Опасный метод лечения шизофрении

2. Анализ мальчика

Однажды мы были в обществе и беседовали о том, что нервные состояния страха можно устранить в результате выяснения причин их возникновения. Естественно, о сексуальности ничего не упоминалось. Вскоре после этого 13-летний смышленый мальчик Отто отзывает меня в сторону и спрашивает, что это значит: в детстве он всегда боялся, что кто-нибудь нападет на него сзади с ножом или револьвером. Я не хотела останавливаться на этом подробно и высказывалась полушутя, что, вероятно, он совершил что-то запретное. Сам Отто не отступает и рассказывает мне, что, когда ему было два года (смещение!), ему часто снилось, что сзади на него нападает пожилая женщина. В ужасе он бежит к маме, которая отгоняет женщину. Тогда я спрашиваю его, кого ему напоминает женщина, которую он постоянно видит во сне. Сразу же ему в голову приходит страшная торговка углем. Кухарка смеялась, что торговка углем хотела поцеловать мальчика; он много раз видел во сне, как торговка направлялась в его сторону, он хотел закричать и не мог, хотел убежать, а ноги не слушались его.

Отто также не знал точно, почему он, собственно, боялся этой женщины, она могла бы причинить ему что-то, прежде всего, – она хотела вырвать его у матери, к которой убегает мальчик. То, что бросилось Отто в глаза без какой-либо моей помощи: торговка углем старая, страшная, и из-за нее надо мной смеялись, – она хотела поцеловать меня. Это все ассоциации, относящиеся к кругу эротических представлений. В бессознательном взрослых людей мы ожидаем увидеть здесь представления, которые связаны со строением человеческого тела, мужского и женского. До настоящего момента я не объяснила мальчику значение его страха и была сильно удивлена, когда он сам, согласно упомянутому воспоминанию, рассказал сновидение, в котором анатомическое строение играет определенную роль. Очевидно, что в случае с торговкой углем его фантазия также была занята анатомией, иначе этот сон не бросился бы ему в глаза. Сновидение: Отто находится перед анатомическим строением на Варингештрассе²¹⁰, несколько ступеней (в действительности три) ведут наверх, перед входом находится решетка. Он видит страшную женщину и не может уйти, потому что в этом ему препятствует решетка.

Сновидение сразу понятно психоаналитику. Неспециалист мог бы представить себе особенную связь мыслей: «кто-то» хотел напасть на меня, заколоть. Это торговка углем, говорят, она хотела поцеловать меня, эта старая, страшная женщина. Первое сновидение: я убегаю от этой ужасной женщины к (красивой) маме. Второе сновидение: я хочу убежать от этой страшной женщины в анатомическое строение, но оно закрыто (для меня).

Если мы объективно изучим эти два сновидения, то мы увидим, что начало каждого из них одинаково: я убегаю от этой страшной женщины. В первом сновидении мальчику удается скрыться, во втором – нет; первое сновидение реально, мальчик убегает к матери, что, вероятно, раньше происходило часто; во втором сновидении местом укрытия служит не мать, а строение, в которое он, естественно, не вбегает. Здесь мы имеем дело с чистой фантазией и в соответствии с ней предполагаем, как узнаем из сновидений взрослых людей, что второе сновидение обрабатывает ту же тему (здесь – укрытие у матери), выражает лишь символично, как в большинстве случаев, тесное сексуальное желание. Как уже упоминалось, мы ожидали встретить ассоциацию «строение тела» с эротическими представлениями в сознании или бессознательном. Вместо этого Отто приводит нас в анатомическое строение. Думается, что выражение бабенка = женщина содержится даже в языке правозащитников, у взрослых людей присутствует выражение «строение» как символ женщины, также и Шернер²¹¹, который совсем не был аналитиком, указывает, что в сновидениях мы представляем собственное тело в форме строения. Одному профессору оперировали череп, когда ему разрезали череп, он закричал «Входите!». Очевидно, представление черепа превратилось у него в представление комнаты. Также и у Отто строение используется для обозначения человеческого тела. Прежде всего, слово «анатомия», наука, занимающаяся изучением человеческого тела, выдает нам ожидаемое телесное представление. Вместо того, чтобы укрыться «у матери», как в первом сновидении, во втором Отто бежит в тело, но это запрещено для него: символично то, что решетка преграждает ему вход. Естественно, я ничего не объясняю мальчику. На следующий день он снова рассказывает мне сновидение, которое, должно быть, происходит из того же времени. Содержание сновидения следующее: Отто входит в комнату²¹² (я прилагаю план),

