Пешком по Москве - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Михаил Юрьевич Жебрак (Под горой ) #9

Под горой

Таганская площадь → Верхняя Радищевская улица → Гончарная улица → Рюмин переулок → Яузская улица → Серебрянический переулок → Солянка улица → Забелина улица → Большой Спасоглинищевский переулок → Славянская площадь

Наш город вырос на холмистом левом берегу реки Москвы. С XVI века начали говорить о семи московских холмах по аналогии с Римом. В XVII веке стало уже общим местом, описывая Москву, упомянуть, что красоте города способствует его расположение на семи холмах. Ярко выраженных высот при этом в городе не много, тем более, что он растет, выпуклости нивелируются… Поэтому разные историки насчитывают в историческом центре от семи до пятнадцати возвышенностей. Но число семь для культуры особое, у нас и семь Симеонов, и семь невест, и семь стариков. Например, в Москве собирались строить восемь высоток, но по разным причинам последнюю не построили. И появились «семь сестер» – семь высотных зданий, определивших силуэт Москвы второй половины XX века.

Этот маршрут мы начнем с Таганского холма, высотой равного Боровицкому, и будем спускаться в долину Яузы, а затем подниматься на склоны Ивановской горки. Первым будет наземный павильон станции метро «Таганская» (Таганская пл., 1). Он построен архитекторами Рыжковым и Медведевым в 1950 году. Снаружи это парадное здание в стиле советской послевоенной архитектуры: эффектный объем с мощными арками, прикрывающими застекленную стену главного входа. Выносные карнизы, балюстрада на крыше. Внутри кессонированные потолки и сложные своды с лепными розетками.

Таганская пл., 1

© Igor Marusichenko Shutterstock.com

© finallast Shutterstock.com

Два эскалатора опустят вас на 53 метра в один из самых красивых станционных залов Москвы. Желтые прожилки светлого мрамора перекликаются с золочеными деталями белой плитки. Синие майоликовые треугольники подчеркивают красоту свода, где покачиваются люстры классической формы с кобальтовыми стеклами. Украшения станции посвящены советской армии и победе в Великой Отечественной войне. Пилоны украшены майоликовыми панно с изображениями разных родов войск. Здесь есть моряки, летчики, танкисты, артиллеристы… Барельефы советских воинов словно намекают на секрет «Таганской».

Земляной Вал ул., 76/21

© O.E. Shutterstock.com

За стеной станции находятся еще четыре таких же зала, построенных метростроевцами, но уже без майоликовых скульптур, просто бетонные кольца. Такого же диаметра, как центральный зал станции «Таганская» (кольцевая) – 9,5 метров. В них размещался запасной командный пункт Штаба дальней авиации. В случае неожиданной ракетной атаки на нашу страну вы могли спокойно ждать поезда на перроне, а совсем рядом нажимали кнопку, нанося ответный удар. Станция глубокого заложения и соседний бункер рассчитаны на ядерный удар. Из секретного объекта были выходы в туннель метрополитена и в служебные помещения станции. Бункер рассекречен, говорят, начал протекать, и сегодня в нем не солдаты на боевом дежурстве, а музей. И вход в него снаружи, мы его еще увидим.

Театр на Таганке занимает здание бывшего кинотеатра «Вулкан» (Земляной Вал ул., 76/21.). Кинотеатр был построен в 1911 году архитектором Густавом Гельрихом. Бывшим входом кинотеатра не пользуются, но его заботливо сохранили. Его легко узнать: сегодня это самая маленькая часть театрального комплекса со стороны Садового кольца – гладкий белый фронтон над четырьмя пилонами. В 1930-е годы кинотеатр надстроили для филиала Малого театра. Рядом появился еще один фронтон повыше, украшенный лепным венком. В 1964 году Юрий Любимов создал здесь абсолютно новый театр с авангардным репертуаром. Основой труппы стал курс Любимова, накануне взорвавший театральную Москву дипломным спектаклем «Добрый человек из Сезуана». Дополнительно режиссер набрал молодых актеров из разных мест, как говорил Любимов: «Главное в театре – хорошая компания». Режиссер продолжал традиции Мейерхольда и Брехта, строил не театр переживания, а театр представления. Спектакли часто шли без занавеса и без декораций на фоне кирпичной стены.

© O.E. Shutterstock.com

Свежий театральный ветер испугал советских руководителей искусства. Таганку прижимали страшно. Не то что гастроли не разрешали – из Москвы выезжать запрещали, актеров не велели звать на радио и телевидение, спектакли закрывали, резали. В спектакле «Павшие и живые» из письма с фронта военкора поэта Всеволода Багрицкого матери: «Мама, очень хочется победить немцев и еще комитет искусств, чтобы никакой чиновник не мешал нам работать», естественно, убрали фразу про комитет искусств, оставив голый пафос… Но при этом в театре никогда не было ни одного свободного места. И вот в 1971 году первый секретарь Московского горкома Гришин пустил слезу на спектакле «А зори здесь тихие…»: «Надо же, мне говорили – антисоветский театр, а я плакал…» И сразу лично выдал квартиры, звания, решение о новом здании…

Стройка началась в 1972 году, а открылся новый театральный зал только в апреле 1980 года. Не было то денег, то стройматериалов. К старому театру, наползая на него сверху кирпичной волной, примкнул новый корпус, весь состоявший по моде 1970-х из углов. Для авангардного театра было построено авангардное здание. Думаю, архитекторы Юрий Гнедовский, Александр Анисимов, Борис Таранцев знали таганковские спектакли! Любимый режиссером кирпич – вместо декораций, игра света – вместо кулис… Ранят взгляд острые кирпичные углы. То ли бастион, то ли намек на главную достопримечательность былой Таганки – тюрьму… Архитектурное сообщество новое здание хвалило, но не все москвичи приняли такую брутальную архитектуру. Актер Театра на Таганке Владимир Высоцкий написал: «кирпичики на новых зданиях напоминают всем казенный дом».

