Очаровательная плутовка

Глава 5

Следующий день начался с очень красивого рассвета, но потом небо затянуло плотными темными облаками.

Эйприл в удрученном состоянии духа сидела на каменных ступеньках. Мистер Картрайт еще не прислал ей нового гардероба, и она была вынуждена надеть старое черное платье. Вот черт! С минуты на минуту могли появиться гости, а она в таком виде! Напряжение между ней и Райли возрастало. Они общались три раза, и три раза были готовы убить друг друга. Она понимала, что он терпит ее присутствие ради отца, но также понимала, что ей следует быть крайне осторожной и не переоценить, у кого в Блэкхите на самом деле больше власти. В этой игре, которую она же и затеяла, она, возможно, уже не пешка, но и до королевы ей далеко. Если б знать, каким образом объявить ему шах и мат! Такого искусного противника она не ожидала встретить. Ее ложь отлетала от него подобно тупым стрелам от доспехов рыцаря. Мало того, он обладал сверхъестественной проницательностью и, казалось, слышал даже то, чего она не произносила. Рядом с ним она ощущала себя обнаженной.

При этой мысли Эйприл обдало жаром. Да, надо признать, что у нее в голове полная сумятица, когда она рядом с ним. Его пронзительные глаза околдовывают и сбивают с толку. Стоит ей встретиться с ним взглядом, как тело перестает ее слушаться. Она не знает, что испытывают другие преступники, но вынести его честный взгляд просто невозможно.

Честный. Кажется, он единственный здесь человек, которому нечего стыдиться. Как очевидны ее пороки по сравнению с его совершенством! Он красив, у него твердые устои, он обладает властью… и он чертовски хорош собой. Одним словом — лорд Совершенство.

При иных обстоятельствах быть мисс Несовершенство не столь ужасно. Порой она даже этим гордится. Но на каждое его превосходное качество у нее имеется абсолютно противоположное. Она не может питать ни малейшей надежды на то, что кто-нибудь похожий на Райли когда-либо заинтересуется ею. И эта мысль ее угнетала.

И вот сейчас на нее опять накатила тоска. Будь проклята ее слабость! Разве можно надеяться одержать над маркизом верх, когда все, о чем она думает, — как завоевать его расположение?

Отдаленный звук привлек внимание Эйприл, и она разглядела несколько карет, свернувших на украшенную фонтанчиками подъездную площадку. Эйприл инстинктивно прижалась спиной к свисающему плющу и спряталась за тисовым кустом в кадке. Кареты остановились, и к первой, с королевским гербом, бросился лакей.

Дверца открылась, и появилась рука в розовой перчатке. Затем из кареты спустилась молодая особа лет восемнадцати, одетая в такой прелестный дорожный костюм, какого Эйприл отродясь не видела. Бархатное бледно-розовое платье красиво расходилось складками от талии, повязанной атласной лентой более глубокого розового цвета. Вырез у платья был очень глубокий, но грудь до шеи скромно прикрывала белая кисея. Бархатная шляпа в тон платья украшала блестящие светлые локоны. Лицо сердечком, светло-голубые глаза, розовые губки и кремовые щечки. Ну, просто картинка! Леди Маунтджой была в точности такой, какой ее описал Джереми.

Лакей протянул руку второй даме, которая отдала ему пакет и, ступив на подножку, вышла из кареты. Она была выше и тоньше, чем ее сестра. Выгнутые брови, гордая осанка соблазнительницы, пухлые губы, высокие скулы. Глаза у нее были голубые, а волосы черные как смоль. Дорожное платье бордового цвета бросало отблеск на кремовую кожу лица. Но если леди Эмили можно было назвать прелестной, то красота этой женщины была неотразимой и в то же время внушала страх. Злобная красавица. Это могла быть только леди Агата Рейвнвуд, и она совсем не соответствовала тому образу вдовы, который Эйприл себе нарисовала.

Из кареты появилась еще одна дама, и Эйприл затаила дыхание. Королева!

Смущение тут же сменилось восторгом от того, что она стоит так близко к королеве Шарлотте.

— Ваше величество! — Эйприл побежала к карете и присела в почтительном реверансе. — Это такая честь встретить вас. Пожалуйста, позвольте мне помочь с вашей накидкой…

Леди Агата откинула ее руку.

— Как вы смеете первой обращаться к монарху?! Уберите свои грязные руки от ее величества, пока я вас не выгнала отсюда. Если вам нечем заняться, унесите это, — приказала леди Агата, бросив Эйприл свою шляпу и перчатки.

Эйприл посмотрела вслед леди Агате, которая вместе с королевой направилась в дом. Унижение сменилось негодованием. Какие же пренебрежительные манеры у этой леди Агаты! Нет, можно простить то, что ее приняли за прислугу, но грубость она не простит!

— Мисс, я отнесу вещи, — кротко предложила Сьюзен.

Эйприл отдала шляпу и перчатки горничной.

