Неандертальцы. Недооцененные конкуренты Homo sapiens

Глава 7 Все еще с нами?

«Неандертальцы среди нас, даже сейчас!» – такой лозунг был на футболке, которую мы когда-то купили у некоего «Савла Левита» в здании, которое он назвал Центральным управлением неандертальцев. Виды могут быть вымершими, но в этом лозунге есть доля правды. Неандертальцы не совсем исчезли. Во всяком случае, сейчас они набирают популярность. От рок-группы до известных романов, культовых фильмов и научных реконструкций – неандертальцев трудно не заметить. Но автор футболки, вероятно, мыслил не метафорически.

Задолго до исследований ДНК такие люди, как г-н Левит, да и многие университетские антропологи, считали, что линия неандертальской крови продолжается и до наших дней. Теперь, когда есть доказательства ДНК, подтверждающие идею о том, что неандертальцы живут внутри нас, может возникнуть соблазн сказать, что интерес к этому виду возрос, хотя их место в культурном лексиконе современного человека уже устоялось. Кроме того, савлы левиты этого мира будут счастливы только в том случае, если затерянное племя неандертальцев будет найдено скрывающимся на горе, вероятно, в Азии.

Для большинства из нас неандертальцы – не более чем символ – сравнение, которое приходит на ум, когда речь заходит о грубых манерах и внешности. Представление о могучих людях с лицами странной формы, которые выглядели и действовали так же, как и мы, примерно 40 тысяч лет назад, безусловно, никуда не денется. Но насколько близка поп-культура неандертальцев к подлинному их облику? Хотя мы многое знаем об их конкретной истории, для большинства людей они занимают примерно то же культурное пространство, что и пещерные люди. В большинстве культурных ссылок эти два термина взаимозаменяемы. Слово «неандерталец» является синонимом примитивности, брутальности, отсталости мышления и вообще несоответствия эпохе.

Американская страховая компания GEICO в 2005 году создала блестящую пародию на это упрощенное представление о наших предшественниках в серии телевизионных рекламных роликов. В рекламе группа самопровозглашенных пещерных людей, или «кромагеров» (производное от кроманьонца), доживших до настоящего времени, борется с негативными стереотипами в СМИ о них, особенно в собственной неполиткорректной кампании GEICO по привлечению новых клиентов: «Проще некуда, это мог бы сделать и пещерный человек». Живя среди нас как своего рода этническое меньшинство, они обижаются на то, что мы используем термин «пещерный человек» как насмешку. Хотя кромагеров и не называют неандертальцами, их внешний вид – широкие носы, массивные надбровные дуги, выдающиеся зубы – очень характерен. Настоящие кроманьонцы выглядели бы точно так же, как современные люди, и весь юмор был бы потерян. Эта серия рекламных роликов превратилась в ситком под названием «Пещерные люди», недолгое пребывание которого в сети ABC стало одновременно отражением и тонкости шутки, и давно вымерших палеолитических пережитков.

Сатирический взгляд GEICO на популярные изображения неандертальцев и пещерных людей отражается в комиксах. Подобно человеку, застрявшему на необитаемом острове, или пациенту на кушетке у психоаналитика семья пещерных людей оказывается одним из сюжетов такого рода юмора, который чаще всего сводится к двум архетипам: в одном семья пещерных людей ведет себя довольно примитивно, а в другом она удивительно сложна, несмотря на то, что живет в пещере. В обоих случаях юмор строится на нашем предвзятом представлении о пещерных людях и неандертальцах, олицетворяющих противоположность цивилизации, и в конечном счете на нашем глубинном недовольстве тем, что развитое современное общество возникло из скромного и недостойного начала. Мы смеемся не потому, что пещерные люди и неандертальцы ниже нас, а потому что они – это мы.

Типичные пещерные люди, часто с чертами неандертальцев, долгое время были предметом шуток и карикатур, в основном нелестных и, как правило, основанных на устаревших идеях.

Такие карикатуры – пародия на иллюстрированные реконструкции повседневной жизни пещерных людей, которые можно найти в книгах, подобных нашей. В обзоре культовых иллюстраций пещерных людей антрополог Стефани Мозер утверждала, что многие из стандартных изображений – охота, изготовление инструментов, сидение у костра, противостояние животным, совместное питание – являются частью устоявшейся художественной традиции, которая на самом деле предшествует археологическим открытиям и теориям, которые они якобы иллюстрируют.

Такого рода иллюстрации часто способствуют закреплению устаревших идей. Например, на переднем плане находятся мужчины, часто вооруженные дубинками, а женщины либо отсутствуют, либо спокойно сидят на заднем плане. В кинообразах подобные реконструкции увековечивают странные представления о прошлом, из-за чего пещерные люди всегда выглядят такими серьезными и недружелюбными, когда едят или занимаются сексом. Однако исследователи из Миланского университета на основе изучения ДНК утверждают, что на самом деле неандертальцы, как и современные люди, были способны улыбаться, чтобы показать дружелюбие и завоевать сексуальных партнеров.

Главным источником популярных заблуждений о неандертальцах являются первые реконструкции, такие как этот «Старец» (хотя ему было всего 30 лет) из Ла-Шапель-о-Сен (Франция), воссозданный в 1909 году.

Ошибочное представление о том, что неандертальцы передвигались сгорбившись, восходит к плохо реконструированному скелету, который был найден в 1908 году при раскопках в Ла-Шапель-о-Сен, Франция. После того как этот скелет был обнаружен, французский палеонтолог Марселин Буль из Музея естественной истории в Париже стал первым исследователем, который изучил почти полный скелет неандертальца, и первым, кто истолковал его абсолютно неправильно. Буль придал «Старцу» из Ла-Шапель-о-Сен явно обезьяноподобную, сутулую позу. Сейчас считается, что он умер в возрасте тридцати лет, но оказалось, что этот «Старец» страдал тяжелым артритом и преждевременной дегенерацией костей, и, если бы не эти недуги, он стоял бы так же прямо, как и любой другой человек сегодня. Никакое количество новых исследований, прослеживающих прямохождение и выпрямленное положение тела на миллионы лет назад, кажется, не способно вытеснить образ сутулого пещерного человека из нашего воображения.