В 1988 году во внутреннем дворике театра поставили памятник Высоцкому. Скульптор Геннадий Распопов изобразил его в роли Гамлета в знаменитом грубом шерстяном свитере из спектакля. Интересно, что Франко Дзеффирелли в 1990 году почти так же одевает своего Гамлета – Мела Гибсона.

Нижняя Радищевская ул., 2

В 1990 году Александру Солженицыну вернули советское гражданство и удостоили Государственной премии за «Архипелаг ГУ ЛАГ». История, география, мифология скрытой страны – архипелага ГУЛАГа – оказалась открыта всем, а не только читателям самиздата. Солженицын вернулся в Россию в 1994 году. Причем не через Шереметьево. Писатель прилетел во Владивосток, и затем два месяца ехал с востока на запад, осматривая города и встречаясь с людьми. В 1995 году в Москве на Таганке (Нижняя Радищевская ул., 2) была основана Библиотека-фонд русского зарубежья (с 2009 года – Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына). Это и библиотека, и исследовательский центр, и музей, где собраны архивы русских эмигрантов. Здание Дома русского зарубежья построил в 2003 году на месте старинной усадьбы архитектор Александр Асадов. В 2018 году архитектор Вячеслав Солонкин пристроил отдельное здание для музейной коллекции Дома (Нижняя Радищевская ул., 2, стр. 3). Здание возвращает нас к минимализму 1960-х. Это простой параллелепипед, расчерченный вертикальными ламелями.

Храм Святителя Николая на Болвановке (Верхняя Радищевская ул., 20) построен в 1712 году. Ученые не в силах разгадать этимологию названия местности: или на этом месте стояли идолы – болваны, или жили шляпники. Церковь – последняя работа знаменитого царского зодчего Осипа Старцева. Это традиционный для своего времени двухэтажный храм, со ступенчатыми апсидами: алтари не могут находиться друг над другом. Венчает его пятиглавие на пирамиде кокошников. Есть легенда, что храм построен без европейских элементов, появившихся в петровское время в русской архитектуре, из-за несогласия архитектора с петровскими реформами. Однако вряд ли зодчий, перестраивавший Теремной дворец и создававший для Петра резиденцию в Таганроге, был в эстетической оппозиции к власти. Но вот что точно известно: когда Петр в 1714 году запретил каменное строительство в стране, дабы сосредоточить все силы в Петербурге, Старцев ушел в монастырь.

Верхняя Радищевская ул., 20

Храм Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах (Гончарная ул., 29) встал в камне в середине XVII века, но был основательно перестроен в начале века XVIII. Здесь с названием все ясно – это был приходской храм гончаров. И ремесленники жаловали его не только деньгами. Прихожанином храма был ценинных дел мастер Степан Полубес, и он украсил здание многоцветными изразцами. Искусство поливных изразцов пришло в Москву из Речи Посполитой. Сам Степан Полубес был взят в плен в Мстиславле и перевезен в Москву. Его мастерская находилась в Гончарной слободе, но отсюда его надолго вызывали работать над украшениями Новоиерусалимского храма, Иосифо-Волоцкого монастыря. Из московских церквей, полностью покрытых изразцовыми узорами мастерской Полубеса, надо вспомнить храм Григория Неокесарийского на Полянке и храм Покрова Богородицы в Измайлово. На Успенской церкви изразцов меньше, но и они из мастерской Полубеса. Здесь надо обязательно войти во двор, чтобы увидеть барабан главы придела с керамическими фигурами четырех евангелистов.

Храм Покрова Богородицы в Измайлово

Гончарная ул., 29

Храм Григория Неокесарийского. Большая Полянка ул., 29а

© Aleksei Golovanov Shutterstock.com

Мы вышли на Гончарную улицу, где подряд стоят две «сталинки», как говорят москвичи. Ближе к Таганской площади – работа Николая Вишневского 1946 года (Гончарная ул., 38), чуть дальше по улице стоит дом Льва Руднева 1957 года (Гончарная ул., 26, корп. 1). Для меня эти дома демонстрируют наглядную разницу между хорошей и талантливой архитектурой. Первый дом хлопочет деталями, здесь балконы и лоджии, колонны и статуи – полный набор советского ампира. Второй дом работает объемами и массами. Ему не нужны украшения, чтобы приковать наш взор.

Гончарная ул., 38

Гончарная ул., 26, корп. 1

Лев Руднев возводил новое здание МГУ и высотку в Варшаве, он автор ключевых зданий военного ведомства. Что мастер такого масштаба делал на Гончарной улице? Строил жилой дом для генералов.

С Гончарной улицы надо не забыть свернуть в 5-й Котельнический переулок. Здесь притаился необычный объект. Кажется, что это простой московский дом в районе Таганки, каких тысячи, но на самом деле это вход в подземный бункер (5-й Котельнический пер., 11). И не просто вход, а оголовок 60-метровой шахты, способный выдержать ядерный взрыв! Окна двухэтажного дома – ложные. За кирпичной маскирующей кладкой шестиметровой толщины стены из особого бетона. Они окружают коридор-лабиринт, который своими изгибами и бронированными дверями должен погасить ударную волну и ослабить воздействие радиации. В шахте внутри здания лестница и лифт, которые ведут в бункер. У «Бункера-42» общей площадью 7000 квадратных метров есть своя электростанция, системы жизнеобеспечения, запасы питания и воды. В Семипалатинске испытывали подобные сооружения настоящим ядерным взрывом. Более высокого залегания – были уничтожены, а подобные конструкции на глубине 50–60 метров устояли.

