Глава девяностая, в которой раскрываются все тайны и герои прощаются с читателями

Будьте же благословенны и праведны и живите с легкими сердцами и светлыми помыслами…»

Из «Истории зловещих событий…»

Розингс, 1 мая, суббота, 17:20 вечера


— Но что же случилось с моей миссис Дженкинсон?! — воскликнула Энн. — Куда она подевалась и, вообще, почему она исчезла?

— И если она жива, как вы утверждаете, — вмешалась миледи, — то хочу заметить, что подобное поведение недопустимо для компаньонки, которая осмелилась оставить двух юных леди одних, на дороге, без всякого сопровождения. Ведь с девочками могло случиться что угодно!

— Но мы были не одни! С нами были кучер и лакей, — напомнила Джорджиана.

— Этого недостаточно! — фыркнула леди Кэтрин. — Ни одна уважающая себя юная леди не станет путешествовать без надлежащего присмотра компаньонки.

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство! — поддакнул мистер Коллинз.

— Думаю, миссис Дженкинсон сама объяснит причину своего исчезновения, — сказал Тинкертон. — Только теперь она уже не миссис Дженкинсон…

Сыщик посмотрел на мистера Шипа, который поднялся с места и, поклонившись, сказал:

— А графиня Дримдейл, моя жена.

Все ахнули.

— Позвольте, — воскликнула леди Кэтрин. — Как это может быть?!

— Как романтично! — Джорджиана прижала руки к груди. — Как в романах!

Тинкертон тем временем кивнул Дугласу, и тот отворил дверь в коридор. В проеме показалась весьма интересная дама лет тридцати пяти, которой мистер Шип подал руку и провел в гостиную.

— Ах, миссис Дженкинсон, моя дорогая миссис Дженкинсон! — вскричала Энн и бросилась на шею своей пропавшей компаньонке. За ней к миссис Дженкинсон подбежала Джорджиана с криком:

— Миссис Дженкинсон, так вы вышли замуж?! За графа?! Как я рада! Это благородный разбойник, да? Он вас похитил и как настоящий джентльмен женился на вас? Как я рада!

После того, как девушки выразили свой восторг и усадили графиню Дримдейл рядом с собой, леди Кэтрин с нескрываемым возмущением заявила:

— Я требую объяснений, миссис Дженк… э-э… графиня. Как это вы позволили себе пропасть, бросить своих подопечных на произвол судьбы, оставить в лесу лужу крови…

— И что означала эта подозрительная записка? Кто ее принес? Зачем вы написали поддельное письмо? — встрял судья.

— Но почему вы до сих пор не объявились? Мы же думали, что вы убиты! — недовольным голосом сказала мисс Бингли.

— Мы такое пережили! — простонала миссис Беннет.

— Гррр-м… — крякнул генерал. — Прошло уже две недели, как вы пропали, э-э… миледи. Неужели вы не наши времени объявиться и развеять наши переживания и опасения?

— Так вы не были похищены? — спросил Фицуильям.

— Но кто ее похитил и каким образом… — попыталась вставить слово миссис Херст.

— И каким образом вы вдруг стали…. хм… графиней Дримдейл, выйдя замуж за мистера Шипа? — уточняла леди Кэтрин, которой вовсе не понравилось подобное возвышение в статусе компаньонки своей дочери.

— Позвольте, я все объясню, — на середину гостиной выступил мистер Шип. — Миссис Дженкинсон, действительно, стала графиней, выйдя за меня замуж, поскольку я недавно унаследовал титул покойного графа Дримдейла, моего дяди, не оставившего наследников…

— Так вы граф?! — мисс Бингли не могла поверить своим ушам. Этот невзрачно одетый, на вид такой скромный мистер Шип, владелец невоспитанной кудлатой собаки — граф и наследник одного из самых больших состояний в Англии?!

— Граф?! — миссис Беннет взвизгнула и судорожно начала поиски своих нюхательных солей.

