Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

Ари и Рейн

— В тот момент, когда твое сердце остановилось.

От негромкого признания, сказанного с хрипотцой, оно остановилось снова и забилось быстрее.

— В тот момент, когда без тебя мой мир опустел, а дом — превратился в погост. Тогда, Ариана.

Он говорил спокойно, но сжимал кулаки, старательно скрывая дыры от высунувшихся когтей. Но Гардиан не желал мириться с моей строптивостью. Он еще в первую нашу встречу поставил на мне клеймо собственности, и его поведение диктовали инстинкты, не более.

— Мне больше нравилось твое прежнее отношение, — произнесла негромко, перебарывая внутреннюю дрожь. — Во всяком случае, оно мне было понятно.

— Я видел в тебе врага, Ариана. И относился соответственно статусу.

— А что теперь?

— Теперь я вижу тебя. И зрелище мне очень нравится.

Он скинул перчатки и коснулся моих обнаженных плечей. Дрожь мгновенно отступила, а ладони Рейна вернули человеческий облик.

— Признаться, одетая в занавеску на голое тело ты мне нравишься еще больше, чем в этом платье, которое тебе, несомненно, идет, а мне — невыносимо хочется с тебя снять. Медленно…

Словно демонстрируя, он провел пальцем по кромке моего декольте, касаясь груди, поднимаясь к ключице, шее… Я шумно вдохнула и отступила на шаг назад, чувствуя, как собственное тело предает. Оно отзывалось на любые ласки Рейнхарта невыносимым томлением внизу живота, трепетом в груди и желанием податься вперед, чтобы, наконец, разрешить это щемящее чувство и перешагнуть через все запреты.

— Сменил тактику? От шантажа — к соблазнению…

— Работает?

Вопрос для самоуспокоения! И Дракон, и Рейн видели, что работает!

Я нервно улыбнулась и закусила губу. В последние дни жизнь кидает меня как ветер перышко. Куда дунет — туда и полечу. Я потерялась в этом круговороте событий. Не успею принять одну реальность — она разбивается и сменяется другой. За что мне ухватиться? Даже Рейн ненадежен. Он то ненавидит меня лютой ненавистью, то смотрит взглядом, способным растопить лед и заставить цвести даже самый несговорчивый цветок. Но довериться ему невероятно страшно. Я уже поняла, насколько убедительными бывают драконы на пути к своей цели.

А еще я убедилась, что нельзя пускать мужчину глубоко в сердце, ведь предать для него ничего не стоит. От меня отказался отец, а мы связаны кровью. Кейлар дарил мне обещания, но тут же отказался от них по воле отца. Если для Рейнхарта встанет выбор между мной и стаей, он, не задумываясь, выберет стаю. Значит, я в опасности. До тех пор, пока во мне течет эта ядовитая кровь — в опасности! И мне нужно понять, как от нее избавиться.

— Я верну. Наряды, украшения… поговорю с отцом, мы что-нибудь решим, — продолжила мысли вслух.

— Не думаю, что мне подойдет это платье, — дракон пытался пошутить, но я чувствовала исходящее от него напряжение. — К тебе хорошо отнеслись в особняке? Никто не беспокоил?

— Ко мне отнеслись как к хозяйке. По какой-то причине твои слуги считают, что мы женаты. Почему ты считаешь, что можешь распоряжаться моим будущим? Рейнхарт, я ушла от тебя! Я ушла не из гнезда сапфировых, я ушла из твоей жизни! Я ушла от драконов! Мне нужно найти себя, а рядом с тобой это невозможно. Ты контролируешь каждый мой вздох, каждый мой шаг, каждое мое действие! Ты даже из гнезда меня отпустил с надеждой, что я испугаюсь трудностей жизни без тебя и вернусь, поджав хвост! Скажи, что это не так?

Он молчал, пристально глядя мне в глаза.

— Псы нижнего мира…

Ответ не требовался. Меня охраняли невидимые ангелы-хранители Рейнхарта.

— Думаю, тебе даже не нужны списки мест, где выращиваются гром-птицы?

— Гнезда уничтожены, — доложил он, а я задохнулась, на мгновение представив, какой может быть моя жизнь рядом с Рейнхартом. Жизнь, в которой каждый шаг, каждый вздох, каждый взгляд и поворот головы контролируется, расписывается и регламентируется. И чем больше я ввязываюсь в дела драконов, тем короче становится поводок.

— Скажи, что хоть один шаг вне гнезда сапфировых я ступила без твоего контроля?

— А ты этого хочешь? — холодно поинтересовался он.

Хочет ли птица — неба, рыба — воды, а червяк — земли? Дракон поджал губы и отстраненно произнес:

— Давай будем откровенны, Ариана. Ты спокойно разгуливаешь по городу только благодаря моей опеке и моему артефакту. Если бы ты сняла его, наверняка уже ехала бы в долину изумрудных или хрустальных.

— Ты бы этого не позволил, — вырвалось прежде, чем осознала, что говорю.

Рейнхарт улыбнулся как довольный ребенок:

— Приятно, что ты в меня веришь.

— Я — подданная Гардии! — отмахнулась от мысли, что невольно ищу у него защиту. — На территории моей страны драконы не посмеют…

Моя уверенность разбилась вдребезги о взгляд Рейна.

— Не посмеют, — повторила уже не так уверенно.

— Расскажешь им об этом, когда окажешься в лесах Изумрудных или долине рубиновых. Древняя кровь на земле драконов — они получат на тебя полное право. Я хорошо знаю владык этих стай и можешь мне поверить, ты бы не скоро вдохнула воздух свободной жизни. Ты бы до конца жизни видела небо через решетку.

— Значит, я должна быть благодарной, что ты позволяешь мне почувствовать себя свободной?!

— Если не я — то другие драконы завладеют тобой! Неужели я тебе настолько омерзителен? Неужели мысль быть моей тебе противна настолько, что ты готова выступить против всего мира, лишь бы меня не было рядом?

В таком ключе я об этом не думала.

Не знала, что сказать, и он прочитал это в моих глазах. Взял мой кулон в ладонь и провел пальцем по искристым граням.

— Кроме матери и бабушки сердце дракона может снять тот, кто его дал, — жестко произнес Рейнхарт, не глядя на меня. — Этого ты не знала?

Он сжал камень в кулак и поднял на меня безжизненный взгляд. Я схватила его руку и мотнула головой, но не успела. Негромкий щелчок и "ошейника" не стало. С его ладони осыпалась сапфировая пыль, а в душе образовалась дыра размером с бездонное ночное небо.

— Это был самый короткий брак в истории драконов. Не продержался и пары часов.

Горькая ухмылка и быстрые шаги.