Непредвиденные происшествия в экспедициях

В бригаде появились волчата

Эвенк Миргачан тащил завёрнутых в куртку волчат, крича на всю тундру: «Поймал двух маленьких волков, кусаются, царапаются, идите смотреть!» Бригадир Николай Калабин попросил принести добычу к инструменту. Геодезист не мог отойти от нивелира, чтобы не нарушать систему измерений. Только задний реечник не мог оставить свой пикет, поэтому он стоял в пятидесяти метрах от собравшейся у нивелира бригады. Серые зверёныши оказались очень забавными. Они походили на щенков от овчарки. Маленькие хищники вначале пытались вырваться из рук Миргачана, но вскоре успокоились, всем захотелось их погладить и взять на руки. Их молниеносные взгляды перебрасывались с одного человека на другого, но стоило кому-то заговорить, волчата устремляли свои взгляды на говорящего человека. Эвенк пояснил, что у волков прекрасно развит слух, поэтому они реагируют мгновенно, но обоняние и зрение гораздо слабее.

Миргачан рассказал, что он спокойно прорубал визирку, заросли оказались на редкость густыми, от бригадира удалился с прорубкой метров на шестьдесят, вдруг уткнулся в огромное упавшее дерево, оно не совсем свалилось, вершина зацепилась за стоявшие рядом лиственницы. Решил обойти и осмотреть, в какую сторону сместить направление визирки. Неожиданно под вывороченными корневищами дерева мелькнула серая тень. Полез в темноту, там прижались друг к другу два сереньких зверька, когда начал протягивать к ним руки, они стали издавать какие-то призывающие звуки. Эвенк осмотрелся, чтобы не попасть на растерзание волчьей стаи. Если серые хищники захватили бы лежащего человека около своего логова, то смерти бы не миновать. Миргачан рассказал потом, как стая озверевших волков однажды напала на спящего в берлоге медведя и в результате загрызла его, схватка длилась долго, два волка тоже погибли, всего зверствовало волков около берлоги полтора десятка.

Бригадир стал интересоваться, что теперь делать с волчатами, но все вдруг единогласно закричали, что их нужно оставить в бригаде. Калабин противиться не стал, хотя понимал, что за ними нужен специальный уход. Волчата быстро освоились, они с удовольствием лежали на руках, прижимались и пытались даже лизнуть лицо. Миргачан смастерил им ошейники и сделал поводки. Волчат по очереди стали брать на ночь в спальные мешки. Они ели почти всю пищу, которой питались экспедиционные работники.

Бригада прокладывала нивелирную трассу по берегу северной реки Курейка. В день проходили три-четыре километра. Всё оборудование перевозили на моторной лодке. Каждую ночь осваивали стоянку на новом месте. Процесс нивелирования — это монотонная работа, бригада медленно передвигалась по берегу реки, прорубая визирки, иногда лесные заросли раздвигались, уступая место тундре. Один рабочий ежедневно занимался перебазированием палаточного лагеря. Он снимал палатки, собирал всё имущество и перевозил на лодке на новое место. Этой работой занимался опытный кадровый рабочий Николай Павлович Киргинцев, по возрасту он был старше всех, поэтому его величали Павлычом. Теперь у Павлыча появилась дополнительная забота: около лодки постоянно на привязи находились волчата. Во время переезда с одной стоянки на другую волчата восседали в лодке спокойно, очевидно, воды они боялись, никогда прыгать в воду не пытались. Новые поселенцы весь день находились с мотористом, на переезд уходило много времени. На новом месте нужно было установить палатки, перетаскать все спальные мешки, продукты, затем нужно было подготовить дрова для костра. К вечеру Павлыч начинал готовить ужин, в это время волчата находились рядом.

Иногда у серых младенцев появлялось настроение резвиться, но всё обычно заканчивалось потасовкой, чтобы угомонить их, требовалось много усилий. К Киргинцеву волчата привыкли больше, чем к остальным, он иногда забывал их привязывать, они следовали за ним по пятам. Однажды моторист случайно наступил одному волчонку на ногу, он громко и жалобно долго визжал. Моторист пытался его успокоить, сожалея, что так получилось. Через некоторое время вдруг раздался вой, лодочник понял, что это завывает волк. На теле появились мурашки. Сделалось страшно. Волчата насторожились, устремив свои взгляды в сторону воющего волка. Вой приближался. С первых дней появления волчат моторист был против того, чтобы приютить их в бригаде. Теперь такая возможность появилась, потому что пришла мать за своими младенцами, — нужно было срочно их возвратить.

Киргинцев снял ошейники, чтобы дать свободу волчатам, разжёг костёр, зная, что волки боязливо относятся к огню, взял в руки ружьё на всякий случай и стал у костра готовить ужин. Удивительно было, что волчата не уходили. Моторист сделал несколько шагов в лесные заросли в сторону воющей волчицы, за ним последовали волчата, но далеко уходить он не осмелился, немного постоял, рассчитывая, что малыши отправятся на призыв матери, но они уселись и стали поглядывать на Павлыча.

