Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

Финал

Рейн накрыл мою ладонь своей, вливая в меня уверенность, что мы со всем справимся. Я все же отважилась поднять взгляд на владыку изумрудных, и тот многозначительно теребил кулон на своей груди. Я знаю, что второго сердца дракона не существует, но он намерено надел похожий, чтобы послать мне невербальный знак.

— Итак, господа. Перед вами, и это точно установлено, шайри.

Драконы смотрели на меня как ребенок на торт из мороженого. Каждый хотел заполучить трофей и, откровенно говоря, им было все равно, кто я. Хоть Исконная магия во плоти, лишь бы принадлежала им. Драконы возбужденно били хвостами, перерыкивались, и пытались перейти в оборот, но человеческие ипостаси присутствующих сдерживали эти порывы.

С трудом.

И Рейну это тоже давалось тяжело. Теперь уже я гладила его по руке и даже, склонившись к нему, прошептала:

— Я прощаю Гардиана. Он защищал своих детей, это извиняет все…

На миг взгляд Рейнхарта преобразился. Его зрачки вытянулись в узкую щель, по сапфировой радужке рассыпались золотые искры, а на щеках проступил едва заметный перламутр чешуи. Что-то внутри меня поняло — это Гардиан. Он взял мою ладонь, бережно погладил, прижал к сердцу, давая почувствовать, как быстро и уверенно оно бьется, а потом поцеловал мое запястье и вернул Рейнхарта.

От этого непонятного мне ритуала веяло невероятной нежностью и искренностью. Если это драконье извинение, то оно самое милое в моей жизни.

— Он очарователен, — прошептала Рейнхарту и вернулась к обсуждению своей судьбы.

Что сказать, присутствующие, не дыша, следили за нами как за театральной постановкой.

— Что?

— Дракон Рейнхарта один из сильнейших во всех стаях, и он перед вами, обычной человечкой, совсем ручной! — возмутился Повелитель.

— Он мой муж, — напомнила стальным голосом и несколько смутилось. То есть, у меня два мужа, выходит?

Присутствующие не скрывали ухмылок, и я бросила недоумевающий взгляд на своего владыку.

— Что?

— Я твой муж, но не Гардиан.

— Это что выходит, при живой жене он может создать пару с кем-то из дракониц?! — возмутилась громогласным шепотом, но присутствующие нас и без того великолепно слышали.

— Я тебе позже объясню.

Прожгла супруга взглядом, сулящим вечные муки. Если он собирается по ночам летать на свидания с Черной звездой, а днем выполнять роль супруга-человека, то развод и девичья фамилия! Я не стану такое терпеть. И надо же было узнать это таким вот способом! Когда он вообще планировал мне об этом рассказать? Планировал ли?

Еще и сидит усмехается надо мной!

Отвернулась и сделала самое серьезное выражение лица.

— Как вы, должно быть, поняли, дракон вашего мужа признал вас парой, — пояснил Повелитель, и я несколько успокоилась. — Но, видите ли, в чем дело. Другие драконы, в том числе все, что присутствуют сейчас здесь, тоже не прочь признать вас своей парой.

— Благодарю, не интересует.

У Повелителя дернулся кадык, Вайцек хохотнул в кулак, остальные сбледнули в разных оттенках и задергались.

— Это не предложение, шайри. Вы на территории драконов. Как супруга одного из них, вы, отныне, подчиняетесь нашим правилам. В условиях, по сути, национального бедствия, мы не можем позволить вам ограничиться преданностью только владыке сапфировых.

— Вашему сыну, — напомнила, попытавшись воззвать хоть к чему-то человеческому, но похоже у Повелителя вместо сердца камень.

— Владыке сапфировых, — повторил он. И кадык у него больше не дергался. — Мы собрались здесь, чтобы решить судьбу шайри в стае.

— Напоминаю, если решение не понравится мне или моей супруге, исполнять его вам придется через мой труп, — скучающе произнес Рейнхарт.

