Подарок

Глава 18

Осмотрев мужа внутренним зрением, Ольга пришла в недоумение. Все чакры сильно светились, но вихревые воронки средних чакр вращались с едва заметной скоростью, а вдоль всего позвоночного столба, особенно в его верхней части, были видны какие–то темные сгустки на фоне общего слабого свечения тела. Попытка потянуть кундалини из муладхары провалилась сразу. Муладхара послушно отозвалась, усилив свое свечение, но когда из нее поползла тонкая красная нить, ее остановил первый же темный сгусток. Сделав еще две попытки и ничего не добившись, Ольга прервала сеанс.

— Можешь отмереть, — сказала она Игорю. — Пока ничего не получилось. Ты у меня какой–то дефектный, и с природой этого дефекта надо разбираться. Мне нужно подумать и почитать книги.

— Тогда я тоже почитаю, — отозвался он, — пока ты будешь думать.

До ужина Ольге ничего дельного в голову не пришло, просмотр книг тоже ничего не дал, и только незадолго до сна ее осенило.

— Кажется, я поняла, что с тобой не так. Я раньше думала, что мое лечение абсолютно, но это не так. Между физическим состоянием тела и его тонкими структурами существует прямая связь. Любая болезнь или сильный стресс вызывают изменения в ауре и в циркуляции энергии по организму. И, наоборот, воздействуя на тонкие структуры, я могу вылечивать физические повреждения.

— И что? — спросил муж. — Это и так было понятно.

— Новое в том, что после моего лечения болезнь не вернется только в том случае, если ее причиной было физическое воздействие, например, переохлаждение или травма. Понятно, что для этого ты больше не должен бегать в мороз нагишом или стучаться головой о камень. Но если заболевание вызвано стрессом, моего лечения будет мало. Больного–то я вылечу, но если не убрать последствия самого стресса, то рано или поздно болезнь обязательно вернется. В твоем случае стресс длился полгода, за что можешь сказать большое спасибо своей бывшей жене. У тебя вдоль всего позвоночного столба в основном канале нарушена циркуляции энергии.

— Но я себя прекрасно чувствую, да и помолодел, как и обещали, лет на десять. В чем же их вред?

— Ты себя прекрасно чувствуешь только потому, что я все время рядом, — возразила Ольга. — Каждый раз, когда мы с тобою близки, я накачиваю энергией каждую клетку твоего тела, причем делаю это не через систему чакр, а напрямую. А теперь представь, что мы с тобой надолго расстались. Заимствованная энергия скоро закончится, а сам ты не можешь ее нормально забирать из внешней среды. Через какое–то время дефицит энергии приведет к упадку сил и болезням.

— Хочешь сказать, что если бы мне тебя не подбросили, я бы заболел?

— Естественно. Думаешь, врачи шутят, когда говорят, что все болезни от нервов? Как бы не так! Так что, если будешь психовать, от инфаркта я тебя уберегу только до тех пор, пока буду рядом.

— И ты не можешь снять последствия нервотрепки?

— На тонком плане не могу. Наверное, это может сделать только сам человек. Наиболее подходящим для этого средством я считаю трансцендентальную медитацию.

— А что это за зверь? Название я где–то слышал, но оно у меня ни с чем не ассоциируется.

— Понятное дело. Ты же увлекался только хатха–йогой, да и то очень недолго, а до высших разделов йоги так и не добрался. Эта медитация придумана как раз для таких, как ты. Нужно сесть в удобной позе на стул и расслабиться. При этом глаза должны быть закрыты, а спина — прямой. Как и при любой медитации, должно быть как можно меньше раздражающих факторов. Ты не должен быть голодным или, наоборот, слишком сытым, одежда должна быть свободной, а температура в помещении — комфортной. Шума тоже не должно быть. Медитация проводится дважды в день: утром и вечером. Ее суть заключается в том, чтобы очистить сознание от любых мыслей и образов и привести его в состояние полного покоя. Чтобы это легче сделать, используются различные мантры. Ты начинаешь про себя мысленно произносить мантру, концентрируя на ней все свое внимание. Когда других мыслей уже не будет, нужно ослабить концентрацию и «отпустить» мантру. Время каждой медитации примерно двадцать минут, так что для тебя это будет совсем не трудно: немного меньше поваляешься с книгами.