Хотя неандертальцы, как правило, подпадают под общее и мифическое представление о пещерных людях, у них также есть особый образ в популярной культуре. Термин «неандерталец» носит явно уничижительный характер, чего нет ни у одного другого архаичного человеческого вида. Вряд ли можно было бы жаловаться на поведение, которое было бы «австралопитековским» или «гейдельбергским». Смысл обвинения кого-либо в том, что он «неандерталец», широко понятен даже людям, плохо знакомым с эволюцией. Некогда образ человека, управляемого животными инстинктами, имел большой общественный резонанс.

В 1970-х группа «10CC», которая впоследствии стала легендарной, записала эксперимента ради барабанный трек и без долгих раздумий добавила слова: «Я неандерталец – Ты неандертальская девушка – Давай займемся неандертальской любовью – В этом неандертальском мире». Песня исполнялась не раз, сингл был продан двухмиллионным тиражом и занял второе место в британских чартах.

Коммерческая эксплуатация предполагаемых сексуальных способностей неандертальцев продолжается и сегодня. Компания Primeval Labs продает «неандертальские» капсулы, которые обещают повысить уровень тестостерона у мужчин среднего возраста. В Великобритании Neandertal® – это название унисекс-парфюма, который продается во флаконах, напоминающих рубила. А Premium neandertal – это масло для смягчения бороды.

Возможно, из-за несправедливого отношения неандертальцы сделались своего рода предметом культа у людей, которые хотели бы прославить их как благородных дикарей, непонятый, вдумчивый вид, заслуживающий нашего восхищения. Они так близки к тому, чтобы быть похожими на нас, и все же остаются предметом наших шуток. Кажется, что существует всеобщее желание иметь возможность общаться с ними, что позволило бы нам искупить грех сегодняшних насмешек и, возможно, грех истребления наших ближайших родственников в прошлом.

И все же есть способ пообщаться с этим видом, как если бы он существовал и сегодня. Фантазии о том, что живые неандертальцы каким-то образом существовали незамеченными в течение последних 40 тысяч лет, является частью легенды о Биг Футе, также известном как Йети, Снежный человек или Алма, в зависимости от того, в какой части света ее рассказывают. Ученый приезжает, чтобы из первых уст услышать рассказы об этих наблюдениях, но каким-то образом загадочные существа всегда оказываются вне пределов досягаемости.

Подобные истории обычно служат пищей для романов, бульварных газет и телевизионных документальных фильмов, вроде тех, что рассказывают о самовозгорании человека, Лохнесском чудовище и домах с привидениями. В 1980-х археолог из Университета Лестера отважилась на относительно серьезное научное исследование мифа о Снежном человеке, оценив вероятность того, что различные случаи наблюдения этого существа по всему миру на самом деле были встречами с живыми неандертальцами. В своей книге «Все еще живы?» (Still Living? 1986) Майра Шекли опровергла все подобные возможности одну за другой, но сохранила надежду на то, что во время поездки в Монголию она приблизится к обнаружению неандертальцев в горах Алтая.

Несмотря на столь заманчивое заявление, Шекли вскоре оставила археологию и занялась управлением культурными ресурсами, чтобы изучать туризм в священные места. Поскольку монгольские исследования Шекли остались незавершенными, возможно, другой бесстрашный ученый однажды продолжит поиски и возродит романтическое представление о том, что наши ближайшие родственники-люди просто ждут своего часа, чтобы воскреснуть.

В первой сцене сексуально-археологического приключенческого фильма Джона Дарнтона «Неандерталец: их время пришло» (Neanderthal: Their Time Has Come, 1996) партизан-моджахед укрывается высоко в горах Памира в Таджикистане и получает удар по голове от неандертальца, изголодавшегося по человеческим мозгам. Представление о том, что выжившая группа наших ближайших родственников скрывалась лучше, чем Аль-Каида, типично для невероятных сюжетов, которые авторы используют, чтобы свести неандертальцев и современных людей в драматических ситуациях.

Известно, что вымышленные неандертальцы веками прятались в горах и пещерах от Баскского региона Испании до Скандинавии, Армении и Северной Калифорнии. Вымышленные клонированные неандертальцы создали свою собственную общину в Суиндоне (Великобритания). А вымышленные неандертальцы как из нашего собственного прошлого, так и из параллельных вселенных попали во всевозможные машины времени и неисправные квантовые компьютеры. Лишь немногие сюжеты происходят в мире палеолита, где современные люди и неандертальцы действительно встречались, и хотя они, как правило, более наглядно показывают, как могли бы жить неандертальцы в реальной жизни, на наш взгляд, в художественной литературе нет почти ничего, что выглядело бы более-менее правдоподобно.

Неандертальцы фигурировали в художественных произведениях впечатляющего количества писателей, включая Дарнтона (лауреата Пулицеровской премии), гигантов научной фантастики Герберта Уэллса, Филипа К. Дика, Майкла Крайтона, Айзека Азимова и Роберта Сильверберга, нобелевского лауреата Уильяма Голдинга и, неизбежно, Уильяма Шатнера. Бестселлером неандертальского романа является «Клан пещерного медведя» Джин М. Ауэл, в котором рассказывается о подвиге девушки нашего вида, воспитанной племенем неандертальцев. Как гласит надпись на обложке одного из последних изданий, с момента публикации в 1980 году книга разошлась десятками миллионов экземпляров. В 1986 году по роману был снят фильм с Дэрил Ханной в главной роли. Ауэл написала пять популярных сиквелов под общим названием «Дети Земли». Помимо того, что писательница легитимизирует свои знания, посещая конференции и создавая персонажей на основе настоящих скелетов неандертальцев, успех Ауэл в значительной степени объясняется тем, что она ловко использует сюжетный поворот, с которым экспериментировали многие «неандертальские» авторы: межвидовой секс.

Когда неандертальцы впервые стали появляться в художественной литературе в начале прошлого века, они были, по сути, примитивными. Основой этого жанра является роман Ж. Рони-старшего «Борьба за огонь» (La Guerre du feu, 1911), по которому был снят знаменитый одноименный фильм (Quest for Fire, 1981). Когда более архаичный вид людей нападает на поселение неандертальцев (уламров) и гасит их очаги, трое членов группы отправляются украсть огонь у конкурирующего племени (кзаммов, или современных людей[15]). Говоря только от третьего лица и полагаясь на обостренное обоняние, три героя побеждают и убивают большое количество страшных животных и соперников-людей. В фильме они также вступают в сексуальные отношения.

