Планы на осень

Глава 11

Лежать с красивой девушкой в одной постели и желать ее придушить — по-моему, не самое лучшее начало утра. Впрочем, час назад ненависть была еще сильнее — до бешенства, до дрожи в пока еще слабо подчиняющихся руках.

На меня слабо действует разнообразная химия — наверное, это часть того самого «агрессивно-целебного» в крови, за которым охотятся браконьеры. В жизни от такой особенности больше минусов, чем плюсов — в школе рассек кожу на ноге, так пока зашивали под наркозом, прокусил губу от боли… С другой стороны, если бы не такой бонус — сколько я бы продержался после чашки со снотворным… Не говоря уж об уколе, вбитом в плечо лже-медсестрой Светой — «татушка», конечно, вещь, но будь на моем месте кто-то другой, насколько бы ее хватило?..

В общем, химия на меня действует слабо. Поэтому то зеленое дерьмо в стакане, обязанное вырубить все чувства, кроме тех, что транслировал бы через себя инкуб, тоже сработало с осечкой.

Ночь оставила после себя фантомные боли в теле, память о выкручиваемых суставах, ломаемых и вновь сращиваемых костях — суккуб и инкуб себя ни в чем не ограничивали, используя предоставленные оболочки с нездоровой фантазией. В разум носителей транслировался поток удовольствия. У меня он разбавлялся адской болью, превращая ночь в кошмарный сон, из которого невозможно выбраться.

Придушил бы стерву.

Возрастающими переливами зазвенел будильник в Танином телефоне — на тумбе с моей стороны. Так что сонная девушка, приподняв голову с простыни, перебралась через меня, отключила телефон, да и так осталась лежать на груди.

— Доброе утро, — улыбнулась она.

— Доброе, — положил я руку на ее затылок и повел ладонь ниже, остановив на шее.

Пересилив острое желание сомкнуть пальцы, погладил по спине.

— Было лучше, чем с твоей старухой? — Поцарапала она ноготками по коже груди.

— Было иначе. Могла бы предупредить. — Добавил я с укором.

— Странно, — подняла она голову и посмотрела изучающе. — А где мольбы повторить?

— Я человек опытный.

— Это хорошо, — вздохнула она. — Люблю сильных волей. И плохо! — Спохватилась Таня и спросила строго. — Чем ты там три года занимался, пока я смотрела на тебя влюбленными глазами? Бесчувственный мужлан, хоть бы раз подарок принес, а не взятку.

— Чаще всего я пытался выжить.

— Вот не попал бы на свою службу, все случилось бы гораздо раньше. — Поерзала она.

Злая полиция и любовь с первого взгляда, угу. Ладно, так валяться еще долго можно, пора дело делать.

— Таня, я тут придумал, как порадовать тебя с утра.

— Утром ничего не хочется, — пожаловалась она, отстраняясь. — Все такое серое, скучное. Еще деканат этот. Аж злиться начинаю…

Наркоманочка-суккуба ты наша…

— Я про дело. Придумал, как вам шефа отдать.

— О, тогда радуй, — заинтересовалась Таня.

— Сможешь организовать пустой бланк с печатью и подписью декана? Так, чтобы никакого текста.

— Допустим. Зачем?

— У Анны Викторовны есть жгучее желание избавиться от запечатанного в ней беса. Ты ж про него в курсе? Вот. Представь, что у нее на руках появляется письмо от факультета, что такой ритуал разработан, со списком необходимой для ритуала дорогостоящей алхимии. Она возьмет реагенты у начальства, ритуал их бездарно спалит. Шеф начнет выяснять в чем дело. Там-то и выяснится, что письмо поддельное, нет и не было никогда такого ритуала. Реагенты, взятые у государства, исчезли, шум поднят — уже просто так не замять.

— Ну… Пока что твой шеф — жертва мошенников.

— Вот поэтому нужен чистый лист с подписью и печатью. Я письмо от факультета у шефа дома распечатаю, на ее принтере. Черновик письма спрячу на диске ее компьютера. Получится, что Анна Викторовна сама ритуал придумала, сама письмо распечатала, сама реагенты украла — если не все, то их часть. У вас же найдется среди ее коллег упрямый следователь, который не поверит в версию с мошенничеством и сможет добиться обыска?

