Ненорматив

Я снова здесь, я снова на манеже,

Я хорошо заметен с высоты…

И вам смешно, но если что, то мне же

Ебало разорвёте в лоскуты.

Ах где ж ты был, наш клоун неуёмный?

Примерить твой костюм уж хочет рать!

И похую нам, плоский ты, объёмный,

На выход, падла! Петь! Шутить! Играть!!

Иди ты нахуй, пьяная галёрка,

И ты туда же, сноб в шестом ряду!

Я занят. Я ушёл. Качнулась шторка.

И жизнь грустна, ебать её в пизду…

Судили падонка. Убийство жены.

Народу — как ёлок в лесу…

А он отрицать и не думал вины —

Сидел, ковырялся в носу.

Жену на кровати, в кровавой квашне,

Нашли с проломлённой башкой…

Судья: «Подсудимый, ответьте-ка мне:

Ну что вы за ирод такой?!?

Вы жили с ней вместе четырнадцать лет!

И вроде бы всё как у всех,

Так что вас заставило, дайте ответ,

Свершить непростительный грех?»

Тот шариком «коз» в прокурора метнул,

Застыли в ахуе менты…

Поднялся лениво, матню застегнул:

«Ну хуле торащишь балты?

Убил, беспесды. И убил бы апять!

Я тожы, па ходу, не бык:

Ибало ей нахуй розбил ап кравать,

И гвоздь захуйарил в кадык!»

«Прошу вас, по теме! Вопрос не о том!»

«А чё ж приебалсо-то, лось?»

«Мы знаем прекрасно, что было потом!

Скажите, с чего началось?»

«Ну браза, фтыкайте, сичас роскажу:

Решил ей на клык надовать…

Забил… Раскумарилсо, йопто, лежу…

Зопрыгнула быстра ф кравать…

За серьги тяну бля, роботай, мол, тля,

Ибаццо-то хочеццо — страх,

Как раз прикупил ей блатнова туфля…

В ращёте на искриний трах…

Она — без вапросаф, ведёццо на рас,

Готовиццо, губы трубой…

Довай, гаварю, покажи мне свой клас,

А то ведь росстанусь с табой!

И толька туда, где дражало бидро,

Глоза маи жадна фпились,

Фзглянула в лицо и скозала хитрò:

„Ну что же, смотри И УЧИСЬ!“»

И дело закрыл оправдательно суд,

Лишь гвоздь у падонка изъят…

(Поправка к закону : «Когда нам сосут,

Пусть лучше вабще не пиздя̀т»).

Я вам, друзья, Америк не открою,

И ветхость тем оспаривать не буду,

Но людям, как общественному строю,

Ебаться нужно часто и повсюду.

Уже давно стихии основные

Подвластны похотливому народу:

Он покорил просторы неземные,

И воздух, и огонь, и даже воду.

И нет уже теперь такого места,

Где не лилось бы семя втихомолку,

Где не сосала б жениху невеста,

Иль не ебал вожатый комсомолку

На трассах, во дворах, в лесу дремучем,

В подвалах душных, лбом упёршись в трубы,

Мы рвём своим великим и могучим

Подружек пёзды, сфинктеры и губы.

На флоте еблю запросто осилим —

Там поварих вообще не одевают,

А иногда в воде ебут, под килем

(Дельфины, говорят, охуевают…)

И даже тот, кто вечно занят вроде —

Горняк — и тот сношается с рудою,

Найдя себе отверстие в породе,

Хоть мало-мальски схожее с пиздою.

Есть кадр, где Терешкова (молодчина!)

Трём космонавтам делает минеты,

А после невесомая кончина

Кружит туда-сюда внутри ракеты.

Ебутся в купол цирка все гимнасты,

Джульетты в театрах лижут ствол Ромео,

А в театрах есть, увы, и педерасты…

Да не, фпесду… Не буду портить крео…

Борт-инженеру дрочат стюрдессы,

Прижав к дверям прокуренных сортиров,

И возгласы воздушного повесы

Приводят в возбужденье пассажиров.

На пиках гор и в джунглях Амазонки,

В глуши тайги и камышовых стèблей…

Да что тайга — Луну уже падонки

Скупают для занятий жёсткой еблей!!

