Подарок

Глава 8

Через час после того как они позавтракали, приехал Рогожин.

— Пришло время нам с вами определиться, — сказал он Славиным. — Ваш пациент фактически здоров, все лечившие его врачи в растерянности. Считайте, что вы прошли испытание. Я только что разговаривал с Сажиным, и он мне в подробностях описал вашу эпопею с чеченцами. Зря вы, Ольга Александровна, не просветили меня по поводу ваших способностей отнимать жизнь.

— Можно без Александровны, — сказала Ольга. — Называйте просто по имени. А не сказала потому, что сама не была уверена, только предполагала, что такое возможно. Да и не собиралась я предлагать вам услуги такого рода.

— Можете не беспокоиться, — заверил Рогожин, — я не собираюсь делать из вас киллера. Это просто вопрос доверия. Эта особенность может пригодиться вам самой и стать очень неприятным сюрпризом для ваших недоброжелателей. Я постараюсь вас прикрыть по максимуму, но всякое может случиться, так что не стоит по этому поводу распускать язык. Знаю я, знают Яковенко и Сажин, и больше никто не должен знать. Теперь дальше. Я прикреплю к вам человека, задачей которого будет обеспечение вашей безопасности и организация встреч с выбранными мной клиентами. За вами только лечение. Сажин подал хорошую идею. Завтра вас отвезут в Российскую ассоциацию народной медицины. Они проведут испытания способностей и выдадут вам документы на право лечебной практики. Будете у нас целителем России. Я им за это заплачу. Вопрос о вас, Игорь. Чем думаете заняться?

— Мы с женой об этот говорили и решили, что мне пока лучше находиться при ней. Во–первых, это создаст для Ольги позитивный настрой, ускоряющий лечение, а во–вторых, у нее есть планы по улучшению организма человека с помощью магии. Пока это только намерение, и она не знает, получится что–нибудь или нет. Но если получится, это может пригодиться и вам. Со мной Ольге легче работать. У нее нет опыта в этом деле, а мне ее магия сильно не навредит. Если что–то пойдет не так, будет нетрудно восстановить.

— Любовь? — спросил Рогожин.

— Да, это чувство у нее дает чуть ли не мгновенное исцеление.

— Причем дело не в сексе, — сказала Ольга. — Говорю для того, чтобы задавить в зародыше глупые мысли, если они вдруг возникнут. Секс только увеличивает выброс энергии, лечит только мое к нему отношение. И не только лечит, но и немного омолаживает. Но это путь только для одного человека, и это место рядом со мной уже занято.

— Не беспокойтесь, — усмехнулся Рогожин. — Я не претендую на ваше сердце, только на лечебные услуги. Игорь, вы занимались чем–нибудь зубодробильным?

— Занимался, только недолго. С год ходил на бокс и, как показала жизнь, не зря.

— А стреляете как?

— Никак. Как офицер запаса несколько раз стрелял из автомата на сборах. Но если нужно, то не вижу проблем: зрение у меня хорошее, нужно только немного потренироваться. Если вы спрашиваете насчет охраны Ольги, то она сама может защитить и себя, и окружающих. Она обучена рукопашному бою и умеет обращаться со стрелковым оружием. А если еще учесть ее скорость…

