На Дороге

Глава Восемнадцатая

Сны Дракона. Пепел Нового Мира.

Резкий окрик и шум заставили проснуться. Драго не сразу понял, где он и что происходит — по стенам комнаты плясали огненные блики.

Пожар?!

Драго вскочил, хватаясь за одежду. В глазах прояснилось, всполохи были от окна. Что-то горело во дворе.

Драго уже подскочил к мутному проему, но осторожно, чтоб снаружи никто не заметил — пущенная стрела легко бы пробила затянутое пузырем подобие стекла. Крадущимся движением приоткрыл раму, впуская осенний ночной холод и шум улицы. Под окнами терема конунга собралась толпа с факелами.

Лила встрепенулась, еще сонная девушка пыталась понять, что происходит.

— Одевайся! — кинул Драго растерянной Лиле. Она послушно притянула домотканую рубашку.

Драго уже не смотрел в ее в сторону, все мысли были заняты происходящим во дворе. Наспех одевшись, не забыв и о кольчуге, юный конунг спустился вниз. Он вышел на крыльцо.

— Суда, отче!! — кричали с одной стороны, с другой по-звериному рычали и выли.

Драго жестом призвал к тишине. Из толпы вышел князь Балго:

— Мой Конунг, да ведет Кобыла твои табуны со своими вечно, — начал старый князь. — Прости, что потревожили твой сон, нодело не терпит до утра!

Балго махнул рукой. К крыльцу вынесли тело. Драго вздрогнул, на неестественно вывернутой голове спутанной паклей горели алые пряди. «Лим?!», — сердце ударило, но огнегривый брат Лилы уехал домой еще неделю назад. Тогда…

— Князя Даля убили Старшие, когда он выполнял твое поручение, — отчеканил Балго.

— Несчастный случай? — растерянно уточнил Драго, вглядываясь в размозжённое лицо. Узнать в погибшем юного князя было невозможно.

— Это вряд ли! — отрезал Балго.

— Пошлите за Балионом, — приказал Драго.

Минуты, проведенные на крыльце в ожидании, показались вечностью. Толпа с факелами окружила терем, и Драго почудилось, что это огненная волна. Она пламенем слизнет и его, и весь Хольспар.

Тихо скрипнула дверь, Драго вздрогнул и обернулся, на крыльце показалась Лила, босая и одетая только в домотканое платье. Девушка едва не вскрикнула, увидев тело князя Даля — её ввели в заблуждение огненные волосы, сбившиеся в воронье гнездо.

— Это Даль, — успел «успокоить» Драго. Но Лила задрожала и приложила руку ко рту, сдерживая позыв к тошноте. Драго удивился, Лила — воин, она видела смерть, и не раз…

Отвлек шум. На широком дворе конунга появились Старшие. Балион и двое воинов, его сопровождавших, казались невозмутимо спокойными. Но Драго заметил, что Балион тревожно озирается, словно ища кого-то в толпе.

— Мой Конунг. — Балион слегка качнул светлой головой. В другой момент Драго отдал бы за жест полжизни.

— Балион, мои люди говорят, что ты — причина смерти князя Даля, — голос Драго звенел.

— Князя? — Балион едва нахмурился, давая понять, что недоумевает о ком идет речь. Драго жестом указал на тело Даля.

— Это князь? — презрительно фыркнул Балион. — Сегодня я был в Старом Городе. Вдруг на меня накинулся безумец, он что-то орал о кровавой мести и позоре, тявкал, как пёс. Мне он быстро наскучил — собака лает, ветер носит. Но когда я повернулся спиной, паскуда едва не воткнул нож между ребер. Пришлось заставить шелудивую двогнягу замолчать, да вот кляп оказался не в пору…

Драго выдохнул и обернулся к Балго:

— Князь Балго, Даль напал первым. Это самооборона.

— Даль вызвал Балиона на плащ, а тот размозжил ему голову камнем! — возмутился старый Балго.

