Падение

Глава 81: Жрица и генерал

Кира вышла из комнаты Давиана и сначала зашла к себе. Она оставила на тумбочке свой складной нож. Нет, он ей никогда не служил в качестве оружия. Он совсем не подходит для этой роли ввиду короткого лезвия. Это напоминание. Ада при их последней встрече выцарапала на внутренней части одной из половин рукояти слова: "Мир забудет, но ты — никогда". Она не объяснила суть этой фразы, но это не нужно. Жрица нашла в них глубину, которую не поймёт никто другой. Это напоминание о всём том, что она сделала. И о добром, и о плохом, ведь с кем, как не с ней, эти воспоминания останутся на всю жизнь?

Спрятав нож в карман, девушка потянулась и вышла обратно в коридор. Подошла к комнате Велериума и постучала.

— Что-то нужно? — генерал открыл дверь и удивился такому визиту.

— Можно поговорить? — спросила иерихонка.

— Да, конечно, — удивлённо ответил мужчина и пропустил её к себе. Кира же, не стесняясь, взяла себе стул и присела на него, закинув одну руку за спинку, а второй предложив сесть Велериуму.

— А я думал, что Давиан слишком вольно ведёт себя, — вздохнул генерал и всё же присел. Он понимает, что любые его приказы будут восприняты как пустой звук.

— Не стоит заблуждаться: ты о мне ничего не знаешь, — уверенно заявила девушка.

— Я удивлён, — признался собеседник.

— Чему же?

— Впервые имею честь разговаривать с вами.

— Действительно, — согласилась. — Неправильное начало, как для иерихонской жрицы.

— Вы забыли сказать "бывшей".

— Ты так уверен в этом? — Кира ехидно улыбнулась. — Я никогда не переставала быть ею, и Давиан это знает лучше кого-либо. Но да ладно, не за этим я сюда пришла.

— Я уж думал, что просто поговорить захотелось, — вздохнул мужчина.

— Увы. Мне всё это не особо нравится, но всё же задам несколько вопросов, ладно? Только не стоит врать "иерихонской ведьме."

— Что вы имеете ввиду? Если вопрос не провокация, то я готов ответить на него. Но не потому, что это просите вы. Это потому, что я уважаю Давиана и, как вследствие, не собираюсь грубить его приближённым.

— Вот как оно? — жрица удивилась и отложила этот ответ себе в память. Интересно, очень интересно. — Тогда первый вопрос, если ты готов отвечать.

— Давайте уже, — Велериум от этой абсурдности устало потёр глаза. Он не понимает, почему друг послал к нему разговаривать Киру, а не пришёл сам.

— Ещё в зародыше идеи восстания ты планировал попросить помощь в Империи?

— Допустим. Я не понимаю суть вопроса сейчас. Да, я чётко понимал, что без внешнего финансирования ничего не получится.

— А как насчёт того, что многие примкнули к этой затее из-за страха, что их головы полетят так же, как Давиана? — девушка идёт по цепочке, постепенно подводя к сути вопроса, а не вывалив всю суть сразу на голову. Так можно составить куда более подробную картину того, что происходит в голове собеседника. Это ей приносит некое удовольствие: вспомнить то, чему училась так давно.

— Это отрицать было бы глупо. Такое ощущение, что я на допросе.

— Так и есть. Почему? Где-то позже узнаешь. Раз ты не отрицаешь ничего, то так даже лучше. Хорошо, что ты не врёшь. Итак, тогда почему доказательства, которые указывали на Империю в деле Давиана, внезапно исчезли вместе со всеми людьми? Так ты пытался вытащить своего друга из тюрьмы? Или же ты просто воспользовался им, как инструментом в достижении какой-то своей цели? К примеру, организации восстания.

— Что? Да это бред! — мужчина начал параллельно с самим вопросом говорить. — Я бы ни за что так не поступил с Давианом. Я подозревал, что это сделала Империя, но что я мог сделать? Уже ничего не изменить, а вслед за Давианом полетела бы и моя голова. И у много кого ещё. Восстание это была вынужденная мера чтобы сохранить себя и, в том числе, вытащить Давиана. Он мой друг и я бы ни за что не воспользовался им как инструментом. Я не такой, как Империя!