— Хм-м, — кошкой потянулась Татьяна, улыбнувшись. — А ведь сработает. Там и прижмем. Умница. Люблю умных мужчин.

— Тогда с тебя лист с подписью и флешка с бланком универа.

— План настолько хорош, что ты в нем вроде бы даже и не нужен, — протянула она задумчиво.

— У Анны Викторовны домовой. Никакого криминала, подарок от студента. Без шума в квартиру только я зайти смогу.

— Ты что, думаешь, я бы тебя кинула? — Возмутилась Таня. — Я переживала, что скажет Ковен. Вдруг им покажется мало твоего участия.

— Ты уж замолви словечко. — Выдохнул я, скрывая злость. — Если что, я бы не против водить тебя в театр и чаще.

— Ты такой лапушка, когда волнуешься. Не бойся, мне и самой хочется чаще видеться.

Перебравшись под бок, Таня подняла над нами телефон, настроенный на селфи, и отщелкала несколько кадров.

— Правда, мы отлично смотримся?

После чего убрала телефон с компроматом к себе на тумбу.

— Угу. Тань, ты в душ сейчас, или я первый?

— Иди, я еще поваляюсь, подумаю. Надо же, домовой…

В спальню я вошел уже полностью одетый, с накинутой на плечи курткой. Еще влажные волосы не сильно волновали — убраться из квартиры хотелось сильнее.

— Закроешь дверь?

— Ты куда? — Удивленно посмотрела Таня, до того обнаженной листавшая что-то в своем сотовом.

— Это вам в деканате можно опаздывать, — улыбнулся я. — Мне к первой паре.

— Я бы тебе такси вызвала.

— Мелочи. Расслабься и отдыхай.

— Тогда просто захлопни дверь. За флешкой зайдешь в пятнадцать.

— Договорились. Пока, — кивнув, пошел я на выход.

— Ми-иша, — соблазнительно протянула Татьяна. — А ты хотел бы в мою ячейку Ковена?

Меня аж перекосило, хорошо спиной стоял. С ее-то контрактами? Увольте от этого свингер-клуба, мне еще дороги мои задние ворота.

— Было бы здорово, — заставил я обернуться на нее с мечтательной улыбкой, а потом представил, как все-таки сворачиваю ей шею, и улыбка наверняка получилась действительно искренней. — Было бы просто замечательно.

Осенью легко потеряться во времени — утром вечный сумрак под низкими облаками. Вечером из-за городской подсветки нет ночи и нет звезд. А этим утром был еще и туман — ночью потеплело, и белесое марево испаряющейся влаги окутывало квартал.

Я выходил из дома в семь двадцать, влился в людской поток, зная точно, что он рано или поздно приведет или к остановке, или в метро.

Когда подошел к университету, было уже восемь сорок. Каждый раз ощущение, будто кто-то крадет часы и минуты — хоть вслух отсчитывай каждую секунду, чтобы не обокрали. Отвлечешься, задумаешься — и все, нет получаса. Научиться бы прыгать из одной нужной точки к другой… С досадой цокнув, отмел лишнюю мысль.

А ведь выходило, что Поверенный все-таки существует — не соврал ведь и устроил-таки невеселую и очень короткую жизнь любителям топоров и платной медицины. Красиво выступил, с размахом — вот бы еще додумался грозно окликнуть выживших и ткнуть в мое фото: «вот этого — не трогать!». Забыл, наверное — большой человек, что ему такие мелочи…

Надо бы меры предпринимать, в самом деле — если не браконьеры убьют, так охотники на беса могут подсуетиться. Или еще какая шпана — с подозрением отметил я отчего-то довольно лыбящегося Петра, смотревшего в мою сторону от стены возле входа в университет. Рядом с ним двое сокурсников — если напрягусь, даже имена вспомню, но почти не общаемся. А то убьют, и даже не узнаешь, по какому поводу финка под ребром. Вдруг какой ковеновский ревнивец из-за Таньки порежет — тогда помирать совсем стыдно.

— Еще один день вещи посторожите, пожалуйста, — виновато улыбнулся я, отдав гардеробщице очередную шоколадку. — Квартира пока под вопросом. То ли останусь там, то ли нет. — Вздохнул я со всей искренностью.

