Неандертальцы. Недооцененные конкуренты Homo sapiens

Глава 5 Конец изоляции 130 000–60 000 лет назад

В ясный день можно разглядеть другой берег Гибралтарского пролива, через 14 км водного пространства, отделяющего Испанию от Марокко, Европу от Африки и, что для нас важнее всего, территорию неандертальцев от территории людей современного вида. Около 600 тысяч лет назад Homo heidelbergensis попал в Европу, вероятно, из Африки. В течение сотен тысяч лет после этой миграции европейские и африканские линии Homo, разделенные Средиземным морем, шли разными путями. Обе развивались параллельно: их мозг становился все больше, а их поведение – сложнее. Тем не менее во внешнем их облике появлялось все больше различий.

Около 130 тысяч лет назад, в начале долгого и теплого эемского межледниковья, неандертальцы занимали земли к северу от Гибралтарского пролива, в частности, в пещере Горама, в то время как Homo sapiens жили на другом его берегу, например, в Куэва Бензу (Марокко). Налицо два человеческих вида по обе стороны узкого пролива, которые даже могли бы видеть другой его берег, но, вероятно, не подозревали о существовании друг друга. Оба вида вскоре распространились в Азию, положив конец сотням тысячелетий географической изоляции.

Мы знаем, чем закончилась эта история, потому что нам выпало ее рассказывать. Хотя до сих пор нет ответа на многие вопросы (например, о том, как от начала эемского мира мы пришли к нынешней ситуации, при которой на планете обитают более семи миллиардов Homo sapiens и нет никакого иного человеческого вида), общую последовательность событий можно обрисовать. Недавние открытия и новые научные методы преподнесли настоящие сюрпризы. С 1980-х наше понимание первых этапов распространения неандертальцев и современных людей по планете полностью перевернулось. В этой главе мы рассмотрим начало проникновения в Азию и покажем, какие виды добились там более устойчивого присутствия, продвигаясь все дальше вглубь континента. И это не те, о ком вы думаете.

Расположение упоминаемых в этой главе стоянок неандертальцев и древних людей современного типа. На врезке стоянки в Израиле.

В предыдущей главе говорилось о том, как неандертальцы и архаичные Homo sapiens совершенствовали свои способности к построению долгосрочных планов, что видно по способам изготовления каменных орудий и охоты. В эпоху, которой посвящена эта глава, оба вида выработали еще один тип поведения: погребение мертвых. В главе 3 мы рассказывали о скоплении человеческих останков на дне Сима-де-лос-Уэсос в Атапуэрке, относящемся ко временам гейдельбергского человека. Это вполне можно назвать первым в мире массовым захоронением, но вне зависимости от того, попали ли эти останки туда преднамеренно (т. е. их специально поместили в глубокий колодец) или же трупы просто были оставлены в пещере и позже смыты в колодец, считать это именно погребением, включавшим в себя преднамеренное рытье могилы, а затем помещение в нее тела (а иногда и погребального инвентаря), скорее нельзя.

Существуют свидетельства скорби и привязанности к умершему родственнику (особенно ребенку) у многих разных видов, и не только у приматов, в частности, у гиппопотамов, которые, как известно, плачут перед лицом утраты. Но преднамеренное захоронение, особенно в закрытых жилых помещениях, например в пещерах, подразумевает более сложное представление о смерти, возможно, даже веру в душу. Погребение демонстрирует уважение к человеку за пределами жизни и представление о том, что если с умершими обращаются хорошо, если их упокоить, как будто они находятся в постоянном сне, то память о них будет жить, позволяя им продолжать утешать живых. Столкновение со смертью – это событие жизненного цикла, которое связывает нас вместе и напоминает нам о святости жизни и нашей общей человеческой сущности.

Около 100 000 лет назад эта специфически человеческая практика распространилась и у Homo sapiens, и у Homo neanderthalensis. Неточность датировки не позволяет сказать, принадлежат ли древнейшие погребения людям современного вида или неандертальцам. Все согласны с тем, что оба вида примерно в одно и то же время начали хоронить мертвых в пещерах и убежищах в скалах, и эта практика прижилась в дальнейшем.

К концу этой главы наш рассказ затронет и последние 100 тысячелетий. Имелись ли какие-либо очевидные различия между неандертальцами и современными людьми, указывающие на то, какой из видов возобладает? Различия существовали, но были невелики. Люди современного вида начали выходить вперед, но выражалось это не в охотничьих орудиях, физической силе или общем размере мозга, а в появлении украшений – красок. Наши предки открыли способы символического выражения, тогда как свидетельства подобного у неандертальцев ограниченны. Было ли это ключом к нашему успеху?

Большая часть наших знаний о неандертальцах и людях современного вида того времени происходит из группы стоянок на севере Израиля. В этом крошечном кусочке Азии есть хорошие источники пресной воды, большое количество пещер, а сухие условия и почва способствуют сохранению костей. Нам вдвойне повезло, что в это время оба вида начали намеренно хоронить своих мертвецов в пещерах, что облегчает поиск полных скелетов, а также то, что в этом районе уже около века ведутся исследования палеолита.

Очень необычно, что такой крошечный регион стал основным источником сведений о том, как развивались события на всем континенте. Это сродни изучению изменения численности населения города по данным о квартирах на одном этаже здания. Но столь небольшой участок дал нам огромное количество информации. Останки более сорока пяти человек, живших в период от 130 до 60 тысяч лет назад, были обнаружены по меньшей мере в шести пещерах или скальных убежищах на севере Израиля. Поистине ошеломляющее число для такой небольшой территории.

Большинство ключевых стоянок гоминидов на севере Израиля были обнаружены в 1920–1930-х, и большая часть ранних работ была выполнена двумя британскими археологами, Дороти Гаррод и Фрэнсисом Турвилем-Петре. Они поступили в Оксфорд в 1921 году, чтобы учиться у Роберта Маретта, который ранее нашел зубы неандертальцев в Ла-Котт-де-Сен-Брелад на острове Джерси.

Вскоре после окончания университета Турвиль-Петре присоединился к проекту Британской археологической школы в Иерусалиме, в тогдашней подмандатной Палестине. В возрасте всего двадцати четырех лет в 1925 году он обнаружил «галилейского человека» – так был назван череп, найденный при раскопках в пещере Зуттиех. Споры о том, к какому виду относится «галилейский человек», продолжаются до сих пор. Его возраст оценивается более чем в 250 тысяч лет, и он, вероятно, предшествовал появлению неандертальцев и Homo sapiens. Черты, общие с обоими этими видами, возможно, восходят к региональному варианту Homo heidelbergensis – по сути, двоюродному брату неандертальцев и, возможно, связанному с загадочными денисовцами – популяцией, первоначально идентифицированной по ДНК, извлеченной из костей на одной из стоянок в Сибири. Почти через сто лет после находки в пещере Зуттиех в Нешер-Рамле (Израиль) были найдены фрагменты черепа и нижняя челюсть с похожими архаичными чертами. Археологи из Еврейского университета Иерусалима определили их возраст примерно в 126 тысяч лет, что слишком поздно, чтобы они оказались предками неандертальцев или современных людей. И «галилейский человек», и человек из Нешер-Рамлы напоминают нам о том, что далеко не все варианты древних людей подпадают под точные категории.

Фрэнсис Турвиль-Петре на раскопках в пещере Зуттиех (Израиль), где в 1925 году он обнаружил «галилейского человека».

Первые свидетельства того, что неандертальцы и Homo sapiens (которых называют ранними современными людьми, поскольку внешний их облик еще не был полностью современным) достигли этого небольшого участка на севере Израиля, начали появляться через несколько лет после первого открытия Турвиля-Петре. В 1927 году в карьере на горе Кармель близ Хайфы были обнаружены новые стоянки, и в 1929 году Гаррод инициировала раскопки, продолжавшиеся много лет. Она была старше и опытнее Турвиля-Петре (прежде чем получить в Оксфорде диплом археолога, Гаррод несколько лет изучала историю в Кембридже). К тому времени она уже вела раскопки в Великобритании, во Франции, в Гибралтаре и Ираке, а также в Схуле и Табуне, двух пещерах на горе Кармел, где обнаружился кладезь древних человеческих останков. Несмотря на их близкое расположение друг к другу, в Схуле были найдены останки, по-видимому, Homo sapiens, а в Табуне – кости с явными чертами неандертальца. Вскоре Гаррод распространила свою деятельность на Кебару, еще одну пещеру в этом районе, и пригласила Турвиля-Петре помочь ей. В Кебаре были найдены очень важные останки неандертальцев. В 1938 году, сразу после завершения знаменитых раскопок на горе Кармель, Гаррод избрали на Диснеевскую кафедру археологии в Кембридже, так она стала первой женщиной-профессором в этом древнем университете, почти за десять лет до того, как женщины получили там равный с мужчинами статус и права. Между тем Турвиль-Петре оставил археологию, много путешествовал по Европе и наконец арендовал греческий остров.

