Невероятные приключения Катеньки

Глава 16

— А ну-ка, воины мои, покажите, чему за неделю последнюю обучились! — скомандовала Катя, Василия супротив Аваза в парный бой ставя.

Поплевали на руки мужики, ухватили палки крепкие и пошли друг на дружку, хитро с подскоком ногами перебирая. И начался на лугу такой перестук, что любой барабанщик обзавидуется. Недаром тренировки каждодневные для обоих прошли. И стойки держали правильно и дыхание берегли, а пуще — головы и точки жизненно важные разные всякие.

— Ну, вундеркинды, честное слово! — обрадовалась Катя, видя, что обошлось без значимых повреждений. Ну, не считать же таковыми синяк под глазом у одного, и юшку из носа второго? На то аптечка завсегда с собой. С царапинами-ссадинами йодом справилась, в ноздрю ваты запихала, тем врачебная помощь и окончилась.

За обедом решили Василий с Катенькой в поход через три дня выдвигаться. Хотели Аваза старшим за себя оставить, благо нахватался тот у Василия премудростей дела кузнечного, но куда там!

Едва не в рев ударился, когда узнал, что с собой не берут!

— Моя вам лишняя не будет! — горячо лопотал Аваз с забитым ватой носом. — Моя шибко помогать станет! На свист врага брать станет!

Пожал плечами Василий, глянул на Катю, та головою кивнула. Взвился Аваз с места в карьер, Катю в щеку поцеловать. Ткнулся губами неловко, ватой из носа торчащей задел, покраснел маковым цветом, на улицу выбежал. Первый поцелуй все-таки, как ни крути.

Три дня подготовкой занимались. Попутно выяснила Катя, что съестное из пустоты не взять. Ни на слово, ни на желание. Не годилась еда для перемещения в мир фэнтезийный. Уж и так, и этак прикидывала, сколько раз Ефросинью поутру с печи за ногу стаскивала, сколько тайн колдовских котом «прогуглила», пока не разобралась в чем дело тут!

Оказалось по закону неизвестного здесь Ломоносова Михаила Васильевича дело вокруг обстояло. «Если где-то убыло, значит где-то прибыло». Не могли бесследно килограммы книг сожженных пропасть! «Приданное» из мира твоего — твое на веки вечное! А посему, ежели уничтожить часть его, то ту же массу вещества к себе притянуть по желанию можно! Не обязательно свойства подобного, но всего, что касалась рука твоя в жизни той, исключая съестное. Для последнего сторонние методы присутствуют. Все до единого с жертвами кровавыми, и прочими ужасами.

Книг в первый раз Катенька испросила восемнадцать с половиной килограммов, вдоволь хватит, чтобы лишнего на себе не тащить, а брать по необходимости в момент любой. Так что собрала Катя аптечку, сунула белья про запас в рюкзак, сухарей, лука, соли, да сала сушеного, да репок печеных. Остальной харч мужики в заплечных мешках потащат, а у нее — запас неприкосновенный.

А еще — затребовала Катенька горн пионерский для Аваза, сынка Соловьиного. А то — поубивает не ровен час кого свистом лихим. Был тот отца ее горн, что пионерию застал.

Аваз иструмент сразу опробовал. Как дунул, так в избах бычачьи пузыри на оконцах полопались, тараканы навек разбежались, клопы повывелись, жуки-короеды стены грызть разучились! Правда и населения дело коснулось. При смерти лежащие — на ноги вскочили, глухие — слышать начали, роженицы — все до одной родили, крика собственного не услышав, у дураков мозги черепами сдавились, и на место вернулись..

Полезным горн оказался! Этак можно и харч с собою не брать. Ходи от селения к селению, жизнь горном пионерским налаживай за прокорм и простой. А идти в Кощеево царство это через полстраны выйдет!

Оттого, что наладили путники жизнь, взялись было селяне за домом смотреть, да за скотиной ухаживать. За плату малую. Ну там — молочко, яйца, телят, все, что скотина с птицей давать станут. Кулак им жилистый Ефросиния показала, да к себе коня Булата, и корову Машку с курами забрала. Домовому с банником оставила Катенька семечек кулек изрядный, дверь колом подперли, да и пошли в путь-дорогу.

Перво-наперво, по реке плыть задумали, была на берегу у Василия лодка в тальнике схоронена добрая. Карты конечно отродясь никакой не водилось, да знал кузнец, как до царства Кощеева добираться.

Вверх по реке-матушке до самого истока. Берегами идти, лаптей не напасешься! Правда грести придется, да уж тут дело привычное. Сел Василий за весла, Катенька на корме расположилась, Аваз — на носу. Сидит, горн в руках крутит, взгляд оторвать не может.

Через три часа притомился Василий на своем горбу лодку с собою и двумя седоками против течения гнать, захотел привал сделать.

А тут Катенька посмотрела на Аваза с горном, да и придумала штуку одну! Движитель водометный из обоих построить.

Пока на берегу кулешом подкреплялись, развинтила Катенька горн, да к трубке духовой и пристроила. Точнехонько подошел! Получилась у Кати загибулина, назад смотрящая. Примостили Аваза на корме, в рот мундштук вложили, а сооружение через плечо в воду позади опустили. С Василием Катенька вперед смотрящими на нос перебрались.

«Дуй помалу!» — говорят, ожидать чего сами не зная. Дунул Авас. Сорвало с места болезного, в воздух подбросило. Просвистел соловьем быстрокрылым над головами, скрылся вдали быстрее сокола-ястреба. «Конец парнишке!» — воскликнули Катя с Василием, за сердца хватившись. Хорошо еще успела Катя направление засечь. Взяли азимут, да искать кинулись в леса дремучие, аукая, ауколок не страшась, леших озорство по компасу минуя, кикимор встречных опрашивая. Весь лес на уши поставили, от мала до велика.