— Спасибо, Сьюзен. Пожалуйста, отправь это в мусорное ведро.

Эйприл не успела войти в холл, как увидела Райли — он подошел к дамам и отвесил поклон:

— Ваше величество! Какая приятная неожиданность! Прошу простить, что я не встретил вашу карету.

Королева спокойно улыбнулась:

— Не волнуйтесь так, Блэкхит. Я здесь с неофициальным визитом. Поэтому была готова, что меня не ждут.

— Вас всегда здесь ждут, ваше величество. Поместье Блэкхит в вашем распоряжении. Я сейчас же прикажу, чтобы приготовили ваши покои…

— Нет, я не останусь надолго. Мои кузины сказали, что остановятся в Блэкхите по пути в Лондон, и я решила, что прогулка до вашего поместья развлечет меня.

— Вы оказываете мне огромную честь. Леди Агата, мисс Эмили. — Он поклонился дамам. — Я рад видеть вас в добром здравии.

— А где ваш брат? — спросила королева.

— Я здесь, ваше величество, — ответил появившийся Джереми.

— Liebling![9] — Королева обняла его. — Как приятно снова тебя видеть! Ты живешь так далеко от Фрогмор-Хауса.

— Мне также недоставало общества вашего величества. Я к вашим услугам, — с улыбкой произнес Джереми.

— Если бы это было так, ты сегодня поехал бы вместе мной в Ричмонд. Я устала от Хэмптон-Корта и предпочитаю менее показные сады Ричмонда. На следующей неделе я жду партию луковиц из Голландии. К весне Букингемский дворец будет утопать в тюльпанах. Я тебя удивлю и обрадую — возможно, я нашла решение твоих трудностей в разведении роз. Но не стану обсуждать это в присутствии Блэкхита — он не питает любви к садоводству.

Райли покачал головой:

— Приношу свои извинения, ваше величество. Должен честно признаться в своем невежестве. Но я рад, что ваше величество занимается любимым делом, и к тому же делитесь своими знаниями с моим братом.

Леди Агата протянула Райли пакет:

— Чтобы вы не чувствовали себя обделенным, Райли, я привезла вам небольшой пустячок.

Он с удивлением взял сверток.

— У меня, оказывается, день рождения, и никто мне об этом не напомнил?

— Без какой-либо причины, дорогой. Просто так, — ответила она, глядя на него горящими глазами.

— Спасибо, Агата.

Райли открыл коробку и осторожно вынул карманные часы на цепочке.

— Их носят в специальном кармашке, — пояснила она. — Эти часы хранились в нашей семье не один век.

Райли приподнял часы за цепочку.

— Агата, я не могу их принять. Если это такая ценная фамильная вещь, то она должна остаться в семье.

Агата взяла его под руку и громким шепотом произнесла:

— Райли, дорогой, я надеюсь, что они и останутся в семье.

Эйприл не смогла удержаться от смеха, услыхав такое неприкрытое брачное предложение. Все головы повернулись в ее сторону.

Леди Агата смерила Эйприл презрительным взглядом.

— Какая дерзость… Райли, я требую, чтобы ты немедленно выгнал эту наглую служанку.

Райли застыл. Было видно, как он раздосадован. Черт побрал, эту девчонку! Она все-таки ослушалась его, ведь он просил ее держаться от всех подальше. Ее стоило бы отчитать прямо сейчас, на глазах у присутствующих.

— Агата… — начал Райли, соображая, какое дать объяснение.

— Вам известно, что она имела наглость наброситься королеву?

— Ну-ну, Агата, не преувеличивай, — укорила ее королева Шарлотта. — Подойди сюда, дитя.

Эйприл подошла к королеве и сделала реверанс. Райли быстро шагнул вперед и встал между ними.

— Ваше величество, позвольте представить вам мисс Эйприл Роуз Деверо… мою подопечную, — процедил он сквозь зубы.

— Как мило! И какое очаровательное имя!

— Благодарю вас, ваше величество, — ответила Эйприл.

У нее слегка кружилась голова — то ли от комплимента, то ли от близости королевы Англии.

— И с каких пор у тебя появилась подопечная, Блэкхит?

По лицу Райли было заметно, что он с трудом сдерживает ярость.

— Это долгая история, ваше величество. Почему бы нам не пройти в Гобеленовую гостиную? Я прикажу подать туда угощение.

Он протянул руку королеве, и все следовали за ними.

Эйприл сидела в гостиной и не верила своим глазам, она, простая девушка из Уайтчепела, находится в роскошной комнате одного из самых величественных особняков Англии, а напротив нее сама королева! Даже в самых смелых фантазиях Эйприл не могла и мечтать, что когда-либо достигнет таких высот. Вскоре появился Джона вместе с другим джентльменом. Сразу было ясно, что Джона и королева — старые друзья: они познакомились еще на коронации. Райли подвел к Эйприл мужчину, который пришел вместе с Джоной.