Археологи вернулись в пещеру Кебара (Израиль). Дороти Гаррод начинала работать в этой пещере в начале XX века. В 1982 году Офер Бар-Йосеф и его команда обнаружили здесь останки взрослого неандертальца, который был намеренно захоронен.

Тогда же, когда Гаррод и Турвиль-Петре работали на горе Кармель, француз по имени Рене Нёвиль начал раскопки в гроте Кафзех близ Галилеи, столь же богатом на находки, как и другие знаменитые стоянки (его часто упоминают вместе со Схулом, так как здесь обнаружилось большое скопление костей раннего современного человека из этого региона). В пещере Амуд, расположенной недалеко от Зуттиех, первоначально вел раскопки Хисаси Судзуки из Токийского университета (в конце 1950-х – начале 1960-х). В Амуде были найдены останки шестнадцати неандертальцев, один из которых имел самый большой объем мозга (1760 мл) среди всех когда-либо найденных древних людей. Совсем недавно в ходе раскопок в пещере Тиншемет в центральной части Израиля, которые с 2016 года ведет Йосси Зайднер из Еврейского университета в Иерусалиме, было обнаружено несколько захоронений, но к какому виду относятся найденные там останки, пока не установлено.

Впервые с момента разделения двух человеческих ветвей мы имеем один регион, в котором сохранились останки конкурирующих популяций неандертальцев и современных людей. Именно здесь мы должны попытаться ответить на два самых актуальных вопроса: какой из двух видов прибыл в Азию раньше и какой смог там закрепиться? Заодно мы коснемся вопроса, есть ли доказательства скрещивания или вообще какого-либо контакта между популяциями.

Как мы можем определить, какой вид первым достиг Азии или по крайней мере северной части Израиля? С 1920–1930-х, когда начинались эти исследования, различные методы ответа на поставленный вопрос сменялись более совершенными технологиями датировки. Только в 1980-е у археологов появились сравнительно надежные методы. Когда наконец удалось получить достоверную дату, это не просто заставило пересмотреть предыдущий ответ, но и ознаменовало конец общепринятого в то время взгляда на эволюцию человека.

До 1950-х не существовало методов абсолютного датирования, охватывающих эпоху среднего палеолита. И, к сожалению, не было способа сравнить стратиграфию разных мест в регионе, чтобы понять, были ли кости в одном месте старше, чем кости в другом. Поэтому археологи прибегли к единственному оставшемуся у них способу – стали считать, что каменные орудия, которые выглядят древнее, и в самом деле более древние (в соответствии с установленной последовательностью из Франции) и что черепа, которые выглядят архаичнее, на самом деле старше черепов, у которых больше общих черт с современными. Другими словами, они просто подгоняли доказательства под уже существовавшие теории о том, как эти доказательства сочетаются друг с другом, пытаясь придумать правдоподобные хронологии. Современные методы датировки открыли нам, что многое казавшееся тем первым археологам неправдоподобным, изначально было интерпретировано верно.

Многие из первых исследователей полагали, что неандертальская стоянка Табун была старше стоянки раннего современного человека Схул, расположенной всего в нескольких метрах от нее, поскольку считалось, что неандертальцы в этом регионе появились раньше Homo sapiens. Другие утверждали, что эти стоянки относятся к одному и тому же времени, а неандертальцы и современные люди были частью одной смешанной и очень изменчивой популяции. Третьи видели в этих стоянках свидетельство того, что неандертальцы не были изолированным европейским видом, а представляли собой глобальный этап эволюции от Homo erectus к Homo sapiens.

Сегодня даже забавно вспоминать эти дебаты начала XX века, зная, что все их участники, по сути, были неправы. Любопытно, что разработка первого радиометрического метода абсолютного датирования в 1950-х слабо способствовала выявлению недостатков теорий археологов. Углеродное датирование сравнивает соотношение обычного ¹²С (атомы углерода с шестью протонами и шестью нейтронами) и радиоактивного изотопа ¹⁴С (атомы углерода с шестью протонами и восемью нейтронами), который распадается с образованием ¹²С с известной скоростью. Проследив, сколько ¹⁴C сохранилось в органических останках, можно определить, как долго углерод подвергался радиоактивному распаду и, следовательно, как давно умер организм (и перестал поглощать новый углерод).

Основная проблема углеродного датирования заключается в том, что оно становится все менее надежным для материала, возраст которого около 40 тысяч лет и более. До недавних разработок, использующих ускорители углерода и ультрафильтрацию, предельный возраст, определяемый углеродным методом, составлял 40 тысяч лет, а более старый материал давал идентичный сигнал, независимо от того, насколько он был старше. По совпадению, считалось, что тогда же, примерно 40 тысяч лет назад, на Ближнем Востоке впервые появились люди современного вида. Оказалось, однако, что случилось это гораздо раньше, но подтвердить подобную догадку с помощью углеродного датирования было невозможно. Вместо этого многие ученые считали минимальный возраст, определенный по углеродному датированию, за истинный. Это все равно что сказать: если вашей матери должно было быть не менее шестнадцати лет, когда она вас родила, то ей, вероятно, как раз и было шестнадцать.

Считалось, что Табун и Схул представляют собой последовательность: Табуну около 60 тысяч лет, а возраст Схула – на углеродном пределе в 40 тысяч лет. Это, по крайней мере, вписывалось в ряд общих представлений об эволюции человека и могло бы соответствовать как теории о том, что неандертальцы превратились в современных людей, так и о том, что современные люди пришли на смену неандертальцам.

Первый намек на то, что все это может быть не так, появился в докторской диссертации Криса Стрингера. После грубого математического сравнения нескольких различных атрибутов черепа Стрингер стал утверждать, что люди современного вида из Схула никак не связаны с неандертальцами Табуна и Амуда, а ближе к двум черепам, найденным в Африке в 1960-х. Второй сигнал в 1980-х принес проект археолога Офера Бар-Йосефа, когда палеозоолог Эйтан Чернов изучал микрофауну нескольких памятников на севере Израиля. Как и везде, микрофауна (мелкие животные, такие как грызуны) эволюционирует с достаточно высокой скоростью, поэтому виды, присутствующие в археологическом слое, позволяют определить его возраст – так возраст древнейших стоянок в Британии удалось определить по ископаемым полевкам. Чернов и Бар-Йосеф стали утверждать, что принятый возраст стоянок несовместим с данными микрофауны.

Все окончательно перевернулось в 1989 году благодаря внедрению новых методов абсолютного датирования. Всего годом ранее Newsweek побил рекорд тиража, рассказав в статье под названием «В поисках Адама и Евы» о теории, согласно которой у всех живых людей есть общий предок, живший в Африке 100–200 тысяч дет назад. Для большинства ученых основанная на генетике теория «Из Африки» положила конец представлению о том, что современные люди могли произойти от неандертальцев или что Homo erectus эволюционировал в Homo sapiens по всей Евразии и Африке одновременно. В 1989 году естественно-научное датирование памятников на севере Израиля подтвердило теорию «Из Африки».

Что представляли собой новые методы датирования? Их было три. Урановые способы датировки напоминают углеродный метод, поскольку сравнивают соотношения нестабильных изотопов урана (²³⁵U и ²³⁸U) с элементами, на которые они распадаются, только применяется этот метод для неорганических материалов, таких как сталагмиты. Термолюминисцентное, или ТЛ-датирование, изучает, сколько свободных электронов накопилось со временем в микроскопических ловушках в материале, таком как кремень или кварц. Если кремень был сожжен в огне или если кварц достаточно долго находился на солнце, а затем был захоронен, то электроны были выбиты, фактически установив «часы» на ноль, так что по количеству электронов, попавших в ловушку, можно судить о количестве времени, прошедшем с тех пор. Обожженный кремень легко узнать, так как огонь оставляет заметные отметины и может изменить цвет камня. И наконец, электронный спиновый резонанс, или ЭСР, работает по тому же принципу, что и ТЛ, и особенно полезен при изучении древней зубной эмали.

