Песочные часы (СИ)

Глава 12

Наташа позволила себе расслабиться на несколько дней. Она не выходила из дома, не отвечала на звонки и сообщения, не проверяла почту и полностью отдалась восстановлению сил. Игорь не объявился, не пытался помириться или просто поговорить, но иногда его существование всё-таки давало о себе знать неожиданно всплывавшими воспоминаниями, ведь они дружили с детства, такое быстро не забудется. Периодически надоедала мать. Она не одобряла их разрыва, хотя сама частенько злилась на парня за то, что он всё ещё не сделал предложения, и вываливала свои недовольства дочери — как будто та могла что-то изменить. Наташу раздражал любой разговор с мамой: о соседке-сплетнице, об огороде, о соленьях и новых рецептах, о чужих детях и детях их детей… Стоило затронуть иные темы, как мать терялась, отвечала без энтузиазма и часто громко зевала в трубку. Может, нарочно? Всё это словно откидывало девушку назад, в прошлое, и выздоровление стало казаться каторгой. Как только болезнь ослабила позиции, Наташа сразу вышла на работу.

В офисе готовились к корпоративу. На первом этаже поставили высокую пушистую ёлку, нарядили неброско, но со вкусом, и, когда вечером свет ламп становился тише, она сверкала чудными крохотными огоньками. Повсюду развесили электрические гирлянды, усыпанные искусственным снегом голубые и серебряные шары, на окна наклеили блестящие снежинки. Наташа не могла пропустить свой первый праздник в компании и тщательно скрывала не очень хорошее самочувствие. Она была приветлива, воодушевленно поглядывала по сторонам и трепетно ожидала встречи с руководителем. Он так и не ответил на её смс о возвращении, но горевать смысла не было — он точно обрадовался, просто не захотел показать своих чувств.

Влад подбежал, стоило девушке показаться в коридоре. Он искренне обнял её и под любопытными взглядами коллег проводил до общей комнаты.

— Ты что, караулил? — засмеялась Наташа.

— Можно и так сказать. Федор Александрович рвет и мечет… Ты не знаешь, что происходит? Заметила, как он осунулся?

— Я его ещё не видела… — встревожилась она и ускорила шаги.

— Хорошо, что ты приехала после обеда, утром было ещё хуже! Он отчитал Вику за тоскливый вид, Веру — за то, что попалась на его пути, меня… Да я даже не понял, за что меня! Вдруг он собирается всех уволить?

— Никто тебя не уволит, расслабься.

Девушка ощутила, как работа безжалостно врывается в её умиротворение и топчет весь душевный покой.

Кабинет руководителя был закрыт, впрочем, как всегда, но интуиция подсказывала: внутри ведется неприятный разговор. И не обманула. В тот же миг озлобленный мужской голос, чей обладатель уже стоял за обратной стороной двери, громко выкрикнул:

— Потому что я её люблю! И не тебе диктовать, что делать, а что нет!

Мгновением позже из кабинета вырвался взбешенный, взъерошенный Слава и промчался по коридору, не замечая Наташи. Все эти дни он безуспешно дозванивался до неё, барабанил в дверь, писал смс и в соцсети, но не получил никакого ответа. Она словно вычеркнула его из прекрасной жизни, в которую пустила на пару часов. Девушка торжествовала. А кому не будет приятно такое активное внимание?

Дверь оставалась открытой, и через некоторое время в проеме показался сам руководитель. Он хмуро посмотрел на свою помощницу и произнес тоном, не предвещавшим ничего хорошего:

— Зайди ко мне.

Ну ничего себе! Не успела прийти и уже нарвалась на неприятности! Пока девушка шла на голгофу, она перебирала все проколы, все возвраты во времени, все неосторожные слова, но так и не нашла ничего ужасного. Войдя в кабинет, она сиротливо оглядела его и остановилась перед столом.

— Сядь, — прогремел голос, и тело Наташи автоматически выполнило все нужные действия. — Ната, — Федор Александрович с трудом сдерживал ярость, это было очевидным, но почему-то внушило успокоение, — что у тебя со Славой?