— Ты не такой, как Империя, но при этом с радостью принял их помощь. Немного не складывается, не так ли?

— Это была вынужденная мера. Я не в восторге от того, что происходит, но выбора не было.

— Выбор был. Ты не думал, что Давиан хотел бы, чтобы всего этого не было? Ты не думал, что было бы лучше для всех, если бы ты просто защитил того, кого считал другом. А что же ты сделал? Ты опустил руки и стал марионеткой Империи. Ты не думал, что Давиан предпочёл бы оставаться в криосне, а не принимать участие во всём этом?

— Он мог отказаться!

— И как ты себе это представляешь? Вы все использовали его.

— Я не… Я… Он мой друг. Я не хотел чтобы всё было так, — Велериум опустил голову и схватился за неё. Хватило совсем немного нажать на больную тему, как он сломался.

— Скажешь, что тебе жаль? Да, ведь это всё исправит, — Кира встала и посмотрела на собеседника с презрением.

— Он мог сказать мне, что не хочет больше. Я бы его послушал, — дрожащим голосом ответил мужчина.

— Да неужели? "Велериум, друг, я так больше не могу. Я не хочу больше воевать. Всю жизнь воевал, а теперь не хочу". Ты так себе представляешь? Вы загнали его в жёсткие рамки. Раздавленного, потерявшего смысл жизни и тягу к движению вперёд. Ты не видел те глаза, которые искренне радовались, увидев меня ещё раз.

— Почему ты это говоришь? Я не понимаю. Давиан мой друг и…

— И что? — перебила иерихонка. — Что ты зациклился на этом: "Давиан мой друг"? Нечего больше сказать? Или же это просто маска, за которой удобно прятаться лживой натуре? — не боясь вообще ничего, она присела прямо перед генералом и приподняла за подбородок его голову, смотря в глаза. Он не знает, что сказать. Разбит. В голове хаос.

— Зачем всё это, генерал Велериум, зачем? — спросила Кира, смотря в зеркало души.

— Ради будущего, — неуверенно ответил тот.

— Какого будущего? Твоего? Моего?

— Всех. Я хотел как лучше, закончить всё это.

В этот момент стали слышны выстрелы где-то снаружи и девушка поняла, что думать о имперцах больше не нужно.

— Тогда поздравляю, у тебя получилось. Всё закончилось. Для тебя-то точно, — но при всём этом жрица желает ещё сильнее давить, хотя уже есть ответы на нужные вопросы и реакция на них, чего достаточно, чтобы подвести итоги. Но она желает докопаться до самой истины и в конце сказать кое-что. А ещё ей интересно, доведёт ли до раскаяния или слёз этого человека. Как же ей не хватало выплеснуть на ком-то весь гнев. Просто сломать оказалось слишком просто и из-за этого мало.

— Что это значит? Почему снаружи стрельба? Почему вы смотрите на меня с таким презрением?

— Почему ты так "развалился"? Я же просто сказала некоторые слова, которые не должны задеть человека, который занимает такую должность. Ещё не вся человечность продалась Империи? — девушка встала.

— Да не продался я! — выкрикнул тот, после чего затих. — Я лишь хотел как лучше.

— Как лучше значит, — ухмыльнулась жрица. — Как лучше. Что ты дурак, что Давиан, — она тихо захохотала.

— А вы? Почему вы здесь? — с отчаянием спросил генерал.

— А я? Я ещё хуже. И здесь только благодаря своей глупости и Давиана.

— Почему Давиан? Что он делает для вас?

— Почему он? Потому что он может осуществить мою мечту, пусть и своими методами. Потому что он мой с момента, когда доверился мне как учительнице псионического искусства. Можешь осуждать меня, но знай: это будут пустые слова, призванные чтобы хоть как-то утешить свою беспомощность.