Эти методы были новыми и экспериментальными. Археологи решили использовать их все, чтобы подтвердить свои результаты, и действительно – результаты урановых, термолюминесцентных и электронно-спиновых датировок, а также данные микрофауны совпали: Кафзех и Схул больше не могли считаться самыми поздними из израильских стоянок. Напротив, оказалось, что они-то как раз древнейшие. ESR и TL поместили ранних современных людей из Схула в интервал от 100 до 135 тысяч лет назад. Возраст останков из Кафзеха, датированных теми же методами, оказался от 90 до 120 тысяч лет. В отличие от них, возраст неандертальцев из Амуда и Кебары оказался в два раза меньше – 50–60 тысяч лет.

Череп человека современного вида из Схула (Израиль), возможно, несколько старше черепа из Кафзеха. С разработкой новых методов датирования в 1980-х возраст людей современного вида со стоянок Кафзех и Схул был пересмотрен. Выяснилось, что они появились там раньше близлежащих неандертальских стоянок Амуд и Кебара.

Череп человека современного вида возрастом около 100 тысяч лет, найденный на стоянке Кафзех (Израиль).

Ученые с удивлением обнаружили, что первые современные люди достигли северной части Израиля, а возможно, и Азиатского континента гораздо раньше неандертальцев. Никто даже не предполагал такую возможность до появления абсолютной датировки. Это важный урок для науки: в отсутствие доказательств всегда опасно делать выводы, основанные на ожиданиях, какими бы очевидными они ни казались. Прошлое человечества, похоже, обладает непреходящей способностью удивлять нас.

Поэтому важно стремиться использовать более одного метода абсолютного датирования, так как по отдельности методы не всегда надежны. С 1950-х углеродное датирование прошло через последовательные этапы калибровки и коррекции, поскольку ученые стали лучше понимать его ограничения и научились делать поправки на возможное загрязнение образцов и изменения концентрации ¹⁴C в атмосфере. TL– и ESR-датирование также были улучшены с 1980-х. Всегда поучительно, когда разные методы (или даже один и тот же метод) дают разные результаты на одном и том же материале, а потому наблюдается общая тенденция к тестированию образцов меньшего размера, чтобы исключить загрязнение.

Мы не упомянули в связи с датировками стоянку Табун, которая вынуждает особо оценить сенсационное утверждение о том, что Homo sapiens пришел в Азию раньше неандертальцев. Некоторые радиометрические даты для Табуна относят это место к тому же времени, что и Кафзех и Схул, если не раньше. Главную проблему здесь представляет древнее погребение, где был найден скелет, обозначенный Табун С1. Датировка с помощью ESR определила его возраст в 100–120 тысяч лет, однако термолюминесцентная датировка указывает на 160 тысяч лет. Последние урановые датировки, однако, предполагают, что ему может быть не более 20 тысяч лет. Если это так, что крайне маловероятно, он окажется последним неандертальцем в мире. Возможно, что, когда неандертальцы использовали Табун в качестве места захоронения, они выкопали глубокую могилу и кости оказались в глубоких стратиграфических слоях, что придало им более древний возраст. К сожалению, датировка Табуна является трудноразрешимой задачей, особенно потому, что раскопки проводились до того, как были разработаны современные методы, а стоянка была полностью перекопана, что исключает возможность повторного изучения слоев.

Остается неясным, кто первым достиг Леванта, архаичные современные люди или неандертальцы. В 2019 году возраст челюсти человека современного вида из пещеры Мислия на горе Кармель (недалеко от Табуна и Схула) был определен как не менее 177 тысяч лет. Это делает ее старше, чем Кафзех, Схул и Табун, что подтверждает преобладающую теорию, что люди современного вида уступили там место неандертальцам. Это, однако, говорит о том, что люди не развивались (как считалось раньше) как единая глобальная популяция, постепенно эволюционировавшая от самых ранних Homo до наших дней. Вместо этого мы наблюдаем разнообразие, в рамках которого до недавнего времени существовало множество видов людей, населявших планету на любом этапе.

В мире есть лишь еще одно место, где подобную картину можно увидеть воочию, – пещера Апидима в Греции. В 2019 году ученые применили урановые датировки, подтвердившие, что обнаруженному там черепу человека современного вида 177 тысяч лет – древнее, чем любые останки современного человека в Азии. Череп был найден в 1970-е вместе с черепом неандертальца. По урановой датировке возраст неандертальца составляет 170 тысяч лет. Оба черепа в пещере, по-видимому, подняло выше потоком воды, после чего они оказались запечатаны в отвердевших осадках. Эти даты еще не подтверждены другими методами датировки и пока что должны рассматриваться как предварительные.

Помимо вопроса о том, какие виды прибыли в Азию первыми, наиболее яркой чертой стоянок на севере Израиля стали обнаруженные там свидетельства намеренного захоронения. Как определить, что скелеты попали в пещеры и гроты в результате погребения? Чтобы подтвердить факт намеренного захоронения, археологи ищут относительно целые скелеты, расположенные так, как будто они были опущены на землю, доказательства того, что скелеты были помещены в предварительно выкопанные ямы, а также связи с возможными погребальными принадлежностями. Археолог Пол Петтитт изучил ранние свидетельства захоронений по всему миру и считает, что в Схуле были похоронены не менее четырех древних людей современного вида и по крайней мере шесть – в Кафзехе. Скелеты в основном полные, есть свидетельства копки могил, и, что несколько трогательно, на обеих стоянках прослеживается связь между захоронениями матери и ребенка.

В отношении неандертальских стоянок Петтитт полагает, что в Амуде были похоронены по меньшей мере три человека, один в Табуне и двое в Кебаре. Женщина, похороненная в Табуне, возможно, связана с младенцем – не исключено, что она скончалась при родах. Не вызывающее сомнений погребение взрослого человека в Кебаре открыл Бар-Юсеф в 1982 году. Останки возрастом около 60 тысяч лет помещены в яму, явно уходящую вглубь более ранних археологических слоев, а положение тела говорит о том, что оно было помещено туда вскоре после смерти.

Ранее считалось, что только современные люди сознательно хоронили своих мертвых, но теперь ученые считают, что неандертальцы делали то же самое. Справа – захоронение человека современного вида в Кафзехе (Израиль), слева – неандертальца в Кебаре (Израиль) и в центре захоронение неандертальца в Шанидаре (Ирак).

Неандерталец из Кебары разрешил старый спор о том, умели ли представители этого вида говорить. Несмотря на то что череп не сохранился, в погребении была найдена подъязычная кость современного облика, которая является важной частью речевого устройства Homo sapiens, и она вполне могла функционировать у неандертальцев так же, как и у нас, позволяя им издавать целый ряд звуков, образующих сложную речь. И все же эти захоронения начинают указывать на различие в поведении между двумя видами человека. Оно прослеживается не только в костях, но и в том, что было захоронено вместе с ними. В Амуде детское захоронение неандертальца связано с костью оленя, а в Кебаре детское захоронение неандертальца содержит зуб носорога. Что касается ранних стоянок современного человека, то в захоронении в Схуле найдена большая нижняя челюсть дикого кабана, а поверх детского захоронения в Кафзехе были положены оленьи рога. В погребения Homo sapiens помещали кости животных, несколько более заметных, чем те, что находят в погребениях неандертальцев, и это намекает на важное различие.

И в Кафзехе, и в Схуле были найдены бусины из раковин моллюсков, возможно, имеющие отношение к скелетам. Поскольку раскопки проводились давно, без современных методов регистрации, мы не можем быть уверены, что это были погребальные принадлежности. Однако мы можем быть уверены, что у людей в Кафзехе и Схуле были украшения. Кроме того, по крайней мере в двух могилах в Кафзехе была найдена красная охра. Значение красной охры неоднозначно, поскольку она может использоваться как клей (например, для привязки леваллуазского острия к деревянному копью), как материал при обработке шкур и как краситель. Красная охра появляется на европейских стоянках неандертальцев, таких как Маастрихт-Бельведер в Нидерландах, уже 250 тысяч лет назад. Археологи утверждают, что в Кафзехе она использовалась в качестве красителя.

Использование украшений и красителей – это символическое поведение, что является одним из немногих поведенческих отличий, которые мы можем заметить, по крайней мере в некоторой степени, между ранними современными людьми и неандертальцами, жившими около 100 тысяч лет назад. Израиль – не единственное место, где можно найти бусы из раковин и красную охру. Они также встречаются на стоянках в Марокко, Алжире и Южной Африке, и это указывает на африканское происхождение людей из Кафзеха и Схула.

