Мой сын Леонид Невзлин

Леонид Невзлин

У меня - все девочки, это правда. Каких только нет «теорий», отчего рождаются мальчики, а отчего - девочки. У меня на этот счёт теории нет. У меня есть практика, и практика большая. Это то, что касается девочек.

Что касается мальчиков, то у меня есть внуки. Моя старшая дочь Ира подарила мне двух мальчиков, двух внуков. Говорят, что есть разница в отношении к детям и внукам. У меня такой проблемы нет, у меня и дети, и внуки - одного возраста. Всё не так, как у обычных дедов.

А ещё у меня есть сын Лёша. Он рос со мной с шести лет. Я называю его сыном и люблю как родного сына. У Лёши две дочки - Катя и Варя. И они - мои внучки.

Леонид Невзлин

Ира и Марина не были знакомы очень долго. Для Татьяны это было как бы само собой разумеющимся. Договор по умолчанию - назовём это так. Я со своей бывшей семьёй не общался. Не общалась и она со своей семьёй.

Единственная разница в том, что Лёша, сын Татьяны, не был оторван от отца и бабушки. Я же не общался ни с Аней, ни с Ирой. Таким образом, возникла среда молчания. И если бы я попытался что-то поменять, то это вызвало бы напряжение в отношениях с Татьяной. И я считаю, что вина полностью лежит на мне. Это исходило от Тани, но я её желанию подчинился, и, конечно, был неправ.

Когда Ира нашла меня, а это был 1992 или 1993 год, то во мне всё всколыхнулось, и я, естественно, сказал жене, что буду общаться со старшей дочерью. Надо отдать должное моей девочке. Она меня нашла: позвонила, пришла, мы встретились, и с той поры мы вместе.

Тогда я встретил очень содержательного, взрослого, умного ребёнка, который хотел, чтобы в её жизни был папа. Когда Ира меня нашла после такого перерыва, это произвело на меня очень сильное впечатление. Я видел, как ей это важно и как она была рада. И конечно, я должен благодарить всех: и Александру Ефимовну, и моих родителей, но, в первую очередь, Аню.

У нас с Ириной очень много общего - и в характере, и в поведении, и внешне. Скажу откровенно, она от меня молодого не очень сильно отличается. Конечно, она не копия, а если и копия, то, несомненно, улучшенная.

С момента нашего «повторного знакомства» у меня с Ириной всё в порядке, но когда я думаю о ней, меня всегда мучают угрызения совести. И чем старше я становлюсь, тем сильнее во мне эти муки.

Моя встреча с Ирой естественным образом восстановила отношения с Аней. После того, как я ушёл, мы жили как бы на разных полюсах. Я думаю, что она сейчас ко мне хорошо относится. Даже обида не помешала. Муж Ани, Володя, прекрасный человек. Я с ним в мэрии познакомился, мы подружились. И они для меня сейчас одинаково близкие люди.

Анна Невзлина

После того, как мы развелись, Лёня почти десять лет не видел Иру. За все годы - лишь несколько встреч, но их можно не брать в расчёт. Так уж получилось, что Лёня на долгое время выпал из нашей жизни.

Он заново познакомился с Ирой, когда ей было четырнадцать. При этом повторном знакомстве я не присутствовала, но знаю, что их встреча проходила в квартире Ирины Марковны и Бориса Иосифовича. Туда и приехал Лёня. Ира ведь с бабушкой и дедушкой общалась постоянно, тем более, что мы жили в одном районе.

Насколько я понимаю, их встреча прошла хорошо. Ира приехала домой радостная и с подарками от папы. Она выглядела и удивлённой, и вдохновлённой, и даже гордой. Рассказывала про папу, про их встречу и про машину с водителем, на которой её привезли домой. После этого они уже общались постоянно.

Ирина Невзлина-младшая

Думаю, мне надо начать с благодарности. С благодарности за то, что произошло, я имею в виду те отношения, которые в итоге сложились у меня с отцом. И за это я хочу, в первую очередь, сказать спасибо маме. В том, что наша встреча с папой произошла, и мы смогли выстроить наши отношения, - несомненно, мамина заслуга.

Когда муж оставляет семью, для женщины это не только большая обида, но и серьёзная душевная травма. Когда родители расстались, мама была совсем молоденькой, но ей хватило мудрости сделать то, что большинство женщин сделать просто не в состоянии. Она смогла сохранить во мне образ отца, несмотря на то, что мы с ним не общались. Мне было понятно, что он ушёл не от меня, причина, по которой он ушёл, никак не была связана со мной. Большинства комплексов, с которыми сталкиваются дети без отца, у меня не было.

