Отборный жених кн. 2

Глава 20. Спасение Мартина

Двор Отбросов

— Мартин! Мартин!

Остальные трое ринулись со всех сторон, почти выдирая Мартина из рук поддерживающей его Булки.

Чуч задрал на друге рубашку, открывая бок…

Сейчас, рядом с алой кровью, потемневшая от застарелой грязи ткань казалась белой — неестественно белой. Края глубокой резаной раны сходились и расходились, будто в боку у Мартина открылся еще один рот, и теперь кривлялся, пуская кровавые пузыри.

— Ножом достали. — пробормотал Чуч. — Надо перевязать…

Его оттолкнули. Девчонка из благородных пнула по ноге так, что у Чуча дыхание от боли перехватило. Конечно, она бы не справилась с ним, он ведь не балованный благородный сыночек, боль терпеть умеет. Но у Булки было такое лицо… что он без единого слова позволил ей уложить Мартина на пол и склониться над раной.

— Ты! — ее палец ткнул в Пырю, а голос звучал повелительно. — Тряпки! Чистые! Самые чистые, какие только есть! И принесите мою куклу! Быстрее!

— Совсем обалдела, долбанутая! Какую тебе еще куклу! А ну отойди от него! — провизжала Крыска.

— Ти… хо… — надломленный голос Мартина заставил Крыску остановиться. Ее скрюченные пальцы с черной каймой под ногтями замерли в волоске от лица Булке. — Пусть делает… что хочет… Не повредит…

— Мартин! — протестующе вскричала Крыска, но мальчишка не ответил. Он лежал с закрытыми глазами, а лицо его заливала меловая бледность.

— Ты его слышала! — отрезал Чуч. Встал и направился к шкафу мистрис Гонории. Ключ от него Мартин подобрал уже давным-давно.

— И воду! — бросила Булка, отбрасывая от себя протянутые руки Крыски, и снова присаживаясь над отключившимся Мартином.

— Ты… Ты! — выдохнула Крыска, сжимая кулаки.

Чуч обернулся:

— Пусть делает, что считает нужным. — ледяным, как воздух за окном голосом сказал он. — Мартин уже всё равно что мертв.

Крыска выругалась — так грязно и одновременно беспомощно, что сразу было ясно, в каком она отчаянии.

— А, ты считаешь, что он уже умер? — процедил Чуч.

Мартин запрещал ругаться. И есть с помойки. И заставлял мыться, хотя бы летом, когда от мытья не сдохнешь. И учил читать. И…

— Ссссьеры и сьёретта! Вы будете обсуждать Мартина или все же его спасать? — злобно прошипела Булка. — Он ещщщще не умер!

Чуч и сам не понял, что заставило его двигаться: этот тон, или то, что его вдруг назвали сьером. Но он ринулся к шкафу и принялся привычно-аккуратно перебирать припрятанные там вещи, чтоб мистрис Гонория не заметила, что рылись. Потом вспомнил, что мистрис мертва, а ее труп валяется посреди улицы, и принялся попросту выбрасывать из шкафа когда-то отнятую у новеньких, да так и не проданную одежду, и коробки с гремящей мелочевкой. Упала и покатилась фляга с дешевым пойлом, звякнул монетками выпавший из укромного угла кошелек. Чуч привычно дернулся следом… и тут же вернулся к шкафу, отчаянно роясь в поисках куклы.

Пыря вывалил рядом с Булкой стопку относительно чистых тряпок — когда-то именно Мартин велел их перестирать и припрятать в сухом месте. Рядом появилась Крыска с окутанным паром котелком воды.

— Ты… знаешь, что делаешь? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет. — отрезала Булка, но прежде, чем Крыска успела заорать, тихо добавила. — Но меня учили.

Она замочила тряпку и принялась обтирать кровь вокруг раны. Мартин судорожно дернулся и застонал, но в себя не пришел и глаз не открыл.

— Вот! — Чуч протянул девочке найденную, наконец, куклу. Она оказалась вовсе не в шкафу, а в коробке под креслом мистрис. Играла та с ней, что ли?

Булка перехватила куклу и… и с негромким чпоканьем оторвала ей голову. Из отверстия в обезглавленном тельце в подставленную ладонь посыпались разноцветные бумажные шарики.

Чуч хмыкнул.

Девочка бережно развернула один шарик и высыпала мелкую травяную труху в догадливо подставленную Пырей кружку. Залила водой и вручила Чучу, строго скомандовав:

— Поить!

Крыска бросилась сперва за ложкой, а потом поднимать Мартину голову — она отчаянно хотела сделать хоть что-то, лишь бы не сидеть и просто беспомощно смотреть, мысленно умоляя Крадущуюся с Летящей, чтоб эту блааародную Булку учили хорошо!

Булка тем временем придирчиво выбрала еще шарик — в ярко-красной обертке. Ссыпала травяную сечку в котелок и намочила в настое тряпку.

— А теперь держите его! — скомандовала она, бросая тряпку на рану.