Люди из Кафзеха и Схула были Homo sapiens, как и мы, но они не являлись полностью современными. Люди с современной анатомией пришли из Африки в Азию позднее. Homo из Кафзеха и Схула не были и предками современного населения региона. Вместо этого мы сталкиваемся с неудобным фактом, что тот выход ранних современных людей в Азию, похоже, потерпел неудачу. Это разрушает распространенное представление о том, что появление нашего вида было своего рода неизбежным итогом совершенствования человека. Десятки тысяч лет после Кафзеха и Схула неандертальцы жили на севере Израиля и, как мы узнаем далее, продвигались все глубже и глубже в Азию. Что же случилось с сапиенсами? И откуда они взялись?

В поисках места происхождения поведения и анатомии современного человека археологов смущает тот факт, что наибольшее количество соответствующих археологических памятников находится на северном и южном побережьях Африки, между которыми более восьми тысяч километров. До сих пор не установлено, возникли ли эти формы поведения одновременно на двух концах континента или же современные люди распространили их по всему африканскому побережью. Сейчас археологи считают, что в возникновении современных людей участвовало множество африканских популяций, а не одна исходная область.

Когда современные люди наконец-то успешно перебрались из Африки в Азию, они быстро распространились по всему миру, дойдя по побережью до самой Австралии. Похоже, что прибрежная среда сыграла значительную роль в появлении и развитии нашего вида. (Это может быть хорошей новостью для диетологов, которые предполагают связь между развитием мозга и жирными кислотами омега-3, которые содержатся в рыбе.)

Прежде чем обратиться к вопросу о происхождении полностью современных людей, надо сказать о первой волне Homo sapiens, достигшей Азии. Еще в 1970-е Стрингер связал людей из Кафзеха и Схула с двумя африканскими черепами, один из Омо Кибиш в Эфиопии, другой из Джебель Ирхуд в Марокко. Оба были обнаружены в 1950-х и теперь датируются 195 тысячами лет назад (Омо Кибиш) и 315 тысячами лет назад (Джебель Ирхуд). Палеоантропологи Катерина Харвати и Жан-Жак Юблен связали с этой же группой еще один марокканский череп, из Дар-Эс-Солтана, датируемый 80 тысячами лет назад. Харвати также утверждает, что типы зубов, найденные в Северной Африке в этот период, очень похожи на те, что были найдены в Кафзехе и Схуле. От Марокко до Ливии ранние современные люди развили региональную традицию изготовления орудий труда, известную как атерийская. Орудия атерийского типа, происходящие от африканской традиции технологий подготовленного ядра, имеют треугольную форму и, вероятно, использовались в качестве наконечников для копий.

Были ли люди из Кафзеха и Схула частью атерийской культуры? В строгом смысле, если судить по способу изготовления каменных орудий, то нет. Их орудия были мустьерскими и похожи на те, которыми пользовались неандертальцы на Ближнем Востоке. Однако каменные орудия из других мест связывают жителей Ближнего Востока с Африкой. Археолог Джери Роуз обнаружил в Омане тайник с треугольными каменными орудиями возрастом более 100 тысяч лет, которые удивительно похожи на орудия из Судана того же периода. Хотя эти леваллуазские орудия не связаны с человеческими останками, многие археологи видят в их сходстве свидетельство миграции из Африки. Возможно, в этот период произошла серия небольших миграций на Ближний Восток, и мы видим лишь их тени в археологической летописи.

Миграции между Северной Африкой и Ближним Востоком облегчались тем, что Сахара тогда цвела. Пустыни не было – и это одно из самых значительных следствий эемского межледниковья. Огромные озера и сеть рек связывали североафриканское побережье с остальной частью континента, и Сахара, по-видимому, оставалась пригодной для жизни примерно до 60 тысяч лет назад. Археологи рассматривают периодическое открытие и закрытие путей через Сахару как важнейший фактор, не раз соединявший и разъединявший популяции людей современного вида в ходе нашей эволюционной истории.

Северная Африка только недавно стала считаться важным регионом в эволюции человека. Ее статус в истории Homo обусловлен не только костями, облик которых почти современный, но и одними из самых ранних свидетельств совершенно современного поведения людей. В Марокко и Алжире есть пять стоянок, где, как в Кафзехе и Схуле, были найдены раковины моллюсков с характерными отверстиями, указывающими, что эти раковины использовали в качестве украшений. Похожие бусы были найдены и в пещере Бломбос в Южной Африке.

Ряд стоянок в Южной Африке, включая пещеру Бломбос, устье реки Класиес, Пиннакл-Пойнт и пещеру Сибуду, также содержат ранние свидетельства современного поведения Homo sapiens. В начале 2000-х в пещере Бломбос, расположенной на южном побережье континента, были обнаружены свидетельства древнейшего символического поведения, датированные естественно-научными методами в 100 тысяч лет назад. Это убедило большинство археологов, что корни современности, так называемой верхнепалеолитической революции, хорошо задокументированной в Европе, уходят в Африку. Пещера Бломбос содержит свидетельства целого набора современных форм поведения, в том числе украшения (бусы из раковин моллюсков), рыболовство и продвинутую технику изготовления каменных орудий (см. обсуждение каменных орудий в четвертой главе), которую неандертальцы никогда не использовали. Возраст двух наиболее ярких предметов с этой стоянки не менее 70 тысяч лет. Один из них – бляшка из красной охры, на которой выгравированы перекрестные штрихи. Другой – осколок камня, окрашенный красной охрой. Как мы уже говорили в связи с Кафзехом и Схулом, красная охра может использоваться как клей или краситель. Эти предметы в пещере Бломбос убедительно доказывают, что ее использование здесь было символическим и что ранние современные люди на этом месте использовали краску для украшения предметов и, возможно, своих тел. Археологи также обнаружили то, что напоминает «набор инструментов» для рисования и мастерскую по обработке краски. Зубы, найденные в пещере Бломбос, почти типичны для современных людей.

В пещерных стоянках в устье реки Класиес, относящихся к тому же периоду, также обнаружены человеческие останки почти современного вида. На костях Класиес есть признаки возможного каннибализма. Между Класиес и Бломбос находится место Пиннакл-Пойнт, где обнаружены одни из самых древних в мире свидетельств добычи раковин (более 160 тысяч лет назад), а также красная охра.

Свидетельства с северного и южного побережья Африки указывают на значительные изменения среди Homo sapiens, которые начались до эемского периода и ускорились после него. Эксплуатируя прибрежную среду, люди на обширной территории начали использовать символику в виде украшений и красного пигмента.

Почему появление символической деятельности знаменует важный этап в эволюции человека? В целом она свидетельствует об усложнении мыслительных процессов – возникновении способности понять, что вещь (например, раковина моллюска) в определенном контексте (например, в ожерелье) может иметь социальное значение (например, то, что у владельца хороший вкус и связи). Появление символизма, вероятно, было также связано с усложнением языка, например использованием метафоры. На этом этапе неандертальцы применяли красную охру, но неясно, была ли это форма символизма (возможно, в этот период неандертальцы начали использовать птичьи когти для украшения, но это не было распространено, свидетельства имеются лишь в нескольких местах). В конечном итоге символика свидетельствует о расширении социальных сетей, что было ключевым конкурентным преимуществом современных людей перед группами, не совершившими этот скачок. Гораздо позже в пещере Гибралтара неандертальцы тоже оставили крестообразный рисунок (названный первым неандертальским «хештегом»), который, как и птичьи когти, может указывать на зарождающееся символическое мышление, но подобные свидетельства распространены не столь широко, как украшения из раковин, сделанные людьми современного вида.

Сначала современные люди, по-видимому, совершали ограниченные вылазки в Азию, достигли Израиля и Аравийского полуострова, но, вероятно, закрепиться там им не удавалось. Мнения относительно точной даты окончательного успешного исхода из Африки отличаются, однако большинство исследователей относят его к периоду после Кафзеха и Схула. В 2015 году ученые объявили, что в Израиле в пещере близ ливанской границы обнаружен череп человека современного вида, датируемый примерно 55 тысячами лет назад, который может относиться к той волне распространения современных людей. В это время Евразию населяли неандертальцы, современные люди, денисовцы и, возможно, другие группы, такие как Homo floresiensis. Континент стал сценой для последнего испытания – какая линия человека окажется наиболее приспособленной.