Я, конечно, подстраховался и купил в магазине, где шоколадку брал, тот же самый шампунь, что и у шефа в ванной. После первой пары наскоро помою волосы для запаха — может, прокатит, и Аня не учует ничего лишнего. Только следователя обманывать — такое себе… Но не обманывать просто невежливо, мне ж на ее чувства не наплевать.

Девять часов; скамейки потоковой аудитории, исцарапанная библейским сюжетом парта — дерево и змей на ней, словно бы смотрящий из парты вверх. Бодрый лектор лет сорока, листающий слайды на проекторе под собственные комментарии хорошо поставленным голосом. У нас, насколько помню, только «зачет» без оценки по его предмету, поэтому людей мало — только те, кому интересно: человек двенадцать из трех групп. Хотя направление интересное — и почти не скрытое наименованием в расписании. «Этика» — этика и есть, только в общении с обитателями Бездны. Негласные правила поведения, нащупанные сторонами за сотни лет взаимосуществования. Разумеется, можно просто придавить подошвой шею и объяснить, что тебе нужно — так поступают обе стороны, если могут. Так, в конце концов, быстрее.

Но если есть сомнения, кто и кому что будет диктовать, то проще договориться. И вот тогда человек склонен наделить тварей привычными ему повадками, равно как и Бездна видит в равном собственное отражение. А это не совсем правильно. Поэтому существуют строгие ритуалы, поведение сторон в которых можно предсказать с гарантией — просто придерживайтесь, и все пройдет хорошо. И есть Этика, которая в теории может помочь чуть расширить рамки ритуалов и остаться после этого живым. Но кому этот риск нужен, тем более без оценки в зачетку?.. А ведь темы-то попадаются очень даже интересные.

— Наложение карт разных лет, составленных по хроникам нашего времени, показывает нам смещение отклика на вызов. Если сравнить с данными археологии ранних периодов, мы с вами можем наблюдать, что жертвенные ритуалы племен и общин сменяются примерно с той же динамикой. Разумеется, это может быть просто миграцией племен, вызванные истощением угодий или агрессией соседей. Однако общая динамика, — пощелкал лектор слайдами, показывая, как двигаются культурно-языковые линии. — Показывает, что движение Бездны относительно нашего мира происходит непрерывно.

— А в какую сторону? — Спросили с первых рядов.

— В какую сторону смещение? Вам показывали актуальную модель Бездны? — Повернулся лектор от экрана к аудитории.

— Нам рисовали какой-то одуванчик, в центре которого Бездна, а на каждом перышке Земля.

— Не Бездна, а домен, — поправил мужчина. — Бездна, в представлении наших романтиков из отдела моделирования, это ромашковое поле, залитое весенним ручьем. Поток быстр, но относительно стабилен — перышки уже давно прижаты потоком в одну сторону. Часть унесло водой или сожжено с нашей стороны. Через остальные — обитатели доменов слушают доступные им участки планеты. Представьте, что Земля на кончиках этих вот перышек тоже слегка вращается потоком, поэтому и происходит смещение территории, на которой активен тот или иной высший. Данная красивая картина обычно успокаивает. Вот — вы уже улыбаетесь, — отзеркалил лектор добродушную улыбку, отвернулся к экрану и переключился на новый слайд. — Эта модель, конечно, лжива. Но, когда в привычном вам месте старые имена перестанут работать, а Тишина начнет шептать на чужом языке, вы умрете, вспоминая весну и цветы.

Хороший дядька — из приходящих специалистов. Вот бы кого про другие университеты спросить. Так-то уже ясно, что они есть, но меня интересует отдельный ли у них Ковен — с нашим-то в самом скором времени у меня ожидается некоторое взаимонепонимание…

После лекции часть студентов подошла к лектору с вопросами — вроде тех, может ли быть смещение прямо внутри страны, разрывом или еще как. Вопрос-то серьезный, но лепет про то, что перышки с одного цветочка могли отлететь и зацепиться за другой бутон… Тьфу, блин. Я себе давно уяснил, что если от Бездны можно предположить гадость, то она точно возможна. И если куда и движется широким фронтом, то определенно к моим личным неприятностям.