— И что это дает? — скептически спросил Игорь.

— Очень многое. При регулярных занятиях ты быстро научишься полностью расслабляться и очищать сознание. При этом постепенно последствия всех стрессов будут уходить одно за другим. Это часто сопровождается непроизвольными судорожными движениями. Считается, что так можно очиститься от всех стрессов вплоть до родового, и оздоровить организм. Кроме того, человек становится очень спокойным, улучшается память и уменьшается потребность во сне.

— А мантры?

— Обычно мантру ученику дает учитель. Как он определяет, кому какая подходит, я в книгах не нашла, может, от балды. Все остальные, у кого нет своего учителя, берут мантру о-ммм или ау–ммм, кому что нравится.

— И ты всерьез предлагаешь мне этим заниматься?

— Ты меня любишь? Значит, должен верить тому, что я говорю. Если мы на время расстанемся, то тебе станет плохо, и не только морально, но и физически. Ты хочешь, чтобы я из–за тебя переживала? Этим видом медитации во всем мире занимаются миллионы людей, ее результаты изучали серьезные научные центры. Не упрямься, есть вещи, которые никто за тебя не сделает.

— Солнышко мое ненаглядное! Ну что ты волнуешься, я для тебя вообще все, что хочешь, сделаю! А лежа можно медитировать?

— Ты это не для меня, а для себя должен делать! А заниматься лежа медитацией можно только в том случае, если у тебя бессонница. Обязательно впадешь в медитативный сон, который перейдет в обычный. В результате просто продрыхнешь без всякой пользы. А если ты у нас ради меня на все готовый, то садись прямо в кровати спиной к ковру и медитируй. Когда подойдет время, я тебя толкну.

Через двадцать минут она растолкала заснувшего мужа.

— Вот лентяй! Ты и сидя умудрился заснуть! На будущее запомни, что вечернюю медитацию нужно делать раньше, а не перед самым сном.

— Здравствуйте, Виталий! — поздоровалась Ольга с Рыбиным, садясь в машину. — У меня большое желание сегодня разделаться с вашим списком. Как вы на это смотрите?

— Всем привет, — сказал Игорь, заглянув в салон. — Оля, двигайся.

— Я на это смотрю положительно, — ответил Рыбин. — Мне вчера шеф по этому поводу звонил, так что я успел договориться со всеми клиентами.

— И кто клиенты?

— У вас, дорогая Ольга, сегодня детский день. Все три клиента в возрасте не старше двенадцати лет. Первым делом поедем к сыну одного из директоров Центрального банка. Клиентом будет его внучка, которой недавно исполнилось два годика. Врачи не находят причин для отставания в развитии, но она до сих пор не умеет ходить, да и выговаривает только несколько слов. Малышка очень болезненная: не одна болезнь к ней прицепится, так другая. Мать нигде не работает, а то бы не вылезала из больничных. Кому они ее только не показывали, и все без толку. Нас должна встретить мать, которую зовут Надежда Николаевна. Это у нее второй ребенок, первый умер вскоре после рождения. Они в отчаянии, так что, в отличие от некоторых других, которых пришлось долго уламывать, сразу же согласились с предложением Рогожина.

В этой квартире Ольгу действительно сразу встретили с распростертыми объятиями, что было непривычно, но приятно.

— Заходите, пожалуйста! — мать девочки сама открыла им дверь, как только услышала, что прибыл целитель. — Мы о вас, Ольга Александровна, много наслышаны! Эти люди с вами?

— Да, Надежда Николаевна. Это мой муж, а это администратор. Где им можно посидеть, пока я буду работать с ребенком? И зовите меня просто Ольгой. Какая я вам Александровна?