— Я не переживу этого, — бормотала она. — Граф, настоящий граф с наверняка огромным доходом, а мы отдали Мэри за какого-то сыщика…

— Но его сиятельство женат, — вполголоса напомнил супруге мистер Беннет.

— Женат?! Это ужасно, — посетовала миссис Беннет. — Только не говорите мне, что он женат на этой даме — компаньонке леди Кэтрин… Я этого просто не переживу…

— Насколько я понимаю, именно на ней он и женился, — ответствовал мистер Беннет. — И чем компаньонка хуже наших дочерей, скажите на милость? Приятная леди, с хорошими манерами и умными глазами…

— Она… она старая! — прошипела миссис Беннет. — К тому же — компаньонка…

— Какая же она старая? — удивился мистер Беннет. — На вид ей тридцать с небольшим… Или вы отказываете женщинам старше двадцати… пяти — учитывая, что ваша старшая дочь только помолвлена, а ей уже двадцать три года, — в праве на личную жизнь и счастливое замужество?

— Не то, чтобы отказываю, — мрачно отозвалась миссис Беннет, взглянув на еще одну новобрачную — леди Кэтрин, которая явно не считала, что в своем возрасте должна влачить одинокое существование.

— Но он — граф, а она — всего-навсего компаньонка, — продолжала упорствовать она. — Графы, и вообще джентльмены, должны жениться на достойных молодых девицах, а не на каких-то компаньонках… Это просто неприлично! Миссис Дженкинсон должна была, помня о своем месте, возрасте и статусе, отказать ему…

— И вместо того, чтобы стать графиней, продолжить работу компаньонкой? Хм… Посмотрите на это с другой стороны, дорогая: если бы ваши дочери не смогли сейчас так удачно найти себе женихов, — сказал на это мистер Беннет, — то после моей смерти им пришлось бы как-то зарабатывать себе на жизнь. Представьте, что наша Джейн или Лиззи стали компаньонками, а затем повстречали какого-нибудь джентльмена, тем более графа или герцога, который бы оказался не таким снобом, как вы, и захотел бы жениться на одной из ваших дочерей. По-вашему, он поступил бы неправильно, а Джейн или Лиззи нужно было бы ему отказать?

Миссис Беннет задумалась.

— Право, окажись на этом месте наши дочери… — наконец протянула она, — и им сделал бы предложение какой-нибудь граф… Это совсем другая ситуация, поскольку они — дочери джентльмена, попавшие в непростую ситуацию…

— Миссис Дженкинсон, вероятно, тоже дочь джентльмена, — предположил мистер Беннет. — И даже если это не так, эта леди имеет право как на сердечную склонность, так и на счастье, независимо от ваших воззрений.

Миссис Беннет обиженно поджала губы.

В это время на другом конце комнаты мисс Бингли также возмущалась женитьбой графа на неподходящей его положению даме, шепотом высказывая это своей сестре.

— Уму непостижимо, — шипела она. — Граф… Как граф посмел жениться на компаньонке?! Кто вообще может жениться на компаньонке?!

— Видимо, было затмение на Марсе, а созвездие Летучей Рыбы врезалось в Корму…

— Это преступление перед обществом! — вынесла свой вердикт мисс Бингли, не в силах поверить, что мистер Дарси ей предпочел вульгарную мисс Элайзу Беннет, а граф взял себе в жены немолодую компаньонку. Она бросила взгляд, в котором сквозило отчаяние, на своего жениха — всего-навсего баронета, — и в сердцах оторвала кружева от батистового платочка, который судорожно комкала в руках.


— Внимание, леди и джентльмены! — Тинкертон поднял руку, призывая всех к спокойствию. — Давайте выслушаем его сиятельство.

— Это долгая история, но я попытаюсь вкратце ее рассказать, — начал мистер Шип, волшебным образом оказавшийся графом. — Много лет назад мы с миссис Дженкинсон, тогда еще молодые люди, питали друг к другу определенную… кхм… склонность. Мы мечтали пожениться, но моя семья разорилась. Я не мог сделать Перл, то есть, тогда еще мисс Ален своей женой, и был вынужден уехать в Вест-Индию, чтобы поправить семейное состояние. Мисс Ален обещала меня ждать, но прошло время, и по семейным обстоятельствам ей пришлось выйти замуж за мистера Дженкинсона. Через несколько лет он умер, оставив ее без средств, и миссис Дженкинсон пришлось устроиться на службу компаньонкой…

— Но почему же вы не вернулись в Англию и не позаботились о нашей миссис Дженкинсон? — перебила его разочарованная Джорджиана.