— Питер Нордем, — сказал Райли. — А это Эйприл Деверо, моя подопечная.

Эйприл подала ему руку и окинула внимательным взглядом. Питер Нордем был весьма недурен собой: приветливая улыбка, светлые с рыжинкой, коротко подстриженные волосы, умные карие глаза. Светло-коричневый сюртук и синий жилет сидели на нем отлично, однако от Эйприл не укрылось, что вещи не новые.

Она с облегчением вздохнула: хорошо, что не только она одета просто, — за столом присутствуют и другие гости, кто не купается в золоте.

Разговор стал очень оживленным. Королева оказалась общительной и держалась без церемоний. Она была доброжелательна и не боялась подшутить над собой. Эйприл она очень понравилась. У нее в голове не укладывалось: как же так — королева, и так тепло к ней отнеслась! Ее величеству показалось забавным, что она приняла Эйприл за служанку — обычно такое происходит в комедиях или операх. Королева славилась бережливостью и не преминула похвалить Эйприл за неброское платье.

— Платья некоторых молодых леди стоят порой так дорого, что на эти деньги можно целый год кормить скромную семью! Мои кузины тратят баснословные суммы на свои наряды. Джереми, предупреждаю тебя — будь построже с Эмили, а иначе угодишь в долговую тюрьму еще до того, как отпразднуешь и годовщину своей свадьбы.

Эмили очень мило покраснела, а Джереми сиял от счастья, глядя на свою невесту.

— Мадам, если такая красота оценивается тем, чтобы я провел остаток жизни в тюрьме, тогда заточите меня туда.

Все засмеялись, за исключением леди Агаты, которая сверлила Эйприл взглядом.

Объявили, что подан завтрак, и Джона повел королеву в столовую. Райли протянул руку Эйприл, но леди Агата проплыла мимо нее и первой взяла и под руку.

Эйприл была вне себя от злости. Вот гадина! Хорошо выдрать ей все волосы и набить ими подушку.

Нордем наблюдал за тем, как Эйприл пытается обуздать свою злость.

— У нас с вами есть общий недостаток — мы оба не благородного происхождения.

Эйприл бросила на него вызывающий взгляд.

— Я вас не понимаю.

Он с улыбкой поднял обе руки, делая вид, что сдается.

— Я только хотел сказать, что мы с вами не обладаем титулами, и потому, хоть это и несправедливо, вынуждены замыкать процессию.

Эйприл поджала губы.

— Что-то мне подсказывает, что настоящее благородство имеет очень мало общего с титулами, мистер Нордем… если судить по поведению некоторых гостей. Жаль, что титулы не предоставляют только тем, кто их действительно заслуживает.

— Полностью с вами согласен. Среди моих знакомых есть люди, которые продвинулись в жизни из-за своих тулов, а не благодаря личным качествам. Но если вы имеете в виду леди Агату, то вы должны проявить к ней нисхождение. У нее недавно умер муж, и это несчастье, вероятно, наложило отпечаток на ее поведение.

Эйприл заглянула в столовую, где Агата с соблазнительной грацией опустилась на стул, который Райли пододвинул ей. При этом она позаботилась о том, чтобы от его взгляда не укрылась грудь в неприлично глубоком вырезе платья.

— Вы слишком доброжелательны в своей оценке, мистер Нордем. Леди Агата не выглядит чересчур опечаленной.

Нордем взглянул в ту сторону, куда смотрела Эйприл, и вдруг с его лица исчезло дружелюбное выражение, глаза жестко сверкнули, а на скулах заходили желваки.

— Внешний вид может быть обманчив, как вам, вероятно, известно.

Внимательные карие глаза теперь смотрели прямо на нее.

— Да, опыт подсказывает мне, что так оно и есть, мистер Нордем. Удивительно, что подобное замечание исходит от мужчины. Обычно представители вашего пола видят только то, что их устраивает.

«За исключением Райли. К сожалению».

Он засмеялся, и лицо его вновь сделалось приятным.

— Знаете, мисс Деверо, а вы бесстрашная. Должен признать, это качество меня привлекает. Догадываюсь, что вам есть что рассказать. — Он поцеловал ее руку в перчатке. — Думаю, что навещу вас завтра. Видите ли, я не успокоюсь, пока не познакомлюсь с вами поближе и не увижу, что скрывается за вашей милой внешностью.

Его губы изогнулись в приветливой улыбке, но во взгляде Эйприл прочла вызов.

Она была поражена: ей показалось, или в его глазах и вправду мелькнул чувственный блеск? Нордем — красивый мужчина, и ее женскому тщеславию льстило то, что она ему понравилась. Жар от его руки проникал сквозь перчатку. Да, ей приятно его внимание и интерес, но в какие слова он облек свое предложение познакомиться с ней! Это возмутительно.

— Разве вам не следовало вначале спросить разрешения?

— Не думаю, что Райли станет возражать.

