Глава 23

Лори недовольно жевал остывшие лепешки с имбирем. Но злил его не остывший обед, а беспомощность. Именно так расценивалось постыдное бегство с аукционной биржи. Ведь знал же, что у соплячки нет власти, более того — всякий день ее могли объявить мятежницей и упечь в Тауэр, но… Всегда есть это пресловутое «но», превращающее планы в пшик. Мистер Неверти хоть и перестал появляться на людях, продолжал оставаться самым богатым и влиятельным человеком в Лондоне. Его поверенные еженедельно заключали контракты на тысячи фунтов по всему миру, а уж если Виктория принесет ему потомство… Тогда стоит задуматься, на чью сторону сыграть.

А Лори не считал себя безумцем, чтобы перебивать цену потенциальной королеве. Но это не значит, что он сдался. Не вечно же Виктория будет держать девчонку при себе. Настанет день — и Мари утратит интерес высокородной особы, вот тогда-то на помощь придет он, окутанный праведной пеленой седины и доброты. А если ожидание слишком затянется — всегда можно выкрасть девчонку. Это обойдется дороже, но не настолько, чтобы Лори посчитал затраты деньгами.

Отхлебнув вина, он улыбнулся, ощущая как по пищеводу разлилось тепло. Но улыбка вышла кислая. Болезненной вспышкой мелькнула мысль, что согреваться стало все труднее, а ночи казались все холоднее с каждым годом. Лори не любил философствовать, но частенько размышлял о смысле жизни и ее конце. Это забавляло, особенно если учесть, что сам он в потусторонние силы не верил. Зато жуть, охватывавшая, когда заглядываешь в черноту бесконечного небытия, бодрила, встряхивала, словно удары плети. Лори и этим баловался. Правда, больше любил отсыпать их другим, да так, чтобы на другой день никто ничего не заметил и не понял. Вообще, боль доставляла ему удовольствие. Своя, чужая… Лори не видел в этом разницы и с упоением и страхом вспоминал, как мать лупила его розгами до рваных кровавых полос, а потом посыпала солью. Это чувство беспомощности, смешанной со злостью и облегчением, когда она наклонялась к солонке и давала ранам немного остыть, не отпускало ни на минуту.

— Сэр, вам почта.

Лори нахмурился, отставляя бокал на грубо сколоченный стол с ножками из слоновой кости. Меньше всего сейчас хотелось видеть Джозефа.

— От кого? — отнимая конверт, запечатанный сургучом, пробурчал Лори.

— От мисс Мейси. Вы просили сообщить, если от нее будут вести.

— Хорошо, иди.

Аккуратно поддев край конверта заточенным когтем на фамильном персте, Лори достал письмо, но тут же спохватился.

— Постой. Как она?

— Беснуется, сэр. Приходил доктор Бердман, сказал, что все пройдет. Выписал успокаивающие настои и советует свезти ее на море — там воздух крепче.

— Море… Я не помню, когда сам был там последний раз. Ей там уж точно делать нечего. Грязная девка! Столько милости, а она способна только на проклятья! Настой купил?

— Конечно. Правда, пришлось вливать силой…

Лори вздохнул. Несмотря на видимую злость и пренебрежение, он испытывал трепет перед той, что сейчас, вероятно, одурманенная лежит в постели. Даже больше — он боготворил ее и боялся, как трепещут перед истуканами дикари. И то, с каким безумием и ненавистью она смотрела на него, убивало сильнее нависшей старости.

— Все правильно, — сухо подытожил он, пробегая взглядом по строчкам ровного почерка. Запах роз и еще чего-то сладкого, исходивший от письма, щекотал ноздри, но Лори сдерживался от чиханий. — Через два дня у нас будут гости. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то слышал то же, что и Шелди-Стоун. Если понадобится — свяжите ее и заткните рот.

Джозеф покорно склонил голову и размеренным шагом покинул комнату. Лори поежился — в знакомой обстановке кабинета с портретами предков, огромным камином с голубыми изразцами и креслом-качалкой стало невыносимо неуютно. И одиноко. Чувство одиночества как голодный волк шаркало за ним по пятам, облизывая пятки ядовитым языком. Раньше Лори думал, что от него невозможно спрятаться или убежать. Теперь же перед глазами маячила Мари. Такая же воздушная и нежная, робкая… Добродетельная. Ее образ вмещал и покойную Маргарет, спускавшую супругу измены и побои, и Аннет.