Куда ни глянь — какое-то движенье,

Куда ни плюнь — везде ебётся пара…

Не это ль основное достиженье

Великого вселенского квазара?

Учёный, оторвись от микроскопа!

Философ, не печатай ахинею!!

У женщины — пилотка, рот и жопа,

И в этом — суть, и жизнь, и всё что с нею!

Чтоб всем, кому захочешь, перепало,

Ебись везде, галлактики качая,

Ебись всегда, чтоб время отступало,

Ебись, в ебало вечности кончая!

Испарина на лбу,

Хуярит пульс как молот,

А я тебя ебу,

А я красив и молод.

Причин клянуть судьбу

Я в общем-то не вижу:

Кого хочу — ебу,

Кого не очень — пѝзжу.

Ничто не отобьёт

К сношениям охоту

И даже не ебёт,

Что рано на работу.

Кончаю, не ори,

Безмозглая блядина,

Теперь мне хуй потри,

Как лампу Алладина.

Старайся, не сачкуй —

Я не люблю халтуру,

Кусни меня за хуй,

Да не травмируй сдуру,

Спокойно, без понтов,

Размеренней движенья!

Вот видишь — он готов

Продолжить погруженье.

Рассвет блестит в росе,

Я рухнул, словно ватный…

Пускай узнают все

Какой я ёбарь знатный!

Как часто, чтоб найти себе подругу,

(Подстилку, соску — как не назови)

Мы бегаем по замкнутому кругу

Дрожа от нерастраченной любви!

Конечно, чтобы плоть унять мужскую —

И тут, отнюдь, не нужен божий дар,

Достаточно лишь выйти на Тверскую

И заплатить двадцатку за удар.

Но ведь и мы порой — чего стесняться!

Теряем кайф от временных гостей,

И хочется уютно поебаться,

Чтоб в тапочках, под рокот «Новостей»…

Наш хуй звенит как сжатая пружина,

Нам снятся борщ, гардины и пизда,

И вот уж нас несёт неудержимо

На поиски семейного гнезда.

Тогда встаёт вопрос уже недетский:

Куда идти и как её искать?

Ведь, согласитесь, брак — не цацки-пецки,

Найти жену — не чашки полоскать…

Кто помоложе — прут на дискотеки:

А вдруг там есть приличное бабьё?

Носки свежи, гандоны из аптеки…

Вперёд, как бык на красное тряпьё!

Другие же, не мудрствуя лукаво,

(Обычно, из студенческой среды)

На вечеринках ревностно и браво

Проводят смотр пожизненной пизды.

И упаси их Бог в читальном зале

Искать принцесс на общую кровать:

Такую хоть бы нà кол нанизали —

От словарей ни в жизнь не оторвать.

Те, у кого в сознаньи перегибы,

Бомбят простор газетной полосы:

«…спортивные, застенчивые Рыбы

Мечтают встретить нежные Весы…»

С приходом в быт заразы-интернета

Задача упростилась для бычья:

Ты, мол, забацай в чате мне минета,

А я потом решу, женюсь ли я.

Ходить по клубам, девкам улыбаться?

Стрелять глазами, как багдадский вор?

Ведь не поймёшь: ты просто поебаться

Или пойдёт серьёзный разговор…

В трамвае — пòшло, в морге — нереально,

В Пуэрто-Рико — слишком далеко

(И очень жаль, я слышал, что орально

Склонить любую к браку там легко…)

И всё душа в неведеньи томится,

И способов за год не перечесть,

Но каждый рад с другими поделиться

Надёжным самым. Если способ есть…

Страною правил во хмелю

Король Второй Луи,

Как подобает королю

Весь день пинал хуи.

И сам увесистым хуём

Снабжён был наш король

И вот однажды на приём

К нему явился тролль.

И всё бы вроде ничего,

Но при такой длине

Считал Луи, что хуй его

Длиннее всех в стране.

«Король, отдай принцессу мне!»

Горбун ему сказал,

Спустил штанишки, все в говне,

И хуй свой показал.

«И будет лад в дому твоём:

Ни тифа, ни войны,

А не отдашь, махну хуём —

И нет твоей страны».

Король вскочил: «Да ты в уме?!?!

Эй, стражники, подъём!!

Наглец, ты будешь гнить в тюрьме

И там махать хуём!!!»