— Тогда и вы меня просто по имени, — улыбнулась хозяйка. — Мужчин мы посадим в гостиной, а с вами пойдем в детскую.

— И как же нас зовут? — спросила Ольга малышку, которая посмотрела на нее из манежа с какой–то недетской грустью во взгляде.

— Оленькой нас зовут, — с любовью в голосе сказала Надежда. — Ваша тезка. Вы уж постарайтесь что–нибудь сделать, на нее просто все напасти сыпятся, а я уже просто не знаю, к кому обращаться за помощью. Поверите, перед ребенком стыдно: мать, а ничем не могу помочь! Если с ней что–нибудь случиться, я не решусь рожать в третий раз.

Ольга взяла стул, приставила его к манежу и села. Взгляд на девочку внутренним зрением привел в замешательство: аура ребенка представляла собой рваное серое образование с отдельными более темными включениями. Ольга даже для проверки оглянулась на Надежду, но аура матери была раскрашена чистыми яркими цветами. Девушка поднялась со стула и зашла с другой стороны манежа, чтобы осмотреть девочке спину. Чакры были почти не видны, а центральный канал, казалась, был набит черной икрой.

«Еще бы ей не болеть! — подумала девушка. — Удивительно, как она вообще еще живет!»

— У вашей дочери разрушен энергетический каркас, — сказала она матери. — Энергетика почти на нуле, я такого вообще пока не встречала. Попробую ее для начала немного наполнить энергией.

Попытка влить в ауру ребенка немного энергии привела к тому, что темные пятна в ней активизировались и начали расти в размерах.

«Они как паразиты, — мелькнула мысль. — А если попробовать их убрать?»

Девушка попыталась выдрать одно такое пятно, и в испуге отшатнулась: на нее с ненавистью и страхом уставилось неизвестно откуда взявшееся лицо пожилой женщины.

— Дайте ручку и лист бумаги! — попросила Ольга Надежду. — И, ради бога, быстрее, Наденька!

Получив в свое распоряжение ручку и общую тетрадь, Ольга начала быстро, не отводя взгляда от женщины, зарисовывать на бумаге очень характерные черты ее лица.

— Кто это? — спросила она Надю. — Вы ее знаете?

— Конечно, — ответила та, с удивлением и страхом глядя на карандашный набросок. — Это мать моего мужа Валентина Николаевна. Только обычно она улыбается, а на вашем рисунке изображена какая–то ведьма.

— Какие у вас с ней отношения? — спросила Ольга, которая уже начала догадываться, в чем дело.

— Большой любви она ко мне не испытывает, но и ненависти тоже нет. Общаемся, но редко.

— Ошибаетесь, Надюша! У тех, к кому не испытывают ненависти, не убивают детей. Из–за чего умер ваш первый ребенок?

— Что вы такое говорите, Ольга! — Надежду всю трясло. — Она, конечно, не хотела нашего брака, но она просто не могла…

— Это классическое проклятье, Надя. Ответьте, в чем причина смерти первого ребенка?

— Коленька просто умер, когда ему было чуть больше года. Он тоже был очень слабенький и постоянно болел, что бы мы с Олегом ни делали. Нам сказали, что с такими детьми, как наш, это часто случается.

— Неужели совсем не нашли причины? — с недоверием спросила Ольга.

— Они в заключение много чего написали, — горько сказала Надя, — только я из написанного ничего не поняла. Если честно, мне тогда было не до того.

— Вы можете вызвать домой своего свекра? Дело касается его жены. Если я буду лечить вашу дочь, мое лечение может ударить по ней.

— Я не знаю… — растерялась женщина. — Это какая–то мистика, я в такое не верю…

— А пропади все пропадом! — разозлилась Ольга. — Одной ведьмой на свете будет меньше! Поднимать руку на детей своего сына — это уже перебор, с какой стороны ни посмотреть!

