На земле Волоцкой: Повесть о мужестве

12. НУЖНО, ЧТОБ БЫЛ ВЕЛОСИПЕД!

Шли летние дни. Руки у Виктора почти совсем зажили, окрепли. Все больше он втягивался в домашние дела, в колхозную работу. Уже, пристегивая культи ремешками к черенку лопаты, копал землю. Научился подгребать граблями сено. Пробовал многое, но не все еще получалось.

Такой же, как и остальные, — загорелый, с выгоревшими на солнце добела волосами, в, полинялой майке, Витюшка тоже выходил с ребятами в поле.

Жарко и щедро светило августовское солнце. Рожь женщины жали серпами, связывали заранее приготовленными поясками, а снопы ребята ставили в бабки. Дожидался своей очереди уже пожелтевший овес. Отцвел и гремел зрелыми головками лен-долгунец.

— Ух и тяжелый же день был… — вечером дома вздыхала мать, с трудом собирая ужин, и тут же успокаивала себя и ребят: — Но ничего. Для Красной Армии стараемся. Слышали? Наши Ржев взяли, к Смоленску продвигаются…

Радовали дела на фронте, а в колхозе женщины и подростки надрывались от непосильной работы. По-прежнему лошадей в колхозе не было, почти все приходилось возить с поля на ручных тележках или таскать на себе. Осенью и весной землю под урожай вскапывали лопатами, пахали на коровах.

Однажды зашел к ним вернувшийся с фронта с простреленной грудью бригадир и, захрипев, распорядился:

— Завтра, хозяюшка, обряжай свою буренку, будем пахать под озимь.

Утром на пашню отправились вдвоем. Обмотав вокруг себя конец повода, Виктор тащил за собой по борозде Зорьку, а мать сзади подпирала плуг.

— Но-о… Но-о!.. — покрикивал он, — шагай, родимая!.. — А затем тише, ласковым голосом просил: — Еще немножко… Потом отдохнешь… Но-о!..

Тяжело дыша, почерневшая от пота так, что валил пар, Зорька волокла за собой плуг. А позади желтел влажный суглинистый отвал свежей борозды.

— Может быть, хватит? — жалел Витюшка корову.

— Мало… — Мать оглядывалась: — Бригадир норму дал…

Пахали до тех пор, пока Зорька, не выдержав, завалилась в упряжке в борозду, захрипела, вытягивая голову и дергая перепачканными в желтом суглинке ногами. Мать и сын бросились к ней, силясь поднять.

— Издыхает!.. — Мать заголосила, побежала звать людей на помощь. Но Зорька к полудню отдышалась., набравшись сил, поднялась. Снова, напрягаясь, поволокла тяжелый плуг и своими выпуклыми синими, как слива, глазами скорбно смотрела на молодого хозяина. А он, дергая за повод, вел, почти тащил ее за собой.

Вечером, когда вернулись с поля домой, Витюшка поинтересовался у матери — сколько стоит велосипед?

Мать с удивлением уставилась на него.

— Ты чего? Какой велосипед?

Выручил младший брат.

— Он бы стал ездить в школу в Рамешки, учиться.

— Опять за свое… — мать недовольно покачала головой. — Далась тебе эта учеба. Профессором все равно не станешь.

— А я и не собираюсь, — усмехнулся сын и добавил: — А если я сам заработаю на велосипед, ты его купишь?

— Только при наших достатках мечтать о велосипеде. Ни у тебя, ни у брата обувки, одежды нет, а ты о велосипеде.

На этом закончился разговор.

Мать не знала, что старший сын при первом удобном случае брал у Володьки велосипед и пытался научиться ездить.

— Получается, — подбадривал его Володя.

И вправду были, здесь у Витюшки успехи.

Через ребят он узнал, сколько стоит велосипед. Требовались большие деньги. Но где их взять?

Были у Вити заработанные в колхозе трудодни.

— Возьми и мои, — великодушно предложил Алешка. Но разве много в военное время на трудодни получишь?

Все же намекнули матери:

— Отдашь нам наши трудодни на велосипед?

Мать только вздохнула. Но ребята были довольны. С матерью все же удалось сговориться. Не будет она возражать, если где еще подработка подвернется. И заработок нашелся.

Наступила в окруженном со всех сторон лесами Ядрине грибная и ореховая пора. Мать посулила:

— Что принесете из лесу, схожу на станцию продам.

Потребкооперация за грибы и орехи платила хорошие деньги. А в этом году лето особенно выдалось урожайное на ягоды, грибы, орехи… Вначале поспела земляника… черника… малина. Собирать ягоды Виктор тоже приспособился. От тяжелой крестьянской работы «руки» у него огрубели и в то же время стали более гибкими, податливыми. В тех местах, где после ножа хирурга зарубцевались раны, образовалась твердая, мозолистая поверхность, позволявшая культями крепко и надежно держать предмет. Не успела отойти ягодная пора, как в лесу появились белые грибы. А в августе с орешника уже свисали крупные, начавшие рано желтеть гроздья поспевающих орехов.

Уходили братья в лес с рассветом, возвращались с полными корзинками грибов, торбами орехов. Помогали друг другу: если Алешка, повиснув, пригибал лещину к земле, старший обеими культями обрывал орехи. С грибами было проще: каждый управлялся самостоятельно.

— Завалили, успевай только поворачиваться, — хвалила ребят мать, хлопоча возле печки. Крепкий, духовитый запах белых грибов долго стоял у них в амбаре. Мать несколько раз носила на станцию продавать грибы и орехи. Вернувшись, выкладывала на стол деньги.

— Ваша доля.

Но как ни старались ребята, до покупки велосипеда было еще далеко. Очень далеко…