5-й Котельнический пер., 11

Тоннели бункера собраны из железных тюбингов, таких же, какие используют при строительстве метро. Бункер и копали метростроевцы. Тюбинги при хорошей зачеканке швов практически водонепроницаемы. Планировали бункер как убежище для первых лиц государства, но в результате разместили в нем запасной командный пункт Штаба дальней авиации. Отсюда шли кабели во все военные округа. Бункер, построенный в 1950-е годы, давно не используется военными. Уже несколько лет в нем находится Музей холодной войны. С эффектным билетом в виде военного пропуска на спецобъект можно подробно изучить это огромное подземное бомбоубежище, посидеть за пультом связи, надеть противогаз и химзащиту, посмотреть в подземном кинотеатре советский пропагандистский фильм.

Склоны холма, сбегающие к Москве-реке, достаточно крутые, и здания здесь стоят уступами, что довольно непривычно для Москвы. Эта часть Таганского холма называется Швивой горкой. Происхождение названия непонятно, версии разнообразные, самые напрашивающиеся – от слова «вошь». Возможно здесь были огороды, и соответственно, насекомые-вредители. Здесь же на берегу останавливались бурлаки, тянувшие лодки вверх по реке, и сушили, прожаривали одежду. Или на холме находился дешевый вещевой рынок – вшивый рынок. А есть мнения, что название произошло от улицы портных-швецов, от дороги на Хиву, от сорной травы «ушь», и Ушивая горка позже превратилась в Швивую. Надо обязательно спуститься к храму Святителя Николая в Котельниках (1-й Котельнический пер., 8, стр. 1). Храм построен архитекторами Доменико Жилярди и Осипом Бове в 1824 году. Жилярди – один из утонченнейших мастеров ампира, а Бове – создатель послепожарной Москвы. К храму надо подойти для того, чтобы полюбоваться классическими объемами и великолепной лепниной на фронтонах.

1-й Котельнический пер., 8, стр. 1

© Natalja Nikolaeva Shutterstock.com

Кроме двух гигантов середины XX века, остальные здания на Гончарной улице – дворянские и купеческие особняки. Дома рубежа XIX–XX веков стоят по красной линии, усадьбы постарше выходят на улицу красивой оградой с воротами. Эффектный дом с изящным шестиколонным портиком был построен в 1823 году для купца Рахманова (Гончарная ул., 16, стр. 1). Но затем перешел к Петру Молошникову. И как раз вензель ПМ сохранился на фронтоне. Ну а сегодня старинный дом принадлежит коммерческой фирме, которая не так давно сделала полную реставрацию здания. Лепнина на послепожарных зданиях часто была типовой, отлитой по одним моделям, но рисунок лепного фриза усадьбы Рахмонова не имеет аналогов в Москве.

Гончарная ул., 16, стр. 1

Соседняя усадьба Тимофея Тутолмина входила в альбом Казакова как одно из примечательнейших зданий Москвы (Гончарная ул., 12). Построена усадьба была в начале XIX века, автор неизвестен. Первоначально здание венчал бельведер-ротонда. Крылья дворца так же круглились, охватывая круглый парадный двор, и завершались угловыми ротондами, украшенными колоннадами. Дворец был эффектно расположен на вершине холма, и с бельведера открывались виды на Кремль и город. Здание было богато украшено, москвичи говорили, что только на парадную лестницу Тутолмин потратил 150 000 рублей. За двести лет здание многократно перестраивалось. Так что сегодня сохранился только огромный парадный двор, подчеркивающий богатство первых владельцев, и центральный ризалит дома с портиком. Он выделен цветом, поэтому хорошо видно, насколько дом вырос и изменился.

Гончарная ул., 12

От бывшего дома Тутолмина по Рюмину переулку надо спуститься на Яузскую улицу. Здесь стоит усадьба Баташевых, сохранившаяся полностью. На склоне Таганского холма, обращенного к Яузе, в XVIII веке располагалось огромное владение Баташевых. Оно считалось самым большим в Москве – раскинулось на шесть переулков. Баташевы в то время из простых тульских оружейников стали поставщиками оружия Адмиралтейств-коллегии, владельцами полутора десятков заводов – «железными королями» России. Чугунные скульптуры Триумфальной арки, фонтан на Театральной площади, решетки кремлевских садов и квадрига Аполлона на фронтоне Большого театра – все это было сделано на заводах Баташевых. При Екатерине II оружейников пожаловали дворянством.

Проект дворца приписывают Родиону Казакову, но точно автор не известен. Возводил здание (Яузская ул., 11, стр. 1) крепостной зодчий Баташевых Михаил Кисельников. Вдоль улицы по краям огромного участка стоят флигели. Главный дом расположен в глубине, по традициям городской усадьбы того времени. Высоко вскинутый шестиколонный портик соответствует гигантским размерам всего комплекса. Надо обязательно обойти больницу, чтобы полюбоваться лоджией и лепниной северного фасада. Лепные украшение делал лучший скульптор того времени Иван Витали. А решетку дворца современники сравнивали по красоте с решеткой Летнего сада в Петербурге. Она отлита, естественно, на собственных Баташевских заводах. Пространство между изящно прорисованными белокаменными столбами с декоративными вазами заполняют звенья литой чугунной решетки. В центре ограды – ворота: целое архитектурное сооружение с пилонами, нишами и изысканными вставками в виде стилизованных раковин. По моему мнению, это самые красивые московские ворота. Несмотря на обилие декоративных элементов, ограда и ворота производят впечатление целостного произведения искусства. Венчают пилоны два чугунных льва, эти скульптуры стоят того, чтобы их рассмотреть подробно. Огромные черные звери с приплюснутыми головами и мирно сложенными передними лапами мало похожи на львов. Это скорее «китаврасы» и «фараонки» – фантастические животные, которых вырезали на наличниках и воротах на средней Волге.