— Выходит, он выиграл, — примиряюще продолжил Драго. Конунг заметил, что степняки поутихли.

— Он сподличал! — не унимался Балго.

— Жизнь за жизнь. Даль напал первым, да еще и со спины! — уже с нажимом произнес Драго.

— И ты ему веришь? Веришь?!! — по рядам степняков побежал ропот. — Он убил Даля, посланного тобой, а прежде сделал это! — Балго снова махнул рукой.

Драго замер, чувствуя, как в руках и под ребрами сводит. Рядом с телом Даля положили её…

Драго перевел глаза на Балиона. Он НИКОГДА не видел ни одного Старшего таким. Балион побледнел, казалось, он не может дышать. Стратиг бросился к мертвой девушке, явно не веря до конца в страшную правду.

— Вы, ты…ты убил! — зарычал Балион и в один прыжок оказался возле Балго. Он схватил старого князя за грудки, несколько воинов из степняков попробовали вмешаться, но их отшвырнуло волной, как котят.

— Стратиг Балион! — окрикнул властно Драго. Балион совладал с собой и не убил, он заглянул старому князю в глаза, отчего Балго заорал. Драго нахмурился и сделал шаг, но Лила удержала:

— Драго, это досмотр. Если Балго невиновен, Балион отпустит!

Через секунду так и было. Балион отпустил. Балго упал, степняки князя помогли господину встать.

— Ты убил девчонку, больно несговорчивая была, да?! И убил Даля, который пришел за нее мстить! — утирая кровь, потекшую из носа, начал Балго.

Но Драго похолодел, предчувствуя правду.

— От чего умерла девушка? — тихо спросил конунг. Один из Старших, пришедших вместе с Балионом, склонился над телом. Сам Балион стоял, как громом пораженный.

— Она утонула, — заключил Старший после быстрого осмотра.

— Брешешь, дев проклятый! Девка коней с измальства купала, она лошадь из проруби спасала, а тут — в речке утонула!

— В легких вода, это и стало причиной смерти, — бесстрастно заметил эльдар.

— Он утопил! — прорычал Балго, и степняки ответили ему дружным воем. — И почему мы должны верить эльфам?!Они демоны, девы[1]!

Драго смотрел на смертельно бледного, словно пьяного Балиона, на беснующуюся толпу степняков, на тело несчастной Зарины. Такое правильное, некогда грациозное, резное, а теперь нелепо лежащее посредине двора в измаранном илом и тиной драгоценном платье. Он вспомнил последний жест, жест-мольбу, словно она тонула в болоте и тянула руку, а он не помог. Драго покачнулся.

Лила спустилась к Зарине и Далю. Она тоже осмотрела тело девушки и, превозмогая себя, юноши.

— Конунг, девушка утонула, а голову юноши размозжило. — Лилу снова замутило, она отбежала к стене, не в силах сдержать позыв.

— Он утопил! — уверенно произнес Балго. Балион стоял отрешенный и безучастный, словно речь вовсе не о нем.

Драго хорошо знал, что Старшие уехали раньше, чем умерла Зарина. И последним, кто видел её живой был он. И он не помог…

— Балион, — начал Драго. Беснующаяся толпа стихла. Юный конунг встретился взглядом со Старшим. Оба знали правду. Но конунг отвел глаза. Правда теперь не важна — девчонка утянула на дно их обоих. Драго больше нечего дать Старшему, а Балиону незачем помогать Младшему. Конунг снова оглядел двор, степняки ждали суда, расправы. Другое их не устроит… — Ты убил князя Даля в нечестном бою. Ты не соблюл правил поединка, на плаще остаются без оружия, ты убил князя камнем… К н и г о е д. н е т

Драго помолчал, взглянул на Балиона, но Старший, казалось, не слышал и слова.