— Я не понимаю ничего, — видно, что человек в шоке. И он понимает, что если позовёт на помощь, то никто не придёт. Ему даже страшно думать, что происходит снаружи.

— Это плохо. Это очень плохо, — иерихонка размяла шею круговым оборотом. — Так ответь же, что для тебя твоя работа?

— Обязанность и бремя, — вздохнул мужчина и тихо сказал: — Кто-то должен был запачкать руки и им стал я.

— Ради чего?

— Идеалы, к которым никогда не прийти. Сначала они, а потом обычное желание закончить всё это и вписать себя с остальными в историю. Думал, закончу войну.

— Может, и закончишь, — Кира грустно улыбнулась, не скрывая своих мыслей. — Но это зависит уже не от тебя.

— Давиан? Что он наделал?

— Организовал свою игру. Если так можно сказать, то бросил тебя так же, как ты его в момент наибольшей нужды. Не ваша ли, "синих", тактика удара в самое сердце и отхода?

— Ради чего? — он не понимает. Велериум совсем ничего не понимает.

— Чтобы спасти свою, мою и остальных жизни. И твою в том числе, дурак. Имперцы убили бы всех, а Давиан этого не захотел и сейчас в соседней комнате. И он будет рисковать своей жизнью чтобы ты мог жить далее, глупец. Я думала, что в Иерихоне люди наивные. Но даже у нас нет таких безнадёжных дураков. И что ты теперь будешь делать? Что ты будешь делать, если окажется, что Давиан умер, пытаясь спасти твою продажную жизнь? Не стыдно ли тебе будет от понимания того, что называл его другом?

— Стыдно? Я буду горд, что знал такого человека, — более-менее твёрдо сказал генерал.

— Горд? — не совсем то, что ожидала девушка, но даже лучше. Она взяла того за волосы на затылке и подняла его взгляд. Совсем слегка, не применяя силу. — Тогда слушай меня. Если в тебе ещё осталась хоть частичка совести и благодарности другу, то пообещай мне, что сделаешь всё возможное, чтобы его не забыли. Что угодно, чтобы его имя не было страшилкой на ночь. Если с ним что-то случится, то я не позволю, чтобы память о нём была обесчещена. Я не буду говорить, сколь многими способами ты потом пожалеешь. Я говорю тебе то, что ты обязан сделать для него.

— А вы? — жрица отпустила Велериума и развернулась, сделав несколько шагов и посмотрев в потолок.

— А я? А я просто попытаюсь быть рядом и не дать ему скончаться преждевременно. Он обещал мне, что исполнит мечту. И я его не отпущу на тот свет, пока он это не выполнит, — пусть мужчина это не видит, но иерихонка грустно улыбнулась на одну щеку, закрыв глаза.

— И что для вас значит эта мечта?

— Всё, — твёрдо ответила Кира. — Больше, чем чья-либо жизнь.

— Значит, если бы твоя мечта осуществилась, убей ты меня, то ты бы согласилась? — спросил генерал.

— Без каких-либо сомнений. Каким угодно способом, лишь бы это осуществило её, — девушка вполоборота посмотрела на допрашиваемого одним глазом. —

— А Давиана?

— Тоже, — ещё более холодно ответила она. Но это была наглая ложь.

— Так почему же ты так презираешь меня за то, что я побоялся и поступил "не так"?

— Не тебе меня судить. Не тебе давать мне советы. Лучше разберись в своих поступках и определись, что ты сделаешь, если выберемся живыми отсюда. Давиан сказал: "Вытащи его отсюда. Но если будет сопротивляться, то убей. Без малейших сожалений. Это лучше, чем умирать под завалами или в тюрьме от лучевой болезни. В конце концов, неизвестно, получится ли всё у нас. И для себя я тоже пожелаю такую же судьбу". Эта цитата — намного больше того, что я должна была тебе сказать изначально. Подумай, почему я так поступила и, может, найдёшь ответ на собственные вопросы. И на то, почему ты именно так отреагировал на мои слова. Очень занятная сцена получилась.