Труп. Его труп.

И на меня набросились воспоминания тех дней, когда я думала, что он умер.

Драконы обсуждали, спорили, предъявляли требования, пытались отвоевать меня друг у друга, заявляли права, предъявляли претензии, кидали вызовы на поединки чести, и я не выдержала. У меня перед глазами все поплыло от мысли, что я снова могу потерять мужчину, которого люблю. Он готов биться за меня, уже бросил шесть вызовов, лишь бы не дать меня в обиду!

— Хватит! — крикнула, ударив ладонями по столу, и вскакивая с места. — Вы хоть помните, кто вы?

Мужчины остановились в запале спора и выглядели нелепо. Растрепанные волосы, покосившаяся одежда, про выражения на лицах и вовсе молчу. Некоторые частично обернулись, иные расцарапали столешницу…

— Драконы — раса, о которой слагаются легенды. Таинственные, сильные, мудрые!

Обвела присутствующих печальным взглядом и хмыкнула.

— На деле, вы куча сварливых баб, которые не могут поделить понравившийся им наряд. На пути к своей цели вы не замечаете ничего дальше своего носа!

— Да как ты, — рубиновый дракон вскочил с места, но, напоровшись на стальной взгляд Рейнхарта, заткнулся и сел на место.

— Вместо того, чтобы, объединившись, решить общую проблему, вы разбежались по своим углам и строите друг другу козни, как мелочные негодяи! Взять хотя бы изумрудных! Вы, — ткнула пальцем в Повелителя, — ни за что не поверю, что вы не в курсе, как они поддерживали разум драконов в своей стае.

— Некоторые вещи вам не понять, — дракон задрал подбородок, а я снова ударила ладонями по столу и прошипела:

— На некоторые вещи вам проще закрывать глаза, разве не так?! Вы хоть на минуту представьте себе, каково это — когда тебя используют? Когда из тебя тянут кровь? Когда тебе не принадлежит собственная жизнь? — пришпилила каждого чешуйчатого гада брезгливым взглядом и, выпрямившись, произнесла: — я — принцесса Гардии. Жена владыки сапфировых драконов, менталист, в конце-концов. Если вы наивно полагаете, что сможете без последствий подчинить мою волю себе — вы глубоко заблуждаетесь.

Я осеклась, чувствуя, как в груди разливается жжение, словно подкатывает сердечный приступ. Рейнхарт поддержал, потребовал воды и открыть окно, но я остановила его, чувствуя, что внутри что-то происходит. Через мою кожу прорывался свет, он лился из глаз, носа, рта, а потом всех отшвырнуло от меня на несколько метров и говорила уже не я:

— Всем, кто считает иначе, придется иметь дело со мной. Я, Шаамни, первошайри, мать древних драконов уничтожу любого, кто к ней прикоснется.

Шаамни исчезла также внезапно, как и появилась. Я обмякла и упала в объятия Рейнхарта, и уже тогда услышала веселое:

"Ты, все-таки, меня спасла. А эти пусть попробуют! Не поверишь, как аппетитно пахнут жареные драконы!"

Собрание пришлось прервать. Увиденное настолько потрясло присутствующих, что им понадобился перерыв. Мне он тоже понадобился. Выходка Шаамни стоила мне всех сил, особенно ментальных. Меня словно высосали досуха, я не ощущала в себе и капли ментальной магии, едва стояла на ногах и Рейнхарт, подхватив на руки, отнес меня в спальню, а сам отправился решать мои проблемы.

Слышала, в замок доставили Венеру, и здесь как раз Вайцек.

— Рейн, я себя хорошо чувствую, — заверила, делая вид, что голова совсем не кружится. — Я должна встретиться с Венерой, должна помочь провести ритуал, должна…

— Поспать, — отрезал он и накрыл мою ладонь своей. — Прости, любовь моя.