— Я виновен. — прошептал он по-новоэльдарийски. — Она… она сама…

Степняки не понимали сказанного. И Драго продолжил:

— По законам моего царства повинного в смерти обезглавливают. — Балион поднял глаза и усмехнулся. Двое старших возле стратига обнажили мечи, они были готовы задорого продать собственные жизни и жизнь командира. — Смерть может быть разной. Балион, расплетай косу…

Балион вздрогнул. В глазах Старшего было смятение.

— Балион, ты принял мой дар, а значит, и мое подданство. Делай, что велю, иначе… Тебе и твоим воинам не справиться со всей ордой. А сейчас в Хольспаре много князей и их людей. Не вынуждай меня, нефрила хватит на вас всех, — продолжил по-новоэльдарийски Драго. — Не начинай войну, которую не выиграешь, твои воины ни в чем не виноваты.

Драго подошел к Балиону вплотную, он не доставал великану даже до груди. Неожиданно Балион сам опустился на колени и расплел косу.

— Драго, нет! Умоляю, не надо! — Лила бросилась, и поймала руку конунга. Драго сорвался, он рывком отшвырнул Лилу и гаркнул:

— Не стой между конунгом и его правосудием! Знай свое место, женщина!

Через секунду он жалел, но сказанного не воротишь, теперь надо было идти до конца. Белая волна упала, укрывая и пряча тело несчастной Зарины. Балион рухнул как подкошенный, он потерял сознание.

— Забирайте его и убирайтесь! — двое Старших, пришедших с Балионом, ощерились мечами. Но против них была вся орда.

— Вы не услышали?! — гаркнул Драго. — К рассвету вас не должно быть в Мире Младших! Или я уничтожу всех вас, нефрила хватит. Я позаботился и об этом!

Старшие молча подхватили Балиона под руки.

— Девчонку тоже забирайте. На ней ваше золото! — заметил кто-то из толпы.

— Оставь падаль в могиле. Вы хороните мертвецов с приданым, вот и жгите погань с побрякушками! — бросил один из Старших. Второй швырнул молнию, огня хватило только чтобы сжечь остриженные волосы Балиона.

Драго резко развернулся, и пошел в терем, по пути он ухватил плачущую Лилу и потащил за собой. Но Лила выкрутилась и убежала.

Сны дракона. На Дороге. Болото. Невеста и Хозяин.

Идти стало легче, стежка разве что не стелилась перед Сильвией. Постепенно огоньки обрели более четкий контур деревенских окон, маленьких, неостекленных. Показались невысокие приземистые домики, крытые камышом. Собак слышно не было.

Деревня располагалась на берегу озера одним концом, а другим упиралась в болото." Чем же живут местные?". Ответ не заставил себя ждать. По берегу были развешаны сети. Лодки рыбаков были вынесены на сушу, все, кроме одной.

Небольшая, щедро украшенная вечнозелеными растениями и камышом, лодка стояла прямо на деревянном настиле, служившем причалом.

Вышедшую из заболоченного леса путницу встретила рыбачка, выглянувшая по хозяйской нужде на улицу. Деревенская так и всплеснула руками:

— Ай, девочка, откуда это ты?

Сильвия остановилась в нескольких шагах, присматриваясь к незнакомке. Женщина как женщина. Не слишком высокая, не особо ладная, лишенная миловидности, «рыбацкая жинка», — как окрестила бы ее Авдотья.

При мысли о брошенной спутнице, в груди защемило, стало совестно и страшно, словно бы она не только верного друга бросила, но и защитника. Очень хотелось повернуть время вспять и пойти искать дорогу к морю вместе со старой травницей.

Но время не воротишь, сделанного не исправишь.

Усталая путница снова взглянула на деревеньку. Маленькая, почти хутор в несколько домов. У самой кромки воды стояло что-то вроде молельни. Над дверью молельни виднелся сильно покосившийся знак Творца. Видимо, сегодня в деревне праздник. Домики стояли украшенными, все, кроме молельни. Сильвия припомнила, что с утра был день зимнего солнцестояния. Может, местные поэтому все и украсили? Она плохо знала обычаи северных земель, еще хуже помнила праздники в честь Всевышнего.