Конечно, почти у всех людей есть неприятные и болезненные воспоминания, но я говорю о том, что могло быть гораздо хуже. Уход папы из семьи мог стать для меня травмой, но не стал, потому что меня постоянно, ежедневно и ежечасно окружало очень много любви. Это была и любовь мамы, и любовь бабушки, Александры Ефимовны, и любовь бабы Иры и дедушки Бори. Это был мамин принцип - ребенок должен чувствовать любовь своих родных. И как доказало время, это правильно, и это работает. В итоге нам всем удалось сохранить не только хорошие отношения, но жить как бы одной семьёй. Мы через три дня будем встречать Рош-Ха-Шана все вместе: мама и дядя Володя, папа с дочками, баба Ира и деда Боря. Мы не по форме, а по сути сохранили добрые отношения.

Я действительно считаю, что мы с папой очень похожи. Хотя во мне, в моём лице есть и мамины чёрточки, но папиных черт больше.

Ирина Фёдорова, референт Леонида Невзлина в 90-е годы

Позднее возникла старшая дочь Лёни - Ира. Она приходила к нам на работу и, так как Леонид Борисович часто был занят, мы с ней довольно много общались. Я её помню лет с пятнадцати. Она сразу оставила очень приятное впечатление. Самое интересное, что девочка, которая, насколько я знаю, не так много общалась с отцом, была с него как будто скопирована. И манеры, и поведение, и речь. Самое главное - она на него похожа внешне. Очень похожа!

Леонид Невзлин

Приблизительно через год-полтора после того, как я начал общаться с Ирой, я сказал Тане, что вот теперь я хочу познакомить детей. И я их познакомил. Была попытка их сдружить, но эта попытка обернулась полной неудачей.

Ирина Фёдорова, референт Леонида Невзлина в 90-е годы

Младшую дочь Марину я знала меньше, она реже приходила к нам. Она была совсем ещё маленькая, лет тринадцати. Когда она появлялась, Лёня сразу забирал её к себе, и она всегда была с ним.

Лёня очень любил её, безумно любил, сейчас, насколько я понимаю, у них сложные отношения. Главное, чтобы все они были здоровы. Хочу отметить только, что Лёня всегда был очень заботливым человеком и очень любил свою семью, своих девочек.

Леонид Невзлин

Когда у нас с Таней начались серьёзные проблемы, Марине было шестнадцать лет. И самый сильный и страшный удар был нанесён именно по ней.

Она, как могла, сопротивлялась, как могла, противостояла всему тому, что происходило с её мамой, а потом всё в ней перевернулось, всё исказилось и сломалось, и сейчас Марина более религиозна и ортодоксальна, чем её мама.

Сейчас Таня переживает по этому поводу. Страдает, что Марина не нашла своего места в жизни, что у неё нет настоящих друзей, что у неё нет молодого человека, нет семьи, детей.

Не знаю, можно ли сейчас что-то изменить в жизни Марины. Нам сложно общаться, при каждой встрече она начинает меня учить, как мне жить. Я, конечно, взрываюсь, и разговор сразу заканчивается.

Она живёт в Герцлии, живёт одна в квартире, которую я ей купил. Живёт только религией, своей закрытой от всех жизнью. И говорить об этом больно.

Ирина Невзлина-младшая

Тема Марины - сложная и трудная. Хочу сразу подчеркнуть, что всё, что я сейчас скажу - это мое личное мнение.

У меня с Мариной не сложились отношения. Мои друзья говорят, что для того, чтобы со мной не сложились отношения, надо действительно постараться. Я достаточно открыта в общении с людьми. И признаюсь, что, будучи единственным ребенком в семье, мне очень хотелось иметь сестру. Я думаю, что ошибка была в том, что от неё скрывали моё существование. Скрывали очень долго. Когда мы познакомились, мы уже были довольно взрослыми.

Мне кажется, что Маринины негативные эмоции - следствие того, что её обманули. И получилось так, что эти эмоции обратились в мою сторону. Хотя я и сейчас не думаю, что она ко мне плохо относится. Она вообще тяжело сходится с людьми. Она меня воспринимает как... не врага, не соперницу... Трудно подобрать точное слово. Её неуверенность в себе на тот момент, её неуверенность в отношениях с папой, так или иначе, отразилось и на мне. Я убеждена, что в этом нет ничего личного. Она непростой человек. Она талантливая, а проблемы её, мне кажется, происходят от каких-то душевных травм. Я не знаю, с чем это связано. Её отношения с папой всегда были достаточно сложными. Они ведь тоже похожи между собой.