— Спрашивать вам нужно не его, — игриво ответила она.

Он опустил глаза с таким видом, будто его отчитали.

— Приношу свои извинения. Я не хотел вас оскорбить.

— Надеюсь. Хотя мы оба не из благородного сословия, вы ошибаетесь, если думаете, что я настолько проста.

У него на губах появилась подкупающая улыбка.

— Мне и в голову такое не могло прийти.

— Вот и хорошо. А теперь, будьте любезны, проводите меня в столовую. Королева ждет.

Была еще середина дня, но из-за сильного дождя в доме было темно, и поэтому пришлось есть при свечах.

— Мисс Деверо, — обратилась к Эйприл леди Агата, — Райли ни разу не упоминал о том, что у него есть подопечная. Мне весьма любопытно узнать, каким образом вы появились у Хоторнов.

«Дело не в любопытстве, а в подозрительности», — подумала Эйприл.

Вмешался Райли, сидевший рядом с Эйприл:

— Эйприл только что приехала к нам от своего отца — моего большого друга. Ее родитель попросил меня позаботься о ней, пока сам он закончит свои дела за океаном.

— Дела?! — с плохо скрываемым отвращением воскликнула Агата. — Какого рода дела у вашего отца, мисс Деверо?

Как типично для среды аристократов презрение к предпринимателям! Эйприл это раздосадовало, и она решила позлить Агату.

— Он занимается рабами.

Красивое лицо леди Агаты исказилось от ужаса.

— Простите, не поняла.

— Мой отец — работорговец. Как раз сейчас на Ямайке он отправляет живой груз в американские колонии.

Джереми тихо засмеялся, а вот Райли было не до смеха. Эйприл как ни в чем не бывало продолжила:

— Отец не выносит влажного климата, но торговля с колониями сейчас очень прибыльна, поэтому ему ничего не остается, как заниматься этим делом.

«Ну и лгунишка! — подумал Райли. — И как естественно у нее это получается!»

— Весьма необычно, — заметила леди Агата.

— Почему же?

— Ну, на рабство смотрят неодобрительно. Не думаю, что англичане станут вкладывать в это деньги.

— Наоборот, — заверила ее Эйприл. — Англия ежедневно занимается рабами. Сотни ваших собственных сограждан высылаются каждый месяц на тяжелые работы, живут в суровых и опасных для жизни условиях. Только их отправляют не в Америку. Их отправляют в Австралию.

Райли повернулся к ней.

— Полагаю, что люди, о которых вы говорите, — преступники, Эйприл? Австралия — британская колония для каторжников. Этих людей туда отсылают, чтобы они отбыли срок наказания.

— Но не все они мужчины, не так ли, лорд Блэкхит? Значительную часть составляют женщины, чье единственное преступление — занятие проституцией.

Джона уронил вилку, а Райли незаметно положил руку на ладонь Эйприл и предостерегающе сжал.

— Эйприл, это неподходящее слово за обеденным столом. Ваше величество, прошу простить мою юную подопечную. Она слишком долго жила в городе, где привыкла к более открытым и несдержанным разговорам.

— Да, — согласилась Эйприл. — У меня дома женщинам позволялось высказывать свое мнение, не боясь укоров.

— Какая разница между преступниками, мужчины они или женщины? — сказала Агата. — И те и другие нарушают закон.

— Возможно, — ответила Эйприл, — но закон пристрастен. Там, где дело касается прост… этого особого вида преступления, то мужчины так же виновны, как и женщины, но наказание несут только женщины. Как судья, вы, лорд Блэкхит, неужели не считаете странным, что только женщины несут клеймо злодеек, а мужчины, которые платят за их услуги, не преследуются по закону?

Сине-зеленые глаза Райли мрачно смотрели на Эйприл. Как ей ответить, чтобы не бросить тень ни на себя, ни на отца, ни на свою профессию? Она явно насмехается над ним из-за их недавнего разговора.

Да как она смеет так вести себя перед уважаемыми гостями?!

— Я понимаю, мисс Деверо, что вы получили необычное воспитание. Вашей вины в том нет, и поэтому вас можно простить. Но я все же надеюсь, что вы, будучи моей подопечной, приобретете светские манеры и научитесь придерживаться в беседе менее спорных тем.

Эйприл разозлилась. Ее при всех отчитали!

— Милорд, прошу прощения, если я говорила слишком откровенно. Возможно, я неопытна, но не страдаю неосведомленностью.

Тут королева рассмеялась и тем самым спасла Эйприл от ответа, который уже был готов сорваться с губ Райли.

— Блэкхит, твоя подопечная очень напоминает мне меня в юности. Я не стеснялась говорить то, что думаю. За этот недостаток король частенько делал мне выговор. Не будь слишком строг с ней.

— Честность не является недостатком, ваше величество, — ответил Райли, — и, разумеется, за это я Эйприл не могу ругать. Но я хочу направить ее таланты на более похвальные цели.

