Некромантия. Задачи и упражнения

Глава 9

Это был “темный омут”. Такая же древность с категорическим запретом на использование, как вчерашний “пепельный ветер”. Частичный переход, коготь и черная пыль, осевшая на ковре. Вовремя я.

Бесцеремонно ворвавшаяся ко мне Лукреция принесла с собой сплетни и завтрак, источающий запах кофе и апельсинов. Кажется, я слегка поменялась в лице, потому что ба настороженно прищурилась и едва не обнюхивать меня принялась. А уж задаваемые проникновенным голосом вопросы были и вовсе за порогом: как давно у меня было одно и не было другого, хорошо ли я чувствую себя по утрам и не хочется ли мне странного.

Мне хотелось. Шарахнуть ее “молчанкой” и выпинать обратно в коридор. Не объяснять же про ясную любовь к кофе с апельсинами одного и любовь только к запаху кофе с апельсинами другого. А про то, почему я так странно сегодня утром себя чувствую и вовсе говорить не стоило. Было ли то, что было, или не было – одинаково плохо.

К кофе были, собственно, апельсины, кусок апельсинового же пирога с желейной прослойкой и фруктовый салат с ними же. Против апельсинов в салате и пирогах я ничего против не имела. Другие цитрусовые тоже были представлены, и я заподозрила мироздание в крайнем коварстве. Ба делилась новостями, дирижируя себе вилкой с кусочком помело.

– Рано утром старейшину Фалмареля вызывали в консульство и оттуда он явился не в настроении. Заперся у себя в башне и ушей не кажет. Говорили, что он совершенно несвойственно для себя орал в магфон что-то вроде “мне до бездны” и оправлял неспособных справится с задачей к троллю на ухо о своей неспособности петь и в сад погулять для вдохновения. А еще две высокородные эьфийки успели поспорить, кто из них более достоин показать прибывшему вчера светену Гериху Фалмари-мар. Спор затянулся и имел успех у зрителей, а вот Арен-Тан на шум не отреагировал никак. Вышел из комнаты строгий, чопорный и безразличный к ажиотажу и в город укатил. И что они в нем нашли?..

Лукреция задумчиво прожевала помело и воткнула вилку в россыпь мандариновых долек. Попались три, по одной на каждый зубчик.

– Халатир – другое дело. Среди эльфов Фалмари красотой не очень блещут, зато какой темперамент, – ба мечтательно посмотрела в потолок, одну за другой собрала губами дольки мандарина и снова поохотилась в чаше с фруктами. – Представляю какая очередь к нему на балу выстроится.

– Ты о чем?

– О, нездешняя сила! Я тебе поражаюсь! Цитрусовый бал! Вся прочая возня такая мелочь против этого эпохального события. Это же эльфийский невестин день, официальные смотрины и, – Лукреция хихикнула, – еще ни один Цитрусовый бал не обошелся без грандиозного скандала. Собственно, ради скандала все туда и стремятся попасть, ну и еще невесты, конечно же. Сможешь посмотреть на сестер Альвине, жуткие стервы, но красивые даже по дивным канонам. Ты в курсе, что у долгоживущих, дети только по взаимной любви случаются? Эльфы не исключение. Хих! Кстати, Эфар как раз на Цитрусовом балу свое проклятие и получили. Про это ты хоть знаешь?

– Умгум, – отозвалась я. Мне уже было довольно, что завтрака, что кофе, что сплетен, и Лукреция каким-то неуловимым женским (или ведьминским) чутьем это просекла и сменила тему с одного вечного на другое.

– Ты на счет платья не переживай, я добыла и привезла тебе шикарное лимонное, будет хорошо смотреться с изумрудами и твоим невнятным каштаном. Ближе к вечеру я тех же девочек пришлю, чтоб тебе волосы уложили. Мне не до того будет, а служанки-эльфийки меня бесят.

На воспоминания о балах и лимонах душа отозвалось глухой тоской и зудом там, где мотались на шнурке ключ и костяная сова. Кажется, узелок снова сполз и елозит по коже.

– Что ты ерзаешь, будто у тебя перья за пазухой! Кстати, вот, – Лукреция протянула мне узкий футляр, где оказалась серебряная цепочка-веревочка, довольно длинная. На лепестке возле замка матово отливала руна-знак одной из вариаций “вуали”. – Перевесишь свое добро и не увидит никто, даже если окажешься без белья в одном этом своем добре. И не нащупает. Только ты сама.