В 1812 году здесь разместился штаб маршала Мюрата, и французы отстояли великолепный дворец от пожара, поднимавшегося от Яузы. В 1876 году город выкупил усадьбу под больницу для чернорабочих. «Чернорабочими» называли не только фабричных, а всех сельских жителей, работавших в Москве извозчиками, землекопами, продавцами, сюда относились и лакеи с трактирными половыми.

После революции 1917 года больницу революционно назвали «имени Всемедикосантруда», или, проще, «имени Медсантруд». Больница стало ведомственной для ГПУ. Здесь лечили чекистов и одновременно в подвалах расстреливали арестованных, а трупы закапывали во дворах. Исследователи считают, что почти тысяча человек похоронена на территории больницы. В бывшем Баташевском парке стоит знак в память жертв террора. Среди этой тысячи казненных 103 известны по именам. Это в основном молодые люди до 35 лет. Всех сословий и национальностей: дворяне, крестьяне, офицеры, преподаватели, рабочие, литераторы. Есть профессора, один летчик и четыре священника…

На небольшом бугре в начале Яузской улицы поставлен в 2014 году памятник Дмитрию Донскому. Это последняя работа московского скульптора Вячеслава Клыкова. Ее заканчивали уже после смерти мастера. И изготовление памятника затянулось на 10 лет. Почему для памятника выбран именно берег Яузы? Этой дорогой Дмитрий повел свою дружину в Коломну на соединение с остальными русскими отрядами. Еще в советское время Клыков предлагал поставить на дороге в Коломну в конце улицы Варварки декоративные ворота с барельефами, посвященными Куликовской битве. Идея увековечить поход воплотилась только в 2014 году. Начинавший в 1960-е как авангардист, Клыков прославился своими поздними патриотическими скульптурами, сделанными в реалистической манере. Дмитрий изображен в доспехах. Перед битвой, сделав необходимые распоряжения, князь поменялся одеждой с одним из бояр, а сам сражался в центре в рядах большого полка. В руке Дмитрия стяг. «Сказание о Мамаевом побоище» сообщает, что русские войска шли в битву под чёрмным, то есть багровым, флагом с изображением Спасителя.

Яузская ул., 11, стр. 1

Памятник Дмитрию Донскому. Скульптор Вячеслав Клыков

Перед рекой с двух сторон Яузской улицы стоят работы архитектора Дмитрия Чечулина – высотка на Котельнической набережной 1952 года и Библиотека иностранной литературы 1967 года (Николоямская ул., 1), «Иностранка», как говорят москвичи. Наглядно видно, что произошло с архитектурой после решения Хрущева бороться «с излишествами». Здание «Иностранки» сильно уступает другим проектам маститого зодчего. Оно построено в эпоху функциональной дешевой архитектуры. Но в библиотеке же главное – содержание. Книги хранятся внутри здания, а вот писатели встречают своих читателей уже в открытом внутреннем дворике.

В часы работы «Иностранки» двор открыт, и вы можете погулять между двумя дюжинами великих писателей разных стран. Это подарки библиотеке. Самого знаменитого английского писателя презентовали англичане, статуя традиционна, как и творчество Чарльза Диккенса. С бронзовой птицей за плечами стоит подаренный Бельгией Морис Метерлинк. Среди поэтов и писателей мне было удивительно найти Симона Боливара, борца за независимость испанских колоний в Америке. Но тут уж кто чем гордится! Одни нации превозносят интеллектуалов, другие славят военачальников. Поляки гордятся Каролем Войтылой, ставшим Иоанном Павлом II – единственным Римским Папой из славян, за 27 лет понтификата сделавшим необыкновенно много для победы над злом, оставшимся со времен Второй мировой войны.

Котельническая наб., 1/15

© O.E. Shutterstock.com

На месте четырех переулков Котельнической слободы, в ней жили мастера, изготавливавшие посуду, поставили высотное здание (Котельническая наб., 1/15). Автор – архитектор Чечулин. Здание возводило строительное управление НКВД, и эффектное место в устье Яузы выбрал лично Лаврентий Берия. Центральная башня стоит на слиянии Москвы и Яузы, левое крыло протянулось вдоль реки Москвы, в этом крыле были квартиры сотрудников министерства госбезопасности. Его и закончили первым в 1940 году. Кстати, в фильме «Шпион» старший майор госбезопасности живет как раз в этом доме. Его и арестовывают на знаменитой крыше высотки. Архитектор Чечулин богато украсил свое здание беседками, шпилями и барельефами. Причем, говорят, барельефы делали с зеков, которые строили высотку. Выбирали только рослых и не изможденных… Крыло вдоль Яузы завершили позже, в 1952 году, здесь давали квартиры ученым, артистам и писателям. Самым знаменитым! Как говорил Никита Богословский: «В нашем доме в одной квартире девять лауреатов спят в одной постели». Так композитор шутил про Ивана Пырьева с Мариной Ладыниной, на двоих у них действительно было девять государственных премий.