Эйприл не знала, обидеться ей или быть польщенной.

— Блэкхит весьма умерен в своих похвалах, мисс Деверо, но, тем не менее, это похвала, — сказала королева, которую забавляла перепалка. — И не только. Это комплимент, поскольку исходит от такого ученого человека, как он. Блэкхит осмотрителен в своих поступках, а еще больше — в словах. На него надо произвести большое впечатление, чтобы заслужить такую редкую оценку.

Эйприл бросила на него взгляд. Его глаза были опущены, по выражению лица ничего нельзя понять, но по тяжелому дыханию можно было предположить, что королева задела его за живое.

— Боюсь, это не так, ваше величество. Боюсь, что я с самого начала произвела на него… неблагоприятное впечатление.

— Ах, моя дорогая, даже самые стойкие растения расцветают, если подождать. Правильно, Liebling?

Джереми опустил руку с вилкой.

— Да, ваше величество. В Китае есть травянистое растение под названием бамбук. Садовник сажает зерно в землю, поливает и удобряет. Но почти ничего не происходит ни в первый год, ни во второй, ни даже в третий. Но в течение пятого года бамбук начинает давать побеги. И за следующие шесть недель растение достигает девяноста футов в высоту. Стебли становятся очень прочными и упругими. Так что если садовник терпелив и заботлив, пока бамбук растет, он может использовать его для строительства дома.

— Как интересно! — воскликнула королева. — Девяносто футов за шесть недель! Построить дом из простой травы… Терпение и забота вознаграждаются, не так ли, Блэкхит?

— Право, не знаю, мадам. Я не силен в садоводстве, — поморщившись, ответил Райли.

— И все же, — усмехнулась королева, — ты ценишь красоту цветов в своем саду.

Краска залила щеки Райли, и он поспешно прикрыл лицо салфеткой, сделав вид, что вытирает рот.

— Кузина, — с деланной улыбкой заметила Агата, — да вы играете роль Купидона.

Королева шаловливо подмигнула Эйприл:

— Глупости. Купидон побуждает к любви, которой нет. Здесь же ему нечего делать.

Теперь настала очередь покраснеть Эйприл.

А королева продолжала улыбаться.

— Но ты права, кузина, — я не вмешиваюсь туда, куда не просят.

Эмили перевела разговор на другую тему:

— Джереми говорит, что все приглашения на министерский бал уже разосланы. Весь Лондон их получил.

— Ваше величество почтит нас своим присутствием? — спросил Нордем.

— Не думаю, мистер Нордем. Как я объяснила Блэкхиту в письме, король болен, и я должна быть около него.

Джона покачал головой:

— Мы очень сожалеем об этом. Тост, леди и джентльмены. — Он встал и поднял бокал. — За короля и королеву! За то, чтобы здоровье вернулось к его величеству, и храни Боже их обоих!

Все гости последовали его примеру.

— Эмили, почему бы тебе и леди Агате не остаться до бала? — предложил Джереми. — Зачем зря тратить время на поездку в Лондон? Ведь вы вскоре вернетесь.

Эмили отрицательно замотала головой, отчего светлые локоны запрыгали на круглых щечках.

— Милый, наша свадьба уже через месяц. Ты не представляешь, сколько всего мне надо купить! Одна я не справлюсь. Спасибо Агате за то, что согласилась мне помочь.

— Тогда почему вам не взять с собой Эйприл? — предложил Джереми. — Она тоже сможет помочь.

Эмили обрадовалась.

— Замечательная мысль! Я не откажусь от помощи. Конечно, если Эйприл это не покажется скучным.

Эйприл не успела ответить — за нее это сделал Райли.

— Боюсь, это невозможно. Эйприл будет занята приготовлениями к министерскому балу. Она нужна здесь.

Он не позволит Эйприл свободно гулять по Лондону!

Задетая его высокомерным тоном, Эйприл сказала:

— На самом деле я не возражала бы поехать с вами в Лондон и походить по магазинам, леди Эмили. Я хорошо знаю Лондон и смогу сопроводить вас повсюду, где одеваются эти… я хочу сказать — в лучшие магазины.

— Но, Эйприл, — сквозь зубы процедил Райли, — в доме трое холостяков, и нам необходима женская рука в устройстве бала. Пожалуйста, останьтесь.

Это было сказано как просьба, но прозвучало как приказ. Он говорил очень вежливо, но за мирным тоном скрывался едва сдерживаемый гнев.

Эйприл поняла, что пора прекратить его дразнить.

— Как странно, — заметила леди Агата, — что я никогда не встречала вас на балах. Вам самой нужна помощь в устройстве бала.

— Агата… — укоризненно оборвал ее Райли.