Внутренне махнув рукой — все равно до конца перемены лектора одного не поймать — отправился в столовую. Вчера толком не ел, утром перехватил бутылку кефира и магазинную булку, что вроде и неплохо, а вроде и голодом живот сводит.

— Хреново выглядишь, — стоило поднос поставить, бухнулся рядом со мной Леха.

— Хочешь так же? — Перехватив поудобнее стакан с компотом, демонстративно взвесил в руке и покосился на товарища.

— Тихо-тихо, я пришел с миром! — деловито придвинулся он на стуле поближе к столу.

Спортивный костюм на плечах, кроссовки, аж два пакета — сменная одежда что ли? А когда у нас физ-ра? Вроде, вчера была — я ее успешно прогулял.

Еды у Лехи с собой не было, разговаривать пришел.

— Вежливые люди говорят: здравствуйте, добрый день, — закинул я полстакана отдельно купленной сметаны в борщ и принялся размешивать.

— Здравствуйте, добрый день. — Ухмыльнулся Леха.

— Вот. Потом спрашивают, как живете, после того как я вас на улицу прогнал в ночь и холод. — Меланхолично подсказывал я.

— Я-то спрошу, — задумался он. — Только и ты меня спроси, как мне живется, после того как ты свалил и дверью хлопнул. Что про друга моего сказали, что я ответил. — И вроде спокойно говорит, а видно, что ему изрядно не по себе.

— Что там? Или-или: Либо она, либо твои венерически-позитивные друзья? — Намазал я перец на хлеб. — Кстати, она там уже всем растрезвонила?

— Хотела. Полезла в учетку, ты ж с сайта выйти забыл. А там — здоров.

— Ну и славненько.

— Что славненько⁈ — Чуть не взорвался он, однако удержался и, наоборот, перешел на злой шепот. — У меня вторую ночь ведьмин шабаш до утра. Моя сидит на кухне с подругами и думает, как тебя проклясть поудачнее.

Да е-мое!!!

Я отложил ложку, положил ладони на стол, закрыл глаза и пару раз глубоко вздохнул.

— Нет, ничего у нее не выйдет. — Категорично качнул я головой и принялся за борщ.

Не с такой очередью желающих — я сдохну раньше.

— Да знаю, что не выйдет. Она ж уже пробовала, и другие говорят — бесполезно. Они все равно сидят, нудят, а я уснуть не могу — стены тонкие.

— Ты сейчас серьезно?

— Почти, — нахмурился он. — Сплю я нормально. Но тебе бы с Юлькой помириться.

— Раз спишь нормально, то какие проблемы?

— Да никаких. Просто сильная она ведьма, — отвел он взгляд. — Ко мне домой что-то никто из пацанов прийти не может. То забудут, чего шли, то подъезд не найдут, то вляпаются во что. Ты один и шастал. Ну, еще подруги Юлькины. Тебя не будет — я ж рехнусь, — посмотрев по сторонам, искренне признался он.

— А я тебе сразу говорил — моргни, и я тебя вытащу.

— Моргнул. А теперь помирись с Юлей.

— Тебе эта ситуация не напрягает, не? — Доев борщ, покосился я на часы над выходом. — Может, разойтись вам бортами?

— Я ж ее люблю. — С силой протер он ладонями щеки. — Реально люблю. Никаких приворотов, я проверялся.

— А она тебя? — Скептически уточнил.

— Вроде, тоже, — пожал он плечами.

— Ладно. Вдруг действительно проклянут, — недовольно покачал я головой. — Какой бюджет на примирение?

— Да ты не напрягайся, я все взял, — подскочил Леха и поставил на свой стул тот самый объемистый пакет. — Смотри, вино ее любимое и коробка конфет. Четкий набор, я с ним три раза из такого выруливал…

— А я, значит, догадался взять то же самое, — хмыкнул, глядя на содержимое. — Сколько это все стоило?

— Вообще не парься!

— Сколько?

— Косарь дай — будет нормально.

— Алексей, вы не понимаете, — вкрадчиво произнес я. — Желая помириться с вашей суженой, я спросил вас, как же это сделать лучше. Вы, по моей просьбе, приобрели все необходимое, а я отдал вам деньги.

— Тогда шесть двести. — Провел он рукой по лысине.