Чтобы наши отношения изменились в лучшую сторону, у неё должна наладиться связь с отцом. Как только у Марины будут нормальные отношения с папой, тогда можно будет говорить об отношениях со мной. Мостиком между нами может служить только папа. Только он может сделать так, чтобы Марина поняла, какое место занимает в его жизни, и какое место в её жизни занимает он. Я думаю, что примирение между отцом и Мариной зависит от него. Это зависит от его душевных сил, от его желания это сделать.

А что касается религии в её жизни, то я думаю, что это наносное, потому что, если бы религиозное чувство проникло в её душу очень глубоко, то она поддерживала бы отношения со своей мамой, а этого не происходит. Я думаю, что религия для неё - это некий способ самоутверждения, антидепрессант. И более того, у неё хорошее отношение к иудаизму. Она могла бы жить в любой другой стране, но она выбрала Израиль. Я не думаю, что разногласия между папой и Мариной имеют религиозный характер.

Папа должен быть готов пойти ей навстречу. Он отец. Он ведущий. Она ведомая. И я уверена, что всё, как говорится, «устаканится», всё встанет на свои места и всё будет хорошо. Может быть, это займет несколько лет, но всё уладится. Конечно, с отцом мы часто говорим об этом. И он действительно очень хочет примирения, очень хочет видеть Марину рядом. Я знаю совершенно точно, что папа потратил много сил, чтобы такой ситуации с Мариной не было. Я знаю, как важно для отца понятие семьи, и я знаю, что, в конечном счёте, он найдет способ сделать так, чтобы Марина, наконец, стала частью нашей большой семьи.

Я уверена в этом! Уверена ещё и потому, что нас, дочерей, у папы всё же пять, и мы обязательно найдем общий язык и будем вместе.

Леонид Невзлин

Про Ирину я могу говорить до бесконечности. Она такой человек, которого не надо учить, направлять. Ей надо советовать. У неё всегда своё личное мнение, своё видение, знание того, чего она хочет добиться. Иногда в деталях возникает необходимость выбора пути или своего места, и тогда надо помогать. Например, экономический факультет университета был её личным выбором, и никто ей в этом не помогал.

Хочу отметить, что она так же, как и я, доброжелательна, как и я, не любит некомфортных ситуаций с людьми, так же тяжело воспринимает, когда её незаслуженно обижают и причиняют боль. У неё тот же тип мышления, который заставляет предположить, что всё в этой жизни бывает. В этом, мне кажется, мы тоже очень похожи. Весьма важно, с моей точки зрения, не быть догматиком. Одним словом, у нас много общего. Это относится и к религии. Недавно мы вместе выяснили, что мы хотим соблюдать субботу в части семейственности. Мы никогда об этом не говорили, но вот это недавно выяснилось.

Надо сказать, что Ира очень компанейская. У неё много друзей, и она, как любят говорить сегодня, тусуется. При этом, у неё есть друзья на двух, так сказать, фронтах - и на русском, и среди тех, кто говорит только на иврите. Это не так часто бывает. Ей необходим и круг русскоязычных друзей, и круг друзей ивритоговорящих. В этом мы, конечно, различаемся. У меня слишком большой русский, исторический багаж. И это невозможно изменить.

Ире удалось преодолеть определённые барьеры. Когда-то Ира в одном из интервью сказала, что она не дочь олигарха. Многие отнеслись к этой её фразе скептически и даже с недоверием, но я попытаюсь объяснить, почему она права.

Олигарх или же ребёнок олигарха - это означает потребление материальных ценностей и благ без отдачи другим, без понимания своего места в этой жизни, без настоящего дела, без культурного развития.

Марина могла пойти в этом направлении и стать, что называется, дочерью олигарха. Приведу маленький пример. Марина и Ира вместе были в Италии. В Риме зашли в магазин, и Марина начала покупать вещи скопом. На Иру это произвело ошеломляющее негативное впечатление. Она росла в другом доме и в другой среде, и она, как и я, считала и считает, что необходимых вещей должно быть столько, сколько носишь. Хочу сказать, что и Марина не стала дочерью олигарха. Она очень изменилась, и сейчас она совершенно другая.

Что касается Иры, то какой она была изначально, такой и осталась. Тем самым ещё раз доказав, что она моя дочь и очень на меня похожа. Да, она другого поколения. Да, у нас разница в возрасте. Но у нас есть общие друзья, и есть общие интересы по многим вопросам.

У нас хорошие, доверительные отношения и, как мне кажется и во что мне очень хочется верить, мы искренне любим друг друга.

Ни одна из моих жён и ни одна женщина не стала тем в моей жизни, кем стала для меня Ира. Она -моя самая большая опора и самый близкий друг.

