К тому же отца в городе нет, у службы безопасности послабление на этом фоне, можно и немного оторваться. Ну, как оторваться, посидеть в випке и поглазеть на толпу под веселые разговоры. Без фанатизма, короче.

– Всей хай! – падаю на диван.

Татарин лениво растягивает губы в улыбке, сидя в компании двух тянок.

Листаю меню, параллельно бросая взгляды в толпу. Осматриваюсь.

– Тим! – пальцы Ады зарываются мне в волосы.

– Руки, – сжимаю тонкое запястье, – убери.

– Ты чего такой злой?

Грановская дует губы и садится рядом. Провокационно закидывает ногу на ногу, чтобы ее кожаная юбка задралась до пупка, видимо.

Ада постоянно крутится в нашей тусовке. Раньше мы иногда даже вместе зависали. Но «раньше» – тут главное слово.

– Я сама доброта, – отталкиваю от себя лодыжку, которую она пытается пристроить на моих коленях.

Грановская цокает языком. Гримасничает, но продолжает улыбаться как дура.

Хочется закатить глаза от всех этих жеманностей.

– Может, потанцуем? – не унимается. – Или можем к тебе поехать…

Выдыхаю. Откидываю меню и прошу официанта принести мне воду с лимоном. Наблюдаю за удаляющейся девочкой в униформе и только потом поворачиваюсь к Аде.

Спать я ни с кем не собираюсь. Ни с Адой, ни с кем-то здесь еще.

В этом плане у меня есть принципы. И в сложившейся ситуации в свои штаны кого попало я не пускаю. Да и девахи, что перманентно крутятся в нашей тусовке, частично на всех поскакать успели. В последнее время меня это жутко напрягает.

– Нет, – качнув головой, делаю глоток из принесенного стакана. – Советую переключиться на Дюшу.

Грановская переводит взгляд на Королева. Морщится.

– Ты же знаешь, что я хочу только с тобой. Давай выйдем, я сделаю тебе приятно.

– Свали отсюда.

– Что?

– Ты глухая или тупая? Встала и пошла отсюда.

Ада хлопает глазами. Поджимает губы и, фыркнув, вскакивает на свои длинные ноги.

– Козел!

Он самый. Откидываюсь затылком на спинку дивана.

Время переваливает за два ночи. Кручу в руках смартфон, а потом пишу Аринке.

Я: Спишь?

Ответ приходит ровно через полминуты.

Ариша: Нет. Просто лежу.

Я: Фоточку скинь.

Ариша: Обойдешься.

Сообщение заканчивает недовольным смайликом.

Я: Уже скучаю. Ты же не передумала насчет вечера?

Ариша: Нет.

Я: Отлично. В полночь будь готова.

Завершаю свое послание сердцем. В ответ получаю улыбочку и убираю телефон в карман.

После клуба прихватываю Королева. Примерно до пяти торчим на гонках. Нужно вытрясти взбрызнувшийся в кровь адреналин от ожидания сегодняшней встречи с Громовой. Потому что и так руки ходуном ходят. Вся башка только ей забита.

Еще суток не прошло, а я по ней уже соскучился. Пока на квартире были, до смерти ее, наверное, зацеловал. Она даже начала попискивать, что губы болят.

– Король, я домой, тебя подкинуть?

– Не, я с пацанами.

Киваю и запрыгиваю в тачку. Дома падаю лицом в подушку даже не раздеваясь.

Просыпаюсь часа в два.

Принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь в столовую. Мама как раз обедает.

– Доброе утро, – взмахивает вилкой. – И во сколько ты вчера пришел?

– Часов в пять, – выдвигаю для себя стул. – Трезв и адекватен, был, – уточняю.

– Мы с тобой, кажется, договаривались, что ты дома появляешься не позже двух.

– Это старая договоренность. Тогда я был несовершеннолетним. Пора заключить новый договор.

– Кто-то решил осмелеть, пока папы в городе нет?