— Я знал только, что она замужем, — ответил Дримдейл, — поэтому не видел смысла в возвращении на остров, да и дела по-прежнему требовали моего присутствия в колониях. И вот, месяц назад я навсегда вернулся в Англию и тут выяснилось, что миссис Дженкинсон — вдова и служит компаньонкой мисс де Бер в Розингсе, который по иронии судьбы находится в полутора милях от моего родного дома. Спустя много лет мы вновь встретились… И я понял, что мои чувства к ней остались прежними…

— Так зачем было затевать весь этот спектакль, когда вы могли за ней открыто ухаживать? — поинтересовалась леди Кэтрин, которую весьма растрогала романтическая любовь, питаемая Дримдейлом к ее бывшей компаньонке.

— Миссис Дженкинсон наотрез отказывалась принимать мои ухаживания. Она отвергла мою руку, когда я сделал ей предложение, заявив, что один раз она жестоко обманулась во мне, более мне не верит и не хочет меня знать. Но я видел, что она по-прежнему питает ко мне склонность, поэтому пошел на отчаянный шаг: решил ее похитить и тем вынудить выйти за меня замуж.

— О-о-ох! — раздались восхищенные возгласы присутствующих леди, которые стали переглядываться между собой. Миссис Беннет, несколько смирившаяся с тем, что граф достался не ее дочерям, и миссис Херст, питавшая склонность к романтическим историям, вытащили носовые платочки.

Обрученные джентльмены с понимающим видом посмотрели на своих невест. Мистер Херст нахмурился и потянулся было к графину с бренди, но был остановлен взглядом своей жены.

— Не понимаю, зачем вообще жениться. Одна морока с этими женами, — буркнул он.

— Не понимаю, зачем жениться на компаньонке, если есть столько девушек на выданье — молодых, с хорошим приданым, из хороших семей, — не могла успокоиться мисс Бингли.

— Я ее люблю, — просто ответил граф Дримдейл.

— И что было дальше? — нетерпеливо воскликнула Джорджиана.

— Когда у меня все было готово к похищению и венчанию, миссис Дженкинсон со своими подопечными уехала из Розингса.

— К леди Меткаф, — уточнила Энн.

— Именно туда, — кивнул Дримдейл. — Может быть, кто-нибудь из присутствующих меня поймет… Словом, я не мог больше ждать. Каждый день, час, даже минута, задерживающая наше венчание, казалась мне вечностью. И тогда я придумал план…

— Вы послали письмо от моего имени, в котором я призывала свою дочь и племянницу немедленно вернуться в Розингс, — догадалась леди Кэтрин. — Но откуда у вас взялась моя печать?

— Если вы помните, за день до получения этого письма я пришел сюда с визитом. Вас не было дома, но я какое-то время провел в библиотеке, под предлогом, что жду вашего возвращения…

— А я оставила письменные принадлежности на столе…

— Именно. Я быстро написал письмо и запечатал его вашей печатью. Надеюсь, когда-нибудь вы простите мне эту вольность…

— Возможно, — сказала леди Кэтрин таким тоном, что все поняли, что прощение не за горами: миледи растрогало такое проявление чувств Дримдейла.

— Итак, леди отправились в дорогу. Я уже ждал их в гостинице «Олень и яичница», куда они должны были заехать, чтобы поменять лошадей. Едва миссис Дженкинсон вышла из экипажа, как я увел ее под предлогом, что нам нужно поговорить, и когда мы остались наедине, усадил ее на лошадь и увез…

— В дремучие леса! — ахнула Джорджиана и с упреком посмотрела на капитана Шелли. Тот ласково улыбнулся своей невесте.