Она выгнула брови:

— Райли, дорогой, я всего лишь хотела сказать, что если вам надо помочь в приготовлениях к балу, вы могли бы попросить об этом меня. Если ваша подопечная никогда не бывала на балах, то как она сможет это сделать? Прошу не обижаться, мисс Деверо, но если вы только начали приобретать светские манеры, то вам надо учиться тому, как вести себя на балах.

Эйприл больше всего хотелось оттаскать леди Агату за волосы. В «Доме наслаждения» она именно так и поступила бы с этой коварной нахалкой. Но она уже не служанка в борделе, она леди в семье герцога, у нее самое высокое положение, к которому можно стремиться. И это положение обязывает ее не терять голову ни в какой щекотливой ситуации.

— Леди Агата, я, возможно, не столь культурна, как вы, но достаточно знакома с правилами поведения, чтобы знать следующее: учитывая траур, в котором вы находитесь, дурным тоном является посещение балов, а также их устройство. Я уверена, что лорд Блэкхит мог бы вас об этом попросить, но он с уважением относится к памяти вашего покойного мужа. Хотя странно, что он вообще об этом помнит, поскольку вдовы — к тому же недавно овдовевшие — обычно не носят красного.

Лицо леди Агаты стало почти таким же красным, как ее платье, но из-за присутствия гостей она ограничилась лишь наигранной улыбкой и колкого ответа в свой адрес Эйприл избежала. Она не преминула воспользоваться замешательством противницы.

— Лорд Блэкхит, я буду рада остаться и помочь вам в устройстве бала. Это самое меньшее, что я могу сделать для своего благодетеля.

На лице Райли появилась улыбка, а… ее сердце затрепетало. Он в первый раз ей улыбнулся, и это застало ее врасплох. От того ли, что улыбка преобразила его красивое лицо, или от того, что улыбка была доброй, но ей стало ясно, что она завоевала хоть малую толику его уважения, и это ее взволновало. Беседа продолжалась, но мысли Эйприл были далеко. Твердо очерченные губы, сложившиеся в доброжелательную улыбку, блеск в глазах… Знай она, что заслужит такую благодарность всего лишь за вежливые слова, то произнесла бы их раньше.

Постепенно Эйприл стала прислушиваться к обсуждению министерского бала. Пойти на бал… Это была ее заветная мечта. Теперь эта возможность у нее появилась. Вначале Эйприл подумала, что министерский бал — это религиозное событие.[10] На самом деле оказалось, что это бал в честь премьер-министра. Как член палаты лордов и потомок прежнего премьер-министра, Райли каждый год предоставлял свой дом для приема гостей. Леди Эмили ни разу не пропустила ни одного бала и оживленно рассказывала, какое это важное событие в светском сезоне и почему никто из представителей высшего света никогда не отказывается от приглашения: если вам не удастся получить приглашение, то это означает, что важной персоной вас не считают. Эйприл позабавило, что для этого стоит лишь появиться на балу.

За столом болтали о тех, кто был приглашен, а кто — нет. Члены королевской семьи, титулованные особы, аристократы — Эйприл всегда хотела находиться среди таких людей. Фантастика, да и только! Вдруг до нее долетело одно имя, и она оцепенела, словно на нее вылили ведро ледяной воды.

— Я… прошу прощения, — запинаясь, произнесла она. — Кто… кто будет провозглашать тост?

— Сэр Седрик Маркем, — ответил Джона, — секретарь парламента. Он на редкость скучный человек, но так решил премьер-министр.

Эйприл побледнела. Маркем точно узнает в ней обманщицу, которая одурачила его в Лондоне! Она не сможет пойти на бал! Если она там появится, то виселицы ей не избежать.

Теперь время за завтраком тянулось безумно долго. Казалось, что прошла вечность, прежде чем королева, наконец, предложила дамам пройти в гостиную, чтобы выпить шерри, оставив мужчин в столовой за портвейном и сигарами.

Райли загасил недокуренную сигару и поднялся из кресла. С Эйприл творилось что-то неладное. Он не помнил, когда это произошло, но к концу завтрака она вдруг сделалась какой-то отстраненной. Он не знал, что явилось причиной внезапной смены настроения, однако был готов поклясться, что это имело отношение к ее проклятой тайне. Когда же джентльмены присоединились к дамам в гостиной, Эйприл там не было.

— Она сослалась на головную боль, дорогой, — объяснила леди Агата. — Райли, она ужасно бестактная. Что вас заставило взять ее в дом?

— Агги! — укорила ее Эмили. — Не будь такой грубой.

— А разве все точно так же не считают? Мистер Нордем, что лично вы думаете о подопечной Райли? Наверняка вы скажете, что он взвалил на себя крайне неприятную заботу?

Нордем вертел в руке бокал с бренди.

— Не могу не согласиться с вами, леди Агата. У Райли действительно полно хлопот с этой девушкой.

Он обменялся с приятелем понимающим взглядом.

— Первое, что вы должны сделать, Райли, — это научить вашу подопечную одеваться. Мало того что на ней платье как на служанке, но она днем не снимает перчатки за столом. Это немыслимо!