– Ни в коем случае, – улыбаюсь. Хотя мама, конечно, права. При отце я бы под утро домой не заявился. Чревато последствиями. – Это была разовая акция, – сдаюсь. – Ты же ему не скажешь?

– Вон, – кивает на окно, – Вячеслав доложит.

Вячеслав – это начальник службы безопасности.

– Ну можно же как-то договориться, – демонстрирую тридцать два зуба.

Мама отвечает ответной улыбкой и качает головой.

– Ты у нас теперь мальчик совершеннолетний, поэтому сам с папой объяснишься и передоговоришься, – подмигивает.

– Ты явно хочешь моей смерти, – ковыряю ложкой поданный суп.

– Нет. Лучше расскажи-ка, почему мы вчера с тобой так неожиданно пошли на балет?

– Хотел тебя порадовать.

– Ты не любишь театры.

– Зато ты любишь.

– И Громовы.

– При чем тут Громовы?

– Да так, – она снова улыбается. При чем так провокационно, будто с издевкой.

– Мам!

– Что «мам»? – округляет глаза. – У Арины вчера платье красивое было, да?

– Ага, – соглашаюсь на автомате. Вообще, все, что касается Громовой, у меня на автомате происходит.

Раздраженно прикрываю глаза и слышу тихий родительский смешок.

– Ладно, не злись. Мне просто интересно, что у вас там происходит.

– Давай сменим тему.

Засовываю ложку супа в рот и снимаю с блокировки телефон.

Снова пишу Громовой. Если она и сегодня решит слиться, я ее просто растерзаю.

Я: Привет! Про вечер помнишь? Все же в силе?

Ариша: Да.

Ариша: Наверное.

Ариша: Папа не отпустит ночью…

Я: Ты ему не говори. К двенадцати просто будь готова.

Ариша: Уйти тайком?

Прям вижу ее вытянувшееся лицо и глаза по пять рублей.

Я: Именно. Будет весело.

Ариша: А если там будет кто-то из школы? Там, куда мы идем. Все узнают…

Я: Не будет. Это другая компания.

Ариша: Ладно.

Вечером вытаскиваю из дома персонала раздвижную лестницу и кидаю в багажник. К дому Громовых приезжаю, вырубив фары. Тачку кидаю метрах в двух от участка.

Быстро перелезаю через забор со стороны заднего двора, аккуратно и, самое главное, тихо перетягивая за собой лестницу.

Тянусь к телефону и звоню Арине.

– Окно открой, – бегло осматриваю здание. Освещение во дворе они еще до конца не подключили, что мне только на руку.

– Открыла, – шепчет в трубку.

Осматриваюсь, понимая, что стою прямо напротив ее окна.

Раздвигаю лестницу и, спрятав телефон в карман, залезаю на второй этаж.

Аринка уже торчит в окне.

– Готова? – не могу сдержаться, поэтому подтягиваю ее к себе, касаясь губ.

– Ты как сюда попал?

У нее горит ночник, поэтому я вижу ее ошалелый взгляд.

– У вас охраны вроде нет.

– Зато есть камеры. Папа узнает… Увидит и убьет меня.

– Не парься, я потом все сотру.

– Снова проникнешь в наш дом?

– Ага, – закатываю глаза, – дистанционно можно это сделать, если знать как.

– А ты знаешь?

Продолжает ломаться, хотя сама стоит в джинсах, водолазке и с пуховиком в руках.

– Знаю. Иди уже сюда.

– Где ты взял лестницу?

– С собой привез. Молча слезай, а?!

– А как мы через забор? Лестница только с одной стороны будет.

– Я тебя поймаю. Молчи.

___

*Багрепорт – сообщение или отчет об ошибке с её описанием, причиной возникновения, приоритетом и прочими свойствами.

* Демка – демонстрационная версия чего-либо, как правило, с урезанным функционалом или с пробным периодом использования.