Кадр из фильма 1981 года «Борьба за огонь», одно из многих изображений неандертальцев в кино, которые оказались популярными, но которые усиливают ошибочные стереотипы.

Совсем недавно вымышленные неандертальцы были превращены в нежных, одаренных, безупречных людей с необыкновенными способностями к слежке, напоминающих коренных американцев в литературе XIX века. Джаспер Ффорде создал блестящую пародию в виде неандертальского детектива в серии 2.13 «Бартоломью Стиггинс» сериала «В следующий четверг» (Thursday Next). Вымышленные неандертальцы, похоже, обретают собственную жизнь, становясь удивительно последовательными в литературе, но все больше расходясь с археологическими представлениями о них. На своем сайте Ффорде описал дилемму, связанную с изображением вымышленных неандертальцев: «Я начал с того, что сделал их полными тупицами, неспособными поначалу сообразить, как можно угнать подъемник в Суиндоне и приказать ему ехать в универмаг в Аугсберге. Поскольку кажется вероятным, что неандертальцы были вытеснены с планеты современным человеком, я решил сделать их неагрессивными, но высокоинтеллектуальными. У них не было слова „я“, и они жили в идеальном социальном порядке, не нуждаясь в правительстве».

Читатель, знакомый с неандертальцами только по художественной литературе, может поверить, что все они поклонялись пещерным медведям, имели жестко разделенные гендерные роли и тщательно разработанные ритуалы (особенно связанные с захоронениями), могли выслеживать дичь и недружелюбных современных людей с помощью собачьего обоняния, а также обладали своего рода телепатическими способностями – вопрос лишь в том, могли ли они «видеть» глазами друг друга или «делиться» воспоминаниями. Само собой, ни одна из этих идей не имеет широкой поддержки в нехудожественной литературе. Даже правдоподобные стереотипы не основаны на каких-либо археологических данных.

Из всех книг о неандертальцах в мягкой обложке есть два рассказа, которые заставляют задуматься о возможных встречах с нашими доисторическими родственниками. «Танец тигра: роман ледникового периода» Бьорна Куртена (Dance of the Tiger: A Novel of the Ice Age 1980) – это беллетризация теории о возможной причине вымирания неандертальцев. В романе мальчик современного вида по имени Тигр попадает в клан неандертальцев, женится на неандертальской женщине и стремится отомстить за убийство своего отца. Идея Куртена заключается в том, что современные люди и неандертальцы скрещивались между собой, но имели бесплодное потомство. Автор считает, что это могло привести к вымиранию неандертальцев, если бы стерильные гибриды стали альфа-самцами в неандертальских племенах, но их избегали бы современные люди. Куртен был палеонтологом, и его описания флоры и фауны ледникового периода богатые и яркие.

Другой запоминающийся рассказ – «Уродливый мальчуган» Айзека Азимова, написанный в 1958 году, доступный также в расширенной версии книги Роберта Силверберга «Дитя времени» и в сборнике «Неандертальцы» (Isaac Asimov’s Wonderful Worlds of Science Fiction No. 6). В 1977 году по рассказу был снят фильм, в котором исследуются проблемы, с которыми столкнется воспитатель, если мальчик-неандерталец будет доставлен в настоящее на машине времени. После трудного начала мальчик хорошо адаптируется к современному миру, но его расстраивает заточение в лаборатории, где законы физики почему-то не позволяют ему выйти из комнаты. В конце концов ученые решают отправить его обратно, практически на верную смерть, а воспитательница мальчика должна придумать, как она может его спасти. Этот пронзительный финал напоминает о непреходящей человечности неандертальцев, контрастирующей с порой бездушной поступью научного прогресса.

Совсем недавно вышла книга «Последняя из древних» (The Last Neanderthal: A Novel, 2017) Клэр Кэмерон, в которой рассказывается о параллельном опыте неандертальской девочки, которую так и зовут Дочь, и современного археолога, которая, будучи беременной, обнаружила останки Дочери. Эта книга была отмечена за то, что в ней используются обновленные теории, а также за яркое изображение жизни неандертальцев.

На данный момент Энтони и Джозеф – знаменитые братья Руссо, сорежиссеры популярных телешоу и фильмов, включая самый кассовый фильм всех времен «Мстители: Финал», работают над фильмом под названием «Последний неандерталец», но не по книге Кэмерон.

Книга «Фауна» (Fauna, 2020) австралийской писательницы Донны Мацца представляет будущее, в котором педиатры-эволюционисты могут помочь в лечении бесплодия, подмешивая ДНК вымерших существ в развивающиеся плоды. В книге персонаж по имени доктор Димитра помогает рассказчице Стейси родить гибрида неандертальца и современного человека. Когда мы начинали этот проект, мы и представить себе не могли, что ученый в научно-фантастическом произведении о детях неандертальцев может быть назван в честь одного из нас. И вот мы здесь, пройдя полный круг. Донна Мацца была вдохновлена предыдущим изданием этой книги и ввела доктора Димитру в свой роман, и теперь настоящий доктор Димитра с радостью говорит, что эта книга – прекрасный и провокационный взгляд на то, куда может привести нас наука о ДНК неандертальцев.

В художественной литературе неандертальцев называют тремя способами: простейшими именами (Ха), прозвищами (Левит) или как бы иностранными (Стефан Антонеску). В простейшем, звучащем как хмыканье варианте обычно члены племени имеют рифмованные или аллитерационные имена. Например, у Уильяма Голдинга последние выжившие неандертальцы в романе «Наследники» (1955) называются Фа и Ха, Нил и Мал, Лок и Лику. Клан неандертальцев в книге Ауэл «Клан Пещерного медведя» состоит из самок Ага, Ога, Она, Аба, Ука, Ика, Иза, Эбра и Овра, а также самцов Дорв, Друг, Гув, Грод, Ворн, Борг, Бруд, Брун, Круг, Креб и Зуг. Читателям рекомендуется завести шпаргалку, чтобы избежать путаницы. В «Борьбе за огонь» Рони-старшего неандертальские имена больше основаны на гласных: Фаум, Нао, Уаг, Аоум.

