Они вернутся

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Где правда, где ошибка?

Афанасий Фет

...Плыли чуть ли не до самых сумерек: всё надеялись, что впереди вот-вот покажутся признаки недалекого уже села. Но в конце концов пришлось искать место для ночевки: не хотелось остаться без ужина, а ловить рыбу впотьмах — дело если и не совсем безнадежное, то во всяком случае довольно трудное.

Зато Леха наконец-то получил полноценную возможность пустить в дело свою раколовку. Предыдущий неудачный опыт был не в счет: пропавшая из речки вода нарушила капитану все планы. И вот теперь он с новыми надеждами извлек из пакета долго ждавшего этого момента карася. Судя по ударившему в нос запаху, за время ожидания тот успел изрядно протухнуть.

— Приманка будет что надо! — потирая руки, радовался Леха.

И, пока Юлька меняла Сергею повязку, любитель ракообразных облюбовал ниже по течению подходящее место, где и установил свою хитроумную снасть, привязав ее к длинной палке, а в качестве груза использовал найденный камень.

— Эх, и поедим завтра раков! — самозабвенно предвкушал ловец, вернувшись к спутникам.

— Хоть какая-то компенсация будет за бобрятину, которой тебя так бесцеремонно лишили, — с усмешкой отозвался Сергей.

Юлька пустила ему на перевязку последний остаток бинта — тот самый, который собственноручно отмотала сегодня перед тем, как поспешить на помощь к Сергееву двойнику. Впрочем, рана заживала хорошо, так что можно было особо не беспокоиться. К тому же штурманша не выбрасывала старые бинты, а тщательно их выстирывала в кипяченой воде, чтобы потом использовать повторно.

Перевязанный «боец» занялся рыбной ловлей, а Леха расставил палатку, затащил туда Юльку — и можно было только гадать, чего они там вытворяли на протяжении часа. Сергей прямо-таки диву давался: откуда у товарища силы берутся на столь продолжительные сексуальные подвиги, особенно в условиях более чем скромного питания? Вот уж воистину: «атомное чувство — любовь», как поется в популярной в последнее время попсовой песенке.

...В этот вечер они опять так и не дождались луны, хотя после ужина еще сидели какое-то время у догорающего костра. Сергей даже подумал: а может, сегодня новолуние?

Однако когда посреди ночи он вылез из палатки, то увидел среди черных крон белеющий огрызок месяца. Судя по всему, до новолуния оставалось еще несколько дней...

День 24

Встали в начале восьмого. Солнце проглядывало сквозь березовую листву, но в утреннем небе всё еще виднелся бледный лунный серп.

Леха первым делом полез проверять раколовку. Однако его ожидало горькое разочарование: внутри по-прежнему ничего не было, если не считать камня-груза и протухшего карася.

— Как же так? — горько сетовал незадачливый ловец.

— Наверное, тут не везде раки водятся, — предположила Юлька, успокаивающе гладя его по плечу. — Не расстраивайся.

— Эх, вот бы снова в то место попасть — ну, где Серега своего рака выловил!

— Боже упаси! — отозвался Сергей. — Я вообще-то надеюсь, что мы сегодня к селу выплывем.

— Да я тоже... Просто жалко: столько мучился с раколовкой этой долбаной — и всё зря.

— Поздновато тебя осенило — надо было раньше снасть свою соорудить... Ну ничего. Приедем домой — сможешь хоть ведро раков себе купить. У нас их вдоль трассы каждый день продают...

...Часам к десяти выдвинулись в путь. И хотя все трое предпочитали верить, что это последний день их похода, однако Леха всё же не спешил расставаться с творением своих рук — снова приторочил плетенку к корме.

— Выкинуть-то никогда не поздно, — рассудил он. — А вдруг еще понадобится?

Разумеется, карася он предусмотрительно вынул и тщательно завернул в пакет, чтобы не терзать Юлькино обоняние запахом тухлятины: ведь его избранница сидела аккурат рядом с раколовкой.