Ирина Невзлина-младшая

Главное, чем я занимаюсь, - я во всём помогаю папе. У меня такая функция. И этому я очень рада. И он, конечно, во всём помогает мне.

В настоящее время я занимаюсь Музеем еврейского народа. Надеюсь понятно, что когда я говорю «я», имеется в виду наш небольшой, но сплочённый коллектив. Мы пытаемся создать такой музей, который первым в мире расскажет историю еврейского народа так, как мы хотим чтобы она была рассказана. Расскажет не только историю народа в диаспоре, а еврейскую историю вообще. Для нас нет разницы между такими понятиями, как «Израиль» и «диаспора». Мы хотим нашу историю рассказать таким образом, чтобы сегодняшние мальчики и девочки ясно и чётко поняли, что они не просто еврейские дети, а что они являются частичкой великого народа с великим и неповторимым прошлым. Мы все должны знать и понимать, что являемся частью всемирной еврейской семьи. Наша история, насчитывающая несколько тысячелетий, тесно переплеталась с историями других народов. Мы все знаем, что в нашей истории было много трагического. Об этом рассказывают детям со школьной скамьи, и это правильно. В наших детях воспитывают чувство патриотизма и любви к своей стране. С другой стороны, мне кажется, заострять внимание подрастающего поколения только на грустных страницах нашей истории нельзя.

Евреи - особый народ. Это признают даже самые ярые антисемиты. Роль нашего народа в развитии мировой цивилизации огромна. Роль эта во многом не оценена по-настоящему, поэтому мы и хотим, чтобы наш музей открыл подрастающему поколению нашу историю как можно более полно. Так, чтобы каждый увидел себя в истории своего народа и определил в ней своё место. Это, я думаю, самое главное.

Наш музей создавался в течение тридцати шести лет, и эта работа продолжается. Работа наша кропотливая, трудоёмкая, но благородная. Мы все это понимаем. Музей находится в Тель-Авиве, хотя он мог находиться где угодно. В той же Америке, учитывая большую еврейскую общину и туристическую активность. Но я рада, что наш музей - в Тель-Авиве, хотя в Америке музей наш строился бы в два раза быстрее и денег мы собрали бы вдвое больше. Добавлю только, что и Тель-Авив за последние несколько лет стал уникальным туристическим центром. И посещая город, люди посещают и наш музей. И евреи, и не евреи.

Хочу сразу подчеркнуть. Наш музей сионистский. Мы ни в коем случае не агитируем и не призываем евреев репатриироваться в Израиль и жить здесь. Право на выбор места жительства - это право любого человека. Мы просто хотим объяснить, что еврейство - это один из способов определить личность. И это для человека должно быть важно.

Важно это и для меня. О том, что я еврейка, я узнала в семь лет. Мне об этом в грубой форме напомнили на улице. Я пришла к бабушке и спросила, что такое «еврейка». «Есть два момента, которые ты должна запомнить, - сказала она. - Первое. Нас с тобой двое, - бабушка имела в виду школу, в которой она была учительницей, а я ученицей. - И второе. Мы больше на эту тему не разговариваем, и на улице никогда не произноси это слово».

В четырнадцать лет, вслед за своим одноклассником Мишей Абрамовым (сейчас его зовут Рони, и он тоже живёт в Израиле), я перешла в еврейскую школу. Чтобы попасть в эту школу, нужно было сдать экзамены, и надо было много знать.

В конечном итоге, после собеседования меня в эту школу приняли.

Обе мои бабушки-педагоги были поражены, они просто не знали о существовании в Москве еврейской школы с таким глубоким изучением предметов. Когда я говорю «еврейская школа», я не имею в виду «религиозная». Школа была известна по фамилии директора - школа Липмана. Директорствует он до сих пор. Эту еврейскую школу поддерживали многие еврейские организации.

В нашей рабоче-крестьянской 121-й девочки беременели в пятнадцать лет, а первый мой ухажёр Саша Кудасов до сих пор сидит за убийство. В новой же школе я вдруг увидела совсем другой уровень общения. Я узнала, что у всех моих новых одноклассников тоже есть большие домашние библиотеки. Я увидела, что все они умные, что у них прекрасное чувство юмора и самоиронии, и я вдруг ясно поняла, что именно этого в той школе мне не хватало. Я почувствовала, что попала домой. Конечно же, эта школа была уникальна. Уникальна хотя бы тем, что она как-то незаметно и ненавязчиво сумела привить нам чувство любви и патриотического отношения к своей национальности. Чувство принадлежности к великому народу.

Наш класс дружен и сегодня. Мы встречаемся в США, в Англии, в Канаде. В этом году будем праздновать двадцатилетие окончания школы.