Она села на стул и, сосредоточившись, начала вливать в ауру ребенка столько силы, сколько могла в себе зачерпнуть, стараясь смыть черную дрянь вместе с опять появившимся изображением женщины. Не сразу, но ауру удалось очистить. Следующим этапом стала очистка основного канала от черной мерзости, которую Ольга проделала тем же способом.

«Сколько же я в нее энергии влила? — подумала девушка. — Больных на пять точно хватило бы. Плохо быть неумехой и действовать только голой силой».

Девочка менялась на глазах. От былой грусти не осталось и следа. Она заинтересовалась незнакомой тетей, подползла к ней на четвереньках и попыталась, цепляясь за стенки, подняться на ножки. Из этой попытки ничего не получилось: запутавшись в собственных ногах, малышка упала, но была тут же подхвачена Ольгой, которая посадила ее себе на колени, подобрала лежавший на столике гребень и стала расчесывать ей волосы, говоря на ухо что–то ласковое. Потом была сказка, которую Оленька выслушала с интересом.

— У нее порозовело лицо! — сказала Надя, с непонятным выражением посмотрев на Ольгу. — Мне кажется, или ей на самом деле гораздо лучше?

— А вот это мы сейчас проверим! — сказала Ольга.

Она опять взяла ребенка на руки, отнесла на середину комнаты и поставила на ножки. Потом отошла на несколько шагов и присела на корточки, протянув к девочке руки.

— Ну, иди сюда, солнышко! Только не ползком, а ножками!

Оленька растерянно повернула голову в сторону матери, словно ища у нее поддержки. При этом она чуть не упала, но сумела восстановить равновесие. Найдя глазами Ольгу, она увидела ее руки и неуверенно сделала шаг по направлению к ним. Покачнувшись, малышка поставила вторую ножку и, торопясь, побежала. Ольга сделала ей шаг навстречу и успела подхватить, когда девочка на последнем шаге все–таки запнулась и начала падать.

— Вот мы и пошли! — Ольга начала подбрасывать девочку вверх, ловя ее за талию. — Вот мы какие молодцы, и высоты не боимся!

Подбросив ее в последний раз, девушка прижала малышку к груди и услышала радостный детский смех. Она перевела взгляд со смеющегося ребенка на плачущую мать.

— Я в первый раз слышу ее смех, — рыдала Надежда. — Я эту старую сволочь своими руками задушу!

Девочка услышала, что мама плачет, перестала смеяться и тоже сморщила личико.

— Мне что, тоже с вами заплакать? — растерялась Ольга, глядя на ревущих мать и дочь. — Надя, прекратите немедленно, довели ребенка до слез!

— А как может аукнуться жене нашего банкира твое лечение его внучки? — спросил Игорь, когда они направились по второму адресу. — Как бы Рогожин не получил от него вместо благодарности что–нибудь другое.

— А я знаю? В тех книгах, которые я покупала, об этом было всего несколько строк, да и те я только бегло просмотрела. Не верила я тогда в сглазы и проклятия, да и пишут об этом все по–разному. Сходятся только в том, что между проклявшим и проклятым имеется связь. Надеюсь, у других клиентов будут обычные болячки, а то я слишком сильно потратилась на эту малышку. Кто там у нас на очереди?

— На очереди у нас для разнообразия будет мальчик. Дом, где он живет с родителями, совсем рядом, уже, можно сказать, приехали. Ему восемь лет, зовут Антон. Родители…

— Давайте, Виктор, вы мне больше не будете рассказывать всю родословную клиентов? — предложила Ольга. — По крайней мере, если эти клиенты дети. Что там по болезни?

— Хреновая у него болезнь, Ольга. У его матери сахарный диабет, и она его передала сыну. В возрасте четырех лет у него определили сахарный диабет первого типа. Представляете, как постоянно колоть инсулин такой крохе? Я лично не представляю. И это не лечится.

— А мать?

— С матерью легче, и о ее лечении клиенты почему–то не договаривались. Так что лечить ее заодно с ребенком или нет — это уже на ваше усмотрение.