Только не заклинание глубок…

Какое счастье первым делом открыв глаза увидеть на тумбочке канделябр! Я еще не до конца проснулась, а рука уже тянулась к нему. Накатившая тошнота несколько изменила траекторию моих движений — я сунула в рот ментоловую пластинку и уже тогда обхватила прекрасный, ветвистый, размашистый канделябр, осматриваясь в поисках того, на ком бы его испытать.

Увы.

Дверь поставили на место, но запирать не стали — Рейн, похоже, всерьез отнесся к моему страху закрытых пространств. Канделябр дрогнул, но не решимость его применить.

Ладно, дама я не гордая. Если жертва не идет к ловцу, ловец и сам придет к своей жертве.

— Рейнхарт? — пропела ласковым голоском, выбираясь из постели.

За окном уже плескалось солнце — полдень, не меньше. Я провела в постели немало, чтобы понять — пропустила все самое интересное! А еще — меня переодели. Впрочем, это ладно, спать в корсете и впрямь неудобно.

Перехватила канделябр и вышла в гостиную.

— Рейнушка-а-а… о-о… — закончила, медленно опуская канделябр.

— Рейнушка? — мужчина вскинул бровь, сдавливая смех.

Спрятала канделябр за спину, потому что кроме супруга в комнате находился еще один человек.

— З… зда… здарсвуй, — заикаясь, произнесла мама.

Канделябр с грохотом свалился на пол, а из глаз потекли слезы.

Ее умыли, причесали, переодели, накормили. Она выглядела невероятно хорошо, если бы не бледность и пугающая худоба. Салида сидела на самом краешке кресла, скромно сложив ладони на коленях, развернутых к выходу. Она словно в любой момент готовилась убежать. Даже голову втянула в плечи, от страха сжавшись в комок. Годы издевательств не стереть парой хороших дней…

— Мама… — прошептала, потрясенно глядя на Рейнхарта и на госпожу Венеру.

— Вашей маме понадобится много времени, чтобы ее душа забыло то зло, что причинили ей изумрудные драконы, — произнесла девушка. — Но мы с сестрами сделали, что могли. Драконы не имеют права причинять боль людям только потому, что вы слабей, — и пусть она говорила с доброй улыбкой, в голосе ведьмы чувствовалась сталь. — И не все драконы злы, — это она уже обращалась к маме. Венера опустилась перед ней на колени и, обняв ее ладони своими, произнесла: — как людские души бывают прогнившие от злобы, так и драконьи. Не судите всех одним мерилом и помните: добро худо всегда переможет. Вы в хорошем месте.

Она положила на колени моей матери ромашку. Знаю — наверняка заговоренную! Губы Салиды дрогнули в смущенной улыбке. Она тронула лепестки дрожащими пальцами…

— Вам удалось? — спросила с надеждой, хотя ответ, очевиден.

— Более чем, — довольно заявила Венера. — Исконная магия с благодарностью восстанавливает справедливость. Поверьте, она торжествует! И не судите всех изумрудных, — добавила она. — Не позволяйте злобе захлестнуть ваши сердца. Да благословит вас исконная магия.

Ведьма улыбнулась нам на прощанье, прошептала что-то непонятное и покинула комнату. А я плакала, прижимаясь к плечу Рейнхарта, и страшась подойти к собственной матери. Я боялась напугать ее, вернуть в то состояние, в котором мы ее обнаружили.

— Теперь ирд Д'Остраф полностью подчиняется твоей матери, и одержим одним желанием — служить ей до конца жизни всеми возможными способами.

— Где он сейчас? И почему ирд?

— Сын бросил ему вызов и победил. А к концу поединка Венера закончила заклинание. Об изменившемся положении Вайцек узнал уже будучи за решеткой. Он в темнице сапфировых, и, поверь, здесь его ждут крысы, холод и невероятно долгие вечера, наполненные бессмысленностью бытия.

— Разве изумрудные не возражали?

— Его сын молод, но, кажется, мозги у него на месте. Это нам еще предстоит выяснить — мы работаем с ним по вопросу торговли нашими детьми.