В это время послышались голоса работников, они возвращались на ужин и ночлег. Вой прекратился. Моторист рассказал про страх, который он испытал от воя волчицы. Все были удивлены, что волчата находились непривязанными и на призыв матери не пошли. Эвенк сделал заключение, что здесь в экспедиционных условиях им живётся лучше, чем в волчьем логове. С приходом бригады Киргинцев успокоился. После этого случая несколько дней шёл дождь, поэтому работники отсыпались, рыбачили. Эвенк сходил на охоту, настрелял уток и стал кормить мясом волчат, предварительно его сварив. До этого они ели консервированное мясо, а теперь попробовали натуральное. Утиное мясо им больше понравилось. Они вырывали куски друг у друга, даже разодрались, а драка у них происходила злобная: они не уступали друг другу, один другому прокусил ухо, у другого появилась кровь. Разнять их практически было невозможно. Эвенк облил их холодной водой, и драка прекратилась.

После дождливой погоды вновь наступили солнечные дни, на севере дни длинные, поэтому бригада практически работала без отдыха. Переспали — и вновь за работу. Моторист только успевал перевозить каждый день имущество и создавал условия для очередной ночёвки. В один из дней бригадир скомандовал, чтобы моторист тоже подключился к прорубке визирок, пояснив, что до обеда предстоит прокладывать трассу через густые заросли, а затем начнётся тундра, прорубки не будет, тогда моторист с Миргачаном могли вдвоём заняться перебазированием. После обеда эвенк с Павлычем возвратились в палаточный лагерь, чтобы заняться переездом. Волчата оставались привязанными к корме лодки, которая была вытащена наполовину на песчаный берег. Эвенк в первую очередь отправился к своим любимцам. На этот раз они оказались не очень любезными. Миргачан обнаружил на песке свежие, чёткие волчьи следы, он пригласил Павлыча и стал показывать отпечатки приходивших волков.

Вдруг эвенк заметил небольшую кучку, которую волчата не могли достать, их ограничивал поводок. Вначале появилось подозрение на испражнение волков, но бывалый охотник знал, что такого не должно произойти, поэтому он встал на колени и стал её рассматривать, ковыряя кучку палочкой. Наконец эвенк установил, что это отрыгнутое, полупереварённое мясо, оставленное волком для волчат, но оставил его хищник далековато от волчат, поэтому они не смогли съесть. С таким явлением эвенку приходилось сталкиваться, когда он работал в заповеднике, в котором разводили волков особой породы. Волчат вскармливала волчица молоком до особого возраста, а затем приступал к своим отцовским обязанностям самец: он приносил пережёванное мясо и оставлял его в отрыгнутом виде. Мирганчану часто приходилось наблюдать за странным явлением, когда волк извергал из своего желудка мясо.

Эвенк удлинил поводки волчатам, и они набросились на отрыгнутое мясо. Вечером у костра все долго обсуждали это редчайшее кормление самцом своих волчат. После этого волчата не очень-то стали воспринимать экспедиционную пищу. Эвенку приходилось при первой возможности отправляться на ближайшие озёра для охоты на уток, которых в этих местах скапливалось огромное количество.

Однажды произошёл ещё один странный случай. Киргинцев был большой любитель рыбалки, притом он признавал ловить рыбу только удочкой. Как-то раз ему удалось наловить два ведра крупных хариусов, поэтому моторист решил нажарить их и отправился в бригаду, чтобы порадовать её вкусным обедом. Возвратившись в палаточный лагерь, моторист, как всегда, пошёл вначале проведать своих питомцев, которые в это время скучали на привязи у лодки. Недалеко от волчат Киргинцев увидел погибшего утёнка, до него им не позволяли дотянуться поводки, поэтому волчата вырыли своими лапами значительную яму, пытаясь полакомиться доставленным утёнком. Моторист понял, что в период его отсутствия наведывались волки, потому что около лодки были разбросаны перья и пух, очевидно, одного утёнка им удалось растерзать и отведать.

Полевой сезон подходил к завершению, волчата прожили в бригаде более месяца. Эвенк заявил, что волчат он заберёт в своё стойбище и там будет выращивать. К этой идее все отнеслись равнодушно. В последний день работы прилетел вертолёт, в него загрузили всё экспедиционное оборудование, и весь состав бригады улетел в Игарку. Миргачан боялся, что его питомцы могут сбежать, поэтому постоянно держал их на привязи. В салон вертолёта эвенк со своими волчатами поторопился зайти первым.

Вертолёт улетел, наступила тишина. Моторист остался со своей моторной лодкой один. Ему предстояло перегнать лодку вверх по течению Курейки на базу партии. Он приступил к заправке мотора бензином, который доставил ему вертолёт.

Вдруг раздался жалобный вой, на высоком берегу показались два волка. Испугавшись, Киргинцев оттолкнул лодку от берега, завёл мотор, который долго почему-то не заводился, и отправился в далёкое плавание. На берегу стояли два волка, они тоскливо, протяжно выли, задрав оскаленные, скорбящие головы.