Что говорит археология о ситуации на родине неандертальцев в Европе во времена, когда ранние Homo sapiens распространялись из Африки в Азию? Это событие пришлось на эемское межледниковье. Континент, как и прежде, населяли неандертальцы, пользовавшиеся мустьерскими каменными орудиями. Возможно, их охотничье мастерство улучшилось, и есть данные, что они добывали огромное количество самых разных животных: бизонов, медведей, мамонтов и особенно крупных двурогих носорогов Мерка. Есть также некоторые свидетельства того, что они ели других неандертальцев, хотя это вызывает множество споров.

Несмотря на то что стоянок этого времени с мустьерскими орудиями в Европе немало, человеческие останки, которые надежно датируются эемским периодом и временем, непосредственно следующим за ним, не столь многочисленны. Самая примечательная находка – более 800 человеческих останков в обрушившейся пещере Крапина в Хорватии, недалеко от границы со Словенией, где с 1899 по 1905 год шли раскопки. К той же эпохе относится стоянка Мула-Герси во Франции, где обнаружено несколько десятков фрагментов костей неандертальца.

На момент обнаружения Крапина представляла собой одно из крупнейших скоплений костей древних людей, когда-либо найденных, и, безусловно, до сих пор сохраняет свое место в этой высшей лиге, которое вполне сравнимо с Сима-де-лос-Уэсос в Атапуэрке. Оценки количества людей, представленных в Крапине, доходили до семидесяти пяти или восьмидесяти, но впоследствии были пересмотрены в сторону уменьшения и составили около одной трети от этого числа. Кости неандертальцев очень грубые и фрагментированные. Некоторые имеют признаки остеоартрита и заживших переломов. Как и в случае с Сима-де-лос-Уэсос, существуют различные теории о том, как такая масса расчлененных человеческих останков оказалась в пещере. Из-за следов порезов на многих костях археолог Драгутин Горянович-Крамбергер предположил возможность каннибализма. В последнее время ряд ученых, в частности Эрик Тринкаус и Мэри Рассел, предположили, что следы разрезов появились в результате ритуального обезглавливания и вторичного захоронения мертвых, а не каннибализма. Антрополог Дэвид Фрейер занимает среднюю позицию, утверждая, что большинство следов разрезов все-таки свидетельствуют о каннибализме, но некоторые – о ритуале.

Как мы отмечали во второй главе, обсуждая случаи каннибализма в Гран Долине, ученые считают, что каннибализм является наиболее логичным объяснением следов порезов на этих костях. Неандертальцы, привыкшие к разделке крупной дичи, не испытывали бы особых проблем с разделкой других неандертальцев. Мы знаем из исследований зубов этого вида, что эпизоды сильного голода не являлись редкостью, и было бы удивительно, если бы они позволили белку пропасть, особенно после того, как взяли на себя труд обезглавить своих умерших сородичей.

Археолог Тимоти Тейлор в своей книге «Искусственная обезьяна» (The Artificial Ape, 2010) отметил, что, несмотря на широко распространенные свидетельства каннибализма в доисторические времена, включая каннибализм у вполне современных людей, исследователи часто отвергают убедительные этнографические, исторические и археологические доказательства этой практики, возможно, из благонамеренного антирасизма. Например, Тринкаус назвал каннибализм «этой ужасной, звериной практикой» и утверждал, что археологи, желающие показать четкое разделение между «нами» и «ими», использовали эту интерпретацию как своего рода унижение неандертальцев.

Каннибализм, возможно, и «отвратительный призрак», по выражению Тринкауса, но без хитрой умственной эквилибристики невозможно поверить, что массовое обезглавливание в Крапине происходило без последующего употребления плоти. И мы должны помнить, что практика каннибализма, может быть, сегодня и отделяет наших доисторических предков от нас, но ее определенно нельзя считать признаком, отличающим неандертальцев и людей современного вида. Человеческая плоть может быть съедена по целому ряду причин, например, из уважения к мертвым или как часть награды при победе в конфликте. Эта практика не обязательно означает, что неандертальцам не хватало уважения к себе подобным. Скорее всего, она отражает то, что им приходилось переживать сложные времена, когда белка не хватало.

Дебаты о признаках каннибализма в Крапине продолжаются до сих пор. Наша собственная интерпретация получила определенную научную легитимность благодаря повторному исследованию костей антропологами Тимом Уайтом и Николасом Тотом. Уайт и Тот установили формальные критерии каннибализма, основанные на следах разрезания и отложения костей, а также на предпочтениях в выборе костей для разрезания, и сравнили следы разделки диких животных неандертальцами с тем, что можно наблюдать на человеческих костях. Основываясь на серии таких исследований, они утверждают, что Крапина является одной из многих неандертальских стоянок в Хорватии, Франции и в других странах, демонстрирующих серьезные доказательства каннибализма.

В 1990-х Уайт также участвовал в исследовании Мула-Герси, пещере над рекой Роной во Франции, где доказательства каннибализма получили более широкое признание. Возраст расчлененных останков шести обнаруженных там неандертальцев более 100 тысяч лет. Кости в Мула-Герси подверглись несколько более тщательной обработке, чем в Крапине.

Исторически Крапина стала не только отражением наших собственных предубеждений, но и ключевым памятником среднего палеолита. Помимо дебатов о каннибализме, существует тот факт, что археологическое сообщество долгое время игнорировало эту стоянку, больше сосредоточившись на памятниках во Франции и Германии, чем на европейской периферии. Но нам еще более важной представляется главная роль, которую Крапина сыграла в решении вопроса о возможной роли неандертальцев в эволюции современного человека.

В начале XX века, до появления методов радиометрического датирования, гарвардский антрополог Эрнест Хутон предложил называть «классическими неандертальцами» наиболее массивные особи из Западной Европы, с которыми мы познакомимся в шестой главе. Он считал, что неандертальцы Крапины с более легким костяком представляют другую расу. Теперь мы знаем, что крапинцы предшествовали «классическим неандертальцам» на десятки тысяч лет. Работа Хутона о человеческой изменчивости чрезмерно полагалась на концепцию расы, так как пришлась на тот этап в истории антропологии, которым не стоило бы гордиться, и неудивительно, что ученый интерпретировал человеческую эволюцию в расовых терминах.

Перенесемся в 1970-е, когда Милфорд Уолпофф изучал зубы Крапины и утверждал, что они находятся на эволюционном пути к современным человеческим зубам. В последующие годы Уолпофф разработал мультирегионалистскую теорию эволюции человека, которая утверждала, что со времен Homo erectus люди по всему миру обменивались генами в рамках одной размножающейся популяции, несмотря на различия во внешности, которые другие приписывали распространению различных видов. Проще говоря, Крапина помогла убедить Уолпоффа, что в каждом из нас есть немного неандертальца.

В противовес этой точке зрения Крис Стрингер, также изучавший материалы Крапины в 1970-е, выдвинул теорию замещения. В рамках этой теории, которую также называют «Из Африки» или «Недавнее африканское происхождение» (термин, который предпочитает сам Стрингер), он предположил, что Homo sapiens эволюционировал в Африке и вытеснил все другие разновидности человека, включая неандертальцев. В пользу теории Стрингера говорит тот факт, что европейские неандертальцы эволюционировали в сторону «классического» типа и отдалялись от сходства с современными людьми. Судьба неандертальцев занимает центральное место в шестой главе.

Были ли они среди наших прямых предков или Homo sapiens заменил их и стал причиной вымирания этого вида? Благодаря современным технологиям ДНК мы наконец можем получить ответ на этот вопрос. Любопытно, что ответ позволил и Стрингеру, и Уолпоффу – сторонникам теории «Из Африки» и мультирегионалистам соответственно – заявить о своей правоте.

В 2015 году Крапина снова попала в заголовки газет, когда на орлиных когтях из этого места были обнаружены следы износа, соответствующие использованию предмета в качестве украшения. Возможно, эти неандертальцы начали идти по пути современных людей в Африке с их украшениями из раковин. Этот единичный случай показывает, что наши ближайшие родственники по крайней мере могли иметь потенциал для современного поведения.

Бетонная будка, смотрящая на долину реки Лурос со стоянки Коккинопилос (Греция), где было обнаружено множество мустьерских каменных орудий.

Мы начали эту главу, вообразив неандертальца в пещере Горам в Гибралтаре – он смотрит через пролив, но не может увидеть людей современного вида, населяющих северное побережье Африки. Эти люди с развитым символическим поведением использовали природные ресурсы побережий, распространяясь по оси север – юг от Марокко до Южной Африки. Неандертальцы в этот период шли на восток. Но как далеко они продвинулись?