Как показала практика, не только мой язык склонен “глазить”. Ба тоже виртуозно владела этим даром.

Убежавшую Лукрецию сменил Альвине в светлом, дивно сидящем на нем летнем костюме и, загадочно блестя глазами, позвал в город смотреть сюрприз, который он мне (и нет-нет-нет, отказа не приму!) приготовил. Я быстренько влезла в штаны с рубашкой, несказанно порадовалась обнаруженному в ящике с мелочевкой своему ведьминскому жезлу и привычно закрепила им свернутые пучком волосы.

Вопиюще алый феррато опустился на маленькую стоянку у дверей частного ателье, выглядящего настолько просто, что я поняла – цены здесь драконьи. Внутри было неожиданно просторно и пахло цветами.

– Свет вам, тьен Эфар, – произнесла вышедшая навстречу миниатюрная эльфиечка и низко поклонилась, прижав руку к груди.

– Без церемоний, эльве Ниэлле.

– Как можно, тьен Эфар! – кокетливо отозвалась она. – Заказ почти готов, пусть ваша мелиссэ индис следует за мной.

– И что теперь? – спросила я, с опаской поглядывая на полукруглый вход с бархатной занавеской, за которой угадывалась возня.

– Иди за ней, это ваши девчачьи штучки, я в платьях не смыслю ничего, просто полюбуюсь на конечный результат, – заявил Эфарель, и еще и в спину меня подтолкнул, прямо в ждущее нутро примерочной.

Девиц там оказалось с десяток. И, что радовало, эльфийками были не все – глаза просто отдыхали. Меня быстро раздели до белья, облачили во что-то невероятно гладкое и забегали кругом, щебеча, как стайка пичуг. Причем болтали они, не выпуская изо рта булавок, часть которых тут же оказалось… Мне казалось, что во мне, настолько неощутимой была на коже ткань, тонкая, но плотная, струящаяся и облегающая одновременно. Мое белье было видно до малейшего завитка на кружеве. Стыдобище, нужно срочно что-то придумать, поскольку я сообразила по какому поводу подобный подарок. Отказаться – я теперь и сама не откажусь, а вот новый комплектик понадобится. Последнее я озвучила в надежде на помощь.

– Зачем? – задорно заблестела искристо серыми глазами хозяйка модного беспредела. – Под такое платье не носят белья, хале. Пожалуйста, снимите бюстье, нужно посмотреть, как ляжет ткань на груди.

Ниэлле отпустила помощниц и теперь занималась мной сама.

– Вы так странно меня назвали.

– Хале? Это значит светлая. – Я хмыкнула, и она пояснила: – Вы приняли свет от тьена Эфар, значит вы светлая, даже если у вас темный дар. А мелиссэ индис – возлюбленная невеста. Это просто традиция, и немного тщеславия, ведь люди не пользуются Изначальной речью в обычной жизни. Вот, – она отступила на шаг, – идеально. Попросите служанок, чтобы волосы вам собрали высоко, почти как сейчас, оставив шею и плечи открытыми. И не надевайте высокие туфли, вы должны чувствовать себя уверенно. Я настаивала сначала на традиционном оранжевом, но тьен Эфар был прав, вам необычайно идет этот оттенок желтого, шафрановый.

– Именно, – бархатисто пропели позади.

Я обернулась. Ниэлле незаметно ушла, а Альвине смотрел. Когда-то, сейчас казалось, что очень давно, стоя под косой дверью заброшенного дома на задворках Нодлута, я желала, чтобы кто-нибудь смотрел на меня так же, как смотрел на приведенную мной навою Алассе не-мертвый Тинве, принесенный в жертву в рунном круге сын Халатира. Мироздание всегда отзывается нашим мольбам, но не всегда так, как нам это удобно.

– Ты прекрасна, – сказал он, а я ужасно смутилась. – Нет, не смей прятать глаза, смотри вперед и знай, ни один Цитрусовый бал еще не видел такой прекрасной гостьи, как ты. – Он приблизился, развернул меня к зеркалу, став за моим плечом, а потом наклонился и прошептал на ухо: – Одолжишь мне свою лопату?

– Зачем? – опешила я, разом избавляясь от смущения.

– Как зачем, – рассмеялся эльф, увернувшись от едва не ткнувшегося ему в глаз ведьминского жезла, – отгонять желающих танцевать с тобой! А теперь переодевайся и едем скорее!

– Да куда же!?

– Совершенно безумно хочется мороженого.

Тьма… Кажется, не только я крышкой поехала. Или это заразно?