Путешествие продолжалось как обычно: то и дело встречались скопища коряг, между которыми оставалось только лавировать; один раз путь преградила целая груда стволов, из-за чего пришлось выбираться на берег и перетаскивать лодку, — всё это давно уже стало для скитальцев привычным делом. Юлька продолжала прилежно вычерчивать в блокноте все речные извороты, а встречающиеся по пути завалы и другие отличительные детали помечала и подписывала. И по-прежнему ни разу не возникло случая, чтобы русло пересекло само себя. Прежних зарубок на пути тоже не встречалось. Всё это позволяло надеяться, что лодка с путешественниками исправно следует по направлению к Оби и более никуда не перемещается. И всё же Сергей продолжал кое-где по пути ставить метки — на всякий случай. И при этом после каждого нового поворота с надеждой устремлял взор вдаль: не появятся ли где-нибудь признаки цивилизации? Но всякий раз впереди виднелись только деревья. А к привычным лесным звукам не примешивалось ничего, что говорило бы о приближении села, — не было слышно ни шума машин, ни лая собак...

Ближе к обеду Леха стал настаивать на том, чтобы вылезти на берег и поразмяться. Сергей поначалу отнекивался, но капитан не отступал, ссылаясь на позывы организма. Пришлось сдаться.

Причалили за небольшим мыском. Взобрались по склону наверх — и почти сразу наткнулись на густой малинник. На некоторое время позабыв обо всем на свете, принялись рвать с кустов красные ягоды и кидать в рот. Малина была сладкой, не хуже садовой, разве что размером помельче.

— Ну что, не зря я вас пришвартоваться уговорил? — спрашивал Леха с таким по-хозяйски гордым видом, как будто это были его собственные угодья.

— Иди давай по своим делам, или забыл уже? — насмешливо блеснула очками штурманша. — А я пока котелок принесу под ягоду.

...Только через час они готовы были следовать дальше. Спустили лодку на воду, штурманша залезла первой, за ней — капитан. Сергей уже тоже готовился забраться на свое место и оттолкнуться от берега, как вдруг замер и прислушался.

Нет, не показалось: где-то неподалеку раздавались голоса! Леха с Юлькой тоже навострили уши.

И тут из-за мыска появилась лодка! На секунду Сергей замер как вкопанный, а потом его обдало жаркой волной, и он поспешно присел, стараясь укрыться за поросшей осокой бугром. И было отчего: в лодке сидели их копии!

Однако прятаться не имело смысла: двойники приближались. Леха с Юлькой заволновались, тревожно переглядываясь, и непроизвольно пригнулись к бортам, хотя было совершенно ясно: не заметить лодку у берега мог бы только слепой.

И тем не менее спустя несколько напряженных мгновений путники поняли, что их действительно не замечают. «Клоны» продолжали следовать своим маршрутом как ни в чем не бывало, едва скользя взглядами по сторонам и ведя неторопливый разговор. Спереди восседал двойник Лехи, на корме — двойник Сергея: оба голые по пояс, у каждого в руках по веслу. Между ними пристроилась копия Юльки. С первых же слов сразу стало понятно: вся троица обсуждает отсутствие моста, который хотя и был обозначен на карте примерно в двух третях пути от исходной точки, однако за всё время так и не встретился. Лехин близнец высказывал по этому поводу свое мнение:

— ...Карту эту твою еще при Союзе составляли. А с тех пор много чего позабросили и поразрушили — может, и мост на дрова растащили. Мало, что ли, таких примеров? Я, когда на Курилах был, знаешь сколько всего насмотрелся? Особенно на Симушире — это остров такой. На нем в советское время база подводных лодок была, ее где-то за год до этого закрыли. А когда мы туда прибыли, там уже народу почти не осталось, военный городок практически нежилой стоял. Всё побросали, всем всё стало по фигу. А сейчас, наверно, там вообще никого нет кроме погранцов. Да и тогда на всю заставу трое солдат было и прапорщик... Да что далеко ходить — помните у нас в Тынде поселок Северный?

— Еще бы, — отозвалась штурманша №2. — Я же как раз в том районе жила...

— Ну вот, а сейчас там половина бараков разрушена, пейзажик — как после ядерной войны...

— Жаль, — в голосе Юлькиной копии зазвучали грустные нотки. — Хотя у нас тут не лучше... Вон в Барнауле на горе раньше ВДНХ было, мы туда с классом на экскурсии ездили. А теперь там все павильоны заброшены, всё заросло — как в Чернобыле...