Задвинул троллю по еблу

И в башню заточил…

Кувшин поставили в углу,

Чтоб нà пол не дрочил.

А тролль, конечно, обманул:

Не знал такого свет,

Чтоб кто-то там хуём махнул —

И государства нет!

И суть предания не в том,

Что гном в зятья не гож,

(Принцесса та, с беззубым ртом,

Пошла бы и за вошь).

Для тролля зависть короля

Сыграла злую роль:

Ведь хуй Луи, как хуй кроля,

Когда с ним рядом тролль.

Он и поныне на беду

Сидит в тюрьме один…

Я сам там в прошлом был году

Чтоб поменять кувшин.

Знакомимся? Я — Мистер Рок-н-ролл,

Я кожаный, небритый и непризнанный,

Я влажных пёзд десятками порол

И вновь бросал, как бутерброд обгрызанный.

Сегодня здесь, а завтра — хуй поймёт

Куда я затусуюсь после сэйшена,

На стенке у меня гранатомёт

(У быдла там — плакатов понавешано).

Кумиры — нахуй, кроме бога Джа,

И то, когда по-дружески поделится

Мне без него, как жопой на ежа,

Он скоро у меня уже поселится…

Я редкий, вымирающий подвид,

Хотя когда-то было пол-планеты нас…

Как мой знакомый байкер говорит:

«Хуёвая тенденция наметилась».

Могуч мой хроматический нарез,

Вращаю мир гитарными мозолями,

А кто меня пошлёт на до-диез,

Обложен будет тут же си-бемолями.

Стоѝт по вèтру рваная джинса,

И жду я в спину выстрела контрольного,

Но все не заглушить вам голоса

Бессмертного движенья рок-н-ролльного…

Ты так отчаянно скучала,

Касаясь пальцами лица —

Просило женское начало

Мужского твёрдого конца.

Весь день трудилась, словно пчёлка

Под шум раскидистых ветвей

Порхала шёлковая чёлка

Правей-левей… правей-левей…

Рецепт из бабушкиной книжки —

Хуйня, политая хуйнёй

И брея нежные подмышки

Шептала: «Где ты, мой родной?»

Начищен пол, протёрты рюмки,

Кило помады на губу,

И переполные сумки

С базара пёрла на горбу.

И ожиданье до заката,

По всем каналам — телешоу…

Возможно, было б всё пиздато,

Но я заснул и не пришёл.

Я слонялся по бутѝку без дела

Ждал стоически, слегка раздражаясь,

Ну а ты всё с продавщицей пиздела,

В балахон очередной наряжаясь.

Мы гуляли по центральной аллее,

Ты плечом случайно бабку задела

И чтоб бабке стало жить веселее,

Пять минут с ней, извиняясь, пиздела.

Раскалился телефон до предела,

Ты когтями с трубки глянец содрала —

Два часа с какой-то дурой пиздела

(Та, к тому ж, неверный номер набрала).

Но тебе видать и этого мало:

На трюмо лежала кошка, балдела,

Ты её моим ботинком согнала

И при этом всё пиздела, пиздела…

А вчера вся Площадь Мира глядела,

Как в экстазе растопырив ресницы

Ты с подругой до заката пиздела,

Заглушая хор туристов из Ниццы.

Я футбол смотрел, как наши пробздели,

И теперь от Барселоны в отрыве,

Оттого, что ты и тёща пиздели

Оба тайма плюс ещё в перерыве.

Можно рот тебе заклеить, к примеру,

Но встаёт уже вопрос справедливый:

Или все вы так пиздливы не в меру,

Или просто я такой молчаливый…

Поймите, уроды, включите разум,

Глядите не ху̀ем, глядите глазом,

Отдача, дебилы, всегда адекватна:

Насрёте на миксер — вернётся обратно.

Сожрите ваш «Паркер» золотопёрый,

Пусть съедет с путей ваш поезд скорый,

«Ты можешь и лучше!» — идите-ка нахер,

Искусство — не гонки, а я — не Шумахер…

Я проснулся в холодном поту,

Чуть дышу и в желудке неловко —

Мне приснилось, что группа «Тату»

Пригласила меня на тусовку.

Будто был день рожденья у них,

Всех созвали на папину дачу:

Знаменитостей кучу крутых,

И меня, голодранца, впридачу.