спиной к двери сидит его гувернантка. Он идет к окну, берет без спроса украшение, но теряет одну жемчужину. В другую дверь врывается женщина, он хочет убежать, но дверь заперта. Женщина бросается на него и, цитируя слова Отто, «превращает меня в клубок». На этом месте он просыпается. Особенно страшным для него был ее раскрытый рот с большими зубами. С этими словами Отто идет к фортепиано. «Меня всегда преследует одна мелодия», – говорит он, и играет эту мелодию. Это хор из «Волшебной флейты» Моцарта. Я спрашиваю его, что он помнит. Это хор Ирису и Осирису. Здесь священники с длинными флейтами. Кто-то хотел жениться.

Сновидение сообщает, что я совершил что-то запретное. Было ли это на самом деле, или это была фантазия, остается неизвестным и неважным для нас: в психической жизни существуют лишь продукты нашей души, – Отто крадет запретное украшение, как однажды Адам и Ева украли запретный плод. Сексуальное толкование этого воровства, кроме того, подкрепляется посредством аналогичной символики у взрослых и последующими ассоциациями у самого Отто. Отто получает заслуженное наказание, при этом он особенно сильно боится большого рта женщины и ее зубов. Очевидно, что женщина является для него воплощением дьявола, который забирает его, потому что сразу же следуют упомянутые религиозные ассоциации.

Фрагмент из «Волшебной флейты», который Отто упоминает по ассоциации со своим сновидением, звучит следующим образом.

Хор священников (Зарастро стоит в полукруге):

О, Ирис и Осирис, какое счастье!

Темная ночь прогоняет солнце.

Скоро благородный юноша почувствует новую жизнь;

Скоро он предастся служению нам.

Его дух храбр, его дух чист,

Скоро он будет достоин нас.

Зарастро (подмигивает в правую сторону).

Два священника (удаляются вправо вперед и тут же возвращаются с Тамино, которого покрывает вуаль).

Сцена 22.

Те же. Тамино с правой стороны от Зарастро.

Зарастро:

Принц! До сих пор ты был мужественным и невозмутимым, теперь тебе нужно преодолеть еще два опасных пути. Если твое сердце бьется так же горячо для Памины, и ты желаешь когда-нибудь править как мудрый государь, то боги будут сопровождать тебя и дальше. Дай твою руку! (Он подмигивает в левую сторону.) Внесите Памину!²¹³

Этот фрагмент достаточно четко показывает, что сновидение побудило Отто к представлениям молодого человека, как Тамино, который смог мужественно выстоять, преодолев многочисленные порывы к искушению, и теперь достоин невесты. «Его бог²¹⁴ храбр, его бог чист, скоро он будет нас достоин». Сновидение свидетельствует о противоположности самосознания, поэтому мы должны предположить, что Отто ведет себя как противоположность Тамино: его сердце трусливо (он постоянно прячется), потому что он всегда делает что-то грязное, и, в отличие от Тамино, которого принимают боги, Отто забирает дьявол. Естественно, дьявол забирает грешников; Отто и есть этот самый грешник, потому что он крадет, и, что бросается в глаза, крадет женскую вещь, украшение, что укрепляет нас в мысли о «грехе» в сексуальном смысле.

Я не хочу соглашаться с тем, почему Отто вместо Тамино снабжает флейтами священников, а также и с тем, что обозначают эти флейты. Во время повторного рассказа Отто говорит, что священники играли на тромбонах, потом он снова говорит на «рожках». Это знакомая нам неуверенность встречается в представлениях с эмоционально сильной окраской. «Это супружеская пара, – добавляет он, – благословленная богами». Он не может вспомнить имя героя. «Как вы его назовете? – Гансвурст. Это глупые люди, которые нуждаются в богах; я не верю в бога», – говорит он. Однажды, когда он философствует о жизни, он объясняет мне: «Бога нет. Человек состоит из доброго человека, червяка и злого человека». Деление человека на три части – это влияние из области только что указанных религиозных представлений: 3 – это святое число. Странное разделение человека, червяка, следует понимать в религиозном смысле искусителя: зал с червяками или змеями – это ад, и змея – это не что иное, как огромный червяк. Такое деление Отто берет из бессознательного, потому что когда я интересовалась тем, как, собственно, следует понимать слово «червяк», он не мог ничего сказать, ему потребовалось время на размышление, и лишь вечером он сообщил мне, что червяк – это собственно жизнь: у него точно такая же форма, как и у жизни, и движется он так же, как жизнь. При этом мальчик показал мне эту змеевидную форму. Это уже знакомое толкование вынырнувшей наружу из бессознательного фантазии, которая сообщает нам, что червяк, в соответствии с религиозным кругом представлений, каким-то образом связан с наслаждением запретным плодом любви. Должно быть, Отто долго размышлял над этим «червяком», если он отвел для него в своей схеме человека категорию экстра и представляет его как составную часть самого себя; следует отметить и то, что он упоминает «червяка» = «жизнъ» как промежуточную часть человека, как это соответствует анатомическому строению тела.