— О чем и речь, — кивнул Лехин «клон». — Так вот, я к чему веду? Может, никакого моста уже и в помине нет, а мы его высматриваем.

— Если так, то печально, — отозвался двойник Сергея, — потому что тогда мы остаемся без ориентира... Хотя, мне кажется, не мог же мост вообще бесследно исчезнуть — что-нибудь да осталось бы, сваи какие-нибудь...

— Так мы же ничего такого не встречали.

— Может, просто не доплыли еще?

— Ну, значит, продолжаем грести. Хрен ли нам еще остается?..

И гребцы с удвоенной силой замахали веслами. Эх, не знают бедолаги, что до моста им доплыть так и не суждено...

Притаившиеся у берега путники молча смотрели вслед удаляющейся троице. Сергей давно выпрямился, уже ничего не опасаясь... А в следующий миг так и обмер: его двойник, что сидел на корме, вдруг обернулся — и встретился с ним взглядом. С оледеневшим сердцем увидел старпом в глазах у близнеца недобрый, хищноватый огонек, а на лице — злорадную ухмылку...

На мгновение Сергей зажмурился, силясь протолкнуть увязший в горле скользкий и холодный комок. А когда вновь глянул на свою странную генокопию, то узрел лишь затылок да спину: двойник уже старательно орудовал веслом.

— Вы помните этот разговор? — шепнул спутникам Леха. — Это же где-то на третий день было, да?

— Ага, — так же тихо отозвалась Юлька.

Старпом всё не мог опомниться от увиденного. «А может, померещилось?» — трепыхнулась мысль. Спутники-то, похоже, ничего не заметили. Он хотел было уже спросить у них об этом, но тут Леха взбудораженно зашептал:

— Слушайте, а поплыли за ними?

— Это еще зачем? — едва заметно напряглась штурманша.

— Поглядим, что дальше будет. Надо выяснить: это они в наш день перенеслись или мы — к ним. Если они — тогда еще ладно. Но если мы — значит, глюки продолжаются. То есть бобр был принесен в жертву совершенно зря.

Сергея при этих словах покоробило. Черт, неужели все надежды опять рассеялись как дым?.. Хотя, с другой стороны, было бы неплохо переместиться в третий день похода, когда Аня еще и не начала всерьез волноваться... Стоп! Он же сам вчера просил духа сделать так, чтобы они приплыли в село пятого августа! А что если дух и впрямь соблаговолил внять мольбам?..

— Они же всё равно нас не видят, — продолжал между тем выдвигать аргументы капитан. — Нагоним и будем держаться сзади метрах в десяти.

— А что это нам даст-то? — повела бровями Юлька.

— Покамест не знаю. Вскрытие покажет.

И он решительно оттолкнул лодку от берега, выгребая на середину Бобровки.

За это время двойники уже успели уплыть далеко вперед: вот-вот скроются за плавным изгибом речного русла. Леха энергично заработал веслами. Расстояние между лодками стало сокращаться.

— Только тихо, — предупредил гребец. — А то мало ли: вдруг они нас не видят, но слышат?

Всем троим сразу вспомнился бестелесный голос Сергея, читавший над Бобровкой сказку Пушкина про дочерей царя Никиты...

Вскоре они нагнали двойников настолько, что стал четко слышен их разговор. Лехин дубликат сетовал на то, что ему хочется курить, но у него осталась всего одна сигарета, поэтому придется, видимо, пока воздержаться...

Услышав про курево, Леха не смог скрыть вздоха. Сергей обернулся, понимающе глянул на друга, покачал головой. Как бы там ни было, теперь капитану, похоже, придется навсегда распрощаться с привычкой коптить легкие, потому что Юлька табачного дыма на дух не переносит...

Старпом вернулся в исходное положение и с неприязнью уставился взглядом в голую спину собственного двойника метрах в двенадцати впереди. Почему-то Сергей не воспринимал его как самого себя, да и перед глазами до сих пор стояла странная злорадная ухмылка... Или всё-таки показалось?.. Под поблескивающей от пота загорелой кожей мерно двигались лопатки: «клон» ритмично работал веслом, гребя с правой стороны, в то время как его товарищ, восседавший на носу, проделывал те же манипуляции по левому борту. Юлькина копия сидела сгорбившись — наверное, строчила дневник. Разговоры между попутчиками на время утихли.