— Девочка, что стоишь молчишь, али немая?!? Заходи, согреешься! Ты путница?

Сильвия качнула головой в знак согласия, но отчего-то приглашением воспользоваться не торопилась.

— Мне бы только к Морю дорогу узнать.

— Ой, девонька, ну что ты?! Заходи! Кто ж ночью дорогу ищет? — изумилась рыбачка, ее тон, интонация напомнили Авдотью. И Сильвию это расположило.

Платье давно заиндевело от воды и ветра, Сильвия не чувствовала ног от натруда и холода, больше всего хотелось в тепло и спать. Даже голод потерялся на фоне усталости.

— Хорошо, если не помешаю, — сдалась путница.

— У нас праздник большой! Будешь сегодня главной гостьей! — продолжала нараспев рыбачка, пропуская Сильвию в избу и с неподдельным интересом разглядывая живот странницы.

Сильвия очутилась в низкой избушке. Темной, топимой по-черному. Было тепло. Пахло дымом, рыбой и травами. Оконца были затянуты полупрозрачным пузырем.

— Садись, девонька! Поешь, попей, сил наберись, — хозяйка строго посмотрела в сторону жавшихся в углу детей, о чем-то предостерегая. Сильвия решила, чтоб вели себя тихо и не мешали отдыху внезапной гостьи. Правда, такой ли уж внезапной? На столе стояло угощение из хлеба и рыбы.

— Садись, девонька, на место почетное, угол наш красный!

В свете тонкой лучины Сильвия рассматривала хозяйку и ее детей. Грубые, простые лица украшали глубокие темно-синие глаза, одежда была очень скромной, даже слишком, если учесть, что она парадная. «Рыбаки как рыбаки, — заключила Сильвия. — Простые и добрые, странников привечают, что бывает нечасто», — невольно вспомнились все прошлые деревни, там чужаков побаивались и без нужды близко не подпускали, а здесь — сразу в дом!

— И как зовут тебя, красавица? — ласково допытовала хозяйка, но от её взгляда стало не по себе.

— Авдотья, — зачем-то соврала Сильвия, что-то в поведении хозяйки и жавшихся по углам детей настораживало. — Мне бы к Морю.

— Моооре? — чуть округлила глаза женщина, — где это?

Неужели? Неужели она ошиблась?! И все ее поиски, и дорожные тяготы напрасны? Не может быть!

— Ну как же, за Лесом должно быть море, — заупрямилась Сильвия.

— На вот, попей, согреешься! В пути ты, должно быть, давно? — не ответила на вопрос хозяйка.

— Спасибо, — Сильвия с благодарностью взяла грубую глиняную чашку. Пахло травами и медом. Она сделала глоток — сладко-горький отвар, вроде тех что варила Авдотья. И опять стало тоскливо, где же теперь ей искать свою старую травницу? Как к ней вернуться?

От горького отвара вязало рот. Сейчас бы просто воды. Хозяйка налила еще травяного чая. Сильвия села на предложенное место.

В печке потрескивал огонь. Клонило в сон. Веки стали тяжелыми, горячими, тепло травяного чая растеклось по озябшим рукам и ногам. Сильвия закрыла глаза и откинулась на стену. Кто-то вошел в избу тихо переговорить с хозяйкой. Открыть глаза сил уже не было…Сильвия уговаривала себя, что зашла только погреться. И с невероятным трудом размежила веки.

— Выпей еще, — протянула глиняную кружку хозяйка.

Сильвия мотнула головой, спать хотелось непреодолимо.

— Выпей, так надо. Полегчает! С дороги-то притомилась, поди…

Гостья нехотя пригубила, напиток оказался горький, как желчь. Сильвия отпрянула, но хозяйка почти силой влила остатки в рот.