Первый раз в Израиле я была в тринадцать лет. Второй раз - в семнадцать, с ребятами из школы. Была месяц, учила иврит. Потом приезжала ещё, и всегда знала, что буду жить здесь. Это трудно объяснить словами, но с Израилем меня связывает что-то духовное, что-то генетическое. Может быть, единственная разница между мной и папой в том, что к иудаизму, к своему еврейству мы с ним пришли по-разному. Папа пришёл через внешнее давление, через ощущение себя меньшинством, через антисемитизм, через квоты на приём в институты, карьерные ограничения, потолок профессионального роста, преодолеть который еврей практически не мог.

Мой опыт не включал ничего негативного. Я знала то, что знает папа, но только на теоретическом уровне, мой же опыт был только позитивным. Работе в музее я придаю большое значение. Эта работа, наш музей нужен всем. Особенно подрастающему поколению. И моим детям тоже. Они должны знать, что они евреи, и я верю, что воспитаю их гордыми, смелыми, умными и достойными своей Родины людьми. Может быть, это звучит несколько высокопарно, но это так.

Я хочу дать им много любви. Точно так же, как дарили мне любовь моя мама, бабушка, баба Ира и деда Боря. Надеюсь, у нас с мужем это получается. Я хочу, чтобы они были уверенными в себе людьми. Хочу, чтобы они ясно и чётко сознавали и понимали те моральные ценности, которые заложены в основе иудаизма. Я хочу, чтобы они были счастливыми израильтянами и чувствовали себя людьми мира. В полном смысле этого слова... Вокруг меня люди, у которых я многому учусь и от которых получаю много тепла и доброты. У меня жизнь устроена так, как я хотела, поэтому я счастлива. И в этом не только заслуга папы. В этом заслуга всех моих родных людей. Для меня счастье - это отсутствие фальши в жизни. Это возможность быть самой собой. Каждый день я бегу делать то, что я люблю делать. У меня никогда не было плохой работы. Была бы плохая работа, я бы её поменяла.

Меня окружает небольшое количество людей, которые мне близки по духу и с которыми мне интересно. У этих людей есть эмоциональная и интеллектуальная глубина, поэтому мне никогда не скучно. У меня замечательная семья. Я окружена близкими людьми. На самом близком уровне. И муж, и мальчики. И на более широком уровне у меня есть большая семья со всеми её еврейскими характерами...

Думаю, что большую роль в том, что мы все вместе, играет характер: характер папы, мой характер, характер мамы. Всех нас. Не хочу сейчас говорить о чьей-то конкретной заслуге. Не хочу, потому что это было бы неправильно. Это был наш выбор. Счастье - это выбор.

Конечно, то, что мы все в Израиле, - это заслуга папы. Думаю, что Израиль сыграл в этом большую роль. Папа любит Израиль.

И ещё. Первое и самое главное - он мой отец. Поэтому я его люблю. Второе - он человек. Он хороший человек. Добрый, отзывчивый, умный. Несмотря на мой молодой возраст, мне в жизни повезло. Повезло пообщаться с довольно большим количеством людей, которые добились в жизни многого. Я говорю не только о деньгах. Я говорю о разных достижениях в жизни. Я вообще считаю, что деньги - далеко не самое важное достижение в жизни. И поэтому я хочу сказать, что у отца есть одно качество, которое меня поражает. И, кроме того, что я его очень люблю, я его ещё и уважаю. Несмотря на то, что он прошёл такой сложный путь, несмотря на все его достижения, несмотря на то, что его окружали очень большие люди: политики, чиновники от власти, бизнесмены, он был и остается очень скромным человеком.

Для меня это показатель его душевного роста, его эмоционального развития, показатель широты его души. И это то, что отличает его от большинства людей.

Я никогда не видела, чтобы он на кого-то смотрел свысока. Какие бы ни были на то причины. Это то, чему надо учиться.

И хочу отметить, что папу в работе всегда двигал интерес, то, что называется «драйв». Не деньги, поверьте.

Так получилось, что мне удалось поработать и пообщаться с Ходорковским. Общение с ним - это возможность посмотреть на мир совершенно другими глазами. Это большое счастье. Огромное ему спасибо за это. И, конечно, это замечательно, что они встретились - папа и Ходорковский. Если бы они не встретились? Я практически уверена, что папина жизнь, может быть, сложилась бы совершенно по-другому, но он бы всё равно делал то, что он умеет делать, и делает это хорошо. Возможно, его жизнь была бы не такой, она была бы другой, но все равно он жил бы достойной жизнью. Папа сам по себе человек яркий и интересный.