— Все это очень хорошо, но я спрашиваю по другой причине. Мне нужно, чтобы вы смогли защитить хотя бы себя, и Ольга в критической ситуации на вас не отвлекалась. Поэтому походите в один клуб, где с вами немного позанимаются специалисты. Ниндзя из вас никто готовить не будет, но база у вас хорошая, поэтому вколотят несколько действенных приемов и научат профессионально обращаться с пистолетом. Теперь по вашей клиентуре. Начнете вы с моего отца. Ему около восьмидесяти. Старик еще довольно крепкий, но в последнее время начал жаловаться, что ни одно болит, так другое, а врачи разводят руками и ссылаются на возраст. Они суетятся и отрабатывают те деньги, которые я им плачу, вот только толку от этого — кот наплакал. Потом выберем время, и займетесь мной. Болезней у меня нет, но ведь вы обеспечиваете полное оздоровление? Вот и прекрасно. Значит, если проклюнулась какая–нибудь гадость, вы ее уберете. А вообще–то, пациенты к вам уже стоят в очередь, только они пока об этом не знают. Вращаться будете в самых высоких кругах, так что надо позаботиться о гардеробе. После поездки в ассоциацию этих экстрасенсов вас обоих отвезут в ателье, где я обычно заказываю для себя одежду. Закажете себе за мой счет по два наряда. Считайте это спецодеждой. Теперь поговорим о том, что наше сотрудничество даст лично вам. Я помню ваши пожелания и предлагаю следующее. Вы пользуетесь этой квартирой, по адресу которой вас пропишут. Через год, если мы еще будем сотрудничать, вы ее получите в собственность. К вам будут прикреплены машина с шофером и охранник, который будет работать и в квартире, и на выезде. В случае возникновения какой–либо угрозы охрану усилим. Оплата жилья и прислуги идет за мой счет. Ежемесячно вам будут выплачиваться триста тысяч рублей. Это немного, но со временем оплату увеличим. Вы высказывали желание пожениться при достижении Ольгой шестнадцати лет. Не вижу никаких проблем. Если будут еще пожелания, обращайтесь ко мне или к тому человеку, с которым будете работать. Вот визитка с номерами телефонов. Да, на начальное обзаведение вам выделена сумма в пятьсот тысяч. Вот, пожалуй, и все. Вопросы?

— Пусть уберут камеру и микрофоны из спальни! — потребовала Ольга.

— Микрофон вы вынесли сами, а камеру там уже лет пять не включали. Хорошо, я распоряжусь. Но микрофон в гостиной останется. Это необходимо для вашей безопасности, а вы о нем знаете и можете не говорить там ничего лишнего. Что–то еще?

— Мне тоже не помешает ствол. Что–нибудь вроде ПСМ или лучше один из американских карманных пистолетов скрытого ношения. Сможете достать и оформить мне разрешение?

— А вы себе ничего не отстрелите?

— Мою стрелковую подготовку нетрудно проверить.

— Хорошо. Еще пожелания?

— Мы с вами собираемся сотрудничать честно, — сказал Игорь, — но может случиться так, что вы не сможете нас защитить и придется уносить ноги самостоятельно. Поэтому после свадьбы желательно оформить нам загранпаспорта. Мы бы это сделали и сами, но у меня вторая форма допуска.

— Может случиться и такое, — кивнул Рогожин. — И мне понятно ваше решение подстраховаться. Но вы наивный человек, Игорь. Если на вас начнется охота, то кто же вас выпустит за границу? Об этом мы с вами еще поговорим. Думаю, что сможет помочь ваш первый клиент. Он вам сделает паспорта на другую фамилию и внесет их в нужные базы данных. Фотографии там, конечно, будут не ваши, а вас придется под них гримировать. Это довольно сложно, но он сделает. А я на всякий случай открою на имена в паспортах два счета в Америкэн Экспресс и положу туда не слишком большие суммы в валюте. А теперь, если мы с вами решили все вопросы, давайте поедем к моему отцу, там и пообедаем. У него за городом коттедж, так что добираться будем больше часа.

Они оделись и спустились во двор, где у подъезда стоял автомобиль Рогожина.

— Это еще что за зверь? — спросила Ольга. — Вы ездите в этом сундуке?

— А чем он вам не нравится? — спросил Рогожин, садясь на заднее сидение. — «Роллс—Ройс» заводской сборки. Садитесь быстрее, выстудите салон.

Игорь открыл Ольге дверцу и сел в машину вслед за ней. На переднем сидении рядом с водителем сидел телохранитель Рогожина.

— Поехали, Виктор, — скомандовал Рогожин водителю. — Давай к отцу. И подними перегородку.

Почти бесшумно заработал двигатель, и с еле слышным шелестом поднялась стеклянная перегородка, отделившая пассажирский салон от водителя и охранника. В дороге почти не разговаривали.

— Хочу вас предупредить насчет отца, — сказал Рогожин, незадолго до того как они приехали на место. — Он закончил свою карьеру первым секретарем обкома партии и членом ЦК и очень любит поговорить о политике. Постарайтесь с ним не спорить, а то старик заведется, и мы с вами не уедем до вечера.

Отец олигарха жил в большом двухэтажном особняке, окруженном со всех сторон высоким глухим забором со спиралью Бруно поверху.