— Я не могла ни предупредить девушек, ни оставить записку, хотя, клянусь, я не оставила бы их одних, а непременно сопроводила бы до дома. Но граф не дал мне этой возможности, хотя я уверяла его, что после возвращения мисс де Бер и мисс Дарси в Розингс, выйду за него замуж.

— Когда Перл оказалась в моих руках, я уже не мог ее выпустить, — признался Дримдейл. — Я боялся, что она не вернется ко мне… Нет, я не мог ее отпустить…

Он с обожанием посмотрел на свою зардевшуюся жену.

— На следующее утро мы поехали в Корнуолл к моим родственникам, и в тот же день обвенчались по дороге. А вернулись в Трифем-Хаус только сегодня, пару часов назад. Поэтому мы ничего не знали о том, что вы считаете миссис Дженкинсон убитой. И вообще ничего не знали о происшествиях в Розингсе, случившихся в эти две недели. Поэтому когда сегодня к нам пришел мистер Тинкертон и рассказал обо всех событиях, мы тут же поспешили сюда.

— Но почему вы не предупредили нас сразу, еще две недели назад, что с вами все в порядке? — спросил Бингли.

— Как же! — леди Дримдейл посмотрела на мужа. — Граф заверил меня, что передал записку в Розингс…

— Ха! Записку! — не выдержал сэр Юстас. — Записку, после которой мы все еще больше утвердились в мысли, что вас убили.

— То есть? — удивилась миссис Шип.

— «Не стоит беспокоиться о пропаже известной Вам особы», — процитировал Дарси. — Текст выглядит достаточно зловеще.

— Ну, я не знал, как лучше написать, — развел руками обескураженный Дримдейл. — Мне показалось, что такая записка вас успокоит.

— А получилось наоборот, — ухмыльнулся Фицуильям. — Из вас может получиться хороший автор зловещих готических романов, граф.

— Так вы сами ее принесли в Розингс? — спросила миссис Херст.

— Это был мой камердинер…

— Но как быть с кровью в лесу, шалью, шляпкой? — напомнил судья. — Мы видели это все собственными глазами.

— Кхм… — откашлялся Дримдейл. — Перед обедом мы уже все обговорили — и венчание, и поездку в Корнуолл… И решили прогуляться по лесу. Погода стояла чудесная… Леди Дримдейл случайно уронила свою шаль — а шаль была уже старая и несколько потрепанная. Я и предложил оставить ее в лесу, пообещав миссис Шип купить несколько новых взамен старой. В Вест-Индии, знаете ли, я поправил свои дела, да и с титулом получил немало…

Миссис Беннет и мисс Бингли обменялись понимающими взглядами и вздохнули.

— А шляпка? — полюбопытствовала Джейн.

— Шляпка? — Дримдейл улыбнулся, вспомнив, как целовал свою Перл, и как развязал ленточки ее шляпки, чтобы распустить волосы своей невесты, и как шляпка упала на землю, и он, кажется, даже нечаянно наступил на нее в пылу… кхм… Шляпка так и осталась валяться на поляне…

— Шляпку тоже там оставили, — сказал он, переглянувшись со своей женой, судя по всему, тоже вспомнившей, при каких обстоятельствах шляпка оказалась на земле.

— А кровь?! — напомнила мисс Бингли. — Там же вся поляна, шаль, шляпка были забрызганы кровью.

— Ничего не могу об этом сказать, — признался граф. — Не знаю, что за чертовщина такая.

— Это могу объяснить я, — подал голос сыщик.

Все взгляды вновь обратились на сыщика.

— И какой сюрприз на этот раз вы нам преподнесете? — язвительно поинтересовался судья. — Как объясните лужу крови?

— Олень, — сказал Тинкертон.

— То есть? — потребовала объяснений леди Кэтрин.

— У вас в парке и в лесу много оленей, — сказал Тинкертон. — Браконьеры убили оленя как раз на той поляне — между прогулкой лорда и леди Дримдейл и появлением в лесу компании из Розингса.