Бывший сотрудник КГБ рассказывал мне историю вселения в этот дом Фаины Раневской. Раневскую очень хотели завербовать, однако она всячески уклонялась от контактов с сотрудниками спецслужб. Но когда в очередной раз к ней в театр заглянул обаятельный молодой кагэбэшник, актриса неожиданно с ним разговорилась: «Удивляюсь, почему ко мне никто не обращается. Я готова все-все рассказать об этих… ну, о коллегах. Но вот только есть одна проблема. Я говорю во сне, и в моей коммуналке все будут знать о нашем сотрудничестве». Ретивый сотрудник тут же доложил начальнику, что Раневская на контакт пошла, и если улучшить ей жилищные условия, она начнет сотрудничать с органами. И Раневской дали «однушку» в высотке. Вселившись, актриса немедленно прошлась по соседям, потом, вооружившись пол-литрами, обошла дворников и сантехников… И они засыпали управдома жалобами, что новая жиличка по ночам докладывает начальству об обнаруженных шпионах. И от сумасшедшей актрисы органы отступились, а квартиру… оставили.

Квартира Фаины Раневской была напротив «Иностранки». Здесь же расположен кинотеатр «Иллюзион». В нем показывали классику прошлых лет. В доинтернетную и довидеомагнитофонную эпоху москвичи ходили сюда смотреть старое кино. А на углу дома раньше была булочная, с другой стороны, подальше от глаз, стояли мусорные баки. Поэтому Раневская объясняла так: «Я живу над хлебом и зрелищем, с видом на помойку». Приглашая же в новую квартиру, говорила:

– Если звонок не работает, стучите ногами.

– Почему ногами?

– Ну, не с пустыми же руками вы ко мне придете!

После выпускного спектакля «Шопениана» театральная публика взахлеб говорила о новой молодой балерине – Галине Улановой. Писатель Алексей Толстой, также побывавший на «Шопениане», недоуменно пожимал плечами: «Не понимаю, почему вы так волнуетесь? Она всего лишь обыкновенная богиня». Галине Улановой дали квартиру в высотке на Котельнической набережной, и она прожила в ней без малого 50 лет. 35 лет в трехкомнатной квартире на 9 этаже и последние 12 лет в четырехкомнатной на 6 этаже с видом на Кремль. В этой последней квартире устроен музей балерины. Уланова была скромна и немногословна. Не член партии, никогда не заседала в комиссиях и комитетах. Квартира и многочисленные награды не выбивались ею у чиновников, это знак признания таланта советским правительством. Удивительно, но московская квартира балерины заполнена питерской мебелью… Это обстановка, собранная ее родителями и перевезенная в Москву.

Просторный двор высотки занимает одноэтажное здание гаража. На крыше гаража – детская площадка. Машиномест здесь не много, хотя у жильцов этого дома автомобилей даже в советское время хватало. Когда умер архитектор Чечулин, строитель этого дома, освободилось место. В очереди стоял поэт Евгений Евтушенко. Но у него как раз вышло стихотворение «Тараканы в высотном доме». Управдом обиделся, и сколько не объяснял расстроенный Евтушенко, что это образ, он имел в виду всю Россию, а не конкретный дом… место в гараже отдали Александру Ширвиндту.

Слияние судоходных рек Яузы и Москвы всегда было плотно застроено. По берегам стояли пристани, лабазы, мельницы, выше по склонам холмов селились ремесленники. Но историческая застройка прошлых веков сохранилась только в Серебрянической слободе. Здесь остались двух-трехэтажные дома – бывшие жилые и производственные здания. В слободе когда-то жили мастера денежного Серебряного двора и ювелиры, делавшие серебряную посуду для царского двора, оклады для икон и украшения. У ювелиров была своя церковь – Троицы (Серебрянический пер., 1а, стр. 10). Существующее здание церкви было построено во второй половине XVIII века.

Визуально церковь и колокольня сливаются, но в действительности колокольня стоит отдельно. Эта красивая мощная башня возведена в 1768 году архитектором Карлом Бланком на деньги Афанасия Гончарова, прапрадеда Натальи Гончаровой. В XVIII веке Гончаровы имели дом в приходе Троицкой церкви и небольшой полотняный завод в глубине за жилыми строениями. В советское время в церкви и колокольне был склад, строения ветшали, а ремонт был произведен перед приездом президента США Дуайта Эйзенхауэра. Определили маршруты его поездок и начали приводить в божеский вид фасады. Не хотелось позориться перед иностранцами.

Серебрянический пер., 1а, стр. 10

Надо обязательно напротив Троицкого храма из Серебрянического переулка нырнуть в арку. Здесь во дворе снимали заключительные кадры фильма «Место встречи изменить нельзя» (Яузская ул., 5). Еще недавно здесь росли деревья, под которыми стоял грузовик милиционеров:

– Граждане бандиты! Внимание! Ваша банда полностью блокирована, оба выхода перекрыты, так что предлагаю вам сдаться!..

– Кто это там гавкает?

– С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов!

Сохранилась подвальная дверь откуда с поднятыми руками выходили бандиты. Но вот щель между зданиями, куда пытался уйти Левченко, исчезла – снесли одно строение.

– Ты убил человека.

– Я убил бандита.

– Он пришел со мной, чтобы сдать банду.

Зато если оглянуться, сквозь арку видна синяя Троицкая церковь, такой кадр есть в фильме.

Говорят, что Владимир Высоцкий и Владимир Конкин не очень ладили. Конкин вспоминал, что Высоцкий давил на съемках, ревновал, если у кого-то получалось лучше, мог взорваться. Влияло и то, что за съемочный день Высоцкий получал по 42 рубля, Конкин – 52 рубля. Он в то время был уже заслуженным артистом Украины – звание дали за роль Павла Корчагина. Дружили ли актеры в жизни – не знаю. Но в кино Высоцкий Конкина спас: эпизод с фотографией Вари на железной двери придумал именно Владимир Высоцкий.