Прозвища подразумевают более высокую степень метафорического мышления, чем примитивные имена. В некоторых случаях они даются современными людьми. У Джона Дарнтона в «Неандертальце» в племя входят Ланселот, Бытие, Исход, Левит (но почему-то не Второзаконие или Числа), Голубоглазый, Темноглазый и Длиннолицый. У Азимова в рассказе «Уродливый мальчуган» главного героя зовут Тимми. В романе Майкла Стюарта «Первородство» (Birthright, 1990) его зовут Адам. А еще есть прозвища, которые неандертальцы дают друг другу. Когда Роберт Силверберг переработал рассказ Азимова в роман «Дитя времени», он дал героям прозвища Серебряное облако, Наездник мамонта, Сражается как лев, Вонючий мускусный бык и Та, кто знает. В «Танце тигра» Куртен неандертальцы названы в честь деревьев и цветов: Вайда, Дудник, Белозор, Огнецвет, Серебряная Береза, Прибрежная Ива (Woad, Angelica, Parnassia, Torchflower, Silverbirch, Baywillow).

Иностранными именами называют неандертальцев, которые более-менее похожи на нас. В трилогии Роберта Дж. Сойера «Неандертальский параллакс» («Гоминиды», 2002; «Люди», 2003; «Гибриды», 2003) используются географически неопределенные, но «иностранно» звучащие имена: Понтер Боддит, Адикор Хульд, Делаг Боуст, Жасмель Кет и Мегамег Бек. Бартоломью Стиггинс Джаспера Ффорде не совсем иностранец, по крайней мере, с нашей точки зрения (он живет в Суиндоне, близ того места, где мы начали писать эту книгу), но его имя определенно не то, которое вы можете встретить в реальном англосаксонском мире. В романе «Шелковый код» (The Silk Code, 1999) Пола Левинсона герои Стефан Антонеску и Макс Сорос с помощью некоего трюка генной инженерии незаметно перемещаются по Нью-Йорку и Лондону.

Когда сталкиваются две этнические группы, они, как правило, придумывают общие и часто оскорбительные названия друг для друга, и два вида, вероятно, будут вести себя так же. Например, люди из превосходного романа Филипа К. Дика «Симулякры» (1964) называют зловещих и отсталых неандертальцев «чупперами», а в романе Майкла Крайтона «Пожиратели мертвых» (Eaters of the Dead, 1975) средневековые неандертальцы-каннибалы, напоминающие врага Беовульфа – Гренделя, зовутся «вендолы». В свою очередь, неандертальцы Сойера называют нас «гликсинами». Неандертальцы Куртена с точки зрения людей современного вида – «черных» палеолитической Европы – «белые» или, не так вежливо, «тролли». В романе Рони-старшего неандертальцы называют современных людей «людьми без плеч»[16]. Вероятно, самый яркий пример унизительного прозвища – в «Эволюции» Стивена Бакстера (Evolution: A Novel, 2002), в которой люди современного вида относятся к своим угнетенным соседям-неандертальцам как к безымянным «костоголовым», намекая на выдающиеся надбровные дуги. Неандертальцы у Ауэл – это «клан», который противостоит «другим» (нам), подобно «людям» (неандертальцам) Силверберга и «другим» (нам). По словам Ффорде, «аргументы о расизме в отношении неандертальцев совершенно беспочвенны, неандертальцы – это другой вид».

Роберт Дж. Сойер, автор трилогии «Неандертальский параллакс», в которой изображен альтернативный мир, где неандертальцы, а не современные люди стали доминирующим видом человечества. Сойер более известен как автор романа «Видение будущего» (Flash Forward), по которому даже поставили высокобюджетное, но недолговечное научно-фантастическое телешоу.

За исключением безымянных звероподобных неандертальцев Бакстера, все эти вымышленные имена несут одно и то же послание: неандертальцы похожи на нас тем, что у них есть имена для отдельных людей и групп, и тем, что у них есть чувство собственного достоинства. В то же время все имена напоминают, что представители этого вида в корне отличаются от нас.

Писатели-фантасты, похоже, ухватились за незначительные или устаревшие интерпретации трех пещерных местонахождений, в частности: Драхенлох в Швейцарии является источником идеи культа пещерного медведя, которая благодаря Ауэл закрепилась в общественном сознании; Шанидар в Иракском Курдистане дал нам идею, что неандертальцы были сентиментальными существами, усыпавшими могилы большим количеством цветов; наконец, Дивье Бабе I – пещера в Словении, где якобы была обнаружена неандертальская флейта из бедренной кости пещерного медведя, – дала идею, которая легла в основу книги Левинсона «Шелковый код», детективной истории, где действуют музыканты-неандертальцы и генетические инженеры-амиши.

В фильме «Клан пещерного медведя» героиню (современного человека) изгоняют из племени неандертальцев, и вождь драматично вставляет бедренную кость пещерного медведя в череп, чтобы отметить ее изгнание. Этот образ происходит непосредственно из раскопок в Драхенлохе в начале XX века, когда археолог Эмиль Бехлер интерпретировал такое расположение костей пещерного медведя, найденных рядом с некоторыми мустьерскими каменными орудиями, как доказательство, что у неандертальцев была религия. В настоящее время археологи считают, что это была просто случайная конфигурация и нет никаких убедительных доказательств того, что неандертальцы располагали черепами пещерных медведей в ходе особого ритуала. Даже если они и специально поместили бедренную кость в череп, это единичная находка, и нет никаких оснований думать, что она была частью ритуала, не говоря уже о культе.

Есть в фильме «Клан пещерного медведя» и сцена похорон, в которой неандертальцы украшают покойника охапкой цветов. Как мы отмечали в пятой главе, это взято из книги Ральфа Солецки «Шанидар: как были найдены цветочные люди» (The First Flower People, 1971), о его раскопках пещеры Шанидар, которые закончились десятью годами ранее. Ауэл за основу для нескольких своих персонажей взяла конкретные скелеты неандертальцев, найденных в Шанидаре. Солецки считал, что пыльца в почве, связанная с одним из скелетов неандертальца в этом месте, указывает на ритуальное захоронение с цветами. С тех пор археологи предложили другой, более правдоподобный способ попадания пыльцы на этот участок земли: грызуны, роющие норы. Здравый смысл подсказывает, что букет цветов на могиле не сохранится 50 тысяч лет[17], но это не остановило распространение идеи о том, что неандертальцы имели тщательно разработанные ритуалы погребения. Для историка науки сказать, что на интерпретацию Солецки повлияла контркультура 1960-х, было бы слишком просто. Последний сочлененный скелет, найденный в Шанидаре, информация о котором была опубликована в 2020 году, был также связан с цветочной пыльцой, что вновь привлекло внимание к гипотезе. Мы же по-прежнему настроены скептически.