Я хуел от скопления звёзд,

Помутился мгновенно мой разум…

Шуфутинский им розы принёс

И налёг на «Столичную» сразу.

Вот подъехал невъёбный кортеж:

Два роллс-ройса и пять лимузинов,

То Меладзе, причёсан и свеж,

С ним шестнадцать пьянючих грузинов.

Со словами «У всех отсосу»,

Вместо брошки — клубничный гандончик,

Появилась на входе Алсу,

С чистой нефтью вручила бидончик.

Тут, в пизду посылая ментов,

В пиджачишке с косыми бортами

Появился в воротах Буйнов,

С ним три сучки с огромными ртами.

Вот и Пенкин в блестящем белье

(Как, увы, ни противно падонкам)

Подмигнул, улыбаясь, портье

Подарил эпилятор девчонкам.

Вот Киркоров, с ним папа Бедрос,

Цепь на шее, прилизанный «ёжик»,

Ни хуя он с собой не принёс,

В кухне спиздил серебряный ножик…

Помочившись сперва на газон,

Застегнуть не желая ширинку,

В дом ввалился поддатый Кобзон

И «хуйнёй» обозвал вечеринку…

За Кобзоном, с кастрюлькой в руке,

Макаревич явился суровый,

Долго рылся в большом рюкзаке,

Подарил им халатик махровый.

Вот Земфиру во двор занесли,

И пыхтя, положили под ёлку…

Гости медленно к ней подошли,

Повздыхали, ведь жалко же тёлку!

До усрачки вкурив гашиша,

Прибежал Пресняков и Агутин,

В дом вальяжно вошли, не спеша —

На измене: а может там Путин?

Вот и «Сплин» в сигаретном чаду…

В устной форме излив поздравленья,

Завафлили «Татушек» в саду,

Совершая простые движенья.

Я не в силах волненья сдержать,

Подбежал, растолкавши прислугу:

Как же мог я вас всех уважать?

Все под стать вы, уроды, друг другу…

И десятком разгневанных рож

Был я послан по-взрослому на хуй,

Пенкин с криком: «Ах, как он хорош!»

Мне расстёгивать начал рубаху…

Я проснулся в холодном поту

В луже мутного лунного света…

Хорошо, что вы — там, а я — тут,

Не дай Бог с вами встретиться где-то.

Проблема пидора не в том,

Что тупопрофильным болтом

В него вонзаются хуйки,

Деактивируя кишки,

Проблема пидора не та,

Что постоянно полость рта

Печёт от спермы всех сортов —

Таков удел педовских ртов…

Не в том проблема пидоркà,

Что проколол себе пупка,

И вставил в дырку изумруд —

Не виден он, когда ебут…

Ущербность пидора в ином:

В его сознании больном,

Ведь он не может ВЫБИРАТЬ,

Кто его в жопу будет драть…

И он вздыхает у окна,

Когда соседова спина

Блестит, как крымская гора,

От выбивания ковра.

Его ведёт протухший мозг

За жвачкой в сотый раз в киоск:

А продавец-то натурал,

И кроме водки — в рот не брал…

Концерт Киркорова — вперёд!!

Зашил чулки, подкрасил рот…

Ну где ты, счастьичко моё?

В бинокль глядь — одно бабьё…!

А он всплакнёт, и поутру

В сердцах зайдёт на pidor.ru

И там отыщет голубка —

Такого точно мудака.

Кривой, косой ли — всё равно,

Пошла игра в «Тромбуй говно»

А ночью в снах — сосед, ковёр,

Киркоров, жвачка, киоскёр…

Вот так и прыгают они

К одной хуйне с другой хуйни,

И их беда, как ни крути —

Проблема выбора пути…

В волосах расширяется плешь,

На щеках распускается ёж,

То от скуки бессильной поешь,

То от скорби вселенской поёшь.

Не пизди, что «накрыл депресняк»,

Что наступят и счастья деньки,

Погляди — ты обрюзг и обмяк,

На глазах спиртовы̀е мешки…

Выше нос и травись до конца,

Раскури всё что может гореть,

Затянись. Затаись. Заебца-а…

И не страшно теперь умереть…

Я ненавижу женщин властных,

Несносных ночью, злобных днём,

Ебаться раком не согласных,

А только сверху и с ремнём.