Неандертальцы расширили свой ареал примерно вдвое по сравнению с тем, что было раньше. Кроме того, есть свидетельства того, что они хоронили своих мертвых так же, как и современные люди. А их мозг продолжал увеличиваться, причем у человека из Амуда, датируемого периодом 45 тысяч лет назад, мозг был более 1740 мл, что является крайней верхней границей человеческих вариаций.

Табун, Кебара и Амуд на севере Израиля расположены примерно в 4000 км к востоку от Гибралтара. Еще примерно в 1000 км восточнее находится пещера Шанидар в Иракском Курдистане, недалеко от иранской границы, где Ральф Солецки из Колумбийского университета в 1950-х обнаружил девять скелетов неандертальцев (в ходе последующих исследований были найдены доказательства существования десятой и одиннадцатой особей, а возможно, и двенадцатой). Чтобы добраться до Тешик-Таша в Узбекистане, где в 1938 году советский археолог Алексей Окладников раскопал неандертальского ребенка, нужно проехать еще столько же. Еще дальше на восток, в 2000 км, благодаря анализу ДНК костей неоднозначной принадлежности из пещеры Окладникова (названной в честь уроженца Сибири, раскопавшего Тешик-Таш) и костей из соседней Денисовой пещеры (якобы там некогда жил отшельник по имени Денис), мы теперь знаем, что неандертальцы, тесно связанные со своими европейскими сородичами, достигли Алтайского края в Сибири.

Есть некая ирония в том, что на пути к вымиранию неандертальцы одновременно расширили свой ареал до максимума, причем в таких негостеприимных районах, как Сибирь, в то время как глобальный климат становился все холоднее. Возраст стоянки Шанидар примерно 40–70 тысяч лет, Тешик-Таш ближе к более раннему концу этого диапазона, а пещера Окладникова – к позднему. Неандертальцы в конечном счете распространились почти на те же 8000 км по оси восток – запад, как и Homo sapiens по оси север – юг в пределах Африки. Как мы увидим в следующей главе, ко времени пребывания поздних неандертальцев в Сибири современные люди не только покинули Африку, но и пришли на родину неандертальцев – в Европу.

Непосредственно человеческие черты неандертальцев становятся все более очевидны на этих азиатских стоянках. Опираясь на находки в Шанидаре и Тешик-Таше, археологи заговорили о таких качествах наших ближайших родственников, как сострадание и сентиментальность. Не все доказательства выдержали испытание временем, но все же осталось множество подтверждений тому, что неандертальцы имели большинство из тех качеств, которые, как мы когда-то думали, отделяют нас от них.

Череп мужчины неандертальца, найденный в пещере Шанидар I в Ираке. Этот человек получил значительные травмы, которые частично зажили, это говорит о том, что за ним ухаживали другие члены группы. Он послужил вдохновением для образа Креба, искалеченного шамана в романе Джин Ауэл «Клан пещерного медведя» (1980).

Пещера Шанидар в Ираке. В этой пещере были обнаружены останки не менее одиннадцати неандертальцев, датируемые 70–40 тысячами лет назад.

В Шанидаре останки по меньшей мере одиннадцати человек (некоторые захоронены, другие, очевидно, раздавлены камнепадом) были найдены вместе с очагами, а это указывает на то, что они жили, умирали и иногда были похоронены в этом конкретном месте. Один из найденных людей, обозначенный как Шанидар I, при жизни был тяжелым инвалидом, судя по частично зажившим ранам, которые, скорее всего, появились в результате травмы. Тот факт, что человек смог выжить после жестоких повреждений рук, ног и головы, говорит о том, что за ним хорошо ухаживали.

Шанидар получил свою первоначальную известность благодаря другому человеку, известному как Шанидар IV. Археологи утверждали, что он был намеренно похоронен и что могила была усыпана цветами. Мы еще раз обсудим это захоронение в седьмой главе в связи с его ролью в создании определенного литературного образа неандертальцев. Теория захоронения с цветами с тех пор была поставлена под сомнение не только из-за полной неправдоподобности того, что срезанные цветы сохранились в археологической летописи, но и благодаря лучшему пониманию того, как пыльца сохраняется в древних слоях почвы. В любом случае Шанидар I является более чем убедительным доказательством того, что неандертальцы заботились друг о друге.

Начав раскопки в 2014 году, группа под руководством Грэма Баркера, Кристофера Ханта и Тима Рейнольдса стала первой с 1950-х, работающей в Шанидаре. Они опубликовали свидетельства о том, что на этой стоянке обнаружен одиннадцатый неандерталец, и надеются пролить свет на вопрос о намеренных захоронениях. Археологи также указали, что в пещере могут быть и другие останки, которые еще предстоит обнаружить. После того как террористическая группировка ИГИЛ (деятельность запрещена в РФ) была вытеснена из этого района, Шанидар стал популярен среди посетителей.

Череп неандертальца из Амуда (Израиль), датируемый примерно 45 тысячами лет назад. Он обладал самым большим объемом мозга среди всех когда-либо найденных ранних людей.

Источником мяса в окрестностях Шанидара могли служить местные дикие бараны и козлы. На участке недалеко от пещеры находятся самые ранние в мире свидетельства одомашнивания этих животных, которое произошло во время заселения Ближнего Востока человеком современного типа в голоцене. Для современных людей Шанидар являлся важным местом в развитии цивилизации, в то время как для неандертальцев это был всего лишь изолированный форпост.

В Тешик-Таше ребенок не старше десяти лет был найден вместе с рогами горного козла в том, что сначала казалось одним из самых явных неандертальских ритуальных захоронений. Теперь археологи сомневаются, что это было намеренное захоронение, отмечая, что ребенка и рога могли затащить в пещеру гиены. В то же время останки неандертальцев в пещерах Окладникова и Денисовой показывают, что представители этого вида Homo могли проникать в негостеприимные условия в горах Центральной Азии.

Независимо от того, был ли похоронен ребенок Тешик-Таш, совершенно ясно, что скелет неандертальца из Кебары, датируемый периодом в 60 тысяч лет назад, был преднамеренным захоронением. Это совпадает со временем, к которому генетики относят исход из Африки, приведший к господству Homo sapiens на планете. Когда неандертальцы достигли своего пика, они вступили в контакт с современными людьми, покинувшими свой изначальный континент. Но в Азии существовала и другая группа, о которой мы не знали до изобретения технологии расшифровки древней ДНК. Прежде чем мы познакомимся с третьей человеческой популяцией в Азии этого времени, денисовцами (а возможно, были и другие, обитавшие на островах Индонезии), давайте сначала посмотрим на эти самые ключевые открытия в области ДНК.

Как мы видели, кости неандертальцев содержат огромную библиотеку информации. Их форма и толщина могут рассказать нам о строении тела, а также намекнуть на эволюционные связи с другими видами гоминид. Соотношение нестабильного изотопа углерода ¹⁴C и стабильного изотопа ¹²C может сказать нам, как давно умер человек. А соотношение стабильных изотопов углерода и азота говорит о том, чем он питался.

Есть еще одна часть информации, содержащаяся в некоторых костях неандертальцев, и ее труднее всего идентифицировать среди возможных загрязнителей, поскольку она представляет собой структуру, общую для всех живых существ. ДНК – это строительный блок жизни: она содержит гены, которые определяют индивидуальность или вид. Некоторые кости неандертальцев все еще содержат их ДНК. Однако получить доступ к ней очень непросто. ДНК людей, которые раскапывают и исследуют кости неандертальцев, чрезвычайно похожа на ту, что они стремятся определить. Своя ДНК есть и у бактерий, живущих в костях.

По иронии судьбы впервые выделить ДНК неандертальца смогли только после того, как не удалось решить проблему загрязнений при определении ДНК человека современного вида в более поздних останках. Кроме того, «определение ДНК неандертальца казалась мне самой крутой вещью, которую только можно себе представить», – пишет Сванте Пэабо в книге «Неандерталец: в поисках исчезнувших геномов» (Neanderthal Man: In Search of Lost Genomes, 2014), посвященной его великим открытиям в области палеогеномики. В Институте эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге Пэабо и его команда нашли способы обойти проблемы загрязнения, чтобы создать черновик, а затем и геном неандертальца с высоким разрешением.