— Браконьеры! — возмутилась леди Кэтрин.

— Но мы не слышали выстрела! — сказал полковник.

— Стрелой. Оленя убили стрелой, чтобы не производить шума от выстрела, — пояснил сыщик. — На поляне — кровь оленя. Эта же кровь попала на вещи леди Дримдейл.

— А откуда вы это знаете? — спросил судья. — Вы что — ясновидящий?

— Увы, никакой мистики. Я нашел свидетелей, которые видели, как несколько человек выносили из леса тушу оленя в интересующее нас время. Как вы понимаете, свидетели дали мне показания частным порядком, поэтому я не мог попросить их выступить перед вами и привести сюда.

— Но как вы, мистер Тинкертон, обо всем этом узнали — о графе, об олене, о том, что миссис Джен… леди Дримдейл жива и здорова? — спросила Элизабет.

— Да, действительно, — судья недовольно посмотрел на Тинкертона. — Все узнали, но скрыли от следствия, чтобы устроить сейчас это представление и приписать себе все лавры…

— Я ничего не скрывал от следствия, сэр, — сказал сыщик. — Все улики были вам предъявлены, вы осматривали все места происшествий, беседовали со свидетелями. Я же неоднократно намекал вам, на что следует обратить внимание, но вы не слушали меня, будучи приверженным только своим собственным выводам и подозрениям. То, что свои мысли я держал при себе — это мое право, если позволите. Тем более, пока они не были подтверждены фактами, я не хотел высказывать их вслух.

Судья что-то пробормотал и нахохлился, а Тинкертон продолжал:

— Меня сразу очень заинтересовал пустующий Трифем-Хаус. То, что владелец дома появился в нем в тот же вечер, когда исчезла компаньонка мисс де Бер, показалось мне интригующим и неслучайным совпадением. Когда я предположил, что компаньонка могла направиться в этот дом, то многое стало проясняться. Во время поисков мисс Лидии Беннет я заодно расспрашивал хозяев, постояльцев и слуг гостиниц, не видели они даму, одну, или в сопровождении джентльмена, описывая приметы миссис Дженкинсон. В одной из гостиниц, на дороге, ведущей на юг, было упомянуто о леди, похожей по описанию на пропавшую компаньонку. Тогда я обратился к своим друзьям на Боу-стрит с просьбой проследить путь этой леди.

— И ничего не рассказали мне, — возмутился судья.

— Во-первых, я не был уверен, что это именно та особа, которую вы уже похоронили, — парировал Тинкертон. — А во-вторых, вам ничто не мешало организовать поиски миссис Дженкинсон самому. Почему вы не осмотрели внимательно поляну, где была обнаружена кровь? А я скрупулезно обследовал ее и обнаружил признаки пребывания там крупного травоядного и парнокопытного животного — по отпечаткам копыт и обглоданных травы и листьев кустарников. Из чего я сделал вывод, что животное могли здесь настичь и убить, а также унести его тушу. Когда я стал расспрашивать местных жителей об олене, то в итоге нашел свидетелей, которые подтвердили мою версию.

— А как вы узнали, что граф Дримдейл вернулся в Трифем-Хаус? — спросила Джейн.

— Я нанял несколько мальчишек из Типсидонки, чтобы они караулили у дома. Едва граф с графиней приехали, мне тут же об этом сообщили, и я навестил их, с просьбой прийти в Розингс в назначенное время.

— Ну, хорошо, — нервно сказал сэр Юстас, — с миссис Дженк… с леди Дримдейл все понятно — мы уже убедились, что она жива и здорова и так далее… Но что означает появление некоего незнакомца в Розингсе, когда его ночью обнаружил лейтенант, этой таинственной леди в зеленом, пропавших драгоценностей леди Кэтрин… Опять же пропавшей из холла шали.

— Все очень просто, — заявил Тинкертон. — Незнакомец этот…

Он посмотрел на Энн.

— Мисс де Бер, вы расскажете нам?..

Все в изумлении уставились на побелевшую девушку.