Тессинский пер., 2–6

© Pavel L Photo and Video Shutterstock.com

Этот район раньше был промышленным. Или, как красиво говорят риелторы, «с богатым историческим прошлым». Прошлое здесь действительно богатое: недалеко знаменитая Хитровка – чрево Москвы. Сегодня заводы не работают и на их месте строят современные жилые и офисные здания. Один из ведущих современных архитекторов Сергей Скуратов возвел на углу Серебрянического и Тессинского переулков два жилых дома и, чтобы вписать их в исторический контекст, стилизовал под промышленные здания (Тессинский пер., 2–6). Большие окна разбросаны по зданию в неровном ритме, брутальный темный кирпич словно расплавился и вытекает из стены.

Кошельная слобода была полностью снесена в 1930-е годы, как и Котельническая слобода, и на ее месте разбили Устьинский сквер. В центре сквера стоит монумент в честь пограничников. По форме это увеличенный пограничный столб с барельефом двуглавого орла.

Название Кошельной слободы произошло не от «кошелька». На Яузе стояли водяные мельницы, которые мололи муку крупного, кошельного, помола. В самом начале Яузской улицы стоит дом Афанасия Гончарова, владельца полотняного завода под Калугой (Яузская ул., 1/15, стр. 1). Здание в классическом стиле возвел в начале XIX века архитектор Иван Еготов. На протяжении двух столетий здесь были магазины, чаеразвесочная фабрика, квартиры, почта… Дом отреставрировали в 2011 году, придав ему допожарный вид.

Яузская ул., 1/15, стр. 1

Мы с вами переходим на Солянку и попадаем в классический ансамбль, созданный Доменико Жилярди и его постоянным соавтором Афанасием Григорьевым. У нас на слуху крупные работы Жилярди: Университет, Слободской дворец, усадьбы Гагариных, Луниных, Усачевых, но интересно посмотреть и его рядовые постройки. На углу Солянки в 1812 году Жилярди и Григорьев возвели большой дом для купца Бокова (Солянка ул., 15). Место проходное, поэтому в доме сразу были задуманы торговые помещения на первом этаже. Дальше по улице стоит здание Института акушерства, построенное теми же архитекторами в 1828 году (Солянка ул., 12–14, стр. 1). Это часть огромного комплекса Воспитательного дома, который занимал все пространство от Москворецкой набережной до Солянки. И наконец, Опекунский совет (Солянка ул., 14, стр. 3), работа 1826 года. На террасе с пологой лестницей высится гладкая мощная стена, прорезанная арками, на ней восьмиколонный портик. За колоннами барельеф работы скульптора Ивана Витали. Здание завершено куполом с полукруглыми окнами. Причем, как всегда, Жилярди с таким отступом ставит купол, что издали он виден, а вблизи – нет. И над зданием возвышается только треугольный фронтон. Этот же прием использован в здании Университета. Главное здание по проекту Жилярди – Григорьева высилось мощным кубом и было соединено с флигелями сплошной каменной оградой со скульптурами работы Витали на пилонах. В 1847 году Михаил Быковский соединил флигели с главным зданием двухэтажными корпусами. От двух ворот остались одни, их сдвинули вверх по улице, так что фигурами милосердия и чадолюбия скульптора Витали еще можно полюбоваться. Правда, они покрыты десятками слоев краски и еще не дождались реставраторов.

Солянка ул., 15

Солянка ул., 14, стр. 3

© Ovchinnikova Irina Shutterstock.com

Опекунский совет был создан для управления Воспитательным домом – огромным благотворительным учреждением на 5000 сирот, основанным Екатериной Великой. Московский воспитательный дом со своими классами, мастерскими, больницей существовал за счет частной благотворительности, а также отчислений от лотерей и театральных спектаклей, продажи игральных карт… Но главным источником дохода Воспитательного дома были ссудно-залоговые операции. Опекунский совет соответственно был дворянским заемным земельным банком. Он имел право брать в залог дома, ценности, земли с находившимися на них крестьянами и крепостных крестьян отдельно. Например, господин Чичиков собирался заложить в Опекунском совете «мертвые души». Если продавать несуществующих крестьян, то покупатель захочет их оценить. А заложить можно по бумагам.

Пост главного архитектора Воспитательного дома в конце XVIII века перешел к династии Жилярди. Сначала на этом посту трудился Иван Жилярди, затем его талантливый сын Доменико (на русский манер Дементий) Жилярди. У нас на слуху имена генералов 1812 года: «О, как – мне кажется – могли вы / Рукою, полною перстней, / И кудри дев ласкать – и гривы / Своих коней». Воспетые в стихах Марины Цветаевой. В городе во время той войны было множество других героев: лечивших раненых, спасавших художественные ценности и тушивших страшный московский пожар. Уже через день после вступления французов город загорелся в нескольких местах. «Зарево пожара давало такое освещение, что можно было бы читать в глубине комнаты, не зажигая света», – будет рассказывать потом своим внукам французский дипломат Арман де Коленкур.

В московском, самом большом в мире, Воспитательном доме оказалась не эвакуированной большая часть воспитанников, в учреждении были переданные войсками русские раненые солдаты, но на своем посту остались надзиратели, учителя и директор заведения Иван Акинфиевич Тутолмин. Он был чуть ли не единственным крупным чиновником, не убежавшим из Москвы. «Все было жертвою огня, – писал в рапорте Тутолмин. – Мосты и суда на реке сгорели до самой воды. Воспитанники с вениками и шайками расставлены были по дворам, куда, как дождь, сыпались искры… Неоднократно загорались в доме рамы оконничные и косяки. Главный надзиратель с подчиненными гасил, раскидывая соседние заборы и строения». Тутолмин уберег не только своих подопечных – сотни жителей соседних горящих домов нашли спасение в Воспитательном доме. Подвиг Тутолмина оценил и Наполеон. Император Франции осмотрел Воспитательный дом и затем в приватной беседе просил Ивана Акинфиевича стать посредником в переговорах о заключении мира. Тутолмин написал письмо в Санкт-Петербург, ответа на это послание не было.