— Пей, милая, пей! Так надо… Ты на нас не серчай! Он хозяин наш, заботится о нас! А тебе — честь великая!

Кто такой «он»? Пыталась поймать мысль Сильвия, и что за странная честь, и почему она должна серчать? Может, ей просто все снится? Сильвия попыталась проснуться, но ничего не вышло.

Рыбачка продолжила:

— Сегодня Хозяин деток домой забирает. Они будут петь и играть с ним вечно.

«Вечно?!», — слово очень не понравилось Сильвии — этот мир не для Вечности.

— Невестой его станешь! — заключила хозяйка

«Невестой!?», — волна гнева смыла неподатливый сон. Сильвия очнулась, может, все же привиделось, больно дико все казалось. Сильвия попробовала поднять руку, чтобы потереть глаза — не получилось. Сон не сон, а тело безвольно стекло на лавку.

В избу вошли: короткостриженая охотница, одетая по-мужски, и долговязый прислужник Творца, облаченный в старую линялую рясу.

Охотница повернулась к обездвиженной Сильвии. Внутри все помертвело — глаза были страшными, оранжево-желтыми, с узким зрачком — Тварь из Леса! В ответ охотница-оборотень улыбнулась, оголяя клыки:

— Вот и свиделись!

Ах они погань болотно-лесная! Сильвия рассвирепела. Сердце разогналось, утраивая скорость бега крови. Жрец подсел к Сильвии, перекрывая возможность побега. Разогнанная кровь ослабила действие яда, страх и гнев окончательно стряхнули сон:

— Зачем я вам? — Сильвия привстала, думая, что, если бы хотели просто убить, давно уже убили. Жрец, рыбачка и Тварь растерянно переглянулись.

— Девонька, не серчай, это же честь великая! — снова начала хозяйка избы. — Живем мы здесь издавна, обычаи свои чтим, с Хозяином дружим. Хозяин нас весь год берег, рыбу в невод загонял, от зверей стерег! Теперь наш черед благодарить… Но мало нас осталось! Дитяти в этом году не народилось. А с брюхатой тобой, считай, сразу двое…

— Я видела, у вас Молельня есть. Значит, Всевышнего знаете. Детей убивать — грех большой. — Сильвия оторопела, ладно ее, чужачку, хоть грех, но не жаль, но родных детей?!

— Всевышний далеко, а Хозяин близко. Хозяин о нас и заботиться! — улыбнулся нечестивый священник.

— Что-то наша красавица слишком болтлива! — промурлыкала желтоглазая, от тихого голоса у Сильвии побежали мурашки. — Дай ей еще!

— А вдруг…вдруг слишком много будет? — растерялась рыбачка.

— Напои, я сказала! — лязгнула острыми зубами Тварь. — И нож забери.

Рыбачка наполнила чарку.

— Как же я долго тебя ждала, моя королева! Наш триумф близко… — прошептала желтоглазая. — Дай нам вкусить твоей плоти, разделить с тобой Силу! Твоя кровь, драконица, она даст нам ВСЕ! Миры падут ниц! Наконец-то ты наша!

Сильвия помертвела, стало по-настоящему страшно, но она упрямо повернулась к хозяйке избы:

— Я могу тебя защитить, тебя и твоих детей. Вас всех. Не нужно отвара и оставь мне нож, — после этих слов с вызовом посмотрела на желтоглазую тварь. Рыбачка не подняла глаз. Желтоглазая зарычала, а потом расхохоталась:

— Потерпи, я освобожу тебя от глупой личины человека. — щерясь в страшной улыбке, пропела волчица. А затем гаркнула на хозяйку дома:

— Давай, пошевеливайся! — рыбачка побелела от страха и тут же принялась исполнять, послушно вытаскивая из кармана платья нож степняка. Затем поднесла чарку к губам жертвы, насильно вливая. Сильвия пыталась выплюнуть, но не получилось, рыбачка ловко зажала нос, и чтобы сделать вдох, нужно было проглотить гадкую дрянь. Пытаясь высвободиться Сильвия со злостью мотнула головой, получился легкий кивок.

