Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

Ариана

Захлопнула дверь и опрометью бросилась обратно в спальню. Задвинула шпингалет, подперла стульчиком и заметалась по комнате в поисках выхода. Быстро он управился! И жену новую нашел — третью уже за полторы недели, и гнездо от птиц спас, и меня в клетку посадить захотел. Нет, дорогой, не выйдет!

— Ариана! — в дверь постучали.

Куда же спрятаться? Куда деться? Не под кровать же залезать — достанет в два счета!

Заметила в кресле свою сумочку и вспомнила, что у меня остался один маленький "на всяко-случашный" артефакт! Рука не поднялась выкинуть, но и пользоваться случай не подворачивался.

Порылась в сумке под настойчивый стук в двери, но проще беса из Нижнего мира достать, чем впопыхах найти в дамской сумке монетку. Вытряхнула содержимое на пол и, бесцеремонно отшвыривая носовые платки, подводки для глаз и губ, кошелек, шпильки, духи и прочую ерунду, выудила ту самую монетку.

— Ариана, открой дверь, иначе я разнесу ее! Мне не сложно, но ты можешь пораниться! — настойчиво пригрозил дракон.

— Заботливый какой! — прорычала в ответ, сжимая монету Фрейи.

Закрыла глаза и прошептала: "Пожалуйста, приди на мой зов, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста"!

Ничего не происходило, только Рейн, уже не переставая, стучал в двери.

Открыла глаза и уставилась на богиню.

— Мать моя женщина… — заявила с перепуга, хватаясь за сердце. Бесшумно-то как появилась!

— Отец, стало быть, мужчина? — она изогнула бровь и глядела на меня сверху вниз, скрестив руки на груди.

В богине что-то изменилось. Не скажу сходу, что именно, но она больше походила на человека. Щеки румяные, а не мертвенно-бледные, взгляд живой и ясный. Никак омылась в крови жертв или чем там занимаются богини войны в свободное время?

— Ариана, последнее предупреждение! — пригрозил владыка.

— Ты решила отдать мне браслет? — Фрейя заинтересованно глянула на мой артефакт.

— Браслет? Нет, я… хочу заключить какую-нибудь сделку. Чтобы вы защитили меня от этого безумного дракона. Я не хочу в клетку!

— Э, ты… — угрожающе протянула она, и мне вдруг подумалось, что вызывать богиню войны без плана — очень плохая идея. — Я тебе что, девочка по вызову? Вы, смертные, совсем обнаглели в последнее время! И быть вами — отстой.

Ничего не поняла, но надо срочно заинтересовать богиню войны чем-то, кроме Шаамни.

В этот эпический момент дубовая дверь слетела с петель, треснув Фрейю по голове. Грохот раздался такой, словно горы содрогнулись.

Придумала!

— Он тебя тупой телкой назвал! — вскрикнула, обличительно ткнув пальцем в Рейнхарта, а Фрейя глядела на меня, выпучив глаза. Все! Сейчас она выйдет из себя и устроит драку во время которой я спокойно смоюсь и…

Фрейя с грохотом повалилась вперед себя и треснулась лбом об пол.

— Не понял… — произнес Рейн.

— И я не поняла, — произнесла, оторопело глядя на огромную тушу Фрейи, звездой развалившуюся на паркете.

— Тупой телкой?! Серьезно, Ариана?

— Ты что, убил богиню войны?! Так вообще можно?

— Она сама виновата, поспорила с Черной звездой. Что ты творишь? — Рейнхарт втянул когти и убрал с лица чешую. Без моей, между прочим, помощи!

Кто-то, как посмотрю, мастерски владеет своим драконом! Уж не моей ли кровушки хлебнул? Испуганно заозиралась и, обнаружив единственный выход из помещения — кинулась к окну. Откинула штору, запрыгнула на подоконник, ухватилась за ручку и взвыла — летать я пока не научилась. Если только очень недолго и с печальным приземлением на заснеженные пики гор.

Может, вылезу?

Обернулась на дракона. Тот, скрестив руки на груди и изогнув бровь, наблюдал за моим акробатическим номером.

Да, пожалуй, вылезти получится. Сползу аккуратно этажом ниже и…

И что?

Снова обернулась на дракона, а тот еще и забавлялся, махнул рукой, подбадривая меня к активным действиям.

— Скотина! — пробурчала под нос, отодвигая задвижку.

Я же туда не полезу? Сглотнула, рассматривая неприглядную картинку. Да и холод за окном несусветный. Потянула ручку на себя, готовая немного замерзнуть, но меня перехватили за талию, снимая с подоконника как пушинку.

— И далеко мы собрались? — Рейнхарт бережно обнял со спины и опустил меня на пол.

— Подальше от тебя! — прошипела, извиваясь в его руках. — Отпусти меня, изверг! Обманщик! Злодей! Монстр!

— Это разве не синоним изверга и злодея? — уточнил он, еще и по животу пощекотал.

— Филологический извращенец! Ай, хватит щекотать!!! — я засмеялась, но вспомнила клетку, и принялась вырываться с новой силой.

— Тавтология, счастье мое.

Зарычала, в бессилии топая ногами.

— Выпусти!!!

— На драконицу не тянешь, — прошептал он, склонившись к моему уху. Прямо как та… черноволосая!

Резко выдохнула и повернула голову к врагу, улыбнувшись самой обворожительной улыбкой. Пойдем другим путем.

— Успокоилась? — добродушно поинтересовался дракон.

Кивнула, а потом, как учил в свое время Грых, со всей дури треснула лбом в драконью переносицу.

— Уйй… — провыла, потирая лоб. — Ай…. ое-ё-ёй, как больно! Ты из железа что ли?

— Ты что пыталась сделать вообще? — не понял дракон, разворачивая меня к себе и убирая мои руки от моего же лба. — С ума сошла?

— Я тебя хотела ранить, гад чешуйчатый.

Упомянутый изогнул бровь и, пользуясь возможностью, я кинулась к двери. Браслет обожгло огнем, и я свалилась на пятую точку, когда длина магической цепочки закончилась.

Зашибись и расшибись называется!

Моему реву в этот момент позавидовала бы любая драконица! Они снова это сделали! Шаамни и Инмааш объединились и…

Стоп. Если они объединились, значит…

Потирая саднящий лоб, я расхохоталась.

— Ариана? — осторожно позвал Рейнхарт, не успевая за сменой моих настроений.

Я засмеялась сильнее. Как представлю, что теперь Рейнхарту придется самому в клетку зайти, чтобы меня в ней запереть, так на хохот пробирает. Ай да браслеты, ай да молодцы! Накрылись злодейские планы жопой тролля!

— Ари…

Он сел передо мной на корточки и глядел так растерянно, что у меня аж слезы от смеха потекли.

— Ты… ты идиот! — проговорила сквозь смех, показывая ему Шаамни. — Ой, не могу…

Меня снова сгребли в охапку и смеющуюся посадили на кровать. Озадаченный дракон ходил передо мной взад-вперед не зная, что делать. Вообще, смеющаяся женщина ничуть не лучше рыдающей. Ты понятия не имеешь, что с ней делать, так вот дракон и не имел. Понятия не имел, а ту, черноволосую, наверняка имел и не раз!

От одного воспоминания об этом смех как рукой сняло. Рейнхарт опасливо замер и смотрел на меня как на неопознанное боевое заклинание: не зная, чего ожидать.

— Ты жив, это хорошо. А теперь я хочу уйти, — проговорила, скатываясь к другому состоянию — истерике.

— Нет.