— Некто из ваших знакомых подошел к вам на постоялом дворе… — начал сыщик.

— Да, знакомый… — прошептала Энн. — Он… подошел ко мне и… и предложил мне бежать с ним…

— Кто посмел?! — леди Кэтрин от возмущения чуть не задохнулась.

— Я сказала ему, что не собираюсь этого делать, — продолжала Энн дрожащим от волнения голосом. — Но он… этот джентльмен… был настойчив… Он непременно хотел увезти меня… и пробрался ночью в дом… Я боялась выходить из комнаты и заперла дверь на задвижку.

— Поэтому вы не переодевали вечернее платье — той ночью? — спросил Фицуильям.

— Я не хотела, чтобы он застал меня врасплох, — призналась Энн. — А на следующий день… увидела этого знакомого… в парке и решила с ним переговорить, сказать, что не позволю ему меня преследовать… Что иначе расскажу все маме и кузенам…

— Правильно, дитя мое, — одобрила рассуждения дочери леди Кэтрин. — Но вам следовало сразу же рассказать мне обо всем.

— Я боялась, — прошептала Энн. — И не хотела, чтобы об этом все узнали… Когда выяснилось, что мистер… что он уехал… я почувствовала невыразимое облегчение…

Дарси обменялся многозначительным взглядом с Фицуильямом. «Все становится на свои места, — полковник нахмурился, хотел было что-то сказать, но вовремя решил, что объясниться со своей невестой сможет позже. — Вот чем все объяснилось…»

«Это был Уикхем, — вдруг поняла Элизабет. — Уикхем пытался склонить к побегу мисс де Бер, но у него не вышло и он увез Лидию… Верно, моя сестра его увидела и…»

— Но если этот джентльмен был так увлечен мисс де Бер, почему не ухаживал за ней открыто?! — поразилась миссис Беннет.

— Вероятно, он был увлечен не столько кузиной, сколько ее приданым, — мрачно заметил Дарси. — Когда же понял, что его план сорван, то… уехал…

«Бедная Лидия!» — подумала Элизабет.

«Бедная миссис Беннет — заполучить такого зятя», — леди Кэтрин также догадалась, о ком идет речь — у ее дочери было не так много знакомых молодых людей. Словно в подтверждение ее мыслей, лежавший у ног миледи Майфлай поднял голову, вопросительно взглянул на смущенную Энн, коротко гавкнул и нетерпеливо подвыл, задрав морду к мерцающим огонькам люстры.

«Впрочем, в каждой семье есть паршивая овца, а у этой дамы теперь в зятьях не только этот паршивец Уикхем, но и Бингли, и мой племянник Дарси, и этот лейтенант… как его, и сыщик…» — леди Кэтрин посмотрела на Тинкертона, признав, что эта ищейка оказалась на голову умнее всех остальных. Распутать такое запутанное дело оказалось под силу только ему.


— Но что же произошло с драгоценностями? — настаивал судья. — И шалью?

Тинкертон кивнул Дугласу, и тот развернул перед присутствующими большой сверток. В нем все увидели перепачканную шаль, измятый и грязный шейный платок, еще какие-то тряпки, кости, женскую туфельку в странных разводах и… тусклый блеск бриллиантового колье…

— О, мои драгоценности! — ахнула леди Кэтрин, разглядев среди этого вороха предметов не только пропавшее колье, но и браслет, и кулон…

— МакФлай вырыл в парке яму, куда стаскивал на хранение облюбованные им вещи, — пояснил Тинкертон. — Я подозревал, что пропавшая шаль — его лап дело, поэтому стал изучать маршруты собаки в парке. В итоге мной было обнаружено место, где были зарыты драгоценности, шаль и прочее — вместе с костями на черный собачий день.

— А что же случилось с сережкой мисс де Бер? — спросил сэр Юстас.

— Судя по всему, МакФлай увидел в холле пакет, приготовленный для отправки ювелиру в Лондон, — сказал сыщик. — Пес схватил его и потащил в свою яму, но при этом зубами порвал бумагу — через прореху выпала сережка. Потому вы и нашли ее в холле.