Час от часу не легче!

— Я тут подумал — твоя мама, помнится, была цветочницей?

Мы с Рейном смотрели, как Салида проявляет интерес к ромашке на коленях. Она страшилась поднять взгляд, но улыбалась цветку.

— Не хотите прогуляться? Жозефина будет с минуты на минуту, она вам поможет.

— А ты?

Рейн поднял мою голову за подбородок и медленно поцеловал. Я утонула в этой внезапной ласке, бережно провела ладонью по его немного колючей щеке, спустилась к груди и опомнилась.

— Рейнхарт…

— Рейнушка, быть может? — усмехнулся он.

— Не заговаривай мне зубы! Где будешь ты?

— Как только освобожусь — сразу присоединюсь к вам.

Сердце тревожно дрогнуло, словно это был последний в нашей жизни поцелуй. Я вцепилась в отвороты его камзола и потянула на себя:

— Не уходи… куда бы ты ни шел, пожалуйста!

— Ариана, я не могу уклониться от поединков, и должен доказать право возглавлять стаю, и быть мужем самой желанной жены драконов.

Сердце разрывалось на части, но я не знала, какие подобрать слова, чтобы остановить его.

— Всего шесть поединков, вы не дойдете до конца сада, как я уже выпью с вами чашечку чая в розовой беседке. Обещаю…

— Если ты погибнешь, я тебя с того света верну, и…

Он метнул взгляд к канделябру и, подхватив его с пола, протянул мне.

— И протянешь мне канделябр дружбы?

Мы рассмеялись, но это был тревожный смех. Мы оба понимали, вызов бросили сильные драконы, и просто не будет.

Жозефина помогла мне переодеться, и мы предложили Салиде прогуляться в саду. Услышав об этом, мама расцвела. В окружении личной гвардии Рейнхарта, невидимых ангелов-хранителей, мы спустились в закрытую часть сада, ту, где нам никто не помешает.

Я старалась не давить на маму, понимая, как сложно ей пришлось. И пусть связка с Вайцеком изменена, ей не просто принять, что все закончилось. Она гуляла среди цветущих пионов и орхидей, роз и фрезий, касалась их пальцами, склонялась, чтобы понюхать. Она заново училась жить вне темницы, вне уз, вне оков.

Наконец, мы дошли до беседки, увитой розами, но Рейнхарт так и не появился.

Тревога нарастала, но я старалась забыться разговорами с Жозефиной. Вскоре, к нам присоединился и Лихард в аметистовой военной форме, и мы угощались пирожными.

Мама поглядывала на нас с опаской, расположилась в конце стола, но хотя бы ела! Сама… и даже немного улыбалась, хоть ее губы и дрожали. Это как с новорожденными драконами — главное упорство, главное не давить, и тогда все получится!

Мы проболтали почти до заката. Вскоре Лихард улетел — он поступил в военную академию, и у него почти нет свободного времени, но ради встречи с принцессой Гардии и женой владыки сапфировых его отпустили на несколько часов. Жозефина тоже ушла, отговорившись усталостью, а на деле хотела дать нам с мамой возможность побыть наедине.

Я расположилась на диване-качелях и позвала маму к себе. Она долго не решалась, но все же присоединилась ко мне, устроившись в другом конце качелей. Пришлось сантиметр за сантиметром садиться ближе. Она следила за моим приближением как заяц за хищником.

— Прохладно. Позволь, я укрою нас, — показала ей теплый шерстяной плед и, получив робкий кивок, укутала нас.

Качели едва слышно поскрипывали, на небе отцветал закат, и сквозь черный бархат ночи уже прорезались первые звезды, задорно подмигивая нам. Мне было хорошо рядом с мамой. Я держала ее руку в своей и понимала, что мы справимся.

Только сердце тревожилось за Рейнхарта. Если бы случилось непоправимое, мне бы давно сообщили, но все равно…

— Вс-се хор-рош-шо… — проговорила она, старательно проговаривая звуки.