Первое сообщение о ДНК неандертальца было опубликовано в журнале Cell в 1997 году. Пэабо и его коллеги смогли восстановить митохондриальную ДНК (мтДНК) из оригинальных костей, найденных в долине Неандера еще в 1856 году. Митохондриальную ДНК легче восстановить и упорядочить, поскольку она намного меньше ядерной. Недостатком мтДНК является то, что она прослеживается только по материнской линии, подобно тому, как генеалогия прослеживается только по фамилиям, которые передаются по линии отца, что исключает информацию о других прямых предках.

В отношении неандертальцев два первых результата исследования мтДНК должны были пролить свет на вопрос о возможном скрещивании с людьми современного вида и на вопрос о времени существования нашего общего с неандертальцами предка. В течение двух десятилетий после первой публикации выводы, вытекающие из обоих исследований, были отменены. Это напоминание о том, что новой научной технологии часто требуются годы, прежде чем ее результаты станут достаточно надежными, чтобы переписать учебники.

Первая публикация мтДНК неандертальцев поражала тем, что, казалось, подтверждала теорию о том, что современные люди, вышедшие из Африки, полностью вытеснили все архаичные виды, включая неандертальцев. По сравнению с мтДНК современного человека (нашей сегодняшней мтДНК) неандертальская версия выглядела совсем по-другому. Это означает, что у неандертальских женщин нет прямых потомков по женской линии (т. е. от матери к дочери, от дочери к дочери и т. д.), живущих сегодня. Многие исследователи пришли к выводу, что из этого результата следует, что у неандертальцев нет ни одного живого потомка. Но ошибка в такой логике очевидна. Цепочки от матери к дочери могут довольно легко прерваться в любой линии потомков.

Другим вкладом первого исследования мтДНК была оценка эволюционного расстояния современных людей от неандертальцев. Поскольку мтДНК передается по материнской линии, не смешиваясь с отцовской, и, как полагают, мутирует с постоянной скоростью, можно рассчитать время, прошедшее с момента появления общего предка у двух индивидуумов. К началу 2000-х генеалогический потенциал мтДНК пропагандировал и популяризировал оксфордский генетик Брайан Сайкс в своей книге «Семь дочерей Евы» (The Seven Daughters of Eve, 2001). Он разделил современных европейцев на семь групп потомков (гаплогрупп), различающихся по признакам мтДНК. Несмотря на отличия, эти семь групп тесно связаны друг с другом. Люди европейского происхождения, купившие один из первых генетических тестов, могли проследить свою родословную по материнской линии на несколько тысяч лет назад с помощью этой технологии.

Ученые использовали аналогичную технологию, чтобы проследить мтДНК до популяции – основателя современных людей, покинувших Африку примерно в то же время, около 80–65 лет назад. Неафриканская мтДНК имеет настолько низкую изменчивость, что кажется, будто люди, живущие сегодня с предками из Европы, Азии, Австралии и Америки, могут проследить свои материнские линии до этой небольшой группы. Еще в более глубокой древности в Африке обнаруживается так называемая митохондриальная Ева, прародительница всех современных людей по материнской линии, жившая, как полагают, около 150 тысяч лет назад.

Позднее, в 2000-х, ученые попытались заглянуть еще глубже в прошлое и распространить этот результат до последнего общего материнского предка с неандертальцами. В 2008 году заголовки возвестили об итогах изучения мтДНК неандертальцев, извлеченной из одиннадцати особей из разных мест: долины Неандер (Германия), Мезмайской пещеры (Россия), Виндии (Хорватия), Энгиса и Складины (Бельгия), Ла-Шапель-о-Сен и Роше-де-Вилленев (Франция), Монти Лессини (Италия) и Эль-Сидрона (Испания). Согласно этим данным, общий предок неандертальцев и людей современного вида жил около 500 тысяч лет назад (впоследствии дата была отодвинута в прошлое, примерно к 700 тысячам лет назад). Это, казалось бы, подкреплялось окаменелостями, указывающими, что африканская и европейская линии Homo имели общего предка примерно в то время, когда Homo heidelbergensis появился в Европе. Это также подтверждало предыдущий результат исследований Пэабо о том, что в дальнейшем виды не скрещивались.

Но как только появились эти результаты, картина начала кардинально меняться. Благодаря двум технологическим разработкам восстановление ДНК неандертальцев шло полным ходом. Полимеразная цепная реакция (ПЦР) была разработана в 1980-е как способ усилить сигнал небольшого количества ДНК и сделать возможным анализ малых и деградировавших фрагментов древних костей. А высокопроизводительное секвенирование было разработано компанией 454 Life Sciences, основанной в 1999 году в Брэнфорде (штат Коннектикут), что позволило быстро и не слишком дорого получать предварительные варианты генома из ядерной ДНК, а не из гораздо более мелкой мтДНК.

Предварительный вариант генома неандертальца, основанный на ядерной ДНК, в 2010 году действительно был представлен в журнале Science, принеся поразительное известие. Основываясь на образцах, извлеченных из трех костей трех разных людей из пещеры Виндия в Хорватии, Пэабо и его команда утверждали, что между двумя популяциями имело место скрещивание. Они зашли еще дальше, заявив, что в современных человеческих популяциях, за исключением коренных африканских (то есть всех от современных европейцев до аборигенов Австралии) в геномах постоянно присутствует от 1 до 4 % интрузивной неандертальской ДНК (с тех пор эта цифра снизилась до процента), в то время как в геномах неандертальцев нет интрузивной ДНК Homo sapiens. Кроме того, ученые утверждали, что современные коренные жители Африки вообще не имеют неандертальской ДНК. (Последующие исследования в 2020 году показали, что африканцы и, следовательно, все люди, живущие сегодня, несут в себе некоторое количество ДНК неандертальцев, хотя в африканской популяции этот процент гораздо меньше, что свидетельствует о возможной обратной миграции.)

Эти результаты указывают, что по крайней мере однажды, на ранних стадиях экспансии за пределы Африки, до того, как современные люди достигли Европы или Австралии, скрещивание произошло. Коммерциализация этого открытия не заняла много времени. Ряд компаний вскоре предложили тест на процент ДНК неандертальцев в качестве стандартной части своих услуг по тестированию ДНК.

Более подробная картина скрещивания между неандертальцами и современными людьми появилась при секвенировании генома с высоким разрешением из бедренной кости человека современного вида, жившего в Сибири 45 тысяч лет назад[10]. Это был первый случай, когда ДНК была извлечена из останков древнего человека современного вида (что само по себе является прорывом в исследованиях древней ДНК, так как неандертальская ДНК сохранилась в кости в более длинных фрагментах, хотя доля ее не больше, чем у людей нашего времени).

Это позволило ученым определить, что скрещивание произошло от 50 до 60 тысяч лет назад. Оно могло повторно происходить и позже, но влияние более поздних случаев скрещивания было не столь значительным. Точно так же потенциальное скрещивание между неандертальцами и ранними современными людьми, обитавшими на Ближнем Востоке около 100 тысяч лет назад, похоже, не оказало существенного влияния на геном современных людей. Частично сохранившийся череп современного человека, найденный в пещере Манот на севере Израиля, датируемый приблизительно 55 тысячами лет назад, может происходить из популяции людей современного вида, которые скрещивались с неандертальцами после расселения из Африки и до распространения по Евразии.

Открытие в 2010 году ядерной ДНК неандертальцев и подтверждение скрещивания с современными людьми стало не единственным шокирующим сообщением того года. В мае был опубликован геном неандертальца, а декабрь принес известие о существовании еще одной группы, названной денисовцами в честь пещеры в Сибири, в которой нашли фалангу пальца и зуб, генетически отличающиеся как от современных людей, так и от неандертальцев. Судя по мтДНК денисовцев, скорее всего, они как-то связаны с зарождающимися неандертальцами Сима-де-лос-Уэсос, что предполагает недавнее общее происхождение денисовцев и неандертальцев. Более того, в генах современных меланезийцев была идентифицирована денисовская ДНК, составляющая 6 % их геномов (или меньше).

Итак, в Азии мы наблюдаем сложную картину со смешением по крайней мере трех человеческих популяций, которые ранее были разделены, возможно, на протяжении сотен тысяч лет. В следующей главе мы рассмотрим, как могли развиваться события, приведшие к выживанию только одного человеческого вида. Но прежде мы обратимся к растущему количеству свидетельств о загадочных денисовцах, о существовании которых даже не подозревали, приступая к работе над первым изданием этой книги.