— Ладно, там посмотрим. Что, уже приехали?

Встретили их на этот раз без особых восторгов, но и не выказали недоверия. На предложение пройти лечение вместе с сыном без дополнительной оплаты его мать отреагировала как–то вяло, неопределенно мотнув головой. Ольга посчитала это знаком согласия и села между ними на диване, постаравшись вызвать к клиентам чувство симпатии. Сделать это оказалось не так легко, поскольку она недолюбливала толстяков и вообще не могла терпеть молодых толстых женщин, которые раскармливают собственных детей до состояния поросят. Пришлось воспользоваться проверенным приемом: вспоминать самые счастливые моменты в жизни и думать об Игоре. Просидев с ними для гарантии час, Ольга напоследок щедро поделилась с клиентами энергией.

— Может, хватит на сегодня? — предложил муж. — По–моему, ты уже выложилась.

— Раз обещали, надо съездить. Да, я немного устала, но еще одного ребенка как–нибудь выдержу. Нужно заканчивать с лечением и заняться собой. Все–таки лечить вслепую долго, неудобно и затратно с точки зрения энергии. Мой дед вообще лечил походя, даже не приближаясь к больному, а мне приходится об них тереться. Кто там у нас последним, Виктор?

— Опять мальчишка, но на этот раз постарше. Парню двенадцать лет и фактически он обречен. У него врожденный порок сердца, и прогноз по течению болезни неутешительный.

— Лечили?

— Хирургическое вмешательство в его случае неприемлемо, он неоперабелен, а терапия лишь дает отсрочку.

— Что–нибудь еще?

— Ничего больше, кроме отвратительного характера.

— Могу себе представить, — сказала Ольга. — У меня бы на его месте тоже испортился характер.

— Не можете, — криво улыбнулся Виталий. — Этот мальчишка обозлен на весь свет и совершенно неуправляемый. Родители вынуждены были изолировать его от остального мира в своей пятикомнатной квартире. Естественно, что это не улучшило его характер. Он может сказать вам что угодно и все, что угодно, попытаться сделать.

— Ладно, я уже поняла, что этот кадр не вызовет у меня горячей любви. Я уже женщина взрослая и хамство больного ребенка как–нибудь перетерплю. А лечить его попробую не эмоциями, а напрямую. Получится — хорошо, не получится — значит, не судьба.

Открыл им отец клиента.

— Сергей Станиславович, — представился он. — Проходите, пожалуйста. Вам говорили об особенностях моего сына? Мне жутко неудобно, что Рогожин прислал именно вас — молодую девушку.

— Ему не из кого было выбирать, — улыбнулась Ольга. — Я у него такая одна. Я как–нибудь перенесу выходки вашего сына и почти уверена в том, что смогу ему помочь, но у меня будет одно условие, которое для лечения является обязательным. Вы должны на час оставить меня с вашим сыном наедине. Обещаю, что получите его от меня целым и гораздо более здоровым. Принимаете?

— Это связано с особенностями вашего лечения?

— Нет, это связано с особенностями вашего сына. С нормальным ребенком я не выдвигала бы таких требований.

— Что вы хотите делать?

— Пока не могу вам этого точно сказать. Мои действия будут зависеть от того, что будет вытворять он. Решайте, пожалуйста, быстрее. Ваш сын у меня сегодня третий, каждый сеанс здорово изматывает, и я уже за сегодня устала. Или вы мне доверяете, или нет.

— Хорошо, я на час уйду. Дома еще один человек, который присматривает за сыном, он уйдет вместе со мной.

— Оставьте мне номер вашего мобильного на случай, если я закончу раньше, чтобы не бросать вашего сына одного в квартире.

Сергей Станиславович и здоровенный нянь надели теплую одежду и вышли из прихожей. На всякий случай Ольга закрыла замок на внутреннюю защелку и позвонила в машину Игорю.

— Я всех вытурила и приступаю к лечению. Постараюсь уложиться побыстрее.