Тварь нервничала и торопилась, словно испугавшись чего-то, она вышла из дома. Оставшийся в избе лжеприслужник заунывно запел, то и дело переходя на шепот, от которого бежали крупные мурашки.

— Не надо! — взмолилась Сильвия, обращаясь к рыбачке.

— Замолчи! Думаешь, мне охота своих дитяток отдавать?!

— Верни мне нож, я помогу вам!

— Ишь чего удумала! — зло и холодно хмыкнула хозяйка. Она распорола платье большим тесаком и быстро переодела будущую жертву неведомого Хозяина в белую рубаху, едва налезшую на огромный живот. Сильвию бил мандраж, тело по-прежнему не желало слушаться. Подкатило отчаяние. «Не так, только не так!», — билось в голове.

— Беруте! — приказала рыбачка девочке, пока возилась с платьем, — расчеши гостье волосы!

Девочка покорно подошла, достала гребень и начала разбирать спутанные пряди, вдруг натолкнулась на вплетенный в них амулет.

— Не бери! — одними губами произнесла Сильвия. — Я иду туда за тебя!

Девочка потупилась, расплела косу с амулетом и забрала себе, пряча амулет в кармане. Сильвия отвернулась.

В избу вернулась Желтоглазая:

— Пора! — прозвучало гулким эхом в избе, голос шел с болот. Желтоглазая вздрогнула, жрец-отступник начал тараторить, а у рыбачки задрожали руки.

Сильвия посмотрела на девочку, Беруте, — та прижала к себе маленького брата, оба зажмурились. Неожиданная мысль, — что не им нужно идти, — утешила.

Если после огненного шторма нечисти и поубавилось изрядно, то вот лес стал еще злее. Элладиэль и Алеон бежали со всех ног, боясь опоздать, но мерзкий лес всеми силами путал следы. Нечисть бежала по пятам, но близко не подходила. Наконец, лес стал редеть, и до тонкого чутья эльдаров, донеслось зловонное дыхание Смерти. Обоих едва не вывернуло.

— А вот и источник Силы — заметил Алеон, Элладиэль согласно качнул головой.

Лес уступил болоту. На первом же шаге Алеон ухнулся по пояс в трясину.

Элладиэль успел увернуться.

— Темный Лорд, погляжу, вы, и правда, осел?! — съязвил Владыка, тем не менее помогая Алеону выбраться, чтобы тут же увязнуть самому. Могучая, древняя и бесконечно голодная Сила потянула вниз. Будь на месте Светлого Владыки кто-то другой — вмиг не осталось бы и следа!

— А вы, о Светлейший, переняли дивный дар старческого маразма! — вернул комплимент Алеон, сплетая нефриловый жгут, чтобы вытащить Владыку. Но трясина, жадно чавкая, и не думала отпускать. Алеон посмотрел в глаза Элладиэлю, оба эльдара странно улыбнулись и по обоим побежали искры:

— Именем Творца, велю, отпусти! — громко и звонко произнесли эльдары. Зеленая и золотая печати вытолкнула обоих на поверхность.

— Да… Голодный здесь Нечистый! — протянул Алеон, Элладиэль не ответил. Несмотря на шутку, под ложечкой засосало. Кто-то заманил их в настоящую ловушку. И невидимый кукловод слишком много знал о противнике. Преследовала мысль, что все это — часть некого плана, и пока они только марионетки, послушно выполняющие чужую волю.

Ставя ноги только на печати, эльдары двинулись вперед. Под ними была гнилая, страшная трясина и никакой тропы. Вонь Смерти оглушала до звона в ушах. Золотой след мерцал, ведя прямо по непролазной топи. Оставалось теряться в догадках, как Сильвия смогла пройти? Нехорошая мысль мучила обоих — что, если не сама шла…

[1] черти