Денисовцы отличаются тем, что являются первым человеческим вариантом или, возможно, отдельным видом Homo, который был идентифицирован не по конкретной форме костей и тел, а по ДНК. Всего за десятилетие после найденного в Денисовой пещере мизинца, с которого все началось, количество свидетельств о них значительно выросло. И все же данных о них по-прежнему гораздо меньше, чем о неандертальцах в середине XIX века.

Денисова пещера в горах Алтая была обитаема в среднем палеолите начиная, возможно, с 300 тысяч лет назад. Именно здесь были впервые обнаружены денисовцы, и именно здесь сохранилась большая часть известных свидетельств.

Однако обнаружение относительно большого количества денисовской ДНК в современных популяциях Юго-Восточной Азии предполагает, что когда-то этот вид был шире распространен в Азии. На данном этапе невозможно сказать, были ли денисовцы чем-то вроде восточного варианта неандертальца, азиатскими потомками Homo heidelbergensis, родственниками «галилейского человека» (ни неандертальца, ни современного) из пещеры Зуттиех в Израиле или кем-то еще. Ясно то, что в то время в Азии существовало по крайней мере четыре вида людей: неандертальцы, распространяющиеся на восток, Homo sapiens, вышедшие из Африки, денисовцы в Сибири (и, возможно, в других местах) и Homo floresiensis в Индонезии.

Первые доказательства существования денисовцев появились в 2010 году, когда была опубликована ДНК, извлеченная из части кости пальца. Саму кость раскопали вместе с зубами, крупными и казавшимися архаичными по форме. Часть кости пальца является чем-то вроде археологической загадки. Она была обнаружена российским археологом Анатолием Деревянко, который отправил части кости в две разные лаборатории. ДНК денисовца была обнаружена и опубликована Пэабо из части, отправленной в Институт Макса Планка в Лейпциге. Другая часть пальца была отправлена в Национальную лабораторию Лоуренса Беркли, а затем в две другие лаборатории, и она исчезла где-то в своих путешествиях. Тем не менее реконструкция полного фрагмента пальца до того, как он был разделен и изучен, показывает, что он был удивительно тонкий и современный.

В 2016 году дальнейшие раскопки в Денисовой пещере обнаружили два фрагмента черепной коробки. Кости выглядели крепкими и архаичными, как коренные зубы, найденные ранее, но были слишком неполными, чтобы ученые могли сказать что-то определенное о месте денисовцев в человеческой семье. Денисова пещера была привлекательным местом как минимум для трех разных человеческих популяций: неандертальцев, денисовцев и современных людей. Поскольку многие из человеческих останков – более дюжины – представляют собой крошечные фрагменты, считается, что пещера являлась логовом гиены, так что не все человеческие обитатели пещеры прибыли туда добровольно. Фрагментарность многих костей в Денисовой пещере была проблемой для археологов. Метод, называемый масс-спектрометрической зооархеологией (ZooMS), позволяет исследователям отделить коллаген, вероятно, оставшийся от человека, от того, что принадлежал животным. Затем приходят эксперты по древней ДНК, которые знают, какие крошечные фрагменты наиболее перспективны для дальнейшего изучения.

Кости из пещеры не только предоставили первые доказательства ДНК денисовцев, но и дали нам второй геном неандертальца. Возможно, самые захватывающие доказательства ДНК из пещеры были получены в 2018 году, как по неандертальцам, так и по денисовцам. У женщины, жившей примерно 90 тысяч лет назад (Сванте Пэабо, Вивиан Слоун и их команда дали ей прозвище Денни, именно фрагмент ее кости был впервые взят для изучения методом ZooMS), похоже, была мать-неандерталка, а отец-денисовец. Это самое драматическое доказательство скрещивания между человеческими популяциями.

Данные о денисовцах появляются и в других местах. В 1980 году буддийский монах отправился в карстовую пещеру Байшия на Тибетском плато для медитации. Находясь там, он нашел челюстную кость, в том числе два необычно больших коренных зуба. На протяжении десятилетий челюстная кость оставалась диковинкой, хранившейся в Ланьчжоуском университете в Китае. Затем, в 2019 году, ученые определили ее возраст (160 тысяч лет) и идентифицировали как денисовскую. ДНК из древней кости ученые не извлекали, но использовали метод, называемый протеомной масс-спектрометрией (аналогичный ZooMS, упомянутой выше), чтобы исследовать коллаген в зубах, и он оказался денисовским. Последующие раскопки в пещере обнаружили более позднюю денисовскую мтДНК из отложений, а не из окаменелостей, связанную с населением Сибири. Для нас Тибет стал вторым местом в Азии, где были идентифицированы останки денисовцев.

У тибетского монаха и его денисовского предшественника в этой пещере могло быть еще кое-что общее. Современные тибетцы приспособлены к жизни на больших высотах с помощью гена, регулирующего гемоглобин. Оказывается, у денисовцев был тот же вариант этого гена, и современные тибетцы, вероятно, унаследовали его в результате скрещивания между двумя видами. Удивительно, что денисовцы адаптировались к Тибетскому нагорью, а затем позволили современному населению сократить эволюционный процесс, просто унаследовав ген от группы людей, которая попала туда первой.

Еще одна интригующая окаменелость обнаружилась в 2018 году на северо-востоке Китая. Удивительная история стойкости и памяти, которая начинается в 1933-м (в годы японской оккупации), когда китайский рабочий нашел древний череп. Он спрятал череп на дне колодца и ждал до 2018 года, перед смертью назвав место, чтобы кто-то мог его отыскать. Исследователи из Музея наук о Земле при Хэбэйском университете наук о Земле (Китай), где сейчас хранится череп, датируют его более чем 146 тысячами лет и называют Homo longi или «Человек-Дракон». Все согласны с тем, что этот череп не человека современного вида и не неандертальца. Многие исследователи за пределами Китая утверждают, что это может быть первый полный череп денисовца, что позволяет нам судить о том, как они могли выглядеть.

Помимо костей, все имеющиеся у нас доказательства существования денисовцев находятся в современной ДНК. В отличие от нашего неандертальского наследия, максимум которого составляет около 2 %, денисовская достигает 5–6 %. Любопытно, что современные популяции с самым высоким процентом денисовской ДНК проживают в Меланезии, а также среди коренных народов Филиппин.

В 2019 году исследование, проведенное компьютерным биологом Мюрреем Коксом, показало, что в современных популяциях существуют три отдельные линии денисовской ДНК. Команда обнаружила две отчетливые линии среди современных людей в Папуа – Новой Гвинее и третью линию в Восточной Азии. Этот результат указывает на то, что, хотя Азия была центром большого количества скрещиваний (неандертальцы и денисовцы, неандертальцы и современные люди, современные люди и денисовцы), это также достаточно большой континент, на котором население на протяжении многих тысячелетий существовало раздельно.

Самая любопытная находка, которая может быть связана с денисовцами, – это крестообразный рисунок, выгравированный на кости, со следами красной охры, найденный в провинции Хэнань (Китай), датируемый более чем сотней тысяч лет назад. На данный момент связь с денисовцами скорее косвенная, так как рисунок мог быть сделан неандертальцами или той ранней волной современных людей, покинувших Африку. Он напоминает артефакт из Южной Африки и наскальные рисунки в Испании. Китайский рисунок, однако, более древний и напоминает, как мало мы знаем об Азии и денисовцах и что сюрпризы еще впереди.

Для трех основных линий человеческого рода Азия тогда стала глобальным перекрестком. Первая возможность для неандертальцев встретиться с Homo sapiens появилась в Азии, когда ранние современные люди впервые покинули Африку, а неандертальцы распространились на восток. Первый исход Homo sapiens из Африкм, очевидно, не был успешным, и, когда температура планеты вернулась к холодным ледниковым условиям, неандертальцы оказались успешнее, распространяясь по самому большому континенту мира. В Азии они встретились с денисовцами, с которыми, вероятно, у них был общей предок, живший гораздо позже общего предка неандертальцев и Homo sapiens.

Пережившая ледниковые периоды в Евразии примерно с 60 тысяч лет назад линия неандертальцев подошла к завершающей стадии своего существования. Это совпало с пришествием следующей волны Homo sapiens. В шестой главе мы попытаемся ответить на вопрос, почему события на этот раз разворачивались совершенно иначе, чем во время первого прихода людей современного типа в Азию. Мы также внимательно рассмотрим классических неандертальцев и их образ жизни, поскольку именно на последней стадии своего существования они сильнее всего отличались от своих африканских сородичей и приобрели ту форму, которая ассоциируется у большинства из нас с этим удивительным человеческим видом.