— Вот, — отсчитал я деньги. — И учти — все так и было.

— Да уж не дурак.

Ой ли, ой ли…

— После второй пары пойду мириться, — подхватил я пакет. — Сейчас не успею. Учти, если она подарок не примет, деньги вернешь.

— Да без вопросов, — тоскливо прокомментировал он. — Но мне кажется, она будет не против, — сбивчиво произнес он мне в спину.

— Это почему?

— Слишком громко говорила, как тебя будет корчить. Наверняка хотела, чтобы я услышал и пошел к тебе.

— Или шизанутая на всю голову.

— Ты это…

— Да мы ж с тобой просто версии строим. Не переживай, я все налажу. — Подошли мы к нужному кабинету.

— Спасибо, — выдохнул Леха.

А там — только ждать, пока завершится «Черчение», отличие которого от обычного было разве что в учете разных покрытий пола. Фигура-то якорь, а если на паркете рисовать или ламинате, гнутом от влаги — то приходится усложнять ритуальную конструкцию. А дальше — зажег ритуальную свечу, отмерил по ней время; нет контакта — значит, дорисовывай дополнительные узловые точки…

— Юля, я был неправ. Прости меня, пожалуйста. — Вручение пакета произошло после завершения пары.

Вежливо попросил отойти в сторону от остальных, и Юля согласилась переместиться к крайней парте у окна. Вроде, пронесло — показалось даже поначалу.

— Виноват в чем? — Сложив руки на груди, сощурила глаза ведьма.

Ага. Понятно. Ну, шесть двести сэкономил… Хотя, нет — поднялась злость в груди, но внешне я улыбался, как Леха с ящиком выигранного пива.

— Да за все прости, — кротко вздохнул я. — Не вспоминай меня там, я сам буду тебя вспоминать.

— Где — там?

— А куда тебя определят.

— Ты меня в сторону отвел, чтобы покривляться по-дебильному?

— Знаешь Татьяну? Секретаря из деканата?

— Ну.

— Она Алексеем у меня очень плотно интересовалась. Спрашивала, есть ли у него подруга. А как рассказал, что девушка есть, расспрашивала — ладите ли вы. Я и рассказал, как есть.

— Что рассказал? — Спросила Юля и плотно сжала губы.

— Только правду. — Пожал я плечами. — Ты же знаешь ранг секретаря в Ковене, ей врать опасно. Говорю — не в курсе, как живут каждый день, но на меня вот Юля наорала. При Алексее выгнала из дома, а я ведь его друг.

— С-с…

— Так представляешь? — Не дал я вставить слово. — Татьяна при мне Алексею позвонила детали скандала узнать.

— Откуда у нее его номер?

— Отчего бы ей не узнать номер понравившегося парня?

— Ты мне сейчас врешь, да?

— Сама узнай у Лехи, звонил ли ему кто. А соврет — так это вчера посреди лекции было. Сама могла видеть.

— Он сказал, из деканата. — Загрузилась Юля тяжелыми мыслями.

— Говорят, Татьяна не любит ломать психику своих новых игрушек.

Девушка встрепенулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Это всего лишь слухи. Хочешь подробностей — узнавай сама. Но учти, у Татьяны свое звено в Ковене. Прибьет — не заметит.

— Так ты ж меня в последний путь провожаешь? — Покосилась Юля на пакет. — Чего предупредить решил?

— Я мириться пришел, — скрежетнул я зубами. — В сложный момент, когда из моего друга могут сделать пускающего слюни идиота для постельных забав. А ты ничего не видишь и только гавкаешься с ним! — Рыкнул я тихонько.

— Ладно. — Помялась та с ноги на ногу. — Давай пакет.

— Значит, прощаешь меня?

— Прощаю.

— Вот то-то же, — проворчал я. — Не рассчитываю на твою благодарность, но будет здорово, если ты не станешь ссылаться на меня в расспросах про Татьяну.

— Вот уж тварью неблагодарной считать меня не надо. — Вздернула она носик, а потом-таки заглянула в пакет. — О, мое любимое вино. Хм, и конфеты…

— Я отдал ему деньги.

— Да уж попробовал бы не отдать… — С обеспокоенным видом удалилась Юля.

Хорошей вам битвы, земноводные.