— Все будет хорошо, — улыбнулась, чуть сжав ее ладонь. — Ты права, все будет хорошо.

Она мотнула головой, сожалея, что не может правильно донести свои мысли.

— С н-ним-м.

Мама смотрела в мои глаза на удивление осознанным, понимающим взглядом. Безумие отступило, как только ее отвязали от Вайцека, а все, что происходит с ней сейчас — последствия многолетних издевательств.

— Откуда ты знаешь?

Она коснулась ладонью головы.

— Ментальная магия?

Кивнула и сжала мои пальцы.

— Вс-се хор-ро-шо.

С моих ресниц скатилась слеза.

— Мама, — прошептала такое простое, но такое сильное, до боли в сердце важное слово. — Мамочка…

Это был порыв, но она не испугалась, когда я подалась вперед и прижалась к ее груди. Как давно я не чувствовала себя любимой! А теперь на меня свалилось такое счастье — обрести мужчину и родную маму. Не позволю никому в этом мире лишить меня этого счастья.

— Не помешал? — раздался за спиной усталый голос владыки.

Это был удивительный вечер! Мы втроем смотрели на звезды, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Конечно, Рейнхарт всех победил, еще раз доказал, кто тут всем драконам дракон. Храбрился, конечно, делая вид, что ему совсем не больно, когда я прижимаюсь к его груди. А от ран на щеке и руке отмахивался, мол, царапины. Самонадеянные мужчины и от меньших умирали!

Мы проводили маму в ее комнату, а на прощанье она поцеловала меня в щеку и… пожала ладонь Рейнхарта, пристально глядя ему в глаза.

Он кивнул ей в ответ, и я поняла — они общаются! Так же, как мы с ним общались.

— Что она тебе сказала?! — допытывалась, когда мы оказались в спальне.

— Не скажу, — злорадно заявил дракон, расстегивая камзол.

— Рейн… — я многозначительно улыбнулась и пропела: — Рейнушка-а…

— Издеваешься над владыкой? — он изогнул бровь. — Я сегодня шестерым крылья переломал, чтобы доказать, кто здесь главный, а ты — издеваешься?

— Что вы! Разве принцессам пристало издеваться? Но мне же интересно!

— Хорошо. Мне намекнули, что несмотря на физическую немощь с ментальной силой у твоей мамы по-прежнему все замечательно и, если ты прольешь из-за меня хотя бы слезинку, она выжжет мой мозг и превратит его в кучу песка, а меня — в растение хуже кактуса. Тот хотя бы цвести может…

Хлопнула ресницами, не веря в услышанное.

— Шутишь?

— Я немного приукрасил. Салида — страшная женщина и лучше я не буду тебя расстраивать.

— А что ты ответил?

— Разумеется, пообещал ей вести себя хорошо.

Камзол владыки полетел на стул, и он принялся расстегивать рубашку. Жена я или кто? Убрала его руки, и сама взялась за пуговицы.

— Помнишь, ты мне задолжала?

Остановилась и подняла взгляд.

— Нет…

И неважно, что тот момент, когда он выручил меня у входа в императорский замок помню как сейчас.

— Врунишка. Я придумал желание. Хочу, чтобы ты больше никогда не плакала, Ариана.

— Так боишься моей мамы? — деланно нахмурилась, расстегивая вторую пуговицу.

— И это тоже. Два менталиста под одной крышей… что-то мне подсказывает, когда она придет в себя и поймет, что здесь ей ничто не угрожает, мне жизнь сказкой не покажется. Поэтому, прошу… больше никаких слез. Каждая из них оставляет шрам на моем сердце.

Это правда мой мужчина? Исконная магия, спасибо тебе…

— А от счастья? — прошептала, стягивая с него рубашку, и неотрывно глядя в самые любимые в мире глаза.

— Разве что только от счастья, — прошептал он, и поцеловал меня.

