Мой сын Леонид Невзлин

Леонид Невзлин

Я думаю о родителях всегда, постоянно. Они у меня не то что в графике, они у меня в памяти ежеминутно. Это не только вопрос медицинского обслуживания или практических вещей. Хочется, чтобы им было интереснее жить. Это очень важно. Я думаю о том, что они должны ложиться спать спокойно. Неважно, где я нахожусь, я звоню и говорю, что я дома. Да и в течение всего дня я стараюсь звонить, потому что знаю, что они этим живут. Стараюсь, чтобы они не нервничали, чтобы им было хорошо.

Мой отец золотой человек. Он пятьдесят шесть лет с моей мамой живёт. Он молодец. Она ведь доминирующая фигура. И то, что он её любит, - это стопроцентно точно. Я это вижу.

Леонид Невзлин

Если говорить сегодня о политике, о Ходорковском, то я могу сказать так - всё меняется. Прилетев в Израиль, Ходорковский мне сразу предложил работать вместе. Работать вместе - это значит работать по всем направлениям. Мне, конечно, было очень приятно, это подтверждает наши дружеские чувства и говорит о доверии, о том, что я ничем не подвел.

Я сказал, что буду думать. Мне на самом деле надо подумать, моя жизнь сейчас протекает в другом русле. Несомненно, у нас есть конфликт интересов, при котором я понимаю, как сохранить дружеские отношения, но не до конца понимаю, как выстроить отношения рабочие. Первое и главное - для того, чтобы работать с Ходорковским, сфера интересов которого - Российская Федерация, надо обратно погружаться в российскую тематику, из которой я выходил медленно, но сегодня могу сказать, что вышел абсолютно.

У меня есть единственный источник новостей -это CNN. Российские официальные каналы не смотрю, неинтересно, а если и смотрю, то больше для развлечения. Забавно видеть эту кондовую советскую пропаганду, когда существует Интернет, Фейсбук и так далее. Ничего смешнее нет, и никакой Жванецкий не идёт в сравнение. Фигляр Дмитрий Киселёв, вещающий, что американцы плохие, украинцы плохие, при этом недвусмысленно намекая на возможность ядерной войны, вызывает только усмешку и напоминает плохую юмористическую передачу. В Америке - всё плохо, а в России - хорошо. В Украине - всё плохо, а в России - хорошо. В Европе стало плоховато, потому что они зависят от американцев, а в России - всё хорошо. Вот такая у них структура новостей.

Возвращаясь к предложению Ходорковского, скажу, что я не хочу его обманывать. Если я соглашусь, то мне придётся заниматься этими вопросами, что очень тяжело и неинтересно. Для меня это скучно, я не вижу в этом перспективы, а врать и обманывать его не хочу. Это первое и, пожалуй, главное. Второе, сегодня абсолютно очевиден конфликт ценностей между Россией и Западом, и в этом конфликте понятно, на чьей я стороне. Чем либеральнее Запад, тем мне приятнее быть на его стороне. Превращаться в кричащего диссидента просто глупо, особенно, живя в эмиграции. Я думаю, что иметь надежного друга для него и для меня не менее важно, чем иметь делового партнёра.

Есть ещё одно очевидное противоречие. Я, как известно, наследник бизнеса. Ходорковский же, по его собственному решению, к бизнесу уже непричастен. Что касается меня, то отказаться от «наследства» я не могу, потому что моя жизнь предопределена борьбой с Россией за выполнение Хартии. Это в итоге создаст конфликт: Ходорковский как российский политик не может быть политическим партнёром того, кто хочет из бюджета забрать средства, которые в своё время путинская команда похитила, разграбив ЮКОС. Это доказано судом. Так что пока будем дружить, но не сотрудничать в политике.

Если говорить об Израиле, вижу ли я себя в политической жизни Израиля? Да, конечно. Я вижу себя активным избирателем и человеком, имеющим своё мнение, которое иногда выражаю публично, иногда среди своих друзей. На сегодня я участвую в издании двух либеральных средств массовой информации. Это, в определенном смысле, является выражением моих взглядов. Именно так я хочу присутствовать в политической жизни Израиля. В публичную деятельность не пойду. В политическую тем более.

Что касается самого главного вопроса для нас, израильтян, то скажу следующее. Я считаю, что с арабами нам придется жить и работать, и именно поэтому надо с ними договариваться. Безусловно, что за террор против мирных людей надо наказывать, но надо признать главное - у нас с ними нет диалога. А когда нет диалога, всегда применяются неконвенциональные методы борьбы. Уверяю, что если бы мы с палестинцами общались постоянно, если бы был, что называется, выхлоп пара, и они могли реализовывать какие-то свои планы и решать проблемы, то было бы всё гораздо лучше. Мы сильнее, мы хозяева на этой территории - об этом надо помнить.

Израилю нужно двигаться в сторону, что называется, «двух государств для двух народов», несмотря на необходимость уступок. Формально дать палестинцам возможность быть государством, установить границы. На это придётся согласиться в том или ином виде.