Теперь Леха греб осторожно, стараясь не производить лишнего шума. Но из-за этого и скорость снизилась — расстояние между лодками начало мало-помалу увеличиваться. Капитан чуть слышно чертыхнулся и вынужден был поддать ходу. Впрочем, плеск весел совершенно не привлекал к себе внимания двойников. Те как раз проплывали под накренившейся сухой сосной, корни которой торчали из подмытого берега, словно переплетенные мертвые змеи. Ствол нависал над водой под углом в сорок пять градусов: казалось, дерево цепляется за глинистый обрыв из последних сил — вот-вот рухнет прямо на лодку. Но путешественники давно уже привыкли к подобным деталям окружающего пейзажа и почти не обращали на них внимания. Даже их «клоны», даром что находились в пути всего лишь третий день, оглядели застывший над головами ствол без особой опаски — спокойно миновали его и продолжали путь.

Сергей вдруг почувствовал легкий тычок под ребро. Повернул голову и встретился взглядом с Лехой. Тот молча указал за спину на Юльку. Та держала в руках фотоаппарат и знаками давала Сергею понять, чтобы он немного отодвинулся в сторону.

Сообразив, что сестра собирается снять лодку с двойниками, чтобы сохранить этот примечательный факт для истории, старпом отклонился влево, но так, чтобы все-таки оставаться в кадре, и Юлька пару раз щелкнула затвором, запечатлев брата на фоне его же собственной копии, пусть и повернутой к нему спиной.

Сергей вновь глянул вслед лодке, опасаясь: не услышали ли «клоны» щелчки фотоаппарата? Похоже, нет...

И тут он вздрогнул, как от прикосновения к коже чего-то холодного. Потому что его близнец внезапно обернулся, поглядел ему прямо в глаза и заговорщически подмигнул, растянув рот в уже знакомой ухмылке.

А через секунду над головой раздался жуткий скрип, и почти одновременно — перепуганный крик Юльки:

— Берегись!

— Бляха!..

Лодка дернулась, словно ткнулась в преграду: это Леха резко дал задний ход. Сергей глянул было вверх, но тут же зажмурился и пригнулся. По рукам, которыми он прикрыл голову, хлестануло, словно плетью, в спину что-то уперлось и придавило, шею и пальцы закололо. «Всё, песец...» — мелькнула мысль.

Сквозь сухой шелест и хруст до слуха донесся голос Лехи:

— Погодь, Серый, сейчас...

Два-три гулких удара сердца — и старпом почувствовал, что давление на спину ослабло. Лодка, утробно и жалобно постанывая бортами, подалась назад, и он высвободился. Очумело поводил туда-сюда головой, пытаясь прийти в себя. Перед ним громоздились сухие сосновые ветви, щетинясь побуревшими иголками. Путь вперед был перегорожен упавшим стволом.

— Цел? — хрипло спросил Леха, тронув его за плечо.

— Кажется... — ответил Сергей, приходя в себя.

— Блин, среагируй я секундой позже — нас бы раздавило на хрен! Юлико спасибо скажи: вовремя крикнула!

Старпом уже понял, что рухнувшая сосна задела их только самым краем. К счастью, лодка не пострадала — в основном из-за того, что основной удар узловатой раскидистой ветки принял на себя он сам.

За шиворотом противно кололо. Сергей запустил туда руку и непослушными пальцами принялся выуживать сухие сосновые иглы. Вся носовая часть лодки была усыпана этим добром.

— А как же они?.. — спохватился вдруг он. — Ну, двойники...

Попытался разглядеть сквозь переплетения ветвей лодку, но ничего не увидел.

Леха отгреб вправо, где ветви сходили на нет. И все трое убедились, что впереди по курсу — лишь пустое русло. «Клонов» и след простыл.

— Не могли же они так быстро от нас оторваться, — проговорила Юлька. Голос у нее всё еще дрожал от пережитого испуга.

— Наверное, обратно переместились, — сделал вывод Леха. — И даже не заметили, что дерево сзади упало. Не говоря уже о нашем присутствии.