Но помимо удовольствия, стоило подумать про долг перед обществом. Тем более, что получив желанную девчонку, труднее будет скрывать ликование. Лори даже предвидел, что пустится во все тяжкие, едва Мари переступит порог этого тайного кабинета. Именно поэтому как нельзя кстати подвернулась мисс Мейси.

Лори не был дураком. Что там наговорил Шелди-Стоун — одно, а на самом деле выходило, что Алисия та еще шельма. Но в обществе ее считали благовоспитанной и богатой. Весьма богатой. Мисс Мейси позволяла себе тратить состояния на кругосветные путешествия и лечебные процедуры, при этом источник ее благополучия оставался неизвестен. Наверное, поэтому Лори чудилось, что они и впрямь подходят друг другу — оба лукавы и имеют свои тайны, которые остальным знать не обязательно. Правда, особых иллюзий насчет верности и чистоты намеченной партии он не питал, да и наследником разживаться не собирался. Но остро ощущал, что рядом должна быть женщина, как решетка ограждающая от опрометчивых поступков и желаний.

Если судить по письму, Алисия тоже заинтересовалась им, как потенциальным супругом. При этом в броских словах не было ни кокетства, ни страсти — холодный расчет и согласие не только на встречу, но и на брак. Лори четко понял это еще до того, как добрался до крючковатой подписи.

Неясным оставался лишь интерес Шелди-Стоуна. Зачем сватал мисс Мейси, если на самом деле презирает его? А ведь Лори точно знал, что мальчишка Рой не испытывает к его персоне ничего иного. Что ж, судьба, не без его помощи, научит выскочку чтить старших. И, возможно, именно Алисия станет козырем в этой партии.

Отхлебнув еще вина, Лори снова поежился, натянул до груди плед из овечьей шерсти, и прикрыл глаза. Сегодня он слишком устал, чтобы продумывать месть, а вот завтра…

Алрой не удивился, когда Дрю доложил, что мистер Джортан в невероятном возбуждении колотит в двери и требует аудиенции. Более того — он ждал визита Тони, хоть впервые не знал, что сказать. Он сам был ошарашен. Да, агенты докладывали, что в Винздоре заинтересовались необычной девушкой, но не более. Предположить, что всеми порядком забытая претендентка на трон явится на аукцион, не смогли бы и сами звезды.

— Рой! Я требую…

— Тони, — Алрой сделал мину разочарования. Энтони и впрямь на себя не походил: всклокоченные волосы, безумный взгляд, искусанные в кровь руки. Порядочный джентльмен не имеет права довести себя до такого. Тем более — из-за женщины. Подавив принципы, Алрой попытался привести старого друга в чувства — крепко схватил за плечи и встряхнул. Только когда на лице Энтони отразилось подобие мысли, продолжил. — Я не знаю, как такое случилось. Но теперь бессмысленно что-то выяснять и спорить. Мари купили. Увы, не я.

— Кто? Кто она? Ты знаешь? Почему ты струсил?!

Энтони тоже ухватился за лацкан пиджака Алроя, впился ненавидящим взглядом. Похоже, в душе он винил его во всех неудачах.

— Это Виктория Неверти. И если бы ты был немного внимательнее, то заметил обращение мистера Шорти. Она — королевской крови. Пусть и утратила право на трон, хотя… У нее еще есть шанс всё вернуть.

Энтони в один миг обмяк, словно расплавился. Теперь Алрою пришлось держать его, чтобы он не упал на холодный пол.

— Да ты весь горишь!

Энтони не ответил. Его взгляд затуманился, изо рта доносился стон. Похоже, он впал в беспамятство. Алрой словно ожил — внутри все кипело от желания помочь, выходить Тони, вытащить его из пропасти, в которую он сам его загнал. Он ухватил друга под мышками и с помощью дворецкого перетащил на кушетку, стоявшую около гардероба с плащами и пальто.

— Дрю, отправь кого-нибудь за врачом, а сам приготовь постель — мистер Джортан остается у нас, пока не придет в себя. Пошли в гостиницу Льюиса на Грин-стрит и забери вещи этого кисейного мистера. Думаю, он пробудет у нас не один день.

Когда дворецкий скрылся выполнять поручения, Алрой вспомнил, что неплохо бы напоить Энтони свежим куриным бульоном. Не дожидаясь, когда под руки подвернется прислуга, он сам поспешил на кухню.

Загрузка...