Райли изо всех сил держал себя в руках, стараясь быть вежливым с гостями. Когда же он не смог больше выносить праздную беседу, то, извинившись, сказал:

— Я, пожалуй, пойду и узнаю, как себя чувствует Эйприл.

Джона улыбнулся:

— Да, мой мальчик, конечно, узнай. Надеюсь, тебе удастся уговорить ее спуститься вниз. Скажи ей, что у меня для нее сюрприз.

Райли нахмурился, вспомнив «сюрприз» отца, включившего Эйприл в свое завещание. Он бросил взгляд на Нордема, но тот лишь беспомощно повел плечом.

Выйдя из гостиной и освободившись от роли гостеприимного хозяина, Райли направился искать Эйприл. До конца дня он обязательно вытрясет из нее правду.

Библиотека была открыта, и он тихо подошел к двери. Эйприл сидела в кожаном кресле спиной к нему, подобрав под себя ноги. Она читала книгу, которая лежала у нее на коленях.

Райли смотрел на ее профиль: нежный лоб, вздернутый нос, густые ресницы, губы сосредоточенно сжаты, на щеку упал длинный завиток. Лицо маленькой девочки, поглощенной чтением.

Его охватило странное, совершенно незнакомое чувство. Ему вдруг захотелось обнять ее, погладить по голове и ласково поцеловать в лоб. Но одновременно в нем родился и другой позыв: беспощадный инстинкт дикого человека вызвал в мозгу видения, полные горячих объятий, когда тела пылают, ноги переплетаются в страстном любовном танце…

На книгу упала его тень, и Эйприл подняла голову. С ее губ сорвался испуганный возглас:

— Что вы здесь делаете?

— Я здесь живу, — насмешливо произнес он, вынимая из кармана жилета трутницу и зажигая ее от свечи. — Или вы об этом забыли?

Когда сердце у Эйприл прекратило бешено колотиться, она посмотрела себе на колени. Дневник мадам раскрыт! Она стремительно сунула его между подушкой и спинкой кресла, моля Бога, чтобы Райли этого не заметил.

— Почему вы не с гостями?

— Хотел поговорить с вами.

Свечи бросали мягкий отсвет на его лицо. Волосы выглядели черными, как ночь, а глаза блестели. Он присел на письменный стол, стоявший почти впритык к ее креслу, и лениво покачивал ногой. От его близости Эйприл стало жарко.

— Для начала я хотел бы выразить вам свою благодарность.

Эйприл посмотрела на него с недоумением.

— Благодарность? За что?

— За моего отца. Он очень хорошо выглядит, и я знаю, что в этом ваша большая заслуга.

Райли произнес это так мягко, что Эйприл успокоилась.

— Я давно не видел его в таком веселом настроении. Какой бы ни была причина вашего появления в Блэкхите, я всегда буду благодарен вам за то, что вы… пробудили его к жизни.

Он опустил глаза и посмотрел на свои руки. Эйприл проследила за его взглядом. Ее всегда привлекали мужские руки, а руки Райли приводили ее в волнение.

— Поэтому я бы хотел сделать вам предложение. За ваше чудодейственное влияние на моего отца я хочу предложить вам в знак признательности десять тысяч фунтов.

У Эйприл расширились глаза.

— А в обмен вы покинете Блэкхит и навсегда забудете об этом визите.

Эйприл едва не задохнулась. Десять тысяч фунтов! Это та самая сумма, на которую она рассчитывала, когда предприняла поездку сюда. Десять тысяч — это больше, чем она заработала бы, проживи хоть десять жизней. Они с Дженни смогли бы жить скромно, но вполне обеспеченно, им не пришлось бы вообще работать. Он предлагает ей то, к чему она стремилась. И еще она обретает независимость.

— Я льщу себя надеждой, что вы не сочтете мое предложение неприемлемым, — закончил Райли.

Но почему-то это предложение не обрадовало Эйприл, сделай он его, как только она приехала, то, возможно, он и получил бы ее согласие… А сейчас все изменилось.

— Милорд, это чрезвычайно щедрое предложение, особенно учитывая то, что три дня назад вы были готовы арестовать меня. Могу я спросить, что же подвигло вас я на этот шаг?

Райли ожидал услышать искреннее и радостное «да», вообще-то он устроил Эйприл проверку — он был уверен, что ей нужны исключительно деньги, и поэтому хотел, чтобы она обнаружила свои подлинные намерения, но теперь, когда она познакомилась с королевой, он не мог ее арестовать — и даже выгнать не мог — без скандала. Откупиться от нее — единственный разумный выход, правда, сейчас все, чего он хотел, так это понять, что ею движет, узнать, что у нее на уме. Он должен проникнуть в ее тайны.

Если бы только эта мысль не вызывала такого прилива жара в паху.