У Сергея же на этот счет были кое-какие сомнения. Ведь он дважды смотрел в глаза собственному двойнику. Не могло же ему оба раза померещиться?.. Или могло? Ведь его «клон» — это он сам. А он что-то не помнит, чтобы оборачивался и кому-то ухмылялся. Да и кому бы? Он ведь тогда не только не подозревал еще ни о каких аномальных раздвоениях, но даже думать не думал, что поход настолько затянется...

Старший помощник провел дрожащей рукой по растрепанным волосам, чувствуя, как голову начинает обволакивать жаром. Черт знает, что всё это значит! Но наводит на мысли о не слишком приятном диагнозе...

Как бы там ни было, он решил не говорить спутникам о том, что ему привиделось. Во всяком случае, пока.

У левого берега сосновый ствол нависал над водой довольно высоко, поэтому путешественники без труда проскользнули под ним, и Леха вновь вывел лодку на середину речки.

— Ну что, экипаж, какие будут соображения? У нас еще есть шансы добраться до села? Ведь мы-то, по ходу, никуда не перемещались — это наши двойники у нас погостили малеха, а потом обратно вернулись.

— Значит, еще не всё потеряно, — улыбнулась Юлька.

— Я тоже на это надеюсь, — проговорил Сергей. Хотя, если уж начистоту, ему всё равно хотелось, чтобы сегодня был лишь третий день похода. «А что если мы вернулись в третье августа, увидели там самих себя, а потом наши двойники перенеслись в будущее, а мы так и остались здесь?» — пришла в голову ободряющая мысль. Это был предел его мечтаний — вернуться домой на четвертый или на пятый день.

Между тем на пути по-прежнему не встречалось оставленных ранее зарубок, да и русло вело себя прилично, без сверхъестественных выкрутасов. Всё это позволяло надеяться на скорый благополучный исход.

Однако время шло к вечеру, а впереди всё так же не было заметно ни малейшего намека на близость села. Погода стояла жаркая и безветренная. Деревья по обеим сторонам застыли в молчаливом безмолвии — хоть бы один лист шелохнулся. Над водой не кружили мошки, не летали стрекозы. И даже птицы затихли — в какой-то момент путешественники осознали, что вокруг царит мертвая, душная тишина. И полная неподвижность вокруг. Сама речка будто замерла, превратившись в гладкое матовое стекло, в котором отражались лишь смутные очертания берегов. Плеск весел раздавался громким эхом.

— Странно как-то... — пробормотала Юлька полушепотом.

— Как будто кто-то на стоп-кадр нажал, — пришло Сергею в голову сравнение.

— Ага, — сейчас же отозвался Леха. — Как в «Матрице».

И в самом деле: казалось, что в этом царстве оцепенелой неподвижности только они трое и сохраняют способность двигаться, а всё вокруг — это застывшая трехмерная картинка.

— Погодьте-ка... — капитана вдруг посетила некая мысль. Он перестал грести и выпустил весла.

Лодка лениво проплыла еще метра два — и остановилась.

— Течение пропало! — ахнула Юлька.

— По-моему, тут вообще всё пропало, — ответил Леха. — Всякое движение.

— Ты хочешь сказать, что... — Сергей поперхнулся и кое-как закончил: — Время... время остановилось?

— Нет, ну такое вряд ли возможно, — возразил капитан. — Мы ведь видим, дышим — значит, с физикой тут всё нормально. Но ощущения, прямо скажем, странные...

— В прошлый раз, когда время вспять пошло, ты тоже говорил, что такое невозможно, — напомнил Сергей. — Но мы же своими глазами всё наблюдали. Наверное, и здесь то же самое.

— Может быть, — Леха устало помял шею. — Но тогда нам должны встретиться застывшие в воздухе стрекозы или птицы. Но мы же ничего такого не видели.

— Поплыли дальше — может, еще увидим. В конце концов, даже если время остановилось, это же не мешает нам двигаться вперед?

— Ну, в принципе, да, — и Леха снова положил руки на весла.

Лодка тронулась с места, прорезая носом неподвижную водную гладь и оставляя за собой расходящийся след.

— Это даже хорошо, что время застыло, — продолжал Сергей. — Потому что так у нас дома меньше времени пройдет. То есть получается, мы раньше вернемся.