— Ну это же надо?! — судья обескуражено посмотрел на МакФлая, которому в этот момент леди Кэтрин погрозила пальцем.

— Тебя нужно наказать, чудовище лохматое, — нежно сказала она. МакФлай заскулил, виляя хвостом и преданно глядя в глаза своей хозяйки.

— Ну, что ж, — вперед выступил Дарси. — Мистер Тинкертон, я должен — от имени всех — выразить вам благодарность, за потрясающее раскрытие этих невероятных событий…

— Feci quod potui, faciant meliora potentes{Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше (лат.)}, — Тинкертон учтиво поклонился, бросая быстрый взгляд в сторону мгновенно покрасневшей Мэри.

— Лорд Тимоти, — поправил Дарси Дримдейл.

— Простите, милорд? — не понял Дарси.

— Лорд Тимоти, а не мистер Тинкертон, — сказал граф. — Лорд Тимоти является младшим сыном герцога ***, приятелем моего покойного дяди. Кстати, — обратился он к Тинкертону. — Когда мы проезжали через Лондон, я зашел к его светлости, он просил передать вам…

Дримдейл вытащил письмо, запечатанное большой гербовой печатью, с характерной герцогской короной, четко видимой окружающим. Сыщик небрежно поклонился, вскрыл бумагу и скользнул глазами по письму.

— Отец ждет меня на следующей неделе к семейному обеду, — возвестил он, увидев недоумевающие лица обитателей Розингса. — Отличный случай представить ему мою невесту…

* * *

«Луна осветила мрачные башни сгоревшего Розингса, надрывно выл старый пес, ветер лениво шевелил черные кроны деревьев. Человек шагнул на тропу, блеснул клинок шпаги в его руке, он оглянулся, угадывая тихие шаги, и замер, озираясь.

— Остановись, убийца, стой, кровавый злодей! — раздался из тьмы голос, и барон Д'Арси вышел из-за ствола старого дуба, раскинувшего свои ветви над тропой, словно взывая к отмщению.

Человек вздрогнул, пятясь в сторону, лунный свет упал на его лицо. То был Уолтер…

— Это ты убил их всех: мужей, жен их и невинных их дщерей, и сынов, и невест, не познавших радостей, ты убил их, чтобы насладиться их кровью и звоном злата, которым ты жаждал обладать, кровавый Иуда… Так не достанутся тебе те сокровища, потому что ждет тебя Гиенна Огненная, а прежде — острие моей шпаги… — сказав сии слова, барон вырвал клинок из ножен и ринулся в битву…

— Да! Я убил их всех — и ты не уйдешь с этого места! — вскричал Уолтер

Направил он узкое лезвие испанской шпаги в грудь барона и с ревом бросился на него. Но не было в тот момент такой силы, что могла бы помешать свершиться возмездию, и отбил удар убийцы барон, вонзив оружие свое в горло Уолтера.

— Будь ты проклят! — вскричал он. — На тебе кровь невинных жертв!

— Я… убил… их… — вырвались из горла поверженного на землю Уолтера последние слова его земной юдоли. Так черна была душа его, что даже в свой предсмертный час не каялся он в содеянных злодеяниях.

И свершив возмездие, пришел барон Д'Арси к шерифу, что заботами возлюбленной жены его, леди Харриет, мог уже нести долг свой, и сказал ему, что убил того, на чьей совести кровь несчастных обитателей проклятого сего места, и оправдан был. Отдал ему шериф дочь свою, Элизабет, и стала та девица наградой гордому отважному барону, что избавил земли Кентские от кровавого злодея…»

Записано Джошуа Остейном, эксквайром * июня 15** года со слов выживших в той кровавой истории, дабы прочитавший труд сей, задумался о путях своих земных, что ведут либо в бездну, если идущий несет на плечах ношу алчности и ненависти, либо в выси небесные, если свободны плечи странника от груза тяжкого и недостойного. Будьте же благословенны и праведны и живите с легкими сердцами и светлыми помыслами…


Конец

Загрузка...