Нас ждало невероятное будущее! Мы сыграли свадьбу, и это повод для отдельной истории. Я едва успевала переводить в шутку все вызовы на поединки, которые Рейнхарт швырял направо и налево по поводу и без. В каждой неумелой шутке, в каждом приглашении на танец, и в каждом недобром взгляде он видел угрозу и оскорбление. Мама заверяла, что вскоре это пройдет — мы все прошли через сложные повороты судьбы, и должны принять изменившуюся действительность.

Она еще не научилась говорить, но нам, менталистам, вовсе не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Она полностью восстановила ментальные способности, и многому научила меня. Мы помогали драконяткам вместе, и даже участвовали в реформе по модификации сердца дракона.

В этом, собственно, и заключалась идея Рейнхарта. Он хотел вернуть Шаамни и Инмааша, отыскать Черную звезду, чтобы модифицировать артефакт, знакомый каждому дракону. Сил драконьих святынь и двух шайри с лихвой хватило, чтобы провести ритуал. Отныне сердце дракона больше никогда не превратит человеческую женщину в рабыню. Привязку мы, нехотя, согласились оставить, небольшое романтическое влечение еще никого не сделало безумным, а вот рабство и сумасшествие напрочь вычеркнули!

Мы добавили самый важный и нужный элемент: рождение здорового дракона. Артефакт гарантирует, что при союзе, освященном сердцем дракона, родится полноценный малыш. Силы трех шайри хватило на это с избытком, а Черная звезда, как уникальный артефактор, настроила нити заклинания нужным образом. Все драконы почувствовали изменения, и куда охотнее принялись планировать семью.

Я ненадолго ездила в Гардию узнать, как обстоят дела у моих родных. Меня приняли пышно, как принцессу. Лирей, как и ожидалось, вышла замуж за Кейлара, чему несказанно обрадовался Совет семи. Вообще, стоит признать, транзит власти к Аркхарганам прошел вообще без каких-либо волнений. Общество поразительно быстро приняло этот факт, как и союзный договор с драконами.

Мы с посольством сапфировых много времени проводили в Астории, решая организационные вопросы с первым в истории отбором заклинательниц драконов. Предполагалось, что это будет рабочая должность при драконе или даже драконьей паре, а, если уж случится любовь, то как пойдет…

Не давал покоя только один вопрос — как быть с уже обезумевшими драконами. Однажды Рейнхарт сказал, что сам обезумел и летел в гнездо изумрудных с одним желанием: уничтожать все живое. Но мой образ заставил его изменить свои планы, это значит, безумие обратимо.

Мы с мамой много работали и тренировались, в итоге достигли серьезных успехов. Например, наш двойной ментальный щит не способен пробить огонь дракона. Даже Рейнхарт не справился, хоть я и не горю в его огне.

— Их больше дюжины, Ариана! — возражал Рейн.

— Словно есть другие варианты. Это не обсуждается. Я хочу им помочь!

Мама посмотрела на владыку и что-то ему сказала. Терпеть не могу, когда они так делают! Мне ведь тоже интересно.

Он ей ответил, и тоже ментально. А мог бы ведь и вслух!

— Вы так и будете переговариваться или, быть может, посвятите меня?

— Счастье мое, мне как быть, если кто-то из них причинит тебе вред?

— Наш с мамой щит не смог пробить даже ты. Если мы почувствуем, что дело плохо — вернемся.

Мама взяла меня за руку и кивнула владыке. Мы понимали, опасность есть, и она серьезная, поэтому долго готовились к такому шагу. Мы не раз работали со взрослыми драконами, склонными к безумию, вытягивали из бездны почти безнадежных рубиновых и хрустальных, чтобы понять — прежде, чем выполнить требование Повелителя и избавиться от угрозы, мы попробуем им помочь.

Безумные драконы, почувствовав присутствие шайри, заволновались. Когда мы вошли в пещеру (не скажу, что без страха) на двойной щит тут же обрушился шквал огня. Драконы кусали друг друга, толкались, пытались добраться до нас. А мы с мамой пытались ухватиться хоть за чье-то сознание. Щит трещал по швам, пока нам на выручку не пришли Рейнхарт и корпус его личных гвардейцев. Мы запретили им подходить близко, но пара-тройка сильнейших щитов точно не помешает.