Отто очень нежно относится к матери. Когда он был ребенком, у него долгое время болел желудок, и мать заботилась о нем. Теперь у него есть две записные книжечки со стихами, посвященными²¹⁵ его матери. Написал ли он их сам или, как считает его мать, списал откуда-то – остается неопределенным. В любом случае интересно, как он понимает эти стихи. Одно из них.

Жизнь

Начало – это конец,

Конец – это песня,

Начало заканчивается,

Конец побеждает.

Отто объясняет: до тех пор, когда мы еще не жили, было лучшее состояние. С началом жизни, рождением заканчивается это счастливое состояние. Я спросила Отто, где же были люди, когда они еще не жили. «В одном человеке», – отвечает он. В другой раз я задаю контрольные вопросы, получаю точно такой же ответ, Отто добавляет, он думает, что это самое счастливое состояние было незадолго до рождения. Это соответствует ощущениям страстных поэтов, которые, по его словам, получают наивысшее удовольствие и умирают. Для Отто рождение – это освобождение от его матери = смерть. По мнению Отто, конец, ничто – это самое прекрасное состояние. Если состояние не может оставаться таким же прекрасным, каким оно было, так как люди жили в одном человеке, добавляет Отто позже, то не жить все же хорошо. Эту «фантазию о материнском чреве» сопоставим с «Языком сновидений» Штекеля^216,217 и, кроме того, со «Сказанием о Лоэнгрине» Отто Ранка²¹⁸. Этот исследователь ссылается на «фантазию о чреве матери» в мифологии и специально показывает в своем труде «Миф о рождении героя»²¹⁹, что люди думали о смерти как о возвращении в чрево матери и новом рождении. Отто тоскует по смерти, потому что он тоскует по единению со своей матерью (возвращение), по времени, когда его еще не было здесь. Подобное желание мы упоминали в его сновидении об анатомическом строении.

Следующее стихотворение.

Часы

На столе стоят старые часы,

Прародительница уже помешалась;

Ей был отмерен

Срок человеческой жизни.

Лишь одна понимала оракул часов, это бабушка;

Она и я уже давно радовались сроку,

где мне указан возраст.

Однажды я болел;

Я очень сильно радовался

правильному предсказанию,

А потом старой бабушки не стало.

И я не мог сказать ей,

О чем я хотел спросить ее

с большим удовольствием.

Также Отто рассказывал мне о других женщинах, которые в его сновидениях занимали место торговки углем. Это всегда были пожилые женщины. Одну из этих женщин в своем стихотворении он называет богиней своей судьбы, потому что она понимает оракул часов. По словам самого Отто, часы – это бабушка двух мальчишек-кучеров, с которыми он общался, несмотря на запрет своей матери. Он хотел узнать у бабушки, сколько он будет жить. Фрейд говорит: дети и невротики живут вне времени, потому что они живут в своей фантазии, не связанной со временем. Штекель пишет в «Отношении невротика ко времени»²²⁰ – невротики никогда не расстанутся с их временем, потому что они никогда не расстаются с их детскими желаниями. Он сам приводит пример с детьми, которые постоянно вычисляют, и это оказывается вычислением разницы в возрасте между детьми и родителями. Сознательно или бессознательно каждый ребенок хочет, чтобы ему было столько же лет, как и родителям, чтобы иметь равные права и наслаждаться такими же удовольствиями, как и взрослые. Отто хотел знать день своей смерти, по которой он постоянно тосковал. Он был болен, вероятно, в это время он наслаждался безграничной любовью своей матери. Смерть была для него не чем иным, как кульминационным пунктом этой любви, но он не заметил сам кульминационный пункт. Жуткий вопрос, когда наступит его счастливый момент, не был решен, потому что бабушка = часы онемела.