Тех, что от важности хуея,

Носы зарывшие в меха,

В мужья берут себе еврея,

А лучшим другом — петуха.

И равно мне безынтересен

Покорной соски сладкий вид,

Что ходит тихо между кресел

И всё схватиться норовит.

За хуй, уставший от притворства,

Жуя со стоном волоски,

А будешь с ней не слишком чёрство —

Так и повесится с тоски…

Как тут не вспомнить Насреддина,

(Хоть и казбек, а толк знавал!)

Что золотая середина,

Милей, чем в крайности завал.

Не напугавшись серединой,

Не продрочив реальный шанс,

Между вампиршей и блядиной

Ищи мечты своей баланс!

Всё началось, по-мойму, в понедельник,

Звонит с утра: «Серёженька, сюрприз!»

А у меня как раз такой похмельник,

Ну просто, хоть удавку на карниз.

«Родители готовы наконец-то

Поближе познакомиться с тобой!»

Хуё-моё, ведь я твоя невеста…

«Придёшь?»…«Приду» (с разбитой-то губой!!)

Ну хули, добазарились на восемь

(«А лучше, чтобы где-то без пяти!»)

Сказала, опозданий не выносим,

Мол, постарайся вовремя прийти.

Ну нахуя, скажите, в наши дни-то

Устраивать такую лабуду

С приходом в дом влюблённого джигита?

И я решил: залупу. Не пойду!

И голова как камень тяжелела

От предстоящих вечером задрот

Спасибо, хоть соседка пожалела:

Плеснула двадцать капель от щедрот.

Где двадцать капель, там и продолженье

И к вечеру я был уже готов,

Купил букет, чтоб сделать предложенье,

Взамен приняв родительских понтов.

Чуть опоздал, пока искал жевачку,

Сжевал пять штук — отчасти помогло,

Курнул ганджи, поймал у цирка тачку

Приехал в десять… Скорбное ебло…

Звоню, смотрю в глазок на всякий случай,

Там тоже кто-то смотрит — ахуеть!

Ну, открывай, любимая, не мучай,

Из глаза в глаз не прёт меня смотреть.

Открылась дверь. Какой-то хуй в костюме…

Пожалуй, папа, хоть и староват

(Костюм — говно, рублей пятнадцать в ЦУМе)

«Что ж припоздали?..» «Я не виноват —

Трамваи что-то долго не ходили…»

Смотрю-не верит. Ну и хуй соси!

«Котлеты-то поди уже остыли…»

Ты не пизди, ты выпить пригласи!

Мамаша выплывает при параде

«Сергей, не разувайтесь!» (ясный хер!)

На роже — грим замоскворецкой бляди,

Фигура — югославский шифоньер.

«Прошу к столу!..» «Где Лена?… то есть Света?»

Переглянулись, старые чмыри…

«Серёж, я здесь!» — кричит из туалета

Ну, всё понятно… Сри, вонючка, сри…

«Как вам моя коллекция пластинок?

Вы с классикой знакомы хорошо?»

А тут как раз въебло волной картинок…

Глаза прикрыл и говорю «Шо-шо?»

«Вивальди, Моцарт, Бах, Стравинский, Глинка…

Не правда ли, божественно, Сергей?

А вот Чайковский — лучшая пластинка…

О, как страдал великий этот гей!!»

Вскипели в жилах и трава и водка,

Исчез из глаз причудливый узор…

Я произнёс уверенно и чётко:

«Страдал не он, а тот, кого он пёр!»

«Да как Вы смели!? Слышала, Светлана?!?

Кого ты, дочка, в дом к нам привела???»

Я улыбнулся, глянул на еблана

Он встал и убежал из-за стола.

«А с виду ведь такой приличный парень!» —

Мамаша принялась меня корить,

А у меня косяк давно затарен:

«Могу я на балконе покурить?»

Вбежал еблан, в меня кидая куртку,

От злости, заебавшийся икать,

Ну что ж, отложим временно накурку —

В подъезде дуну, мне не привыкать…

И уходя, сурово как торнадо,

Я пнул ногой закрытый туалет…

«Я выхожу!!» Да ладно, Свет, не надо.

Ты счастье-то своё просрала, Свет.