— Отец включил вас в свое завещание. Я же даю вам возможность получить деньги сейчас, а не ждать, пока он умрет, ведь это может произойти не скоро. Но заверяю вас, что я очень скоро уговорю его не делать эту глупость, и тогда он исключит ваше имя из завещания. Если вы примете мое предложение, то считайте, что преуспели в своих ухищрениях.

Эйприл услышала только первую фразу из всего сказанного Райли. Джона упомянул ее в завещании! Она заняла место в его сердце наравне с родными детьми. Отец вышвырнул ее из дома, когда она отказалась выйти замуж за человека, которому он проиграл пари. А совершенно чужой человек принял ее в семью как дочь. Как же, должно быть, сильно ее любит Джона, что решился пойти на это!

От избытка чувств слезы брызнули из глаз Эйприл, и она мысленно обняла Джону. Семья — подлинно бесценное сокровище!

Она встала и посмотрела прямо на Райли.

— Лорд Блэкхит, весьма сожалею, но я не уеду, даже если предложенная мне сумма превысит означенную в десять раз. Я не могу выразить, как я счастлива быть дочерью Джоны, пусть и тайно. Я не хочу его денег. Или ваших. В отличие от вас я росла без отца. А теперь, когда он у меня есть, вы просите, чтобы я от него отказалась. Как вы невыносимо эгоистичны! Но не будем говорить о ваших чувствах. Я небезразлична отцу, а вы, тем не менее, хотите, чтобы я исчезла из его жизни. Вы подумали о том, каким ударом это для него обернется?

— Он это переживет, — бесстрастно ответил Райли.

— Вы бесчувственный человек. А мне говорили, что вы честный, сострадательный и преданы семье. Но теперь, познакомившись с вами, я вижу, что восхваления в вашу честь преувеличены.

Райли выпрямился, и Эйприл инстинктивно отступила на шаг.

— Придержите язык, мисс Деверо, если только не хотите признаться в том, что сами все это устроили. — Он приблизился к ней, и она испугалась. — Я вижу по глазам, что вы лжете, и я не успокоюсь, пока не получу от вас признания. Скажите: кто вы?

— Я вам уже сказала!

От страха у Эйприл сдавило горло.

— Я требую правды!

— Я говорю вам правду!

— Одного незаконнорожденного в семье вполне достаточно!

— Что?

— Я не потерплю, чтобы вы стали моей сестрой!

— У вас нет выбора!

— Вы уверены?

Он схватил ее за руки железной хваткой, приподнял, низко наклонился к ней… и она оказалась в плену его взгляда. Потрясенная Эйприл хотела воспротивиться и отстраниться, но это было бесполезно. Она уперлась ланями в грудь Райли и изо всех сил попыталась отпихнуть его. Но у нее ничего не получилось, более того, он стиснул ее еще крепче и прижался своими губами к ее губам.

Когда прошло первое потрясение, Эйприл перестала сопротивляться и… осмелилась ответить на его поцелуй, настала его очередь изумляться. Райли отпустил ее и поднял голову.

Ее глаза воинственно горели, грудь часто вздымалась, воздух между ними накалился и, казалось, вибрировал, постепенно выражение его лица смягчилось, и он посмотрел на нее так, словно увидел впервые.

Ладони Эйприл все еще лежали у него на груди, но она не пыталась его оттолкнуть. Тогда Райли снова наклонился к ней и коснулся губами ее губ, но на этот раз мягко и осторожно.

Эйприл совершенно растерялась. Она не могла понять, что с ней, хотя и осознавала — ее сопротивление растаяло. Вкус его губ, жар, исходивший от тела, теплый запах кожи — все это наполнило ее желанием. «Прекрати, — твердила она себе — это сумасшествие». И все же хотелось большего. Когда Райли обнял ее, а она снова пыталась его отстранить… ощущение сильных мужских рук лишило ее сил. Губы Райли заскользили у нее по щекам, скулам… От этих горячих прикосновений по телу Эйприл разливалась приятная истома. Она перестала сопротивляться, остатки гордости исчезли. Более того, хотелось раствориться в Райли и прижаться к нему еще ближе, обвиться вокруг него подобно виноградной лозе. Райли осыпал поцелуями ее лицо, а Эйприл с радостью их принимала. Его язык сливался с ее языком, зажигая в ней огонь страсти. Эйприл запустила пальцы в его шелковистые черные вьющиеся волосы. Господи, какое же это удовольствие! Вырвавшийся у него стон отдался у нее где-то внутри, словно их желания совпали. Райли гладил ладонями ее спину, и Эйприл сходила с ума от его прикосновений. Она заключена в кольцо его рук, словно пленница в крепости! Неужели она по своей воле сдалась на его милость и принимает его ласки? Ее тело существовало вне разума, настолько требователен был зов плоти. Разум пытался восстать, но все потонуло в потоке новых, неизведанных ощущений.

Неожиданно Райли оторвал губы от ее рта и произнес:

— Вот так-то.

И вышел за дверь.