Мальчишка был худой и дохлый и выглядел на свои двенадцать лет. Вид он имел ухоженный, но дорогую одежду надел демонстративно небрежно. Кирилл — имя Ольга узнала у отца — сидел за мощным компьютером и играл в какую–то игру, состоявшую из мордобоя и стрельбы.

— Привет, — поздоровалась Ольга. — Оторвись от компа, нужно поговорить.

— Некогда мне с тобой болтать! — отрезал он. — Не видишь, я в онлайне. Посиди где–нибудь тихо, когда закончу с игрой, займусь тобой.

— Ладно, — согласилась Ольга. — Черт с тобой, играй. Может быть, так даже лучше.

Она взяла другой стул, поставила его метрах в трех от мальчишки и села, привычно перейдя на внутреннее зрение. Однако, работать ей не дали. Видимо, Кирилл ожидал, что она возмутится пренебрежительным отношением и позволит ему проявить себя во всей красе. Ее покладистость выбила его из колеи, но ненадолго.

— Ты чего на меня вылупилась? — спросил он, выключив компьютер и развернувшись на стуле в ее сторону. — Тебя отец привел мне для траханья? Вот и иди в спальню раздеваться!

— А чем будешь трахать, щенок? — усмехнулась Ольга. — Авторучкой?

— Ах ты, соска! — вызверился мальчишка и тут же слетел со стула, сбитый оплеухой.

— Тому, кто может лечить, ничего не стоит и убить, — назидательно сказала Ольга. — Или отрезать один поганый язык. По кускам.

— Не посмеешь, — не очень уверенно сказал он. — Отец знает, что ты осталась здесь. И Владимир тоже.

— Хочешь проверить? Нет? Вот и умница. Тогда рассей мое недоумение. Я прекрасно понимаю, как тяжело в твои годы узнать, что жизни тебе отпущено всего ничего. И как эта несправедливость может жечь сердце и вызывать гнев и протест. Могу даже понять то, что ты этот гнев обратил на близких: они хоть и невольно, но стали виновниками твоей трагедии, и никакими материальными благами такое не загладишь. Но вот в чем виновата конкретно я? Меня попросили тебе помочь. Поверь, я могу отказаться от твоего лечения и ничего при этом не потеряю. Деньги за него возьмут чисто символические в расчете на то, что твой отец расплатиться услугами, связанными с его профессиональной деятельностью. Но меня это не касается. Скажу, что твой случай не лечится, и никто даже не усомниться.

— А, по–твоему, он лечится?

— Не знаю, Кирилл. У меня было уже много пациентов с так называемыми безнадежными заболеваниями, и я их всех излечила. Но такого, как ты, пока не было. Так что, может, лучше не хамить, а помочь мне тебя вылечить? Разве ты не хочешь жить?

— А ты кто?

— Инопланетянка.

— Клево! А когда прилетела?

— С полгода назад. Только об этом надо молчать!

— Заметано! А как ты собираешься меня лечить?

— Сначала я должна посмотреть твое сердце, а потом будет видно.

— Рубашку снимать?

— Не нужно, я могу видеть сквозь одежду.

— Тогда скажи, что у меня в карманах брюк?

— В правом лежит выкидной нож. На фига он тебе дома, не от меня ли отмахиваться? А в левом какой–то небольшой ключ и блокнот.

— Верно! — он немного побледнел и отодвинулся от Ольги. — А как ты узнала?

— Говорю же тебе, что инопланетянка. Думаешь, как бы я ваши болезни щелкала как орехи? Давай забирайся на стул и хоть бы пять минут посиди спокойно.

Мальчишка сел на стул и ненадолго угомонился, так что ей удалось рассмотреть все нарушения потока энергии в районе сердечной чакры. Хотя назвать потоком то, что она наблюдала, не поворачивался язык, так, ручеек.

— Посиди еще немного, — попросила она. — Я нашла твои закупорки, теперь их нужно убрать. Постараюсь это сделать быстро. Плохо, что ты у меня уже третий, и я не экономила силу на предыдущих больных.