— Ничего.

— Ната, подумай хорошенько. — Он поднялся и посмотрел на заснеженный парк.

— Ничего.

— Тогда какого х… он делал у тебя во время болезни?

Ревность? Наконец-то! Сердце запрыгало от радости, и ликующая улыбка едва не растянулась на хорошеньком личике.

— Это случайность. Он просто купил мне градусник и лекарства, — поспешила ответить она, а после вспомнила ту ночь и попыталась стереть её из памяти.

— Не ври мне! — взревел он, и девушка возмущенно вскочила на ноги.

— Какое вы имеете право разговаривать со мной в таком тоне о вещах, которые вас вообще не касаются!

Слова прозвучали резко, с обидой, и страх ещё не успел вытеснить эти чувства. Мужчина подошел к ней вплотную и впился бешеным взглядом. Ей стоило огромного труда не отвернуться, и она выдохнула, как только руководитель вернулся на прежнее место.

— У меня ничего нет с вашим сыном, — повторила Наташа мягко, но убедительно.

— Ната, прошу тебя, не приближайся к нему.

— Мне это не нужно, — она смутилась, будто ей только что признались в любви. — Он сам не даёт мне покоя.

— Хорошо, верю. — Федор Александрович казался таким уставшим и измученным, что девушка не смогла устоять.

— У вас что-то случилось? Я могу чем-то помочь?

— Мне нужен верный и преданный человек, Ната. Скажи, ты — это он?

— Ну конечно, — не задумываясь, ответила та. — Мы столько месяцев работаем вместе, и вы ещё сомневаетесь?

Он усмехнулся.

— Вы можете полностью на меня положиться. И даже больше…

Мужчина заинтересованно посмотрел на неё, но промолчал.

— Ната, если ты меня не предашь, ты родилась под счастливой звездой.

— Что это значит?

— Иди работай. Хотя какая работа? Можем мы себе позволить расслабиться?

Он подошёл к шкафу, вытащил золотистый коньяк и два стакана.

— На брудершафт?

Наташа изобразила легкий испуг, но согласилась. Руководитель уверенно разлил алкоголь и подошёл ближе, протянув стакан. Как только тонкие пальчики обхватили прохладное стекло, мужчина ловко переплел их руки и лукаво улыбнулся:

— Я ведь не такой старый, правда?

— Вы то, что надо, — заверила она его, и Федор потянулся к её лицу. Он осторожно поцеловал у самого краешка губ, и девушка сделала то же самое.

— Теперь ты мой боевой товарищ.

— И всегда.

Он расхохотался в своей обычной манере, убрал бутылку со стаканами обратно в шкаф и замахал руками, чтобы она вышла.

Корпоратив прошел прекрасно. Столы переполнялись свежими колбасами и сырами, копченостями и нарезкой свежих овощей, не забыли и про десерты: маленькие пирожные, ароматные пироги, большой торт с названием компании. И конечно достаточное количество вин, шампанского и соков, на любой вкус и вид. Руководство расщедрилось, и даже самые неразрешимые конфликты между отделами и сотрудниками были сглажены элементарным образом — чревоугодием. Все шутили и смеялись, играли в игры и просто разговаривали. Наташа сидела в уголке в мягком кресле, потягивала через трубочку сок и довольно наблюдала за происходящим. В поле зрения всё время попадал руководитель. С его лица не сходила улыбка, сотрудники разрывали его, и было видно, что каждый хочет завоевать маленькую часть внимания. Девушка подумала, почему при приеме на работу все предупреждали о скверном характере Федора? Да, бесспорно, он был отвратителен, но в то же время эта невероятной силы харизма так и тянула к нему людей. Как такое вообще может уживаться в одном человеке? Пока она размышляла на эту тему, простуда, которая только начала оставлять её в покое, сейчас медленно собиралась с силами, чтобы нанести коварный удар, и вскоре Наташа ощутила характерный озноб. Она дотронулась до лба и расстроено опустила голову, всего на миг, но этого хватило, чтобы вездесущий руководитель повернулся к ней.