На углу Солянки и Забелина стоял соляной рыбный двор (он и дал название улице – Солянке). Вокруг огромного двора по квадрату шли лавки и амбары, где продавали соль, поташ, который добывали из золы, и соленую рыбу. Соляной двор разобрали только в 1910 году, и на его месте архитектор Владимир Шервуд построил огромный доходный дом для московского купеческого общества. Доходный дом назвали в честь старого сооружения – «Соляной двор» (Солянка ул., 1/2). Снаружи здания украшены классическими колоннами, летящими славами и вазами. Внутри несколько корпусов, окружающих три проходной и три глухих двора. «Соляной двор» – маленький город в неоклассическом стиле. Под комплексом расположена сложная система подвалов. Их считают остатками Соляного рыбного двора, но вряд ли старые фундаменты выдержали бы многоэтажный доходный дом. Скорее всего, подвалы устроены при строительстве доходного дома. Говорят, Ленин собирался разместиться здесь со своим аппаратом, Кремль-то был в результате ноябрьских боев поврежден. Но потом решил пожить в гостинице «Националь», пока Кремль восстанавливают. «Соляной двор» – место уникальное, и здесь постоянно снимают какое-нибудь историческое кино.

Солянка ул., 1/2

© Ovchinnikova Irina Shutterstock.com

От перекрестка мы поднимемся вверх на склон Ивановской горки по короткой, всего 200 метров, улице Забелина. Недавно ее сделали прогулочной: дорогу сузили до одной полосы, поставили лавочки и фонари. Напротив «Соляного двора» стоит старинная усадьба (Забелина ул., 3, стр. 2). Ее основа – палаты середины XVII века. Господский сад, флигели – все переделано, от усадьбы сохранился только дом в глубине двора. В этот двор также интересно зайти: реставраторы открыли на торце здания оригинальные старинные наличники XVII века. Дом несколько раз перестраивали, последний – в 1860-е годы. Тогда появился балкончик на мезонине. Сегодня особняк занимает Императорское православное палестинское общество, основанное еще в 1882 году. Общество помогало русским паломникам, вело научную работу, занималось просвещением – в Палестине было открыто около ста школ.

В 2012 году во дворе усадьбы был поставлен памятник основателю Палестинского общества Василию Хитрово. Автор бюста – один из самых востребованных современных скульпторов – Александр Рукавишников. Василий Хитрово жил в Санкт-Петербурге, но сердце его было на Святой земле. Он предпринял несколько экспедиций в Палестину, серьезно изучил регион и затем создал круг единомышленников – общество для укрепления связей между Россией и Палестиной. Девиз Общества был придуман Хитрово, это стих из пророка Исаии: «Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь».

В 2008 году был поставлен памятник Осипу Мандельштаму работы скульпторов Дмитрия Шаховского и Елены Мунц. Для установки выбрали скверик сбоку от дома, где поэт жил у своего брата в огромной коммуналке (Старосадский пер., 10, стр. 1). Соседнюю с Мандельштамами комнату занимал музыкант Александр Герцович Беккерман, у него был рояль, на котором сосед Шуберта наверчивал, как чистый бриллиант…

Улица Забелина упирается в один из старейших храмов Москвы – Владимира в Старых Садех (Старосадский пер., 11/1, стр. 2). На вершине холма в XV веке стоял летний загородный княжеский дворец в окружении садов. Рядом с княжеской конюшней на месте нынешнего Малого Трехсвятительского переулка построил свою загородную резиденцию и митрополит Фотий. В начале XVI века князь Василий III повелел возвести на своем дворе новую каменную церковь в честь святого Владимира. Храм поставил в 1516 году итальянский архитектор Алевиз Новый, автор Архангельского собора в Кремле. Храм существенно перестроили во второй половине XVII века уже русские мастера. Тогда появились сложной формы пилястры и тонкие барабаны с красивым орнаментом. Но итальянскую работу увидеть можно. Надо подняться по лесенке и пройти под высокое крыльцо западного входа. Перед вами окажется белокаменный резной входной портал абсолютно ренессансной работы.

Старосадский пер., 11/1, стр. 2

Малый Ивановский пер., 2а, стр. 2

© mgfoto Shutterstock.com

Ивановская горка называется так по Ивановскому монастырю. Монастырь был построен князем Василием III в честь рождения долгожданного сына Ивана (Малый Ивановский пер., 2а, стр. 2). Соответственно монастырь посвятили небесному покровителю наследника Иоанну Крестителю. От старинных зданий ничего не сохранилось, обитель полностью выгорела во время французского нашествия и даже была упразднена. Возродился Ивановский монастырь только во второй половине XIX века благодаря пожертвованию вдовы Елизаветы Макаровой-Зубачевой, она выделила деньги на новый комплекс зданий. Проект заказали архитектору, часто строившему церкви, – Михаилу Быковскому. Быковский эффектно решил сложную задачу – для постройки монастыря он получил небольшой участок земли с двух сторон подпертый жилыми зданиями и двумя сторонами выходящий на переулки, сбегающие с горы. На сжатом пространстве архитектор сумел поставить две башни-звонницы, напоминающие классическую крепость-монастырь. А главный храм Ивановского монастыря завершил единым куполом, очертаниями похожий на граненый купол собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции.