Иной случай – Дивье Бабе I. Здесь небольшая, недавно ставшая независимой европейская страна желает считаться родиной древнейшего в мире музыкального инструмента. Несмотря на доказательства обратного, археолог Иван Турк поглощен идеей о том, что найденная кость – именно флейта. Его теорию поддерживают и власти Словении, продвигая ее с помощью правительственного управления по связям с общественностью и Национального музея, а также музыковед Боб Финк, включившийся в дебаты вместе со своей книгой «Происхождение музыки» (The Origin of Music, 2003). На кости, найденной в куче других, никак не связанных с неандертальскими предметами, два или четыре отверстия (в зависимости от того, как интерпретировать сломанные части), и вопрос заключается в том, случайные ли это следы зубов или намеренные отверстия от сверла неандертальца. Хотя находка относительно недавняя (1996) по сравнению с черепами пещерных медведей из Драхенлоха (1917) и якобы цветами из Шанидара (1960), она уже проникла в мир вымышленных неандертальцев, распространившись куда шире, чем в сдержанно принявшем ее научном мире.

Кажется, вне всякой связи с этой историей Национальный музей Уэльса поручил джазовому музыканту написать семидесятипятиминутное произведение на неандертальскую тему в качестве фоновой музыки к выставке неандертальских зубов и рубил. В 2009 году с этой композицией певцы и музыканты, игравшие на якобы доисторических каменных инструментах, отправились в тур по Уэльсу. Прослушав фрагмент, мы можем сказать, что это нечто среднее между церковной литургией из страны музыкальных инвалидов и песнями «Битлз», сыгранными задом наперед. Американская телекомедия «Гриффины» высмеяла подобные идеи в 2005 году, изобразив четырех неандертальцев в пещере, изобретающих музыку, причем их ритмичное ворчание превратилось в песню Билли Джоэла The Longest Time.

«Флейта» из Дивье Бабе I была найдена в Словении и восстановлена из сломанных частей, что привело некоторых ученых к мысли, что неандертальцы делали музыкальные инструменты.

Помимо популярных, но ничем не подтвержденных идей о культе пещерных медведей у неандертальцев, неандертальских детях-цветах и неандертальских музыкантах, еще одним устоявшимся представлением о вымышленных членах этого вида стала телепатия. Она, похоже, возникла на основе того факта, что мозг неандертальцев был в среднем таким же большим, как и наш. Логично предположить, что если такой мозг в чем-то отставал от нашего, то в чем-то другом он выигрывал – раз уж серого вещества было столько же.

Эта идея хорошо сочетается с устаревшей теорией о том, что неандертальцы не могли говорить, так как телепатия дает им другой способ общения. В киноверсии «Клана пещерного медведя» неандертальцы полагаются на язык жестов, когда им не хватает звуков, но в книге общение идет скорее с помощью совместного мышления. Скелет неандертальца, обнаруженный в пещере Кебара в Израиле в 1983 году, указывает на сильное сходство между подъязычными костями наших ближайших родственников и современных людей, позволяющими управлять речью; это предполагает, что неандертальцы могли издавать диапазон звуков, похожий на наш. Кроме того, из теории Робина Данбара о размере группы и из доказательств того, что у неандертальцев, как и у нас, был тот же ген FOXP, необходимый для способности говорить, мы знаем, что они почти наверняка обладали разговорным языком, хотя можно спорить, была ли их речь так же сложна, как наша.

В 1939 году американский антрополог Карлтон Кун опубликовал книгу «Расы Европы», в которую включил изображение неандертальца в типичном для XX века деловом костюме и шляпе. Хотя этот факт часто упоминается как лежащий в основе концепции «они были такими же, как мы», он имел и другое следствие: распространение идеи о том, что неандертальцы могли бы незаметно жить среди нас, если бы только у них была подходящая одежда. Идея о том, что неандертальцы живут в нашем мире, стала распространенным способом изучения того, насколько они от нас отличались.

Каждый раз при открытии нового музея с экспозицией о неандертальцах можно быть уверенным, что там будет актер в звериных шкурах и в соответствующей маске. А телевизионные документальные фильмы об эволюции человека обычно оживляют прошлое с помощью людей, демонстрирующих, как могли бы вести себя неандертальцы. Кроме того, есть фильмы и реклама GEICO. Сразу приходит на ум, как бы смеялись неандертальцы, увидев, с каким упорством представители нашего вида пытаются выдать себя за них.

Полемический смысл рисунка Куна заключался в том, что образ неандертальца в костюме был полярно противоположен более ранним реконструкциям, основанным на скелете из Ла-Шапель-о-Сен. В течение десятилетий ошибочная интерпретация этого скелета Марселином Булем исключала возможность того, что неандертальцы могли бы ходить среди нас незамеченными. Из этого следовало, что мы не могли произойти от них и наши предки, конечно же, не были заинтересованы в сексуальных связях. Ведь именно в этом заключается подтекст, когда мы всякий раз одеваемся как неандертальцы, – это способ исследовать вопрос, в какой мере они – это мы сами, и возможно ли, чтобы мы нашли их сексуально привлекательными (что, по сути, является биологическим определением различия между ними и нами).

«Неандерталец в костюме» – рисунок Карлтона Куна 1939 года – ставит вопрос: мог бы неандерталец в современной одежде остаться незамеченным в современном обществе, используя грим в голливудском стиле. Мы приблизились к ответу.

Кун своим рисунком вновь поставил этот вопрос, и, похоже, мы все еще пытаемся ответить на него самыми разными способами. В документальном фильме BBC под названием «Британские острова: Естественная история» (2005), знаменитый британский садовод Алан Титчмарш наложил на лицо грим, чтобы посмотреть, заметит ли кто-нибудь его, идущего по лондонской Оксфорд-стрит в образе неандертальца. Эксперимент оказался несколько неудачным из-за глубины английской сдержанности или простого безразличия. Но камерам удалось запечатлеть людей, бросающих косые взгляды в сторону Титчмарша, из чего мы можем сделать вывод, что неандертальцы действительно выделялись бы, если бы пытались слиться с толпой.