Всего было три закупорки, и после нескольких неудачных попыток она научилась их разрушать точечными уколами своей силы. Работа оказалась более длительной, чем она ожидала, и отняла почти все силы, зато ток энергии в грудной клетке Кирилла полностью восстановился, да и сил он от нее получил много.

— Все сделала! — сказала она почему–то испуганному мальчику.

— У тебя светились глаза! — сообщил он Ольге, по–прежнему стараясь держаться от нее подальше. — Они у тебя серые, а светились зеленым. Ты и вправду с другой планеты?

— А для чего мне тебе врать? — Ольга хотела по привычке пожать плечами, но передумала: сил не осталось вообще. — Мне плохо, где можно прилечь?

— В гостиной на диване! — он соскочил со своего стула. — Давай помогу!

Ольга попыталась подняться, но ноги подогнулись, и она упала на расстеленный в детской ковер.

Сидевший в машине Игорь видел, как минут через десять после того, как Ольга вошла в подъезд, из него вышли двое мужчин.

— Вон тот, который пониже — это наш заказчик, — сказал Рыбин.

Высокий куда–то ушел, а заказчик закурил сигарету и начал нервно прохаживаться возле подъезда. Когда закончилась одна сигарета, он зажег другую. Когда была докурена и она, ему кто–то позвонил по мобильному телефону. После короткого разговора мужчина опрометью бросился к подъезду.

— Что–то случилось! — Виталий распахнул дверцу и выскочил из машины. — Сергей Станиславович! Подождите минутку!

Следом за Рыбиным со всей возможной быстротой машину покинули все, кроме Геннадия.

— Скажите, что случилось! Это не связано с целителем? Я от Рогожина, мы приехали вместе с ней!

— Тогда поспешите за мной. Только что звонил сын и сказал, что ваша целительница в обмороке.

Они бегом поднялись на третий этаж и, сбросив в прихожей обувь, следом за хозяином квартиры забежали в детскую. На полу без сознания лежала Ольга, а рядом с ней взахлеб плакал мальчишка. Когда Игорь перенес жену на диван в гостиной, стали решать, что делать дальше.

— У нас с собой нет ни глюкозы, ни кислорода! — зло говорил Игорь. — Ведь знал, что этим может кончиться, и ничем не запасся! Хотя я в ее вену все равно без обучения не попаду. Дыхание у Ольги слабое, но пульс хороший, в госпитале ей было гораздо хуже. Давайте немного подождем. Если ей станет лучше, дадим немного отдохнуть и повезем домой. А если все затянется или, не дай бог, станет хуже, вызываем скорую.

Ольга очнулась через полчаса.

— Я вырубилась? — слабым голосом спросила она Игоря.

— Помолчи пока! — пресек он ее попытки к разговору. — Ты перестаралась и в результате лишилась сознания. Хорошо еще, что там мягкий ковер. Кирилл сказал, что ты упала лицом вниз. Он, кстати, вызвал по телефону отца и открыл дверь, а мы увидели его забег и сели на хвост. Мальчишка рыдал над твоим телом, у тебя до сих пор блузка мокрая от его слез. Ему гораздо лучше, так что ты не напрасно надрывалась. Тебе дать попить что–нибудь горячее?

— Мед есть? Если есть, размешайте в стакане теплой воды ложек пять.

То ли помог мед, то ли Ольга за это время уже немного восстановила потраченное, но вскоре она уже встала на ноги, не отказываясь придерживаться за руку мужа. За другую руку ее держал Кирилл и неохотно отпустил только тогда, когда Ольга стала надевать пальто.

— Будь пока осторожен и не напрягайся, — сказала она мальчишке на прощание. — Ты сейчас начнешь быстро выздоравливать, но все равно выздоровление займет недели две–три.

Пока добрались до дома, Ольге стало намного лучше, поэтому, еще не видя стоявших у их подъезда автомашин, она почувствовала исходящую от них угрозу.