После революции в монастыре устроили концлагерь, затем разместили школу МВД. Собор переоборудовали под тир и хранилище Центрального государственного архива Московской области. Попасть на территорию монастыря можно было или не по своей воле, или в качестве сотрудника МВД.

Сегодня публика снова может осмотреть возрожденный Ивановский монастырь изнутри. Пройдите по его территории. Ивановский монастырь словно уголок Италии в Москве: Быковский за счет небольших внутренних двориков и арок связал воедино все здания обители. Монастырский комплекс был закончен в 1879 году. Михаил Быковский – один из лучших архитекторов своего поколения, и я настоятельно рекомендую вам зайти в Ивановский монастырь за хорошей архитектурой.

Вид Москвы с высот правого берега Яузы. Литография Л. Деруа

По улице Забелина мы спустимся к Большому Спасоглинищевскому переулку и подойдем к Московской хоральной синагоге (Большой Спасоглинищевский пер., 10). Традиционно евреи в Москве селились в Зарядье. Когда к концу XIX века евреев в Москве стало почти 30 000, Зарядье было похоже на южное местечко: стучали сапожники с пейсами, скорняки делали из дешевых польских бобров – седых камчатских, портные шили длиннополые сюртуки, работали кошерные мясные лавки. Синагогу решено было построить недалеко – от Зарядья пять минут пешком. Все тот же Лазарь Поляков приобрел участок за 80 000 рублей серебром. Проект заказали архитектору Семену Эйбушицу, и в 1891 году он выстроил представительное здание под куполом с колоннадой при входе. Для синагоги не предписано никаких определенных архитектурных форм. Это может быть роскошное или скромное строение, даже комната в доме. Нужно только, чтобы помещение синагоги имело окна. Молящиеся должны видеть небо!

Большой Спасоглинищевский пер., 10

Московские городские власти, несмотря на первоначальное дозволение, не разрешили открыть синагогу. Купол был разобран, с фронтона убрано изображение скрижалей, а в здании открыли училище. Синагогу заработала только после революции 1905 года, когда вышел царский манифест о свободе вероисповедания. Восстановлением интерьеров занимался архитектор Роман Клейн. Главный зал хоральной синагоги напоминает византийскую базилику. У главной стены находится большой шкаф – ковчег арон акодеш, покрытый бархатной завесой. Такой шкаф соответствует золотому ковчегу в Первом Храме Соломона, где хранились скрижали с десятью заповедями. Сегодня в арон акодеш находятся свитки Торы. Рядом постоянно горит источник света – «неугасимый светильник» в память о подсвечнике-меноре Иерусалимского храма. В том подсвечнике было семь масляных ламп. В иудаизме запрещено изображать людей и животных, поэтому интерьер украшают только геометрические и растительные орнаменты. В конхе нарисованы древо жизни и древо познания – деревья, растущие в Эдемском саду. Им придана форма ливанских кедров в напоминание об Иерусалимском храме, построенном из кедра. Сегодня в Москве пять синагог, хоральная – самая большая и старая из них. Хоральной синагога называется потому, что богослужение ведет группа канторов – небольшой хор.

Петроверигский пер., 4, стр. 1

Наш маршрут прошел по самым крутым московским улицам и переулкам, поэтому нельзя не осмотреть совсем свежий парк «Горка», разбитый напротив синагоги в 2017 году. Здесь есть фонтан, детская площадка, беседка, изящная чугунная литая лестница. Верхняя дорожка парка приведет вас во двор. Здесь открыли двор бывшей усадьбы Боткиных (Петроверигский пер., 4, стр. 1). В усадебном доме открыт новый музей военной формы, а во дворе устроена аллея правителей России. Музей и аллея созданы Российским военно-историческим обществом. Общество установило уже больше двух сотен памятников на территории России, расписывает портретами военачальников торцы зданий в Москве, а в Петроверигском переулке поставило бюстики правителей от Гостомысла до наших дней.

Закончить эту прогулку я хочу на Славянской площади. Названа она так по памятнику Кириллу и Мефодию, открытому в 1992 году в торце Ильинского сквера. Эта работа скульптора Вячеслава Клыкова стала первой в череде похожих памятников «учителей словенских», поставленных в разных городах России. Кирилл и Мефодий – создатели старославянской азбуки и церковнославянского языка, при этом в надписи на памятнике есть несколько орфографических ошибок.

На площади стоит храм Всех Святых на Кулишках (Славянская пл., 4–2/5, стр. 4). Считается, что первая церковь на этом месте была поставлена Дмитрием Донским в память воинов, погибших на Куликовом поле. Остатки дубовой постройки были обнаружены во время археологических раскопок. Нынешняя церковь была возведена в 1688 году. В начале XVIII века перед русским походом Карла XII стена Китай-города была окружена земляными бастионами. Никто не знал, куда направят шведы удар, и следовало укрепить все направления. Бастионы у Варварских ворот простояли больше ста лет и были срыты только 1823 году. Землю разбрасывали по окрестным улицам и дворам. Насколько подняли уровень Славянской площади, видно по храму Всех Святых, у него полностью засыпан первый этаж. Изначально церковь была двухэтажной, а сейчас над землей поднимается только второй этаж.

Славянская пл., 4–2/5, стр. 4

Наш маршрут прошел по склонам Таганского холма, Ивановской горки и закончился у подножия Боровицкого холма. Московские возвышенности выровнены, реки, которые когда-то текли в осыпающихся берегах, убраны в подземные трубы. Но есть еще вертикальные переулки, обзорные точки и крутые лестницы, которые подтвердят, что легенда о семи московских холмах появилась не на пустом месте.