На рубеже тысячелетий британское телевидение, похоже, переживало период неандертальцев, причем эксперимент Титчмарша был лишь одним из множества случаев, когда люди переодевались в неандертальцев перед камерами. Основными движущими силами этой неандерталомании стали появление реалистичной компьютерной анимации, совершенствование грима, новые открытия и теории. Фильм BBC «Прогулки с пещерным человеком» (на канале Discovery в США, 2003), в котором неандертальцы появляются в восьмом и последнем эпизодах, стал логическим продолжением суперуспешных «Прогулок с динозаврами» (1999); в нем широко использовалась компьютерная анимация. Однако по мере приближения наших предков к современности высокотехнологичный компьютерный реализм исчезал. В фильме «Неандерталец» (Neanderthal, 2000) канала Channel 4 также частично использовалась анимация, в частности, во впечатляющей сцене со стадом мамонтов, но в основной части фильма, чтобы изобразить наших ближайших родственников, актеры пользовались гримом. В США фильм «Столкновение пещерных людей» (Clash of the Cavemen, 2008) канала History Channel был, по сути, обновленной версией сериала Channel 4.

Совсем недавно на канале BBC был показан фильм «Неандертальцы – встреча с предками» (Neanderthals – Meet the Ancestors, 2018), в котором Энди Серкис использовал технологию, похожую на ту, с помощью которой он оживил Голлума во «Властелине колец» Толкиена, чтобы показать нам, как могли бы выглядеть неандертальцы в современном мире. Этот же мысленный эксперимент лег в основу художественного фильма «Уильям» (William, 2019), в котором главный герой – неандерталец, единственный представитель своего вида, оживленный с помощью генетической технологии, – должен ориентироваться в современном мире. Хотя в реальной жизни это было бы невероятно неэтично, читатели могут быть спокойны: наши знания о ДНК неандертальцев еще не настолько полны, чтобы ученые могли осуществить нечто подобное на практике.

При просмотре документальных и художественных фильмов, в которых актеры играют неандертальцев, трудно избавиться от ощущения недостоверности, возможно, поэтому легкомысленные рекламные ролики и вечеринки по случаю открытия музеев кажутся более эффективными. На наш взгляд, лучший способ попытаться представить себе мир неандертальцев – это не телепередачи или фильмы о пещерных людях, а посещение археологических раскопок.

Нам повезло жить в золотой век неандертальского туризма. В последние годы на ключевых стоянках появились новые музеи, а продвинутые технологии позволяют создавать все более реалистичные реконструкции. Неандертальцы, похоже, оказались в благоприятной зоне, на перекрестке регионального развития, научного образования и новых захватывающих исследований.

Многие из основных стоянок теперь доступны для всех желающих. Туда можно попасть либо через центры посещения, либо через близлежащие музеи. В числе таких стоянок Шапель-о-Сен и Ле Мустье во Франции, Атапуэрка в Испании, Крапина в Хорватии, долина Неандер в Германии и горы Загрос в Иране. В регионе Дордонь на юго-западе Франции неандертальцы входят в общий палеолитический туристический комплекс, который включает в себя большую часть самых древних и впечатляющих наскальных рисунков в мире. Лез-Эйзи рекламирует себя как «Столицу доисторического мира» и имеет огромную статую стилизованного неандертальца, смотрящего на долину под поселением на утесе. В городе также открыт Национальный музей доисторического периода. Хотя большую часть достопримечательности Лез-Эйзи составляют художественные артефакты, созданные в каменном веке людьми современного вида, в городе находится стоянка Ле-Мустье, по которой получили название мустьерские каменные орудия. В нескольких километрах расположены Доисторический парк Турсак, где представлены реконструкции неандертальцев, сражающихся со всеми видами зверей ледникового периода, и Ла-Рок-Сен-Кристоф, где есть аналогичные реконструкции и который также является впечатляющим археологическим объектом.

Одно из самых захватывающих событий, также, возможно, самое долгожданное: в 1996 году Музей неандертальцев открылся в Меттманне (Германия) в долине Неандер рядом с гротом, где были найдены самые первые окаменелости неандертальцев, на основе которых их признали отдельным видом. Отмеченное наградами здание стало местом мультимедийных выставок, реконструкций, оригинальных экспонатов и мастер-классов. В последовавшие за открытием музея годы археологи Ральф Шмитц и Юрген Иссен вернулись к раскопкам на этой знаменитейшей неандертальской стоянке и, к своему удивлению, обнаружили дополнительные фрагменты костей, которые соответствовали тому самому, впервые найденному неандертальцу.

Для тех, кто предпочитает посещать неандертальцев в городах, а не путешествовать по местам, где были обнаружены их останки, есть отличные возможности. В 2008 году Американский музей естественной истории в Нью-Йорке открыл Зал происхождения человека, в котором представлены весьма реалистичные реконструкции, выполненные группой по реконструкции и исследованию ископаемых гоминидов под руководством Гэри Сойера и Виктора Дика. Команда воссоздала древние лица, основываясь на черепах, используя глину для мягких тканей и уретановый пластик для кожи. На диораме «Лагерь неандертальцев» показана полная сцена, в которой подчеркивается современное поведение представителей этого вида. С тех пор мы приобрели в музее наш собственный набор скульптур неандертальца, поэтому можем попробовать реконструировать их образ жизни дома.

«Реконструированный» неандерталец встречает ребенка современного человека в Музее неандертальцев в Меттманне (Германия).

В 2010 году Национальный музей естественной истории Смитсоновского института в Вашингтоне открыл свой собственный Зал происхождения человека с реконструкциями авторства Джона Гурча, который называет себя «палеохудожником». Приятно, что такие художники, как Сойер, Дик и Гурч, становятся так же известны, как и их творения. Чтобы подчеркнуть, что неандертальцы – самые человечные из вымерших гоминидов, Гурч наделили их стильными длинными волосами, иногда заколотыми в самурайском стиле на макушке, иногда со светлыми локонами, развевающимися вокруг ушей, как у легендарного рок-музыканта Грега Оллмана.

Учитывая важность стоянок на территории Израиля для истории неандертальцев, обнадеживает то, что Музей естественной истории Тель-Авивского университета открыл в 2018 году галерею эволюции человека, которая, на удивление, вызвала множество споров, поскольку первой во всем музее бросила вызов религиозным фундаменталистским взглядам на происхождение человека и возраст Земли.