Мартина выгнуло дугой. Положение спас Пыря, кинувшийся ему на ноги. Чуч навалился на плечи, вжимая друга в пол.

Булка быстро и кажется, даже довольно умело бинтовала судорожно трепещущее тело. Лишь по закушенной губе и катящемуся по лицу поту было ясно как нелегко ей все это дается. Наконец она затянула узелок на повязке… и плюхнулась на пол рядом с Мартином, тяжело и хрипло дыша и судорожно сжимая и разжимая пальцы.

Пыря сунул ей кружку с водой — девочка выпила, стуча зубами о край с такой силой, что лучше бы Пыря дал ей железную, вместо глиняной. Как бы край не отколола…

Чуч и Крыска продолжали поить Мартинаа. И только когда последние капли настоя скользнули между бледных губ, Крыска повернулась к Булке. От прижатой к груди ложки на ее платье расплывалось мокрое пятно.

— Теперь… теперь он выживет? — дрогнувшим голосом спросила Крыска, глядя на бледного и неподвижного Мартина.

Булка оставила чашку, посидела пару мгновений, глядя перед собой и ломая пальцы. Очень тихо прошептала:

— Нет. Теперь он не так быстро умрет.

— Что? — пискнула Крыска, глядя на нее недоуменно. Глаза у нее стали бешенные, как у настоящей загнанной в угол крысы, и она с места прыгнула на Булку, опрокидывая ту навзничь. Крыска навалилась сверху и вцепилась ей в горло. — Ах ты ж тварь! Тварь!

Чуч и Пыря ухватили Крыску с двух сторон. Пыря всей пятерней вцепился ей в волосы, дернул. Девчонка взвыла от боли, выпустила Булку… Чуч немедленно заломил Крыске руки за спину и сдернул ее с жертвы.

Булка села и принялась хрипло кашлять, держась за горло.

Крыска яростно брыкалась, норовя дотянуться до Булки ногой и орала:

— Это все ты виновата! Если бы он тебя не защищал…

— А ну-ка тихо! — Чуч изо всех сил тряхнул ее за полечи, так что у Крыски аж зубы лязгнули. — Тебя он тоже защищал. — тихо добавил он.

Крыска заплакала, всхлипывая и растирая слезы по лицу.

— Хватить выделываться, Булка! — вдруг прикрикнул Пыря. — Зачем ты тогда поила его этими своими блаародными штучками, если он все равно подохнет?

Крыска судорожно, с хрюканьем, потянула носом и подняла голову, глядя на Булку с вновь проснувшейся надеждой.

— У благородных сьеров… у благородных… и достаточно богатых сьеров… — выдавила Булка. — Есть «спасательная коробка». Со средствами из Чащи… Это — нет… Слабые. — она махнула в сторону высыпавшихся из куклы шариков. — Для няни, если на прогулке что-то случиться. Ребенка до дома донести. Они и лежат давно. Хотя помогли, конечно… Когда я в камере сидела.

— Нам бы твою куклу, когда мор был. Небось, этими «слабенькими» средствами полприюта спасти можно было. — тоскливо протянула Крыска, бережно, как птенца, держа на ладони один шарик.

— Нельзя. — жестко бросил Пыря. — Гонория бы все продала. Она давно долю в трактире прикупить мечтает… Мечтала. И жить как порядочная, а не с отбросами возиться. Как раз бы ей хватило, а может еще и осталось.

— Угу… А у блааародных такого вот… — Чуч кивнул на яркие шарики. — Целые… как ты там сказала? «Спасательные коробки»? Конечно, они ж не отбросы, их спасать-беречь надо!

— Как видишь, не всех берегут. И спасают. — Булка ответила ему такой же кривой улыбкой.

— Чтоб Мартина спасти, надо отобрать такую коробку у благородного? — Чуч хищно подобрался, явно готовый идти и отбирать.

Булка покачала головой:

— Нападешь на первого попавшегося сьера? А если у него не будет коробки? Или он ее нам попросту не отдаст?

Чуч в ответ улыбнулся так многообещающе, что Булке даже стало слегка жаль этого еще не встретившегося им благородного сьера.

— Времени у нас… немного. — Булка бросила быстрый взгляд на Мартина, но тут же отвела взгляд. — Но я знаю лавку, где все это продается. И даже могу ее открыть.

— Открыть мы и сами можем, верно, Чуч? — влез Пыря.

— Не эту лавку. — с насмешливой уверенностью покачала головой Булка.

— Значит, так — Пыря и Крыска остаются с Мартином, я иду с Булкой. — принял решение Чуч.

— Я с вами! — вскинулась Крыска, но Чуч решительно мотнул головой:

— Одну вести через город проще, чем двоих — соображать надо! — и направился к выходу. Булка пошла за ним.

— Но… что нам делать, если Мартину погано станет? — испуганно выпалила Крыска.

— Молиться, чтоб мы вернулись? — предложила Булка, и следом за Чучем канула в темноту города.