Ночи Калигулы. Падение в бездну

XLIII

Марк Лепид поселился в Палатинском дворце. Его кубикула соседствовала с покоями Друзиллы. Часть дня он проводил у жены, чтобы убедить всех в законности брака.

Лепид, скучая, рассматривал картинки на мозаичном полу. Он сидел на ложе для чтения, свесив правую ногу и поджав под себя левую. Друзилла, надменно молчаливая, смотрелась в зеркало. Гета сосредоточенно расчёсывала рыжие волосы госпожи, словно совершала священнодействие.

«Зачем мне враждовать с Друзиллой, если можно вкрасться к ней в доверие? — наблюдая за плавными жестами рабыни, размышлял Лепид. — С её помощью я могу узнать о мыслях Гая Цезаря».

Лепид остановился за спиной Друзиллы. С небрежной лёгкостью оттолкнул рабыню-германку и выхватил черепаховый гребень из её рук. Друзилла с удивлением наблюдала в зеркале странное поведение Лепида.

— Прекрасные волосы, — склонившись к тонкой шее девушки, произнел он. — К сожалению, твоя рабыня не умеет обращаться с ними.

Друзилла скривила губы в гримасе недоверия. Марк Лепид, равнодушный или льстивый, не нравился ей. Но все же, он сумел зацепить в ней струнку женского кокетства.

— А как надо? — приглаживая ладонью светло-рыжую прядь, спросила она.

Лепид удовлетворённо улыбнулся. С видом знатока перебрал склянки с притираниями, расставленные перед зеркалом на ореховом столике. Открыл одну, понюхал и небрежно отставил в сторону. Взял другую, подцепил кончиком пальца содержимое и осторожно лизнул.

— Миндальное масло, — заявил он. — Женщины втирают его в кожу, чтобы придать ей особую мягкость и сияние. Вели рабыне умащать им волосы. Вот так, — Лепид растёр масло кончиками пальцев и погрузил руки в мягкие кудри Друзиллы.

Волосы ярким золотом переливались сквозь пальцы Лепида. Он мягко массировал корни волос и кожу головы. Друзилла расслабилась, отдаваясь нежным прикосновениям. Лепид пристально наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки. Уловив мгновение, когда на губах Друзиллы появилась дрожащая улыбка, Лепид заговорил обворожительным тоном:

— Делай это ежедневно, и к исходу месяца твои волосы обретут ослепительный блеск. Как ты прекрасна! — восхищённо вздохнул он, встретив в зеркале взгляд Друзиллы. — Достойна быть императрицей, как никакая другая римская матрона!

Друзилла напряжённо вздрогнула. Лепид продолжал мягко втирать масло в корни волос. Ему хотелось обезволить её, подчинить своим завораживающим прикосновениям.

— Я страдаю оттого, что мне не позволено прикоснуться к тебе! — мелодично шептал Марк Лепид. — Будь я императором — ты стала бы моей императрицей!

«Соглашайся, глупая! Выдай мне секреты братца-любовника! А уж я найду, как правильно использовать их!» — скрывая раздражение под улыбкой, думал он. И сильнее надавливал пальцами на голову Друзиллы. Хотел, чтобы его воля пробежала по нервным окончаниям и влилась в мозг девушки.

Друзилла лениво качнула головой. Массаж, поначалу приятный, надоел и начал раздражать.

— Достаточно, Лепид! — мягко, без привычного высокомерия, попросила она. — Теперь уходи. Позволь мне побыть одной.

Лепид послушно отступил к двери. Друзилла, повернув голову, смотрела на него широко раскрытыми глазами. «Самое время уйти! — влюблённо улыбаясь жене, думал он. — Пусть в одиночестве внимательно обдумает мои слова».

Обернувшись напоследок, он взглядом тёмных, близко посаженных глаз велел Друзилле: «Предай брата, и мы с тобой займём его место!»

Друзилла отвернулась в смятении. Марк Лепид пугал её. Закрыв глаза, она бессильно уткнулась лицом в сложенные крест-накрест руки. Кто-то с ласковой настойчивостью потянул её за край столы. Друзилла приоткрыла один глаз. У её ног на коленях стояла Цезония.

— Не доверяй Марку Лепиду! — разведённая матрона просительно сложила узкие ладони.

— Ты слышала? — тихо спросила Друзилла.

Цезония утвердительно затрясла острым подбородком:

— Лепид хочет стать императором вместо Гая Цезаря! Кровь Августа заговорила его честолюбию.

Друзилла простонала сквозь зубы:

— Я никогда не допущу этого!

Цезония поднялась с колен. Теперь она возвышалась над сидящей Друзиллой. Слабая, растерянная императорская сестра потянулась к сильной подруге в поисках поддержки. Цезония, снисходительно обняла Друзиллу и прижала к груди. Друзилла нервно всхлипнула, пряча лицо в складках зеленой столы подруги.

«Слишком слаба! — думала Цезония, глядя в серебрянное зеркало, поверх головы Друзиллы. — Слабые должны уходить, чтобы осводить место сильным!»

— Успокойся! — ласково произнесла она, гладя растрёпанные волосы Друзиллы. — Мы победим Марка Лепида, действуя хитро и осторожно.

Друзилла послушно кивнула. Всхлипывание потрясало её хрупкие плечи.

— Ты должна выпить успокоительный настой, — заметила Цезония.

Оставив Друзиллу около зеркала, матрона вернулась в свою кубикулу. Задвинув дверь маленьким столиком, вытащила из угла сундук с травами.

«Гай Цезарь не заговаривает со мной, — размышляла она. — Ничего, я подожду. Прийдет время, когда ласки Друзиллы уже не смогут излечить его от головной боли. Тогда он вспомнит о моем снадобье из телячьего мозга и придёт ко мне, покорный и послушный!»

Друзилле Цезония приготовила другое питьё. Помимо маковых зёрен и толчёной конопли, матрона добавила в воду порошок, который Локуста продавала дороже других.

— Выпей это! — вернувшись к девушке, Цезония поднесла ей наполненный кубок. — Тебе станет легче.

Друзилла послушно сделала два глотка. Цезония материнским жестом поддерживала её за плечи. Серые глаза матроны пристально следили за движениями влажных губ Друзиллы. Мелкие капли питья повисли на верхней губе. Друзилла кончиком языка слизнула их.

Цезония почувствовала, как стук сердца отдаётся в висках с непередаваемой силой. «Пей свою смерть!» — чуть не крикнула она.