Находки, позволяющие ознакомиться с анатомией неандертальца, можно найти в музеях по всей Европе. Национальный музей Уэльса в Кардиффе, например, может похвастаться самыми древними человеческими останками в виде девятнадцати зубов неандертальца из пещеры Понтневидд, возраст которых 230 тысяч лет. В Германии Региональный музей предыстории в Галле (недалеко от Лейпцига), основанный в 1910 году, позиционирует себя как старейший археологический музей Германии. Он содержит останки из Бильзингслебена, а также прекрасную реконструкцию неандертальца, созданную парижанкой Элизабет Дайнес и изображающую нашего ближайшего родственника в позе роденовского «Мыслителя». Важной остановкой в любом путешествии по неандертальской Европе стали недавно открывшиеся постоянные галереи палеолита. В Музее естественных наук в Брюсселе (Бельгия) хранятся материалы из Спи, одной из главных стоянок, найденных в XIX веке. Есть, конечно, и другие, которые мы пропустили.

Возможно, слово «туризм» лучше всего отражает современные чувства, связанные с неандертальцами. Мы ощущаем себя информированными, когда находим сведения о них в музеях (как в крупных городах, так и на археологических раскопках). Мы рассматриваем реконструкции, пытаясь представить, каково было бы встретить настоящего неандертальца. Мы смеемся над их появлением в мультфильмах, на телевидении и в кино. Мы можем потанцевать под песню группы Hotlegs «Неандерталец». Нам нравится общаться с актерами в неандертальских одеждах, как если бы они оделись пиратами, гладиаторами или вампирами. Но самый непосредственный опыт неандертальцев мы только начинаем изучать – узнавая, что в действительности делают с нами остатки их ДНК.

В каждом из нас есть хоть немного неандертальца. Даже странно писать эти слова. Когда мы начали работу над нашим проектом, преобладало мнение, что современные люди пришли на смену неандертальцам. Когда мы работали над первыми двумя изданиями, научные данные свидетельствовали, что у неафриканцев есть несколько процентов ДНК неандертальцев, смешанных с ДНК современного человека, преимущественно выходцами из Африки. Теперь, ко времени третьего издания, похоже, что у африканцев также есть незначительное количество ДНК неандертальца, а это означает, что вполне вероятно, что у всех живущих ныне людей где-то в роду были неандертальцы.

И пускай все представители этого вида вымерли около 40 тысяч лет назад, наше генетическое наследие говорит, что они не исчезли до конца. Хотя количество ДНК неандертальца у каждого человека сегодня очень невелико, если сложить вместе эти миллиарды небольших количеств, по словам Сванте Пэабо и его команды, вы можете реконструировать до 40 % всего неандертальского генома. Таким образом, память о наших кузенах по человечеству сохраняют не только усилия археологов. Мы коллективно храним эту память в наших генах.

Наша ДНК не только тесно связывает нас с темой этой книги, она также говорит и о дистанции, разделяющей нас и неандертальцев. «Когда неандертальцы и современные люди смешивались, они были на грани биологической совместимости», – считает Дэвид Райх, один из первых ученых, определивших следы неандертальцев в современной ДНК.

Райх встретился с нами в своей лаборатории, чтобы обсудить то, что он назвал «самыми интересными данными в мире», подразумевая неандертальскую ДНК, впервые идентифицированную Пэабо. Райх противопоставляет сегодняшнюю ситуацию, когда все современные люди полностью биологически совместимы, несмотря на то что некоторые популяции находились в репродуктивной изоляции от других около 70 тысяч лет (например, австралийцы и некоторые африканцы к югу от Сахары были отделены от евразийцев до начала эпохи географических открытий), ситуации между современными людьми и неандертальцами, которые были разделены, возможно, в десять раз дольше, около 700 тысяч лет, прежде чем они снова встретились в Азии. Почти предельный срок, чтобы появилось плодородное потомство.

Благодаря Райху и его коллегам мы знаем, что потомки неандертальцев и современных людей могли приносить потомство. Но мы также знаем, что гены неандертальцев, как правило, нам не помогают. Внешне люди сегодня выглядят так же, как и «древние» современные люди, которые эволюционировали в Африке, напоминая нам, что наша современная человеческая ДНК является доминирующей. «Большая часть ДНК неандертальцев была удалена из наших генов», – сказал Райх. Некоторые исследователи предполагают, что через несколько поколений после смешения современные человеческие популяции имели до 10 % ДНК неандертальца. Большая часть исчезла в ходе отбора, что дает сегодняшнюю цифру: около 2 % за пределами Африки.

Какова функция остатков ДНК неандертальца? Команда Райха впервые попыталась ответить на этот вопрос в 2014 году в статье в журнале Nature. Тогда же группа из Вашингтонского университета, в которую входили Джошуа Эйки (сейчас работает в Принстоне) и Бенджамин Верно, опубликовала аналогичное исследование в журнале Science. В последние годы были проведены последующие исследования, благодаря секвенированию генов неандертальцев из Виндии и Денисовой пещеры. Расшифровка ДНК и определение функций отдельных генов – молодая наука, и мы многого не знаем, даже в отношении нашей собственной ДНК, не говоря уже о имеющейся у нас ДНК неандертальца. Считают, что в современных популяциях распространено около 12 тысяч разных генов неандертальцев, и расшифрованы функции лишь некоторых из них.

Положительной стороной нашего неандертальского наследия являются гены, которые, возможно, помогли нашей коже адаптироваться к суровым условиям за пределами Африки. Большая часть остального – плохие новости: гены, повышающие риск диабета второго типа, болезнь Крона, снижение мужской фертильности (хотя это в основном было исключено отбором) и гены, которые приводят к множеству других неприятных проблем, таких как зависимости, солнечные ожоги, артрит, депрессия и аллергия. Некоторые даже обвиняют ДНК неандертальца в современной склонности к отложению жира на животе.

Некоторые бесполезные гены неандертальца – это обратная сторона того, что было бы полезно в доисторические времена. Например, гены диабета и жира на животе могли быть полезными для людей, часто переживавших голодные времена. Они стали вредными только после развития сельского хозяйства и распространения западной диеты. Гены, повышающие свертываемость крови, сейчас бесполезны, но могли бы быть полезны неандертальцам и доисторическим современным людям, получавшим множество травм и открытых ран. Некоторые гены, связанные с кожей и волосами, могли сохраниться из-за необходимости защиты от холода и солнца в северных широтах или, возможно, для полового отбора.