— А прикиньте, если это навсегда? — взбрела Лехе в голову новая мысль.

— Что — навсегда?

— Ну, если время больше уже не запустится. Приедем в село — а там всё застывшее. И в городе тоже. И вообще на всей земле. Мы трое — единственные, кого это не коснулось. Как вам такая перспективка?

— Не пугай... — чуть ли не всхлипнула Юлька.

— Да ты чего, Юльчонок? — тут же приглушил пылкое воображение капитан. — Это ж я так, фантазирую просто...

— Фантазер, блин, — буркнул Сергей.

Ему тоже не понравился Лехин сценарий. Он невольно представил, как приходит домой, а там посреди комнаты — обездвиженная Аня. И что тогда прикажете делать? Лехе-то вообще всё по барабану — он и в застывшем мире будет счастлив на пару со своей «Юлико». Глядишь, еще и детей нарожают — положат начало новому человечеству, которое будет жить в окружении навечно оцепеневших предшественников...

Старпом помотал головой, разгоняя привязчивые образы.

Так они и продолжали плыть, окруженные всепоглощающей, почти осязаемой тишиной. Однако сколько ни смотрели по сторонам, нигде не видели ни застывшей в воздухе птицы, ни зависшей над водой стрекозы, ни даже крохотной мошки. Как будто перед тем, как время остановилось, вся живность предусмотрительно куда-то попряталась...

Примечательно, что на пути перестали встречаться не только завалы, но даже отдельные стволы или коряги. Речная гладь выглядела идеально ровной, как зеркало, и ничто не нарушало этой неподвижной поверхности, если не считать небольших воронок от весел да легких расходящихся волн за кормой. Впрочем, потревоженная вода довольно быстро успокаивалась, вновь обретая прежнюю незыблемость. Берега с обеих сторон нависали обрывистыми травянистыми скатами, и возле них не было никаких отмелей — сразу начиналась глубина. Такого путникам прежде не встречалось. Сергей ради интереса взял удочку и сунул ее вертикально в воду, пытаясь достать до дна. Однако это ему не удалось даже возле берега. Обрыв отвесно уходил вниз, в темную глубину. Создавалось ощущение, что русло представляет собой глубокую трещину в земле, заполненную водой.

— Прямо тектонический разлом, — изумленно изогнула брови Юлька. — Хотя я не понимаю, как такое возможно в нашей местности. Ладно бы еще в Горном Алтае...

— Мы уже имели счастье убедиться, что здесь и невозможное возможно, — сказал Сергей, который и сам был удивлен не меньше. — Интересно, какая же тут глубина?

— Можно проверить, — откликнулся Леха. — Веревка же есть. Груз привязать — получится лот. Старый морской способ.

Так они и поступили. Достали из рюкзака моток веревки, и капитан привязал к концу камень, который использовал в качестве груза для раколовки.

Лодка замерла неподвижно посредине русла. Леха опустил камень за борт и, как заправский моряк, начал постепенно «вытравливать» веревку (которую отныне со знанием дела именовал «лотлинем»). В мотке было добрых десять метров, и все были уверены, что этого хватит.

Однако уже половина длины ушла под воду, а измеряльщик всё продолжал перебирать руками. И чем дальше, тем удивленнее становилось у него лицо. Наконец он израсходовал весь запас «лотлиня» и даже окунул руку по локоть.

— Нету дна, — озадаченно проговорил он.

— Ничего себе... — прошептала Юлька. — Да у нас даже в Оби средняя глубина — всего пять-шесть метров. Хотя кое-где, я слышала, и до пятнадцати доходит.

— В Оби я бы такой глубине ничуть не удивился, — кивнул Леха, начав выуживать веревку обратно. — Но тут...

— Бобровка продолжает подкидывать сюрпризы, — качнул головой Сергей.

— Да уж... Кстати, может, из-за этого тут и течения нет. Потому что глубина хрен знает какая.

— Что-то мне не по себе... — поежилась Юлька. — Как представлю, что под нами бездонная расщелина — страшновато становится.

— Ну, насчет бездонности — это ты преувеличиваешь, — успокаивающе похлопал ее по коленке Леха. — Но всё ж таки интересно бы выяснить, сколько тут метров...