С первого раза ничего не получилось, но мы понимали, что это была разведывательная вылазка. Мы долго общались с мамой, выбирая стратегию. В результате решили работать вместе. За один поход выбирать одного дракона и пытаться его вытащить.

Процесс затянулся на долгие месяцы. Мы работали практически на износ, но раз за разом выходили из пещеры с кем-то из драконов. Сразу вытащить их из безумия не получалось, но им удавалось сбросить драконью личину наполовину, тогда их сразу вытаскивали и передавали под надзор медиков и стражи. Дорабатывали мы уже в гнезде.

После работы с последним драконом, которого удалось вытащить из безумия с огромным трудом, я сидела в парке и устало смотрела в небо. Черная звезда появилась неожиданно. Вынырнула из Сумеречного мира, словно зная, что мне нужна моральная поддержка.

Рейнхарт окружил меня любовью и заботой, но он никогда не понимал и никогда не поймет, каково это быть человеком в окружении драконов. И каково это знать, что ты пришла в этот мир только ради спасения других.

— Ты никогда не хотела заняться чем-то другим? — спросила Черную звезду, когда та устроилась на лавке рядом со мной. — Пожить для себя?

— Ты о чем, слабоумная? — хмыкнула она.

Драконица не изменила своей привычке. Она вообще не сильно обременяла себя уважительным обращением к кому бы то ни было.

— Ну, не знаю… ты живешь так, как от тебя требуют драконы. Подчиняешься их правилам, хотя можешь… да хотя бы и мир захватить!

Она рассмеялась.

— Ты имеешь в виду, не хотела бы я выйти замуж по любви, готовить ужин, нянчить детей и заниматься, не знаю, садом? Нет, шайри, не хотела бы. Драконы во мне нуждаются. Я невероятно счастлива, что могу изменить этот мир к лучшему! Что может швея, цветочница, повариха, жена, пусть будет, принца? А я меняю историю. И ты такая же. Когда ты поймешь, что это не проклятье, а дар, для тебя все изменится…

— Но тебя посадили в клетку и хотели продать!

И надо мной постоянно висит меч угрозы. Шаамни так и отказалась слезать с моей руки, а количество желающих получить мощь первошайри, увы, не уменьшилось! Я даже в собственную ванную хожу либо под надзором Рейнхарта либо под присмотром Коргхарта! Не говоря уже о том, что сейчас (да, я научилась видеть личную гвардию владыки) в саду не меньше тринадцати драконов.

— Не только хотели. Меня продали. На другом аукционе.

Подпольный аукцион на подпольном аукционе? Мне кажется, или через уши вытекает мой расплавленный мозг?

— Но это сделали не драконы. Меня выкрали, когда я служила хрустальным. Знаешь, даже такие как я, почти всесильные, влюбляются, теряют голову и забывают о предосторожности. В мире многие хотят заполучить меня, и тебя, и Шаамни. Жизнь драконьей святыни нелегка, но ты это уже и сама поняла. Но, знаешь, я бы ни за что не променяла ее ни на что другое…

Она ушла так же внезапно, как и появилась, а я еще долго сидела и смотрела в небо, не зная, как сказать Рейнхарту, что, кажется, скоро нам придется перебраться в апартаменты пошире. Стоит ему узнать, что у нас будут драконята, кстати, абсолютно здоровые, как меня запрут в башне с мягкими стенами, и не позволят держать ничего тяжелее ложки. А у меня целые ясли и детский сад на попечении! Взрослых драконов Рейнхарт передал моей матери, потому что… ну вы поняли.

— Рейнушка-а, — протянула, почувствовав краем сознания, что он вышел в сад. — Милый, у меня для тебя удивительные новости! Только канделябр захвати…