Полезнее всего для современного человека могут быть гены, связанные с иммунной системой. Поскольку они не исчезли в процессе отбора, они, вероятно, обеспечивают некоторую, пока еще не идентифицированную защиту от болезней и по иронии судьбы могли даже помочь современным людям одержать верх над неандертальцами. В 2019 году Гили Гринбаум из Стэнфордского университета создал компьютерную модель, которая показала, что при встрече двух популяций та из них, что получает в ходе межвидового скрещивания небольшое улучшение иммунитета, может быстро вытеснить другую.

Как современные люди могли унаследовать повышенный иммунитет? В 2019 году группа из Вашингтонского университета под руководством генетика Эвана Эйхлера применила доказательства вариаций числа копий (CNV) к вопросу об уникальности современного человека. CNV возникают при копировании целых сегментов ДНК, иногда несколько раз, или при удалении некоторых копий. Эти типы мутаций могут привести к быстрым эволюционным изменениям. Эйхлер называет их «темной материей человеческого генома», потому что мы можем читать только короткие последовательности древней ДНК за раз и не всегда способны сказать, сколько CNV было изначально. Но CNV могут быть немалой частью того, что в нас нового. По словам Эйхлера, «сила дуплицированного гена заключается в том, что вы делаете дополнительные копии, что позволяет эволюции вносить изменения, не мешая исходной функции».

Наиболее распространенными мутациями ДНК являются замены одной пары оснований, известные как SNP (single-nucleotide polymorphism), когда один из четырех нуклеотидов ДНК (A, C, G и T) копируется неправильно, как опечатка в рукописи. SNPs легче увидеть в древней ДНК, но для недавней эволюции человека они могут быть не столь значимы, как CNV.

Мы встретились с Эйхлером, чтобы обсудить наши общие интересы в области генетики эволюции человека и аутизма. Он обнаружил, что уникальный для современных людей участок генов (известный как 16p11,2) возник менее 300 тысяч лет назад и, по-видимому, связан с повышенным риском аутизма. С точки зрения вариаций числа копий избыток копий фрагментов этого конкретного участка может привести к шизофрении, а недостаток – к аутизму. Эйхлер подчеркнул, что эволюционные изменения, включая увеличение размера мозга, которые делают нас современными, произошли настолько недавно, что еще не достигли гомеостаза. Это означает, что распространенность нарушений развития может быть ценой, которую наш вид платит за недавние значительные эволюционные изменения. «Мы находимся в неустойчивом положении, – сказал он. – Еще через 5–10 млн лет мы, вероятно, будем в полном порядке».

Эйхлер и его коллеги сравнили ДНК современного человека с ДНК денисовца, неандертальца из Сибири и неандертальца из Хорватии и обнаружили, что вероятные включения от древних свидетельствуют о положительном отборе, вероятно, способствующем местной адаптации, диете, метаболизму, иммунитету и клеточным функциям. По мере совершенствования методов изучение CNV открывает большие перспективы по части выявления наших отличий от неандертальцев, а также того, что мы унаследовали от них.

Вероятно, самым большим сюрпризом, который преподнесет наша ДНК, станут не детали того, что и от каких предков мы унаследовали, но сам факт огромного количества включений от других видов человека. Хотя наш геном в основном современен, по сути, это мозаика. У людей, обитающих вне Африки, около 2 % неандертальской ДНК. Согласно Джошуа Эки, у африканцев ее всего 0,3 %. У меланезийцев и австралийских аборигенов, помимо 2 % неандертальской ДНК, есть еще и 5 % денисовской, некоторое количество ее есть и у обитателей Восточной Азии. Неандертальцы и денисовцы скрещивались между собой.

Дополнительную путаницу вносит тот факт, что первая волна современных людей, вышедших из Африки (останки которых найдены на стоянках Схул, Казех и, возможно, Апидиме), оставили след своей ДНК в неандертальцах, которые позже скрещивались с главной волной исхода из Африки, случившейся на десятки тысяч лет позже.

Недавно появились признаки смешения популяций, разделенных еще дольше. Денисовцы, возможно, скрещивались с азиатской формой Homo erectus. Также ученые говорят о «призрачной линии» ДНК западноафриканцев, унаследованной удивительно недавно от архаичного вида человека. Наверняка нас ждет еще больше сюрпризов в африканской ДНК, которая является самой разнообразной в мире и наименее изученной.

За исключением нескольких процентов ДНК, которые мы несем от других гоминидов, мы, современные люди, – это все, что осталось от того, что недавно было более разнообразным человеческим миром. Неандертальцы – самая известная и, вероятно, самая совершенная из этих других разновидностей. Мы постоянно узнаем о них больше, реконструируем их жизнь, представляем их в кино и литературе.

Однако нам не хватает чего-то более важного. Одно из качеств, определяющих нашу человечность, – это способность к скорби. Наше отношение к мертвым свидетельствует о вере в то, что жизнь – это нечто большее, чем одушевленная материя, что наша значимость выходит за пределы телесных форм. В случае с неандертальцами мы имеем не просто останки нескольких сотен давно умерших людей, хранящиеся в музеях, а память о целом виде, который жил несколько сотен тысяч лет и с которым у нас, возможно, 700 тысяч лет назад, был общий предок.

Мало утешения в том, что в нашей ДНК могут быть какие-то следы неандертальцев. Их такого рода существование, если это можно так назвать, в лучшем случае незаметно, а при склонности к солнечным ожогам или болезни Крона и вовсе мучительно. Отчего же мы не тоскуем по ним по-настоящему, не оплакиваем их отсутствие? Возможно, все дело в удаленности во времени. Возможно, в их не слишком похожем на нас облике. Мы надеемся, что с помощью этой книги хотя бы подошли к разгадке наших чувств по отношению к вымершим кузенам. Рассмотрев удивительное количество знаний, накопленных за последние годы, и сопоставив их с тем местом, которое они занимают в нашей популярной культуре, мы сможем помнить неандертальцев и их достижения такими, какими они были, а не рассматривать лишь через призму нашей собственной неуверенности.