— Ты лучше греби давай, чего мы тут торчим? — вмешался Сергей.

— Это пожалуйста, — капитан отложил лот и вернулся к веслам. — Тем более что хочется узнать, как далеко тянется эта Марианская впадина.

Сама собой напрашивалась мысль, что «разлом» вряд ли окажется слишком длинным. Здесь речное русло было относительно прямым, но путешественники предположили, что после первого же поворота глубина, скорее всего, вновь станет прежней. Ведь не может трещина в земле извиваться как змея!

Однако миновало с полчаса, а на пути так и не встретилось ни одного изгиба — русло тянулось более-менее ровно, с востока на запад, лишь слегка отклоняясь то в одну сторону, то в другую. Это было до того непривычно — казалось, Бобровка позабыла о своем взбалмошном нраве: остепенилась, успокоилась, перестав петлять туда-сюда...

Тут бы впору радоваться, однако путешественники, наученные горьким опытом, давать волю эмоциям не спешили. Наоборот, их настораживало поведение речки: они не могли отделаться от ощущения, что всё это не просто так. Неизмеримая глубина, неестественная прямизна и мертвая тишина — трех эти факторов было более чем достаточно, чтобы само собой родилось предположение: а не готовится ли здесь какая-нибудь новая каверза?..

А когда прошло еще полчаса и ничего не изменилось, Леха сказал:

— Вам не кажется, что мы опять застряли? Ходим кругами по одному и тому же участку речки?

Спутники вынуждены были согласиться: пожалуй, да, очень похоже. И это отнюдь не способствовало оптимистичному настрою. Бобровка по-прежнему не желала их отпускать.

А вот предположение насчет «остановившегося времени» оказалось ошибочным: за прошедший час солнце заметно снизилось и теперь касалось верхушек деревьев чуть правее курса следования. Но это мало утешало. Как и прежде, путешественников угнетала жуткая, противоестественная тишина, и нигде не было заметно ни малейшего признака жизни — как будто всё вымерло...

Чтобы окончательно убедиться в том, что они плавают по кругу, следовало сделать какую-нибудь метку. Но тут не встречалось ни одной коряги, на которой можно было бы оставить зарубки. А отвесные береговые скаты выглядели слишком однообразно, без каких-либо примечательных деталей: снопы сочно-зеленой осоки, взъерошенные щетинки хвощей, хаотично переплетенные стебли горошка с гроздьями мелких синеватых цветочков, длинные плети дикого хмеля, кончики которых купались в воде, — и прочая прибрежная растительность, буйная, но незамысловатая.

В конце концов они нашли выход. Подплыли к дикому хмелю, что довольно живописно свисал с левого берега, Юлька взяла несколько стеблей и переплела их вместе, так что получилось что-то вроде косы, украшенной фигурными листьями. А для верности еще и саму эту косу завязала узлом. Вышло довольно приметно.

После этого путешественники отправились дальше, но теперь уже внимательно осматривали обрыв по левую руку, чтобы не пропустить момент, когда оставленная штурманшей примета встретится еще раз.

Однако прошло десять минут, двадцать, полчаса — но ничего подобного так и не попалось на глаза.

— Странно, — озадаченно пощипал себя за бороду Сергей. — Выходит, мы не плаваем по замкнутой петле? Но тогда почему вокруг ничего не меняется? Разве может речка так долго тянуться прямо? Да еще и глубина эта...

— А я всё ж таки думаю, что мы один и тот же круг нарезаем, — немного поразмыслив, ответил Леха. — Вы не забывайте, что тут перемещения не только в пространстве происходят, но и во времени. Вот и прикиньте: допустим, после того, как Юлико оставила примету, мы перескочили на день назад — может ведь такое быть?

— Вполне! — воскликнул Сергей, обрадованный, что наконец-то нашлось хоть сколько-нибудь подходящее объяснение. — Тогда давайте еще один такой же знак оставим!

Так они и поступили — вновь выбрали место, где свисало несколько плетей хмеля, и Юлька проделала те же самые манипуляции.

После этого Леха погреб дальше, однако через минуту остановился, о чем-то раздумывая.

— Ты чего? — спросил старпом.

— Слушайте, опять фигня какая-то получается... Если мы переместились на день назад и заплели косичку, то она уже с самого начала должна была нам встретиться. Логично?