— Ната, чего не празднуешь со всеми? Тебе нехорошо? — Федор Александрович, слегка поддатый, стал многословен.

— Не надо было приезжать. У меня снова набегает температура.

Мужчина бесцеремонно дотронулся до её лба.

— Езжай домой, завари чай и ложись в постель, — отдал он четкие указания.

— Вы не поможете мне? — вопрос прозвучал жалко, и как бы Наташа ни хотела, но на другую интонацию сейчас была не способна.

— Нат, я не могу, — он вздохнул, и впервые в жизни девушка увидела перед собой другого человека: не грозного босса и не едкого шутника. Что-то стояло за его словами, но он не собирался делиться секретами. — Возьми такси.

— Мне даже в магазин некому сходить, — с горечью улыбнулась та и быстро допила сок.

— Закажи доставку. Деньги есть? — спросил он, смотря сквозь неё.

— Есть.

— Хорошо. Напиши завтра, а хотя… Нет, не надо. Я сам наберу.

Он ушел, на миг затерялся в веселой кучке молодых коллег, а затем появился и будто навис над всеми любимой яркой звездой. Наташа подавила укол ревности, зависти и пожелала себе стать всеми этими людьми одновременно, чтобы иметь возможность всегда быть рядом с ним. Она грациозно встала, словно на неё смотрели миллионы глаз, и, ни с кем не попрощавшись, исчезла из офиса. Завтра наступал новый год. Совсем не так она намеревалась его провести.

Она вернулась домой, заказала еду и залезла под мягкое одеяло. Стало тоскливо и одиноко. Все огни, запахи и картины резко потускнели. Захотелось человеческого тепла, ласки, внимания, но позаботиться о ней могли разве что курьеры. Девушка вспомнила о матери. Их общение становилось всё более отстраненным, всё более редким, часто она не перезванивала и не брала трубку, и неожиданное осознание этого вдруг ударило в голову и сжало сердце. Наташа набрала номер.

— Мам, привет, — сказала она и чуть не разрыдалась.

— Привет, — голос матери звучал сухо и обиженно.

— Как ты?

— Всё хорошо. А ты?

— Да, тоже всё в порядке, — она сжала кулаки и не призналась в том, что у неё температура, что её знобит, что болит и кружится голова, что ей очень плохо и новый год она будет отмечать в обнимку с телефоном. — Что нового у вас там?

— Ничего, всё так же. Салат вот режу. Не хочу завтра ничего готовить.

— Мм, а какой салат? — попыталась оживить разговор дочь.

— Да какой-то там…

— А я решила ничего не делать. Не хочу потом сидеть и доедать всю неделю.

— Ясно.

— А кто с вами будет?

— Никого, только я и папа. Ну может тетя Рая заедет ненадолго.

Наташа хотела рассказать, что проведет новый год в шумной и веселой компании, но враньё застряло в горле, и она просто молчала в трубку.

— Ты что-то ещё хотела или всё? — холодно проговорила мама.

— В смысле?

— Ну мне салат резать так неудобно!

— А-а, хорошо. Я завтра тогда ещё позвоню.

— Пока.

Всё. Разговор был окончен. Девушка укуталась в одеяло и ещё острее ощутила нужду в человеческом присутствии. Ошеломительное открытие! Когда она успела стать такой размазнёй? Но как же хочется, чтобы кто-то был рядом, просто находился в одной комнате, в одной квартире! Почему-то даже в тишине и бездействии живой человек разгоняет бессмысленную пустоту, становится щитом от плохих мыслей и скрашивает всё вокруг… Наташа уснула и видела тоскливые длинные сны, подернутые серой безнадежностью, среди которой никак не могла отыскать нечто очень важное. Она ещё не знала, что Фёдор Александрович так и не перезвонит. Ни на следующий день, ни через, ни потом.