Секунд пять-шесть Сергей осмысливал Лехины слова, после чего вынужден был признать, что товарищ прав.

— А она не могла сама расплестись? — тут же выдвинул он предположение.

— Не знаю, — плечи у Юльки неуверенно приподнялись. — Хмель ведь живой, так что вполне мог бы и распутаться. Да только одного дня для этого явно маловато.

— А вдруг мы не на день переместились, а на неделю?

— Ну, если так, то может быть...

Они продолжили путь, а затем еще в трех местах оставили подобные же приметы. Но всё понапрасну: сколько ни плыли вперед, а переплетенных стеблей хмеля так ни разу и не встретили.

— Хрен поймешь, что это значит, — наконец махнул рукой Леха. — Достало меня голову ломать, если по чесноку. Да и вечер уже — пора на берег выбираться.

— Это будет непросто, — угрюмо отозвался Сергей.

И в самом деле: берега по обеим сторонам по-прежнему возвышались отвесными откосами высотой метра по полтора.

Спустя еще полчаса картина не изменилась. Однако вокруг быстро сгущались сумерки, поэтому далее плыть не имело смысла.

— Придется изловчаться, — старпом скривил гримасу, словно собирался съесть горсть калины.

Они выбрали место, где обрывистый берег был чуть пониже, прижали лодку бортом к отвесному склону. Леха встал во весь рост, пошарил руками в поисках опоры. Видимо, что-то нащупал — рывком подтянулся и через пару мгновений уже стоял на краю бровки с видом победителя. Затем единым махом вытянул наверх за обе руки Юльку — она и ойкнуть не успела. Подошла очередь Сергея. Но прежде он передал спутникам все вещи — и только потом, с помощью Лехи, вскарабкался на обрыв, втащив за собой и лодку.

Далее тянулся более пологий склон, но он сплошь порос кустарником, продраться через который оказалось не очень-то легко.

Наконец кое-как выбрались наверх, в березняк, где и принялись обустраивать лагерь.

Пока совсем не стемнело, Юлька побродила вокруг в поисках чего-нибудь съедобного, но нашла одну-единственную сыроежку да немного брусники. Леха попробовал покопать червей, но очень скоро понял, что дело это бесперспективное. Вокруг по-прежнему будто всё вымерло — даже комаров не было. Ни звука, ни шороха.

— Тут и рыбы, наверное, нет, — рассудил Сергей.

— Похоже на то, — вынужден был согласиться капитан. — А жаль: интересно было бы половить при такой глубине... Я вот думаю: имеет смысл раколовку ставить?

— А как же, непременно, — скривил мину старший помощник. — Уж раки-то тут точно водятся!

— До дна она, конечно, не достанет, — продолжал рассуждать Леха, не обращая внимания на сарказм товарища. — Но я, наверно, всё ж таки попробую. На всякий пожарный.

— Валяй, — молвил Сергей с усмешкой. — А то карась твой совсем протухнет.

— Ты лучше подумай, как воды набрать, — посоветовала Юлька. — Это куда важнее.

— Да вообще не проблема, — отмахнулся Леха. — На веревке котелок спущу и наберу.

— Ну вот давай сперва с ужином разберемся, а потом уже раколовкой своей занимайся...

Вскоре обнаружилось еще одно странное обстоятельство. Когда попытались развести костер, это оказалось вовсе не так просто. Собранный хворост отказывался гореть — несмотря на то что был совершенно сухим. Лишь после того, как путники надрали березовой коры, им с грехом пополам удалось запалить растопку. И всё равно костер разгорался очень неохотно, как будто в окружающем воздухе было недостаточно кислорода. Кое-как вскипятили воду, чтобы заварить чай.

Скудный ужин не принес радости. Несчастную сыроежку поджарили на чахлом огне, разделили на три части и уничтожили в один присест. Леха, правда, хотел пожертвовать свою долю Юльке, но та наотрез отказалась. Хорошо, что у них еще осталось с полкотелка малины — она и составила основное блюдо. Желудки у всех троих обиженно возмущались и требовали чего-то более существенного, но их бесцеремонно залили брусничным чаем, и сердитые стенания на время поутихли...