— Не слишком эстетично, да и отец недоволен, — сказал Рогожин, заметив, какой взгляд бросила Ольга на колючку, — зато мне спокойно. Как видите, дом стоит на отшибе и поблизости нет соседей.

Разошлись в обе стороны створки ворот, и машина въехала в маленький, но ухоженный то ли сад, то ли парк — по зимнему времени определить было трудно. Их встретил охранник с кобурой поверх полушубка.

— Застегните пальто, Ольга, — посоветовал Рогожин. — На улице минус десять и ветер. Пойдемте в дом. Здравствуй, Виталий.

— Здравствуйте, Валерий Сергеевич, — поздоровался охранник. — У нас все нормально, отец вас ждет.

В небольшом холле их встретил еще один вооруженный парень, который принял у всех верхнюю одежду.

— Идите сюда! — позвал Рогожин Славиных. — Берите тапочки и переобувайтесь. Старик все время мерзнет, так что в доме тепло. Он в основном обитает на втором этаже, а первый у нас для прислуги и охраны.

Отец олигарха поджидал их, сидя в большой гостиной, в кресле у телевизора. Это был худощавый старик среднего роста, с остатками седых волос на висках и с морщинистым лицом, с которого на вошедших с любопытством уставились удивительно молодые глаза.

— Здравствуй, Валера! — поздоровался он с сыном. — Представишь мне наших гостей?

— Здравствуй, папа! — Рогожин подошел к отцу и, наклонившись, поцеловал его в щеку. — Сегодня я привез к тебе целителя.

— Этот молодой человек? А девочка — его дочь?

— Целитель — это девушка, и она старше, чем кажется. Зови ее Ольгой. А молодой человек ее муж. Можешь его тоже звать по имени Игорем.

— Молода она для жены, — с сомнением посмотрел на Ольгу старик, — а как целитель излечит разве что от импотенции, так мне это уже вроде ни к чему.

— Вот это и есть объект приложения ваших усилий, Ольга, — усмехнулся олигарх. — Сергей Павлович Рогожин, прошу любить и жаловать! Папа, Нина еще не уехала? Очень хорошо, тогда мы попозже выпили бы чайку. Есть у тебя торт или пирожные? Вот и славно, а то среди нас, по агентурным сведениям, присутствует страшная сладкоежка.

— Сажин заложил? — спросила Ольга. — Он сам, если хотите знать, любит вкусно поесть. Только у него все идет в жир, потому и вынужден воздерживаться!

— И чем же вы исцеляете, девушка? — с иронией спросил Сергей Павлович.

— Этого я вам сказать не могу, — ответила Ольга, — сама не знаю. Просто вам нужно будет терпеть мое общество часа три, и желательно, чтобы я была к вам как можно ближе.

— Раздеваться не надо? Вот и славно. Берите второе кресло и садитесь рядом, только по возможности не трогайте руками. Вам сын говорил, что я в прошлом партократ? Ну и как вы это воспринимаете? Наверное, такие молодые, как вы, уже и не помнят, как там все было при Советской власти?

— Когда Горбачев затеял перестройку, мне было всего три года, что я могу помнить? — ответил Игорь. — Но родители рассказывали достаточно, чтобы понять, что не все было так плохо, как пытаются представить сейчас.

— Вот! — наставил на сына указательный палец Сергей Павлович. — Это единственно верный подход! Если не знаешь сам, слушай тех, кто знает и при этом не соврет! Спасибо, что привез умного человека, с которым можно поговорить. Наши средства массовой информации хорошо поработали. У большинства людей старшего возраста образ крупного партийного работника ассоциируется с Брежневым и его окружением, а у молодых в голову заложили всего одну мысль о том, что раньше решительно все было плохо! Я не принадлежу к тем идиотам, которые восхваляют все прежнее и хают нынешнее, но и огульного охаивания дела всей моей жизни принять не могу! Вы, Игорь, что–нибудь заканчивали?

— Инженер, окончил машиностроительный.

— Я тоже! — обрадовался старик. — Вот только по специальности пришлось работать всего три года, а потом выдвинули на партийную работу, и дальше уже только там. Я не верю тому, что жена Леньки скупала за копейки алмазы, но пусть даже не врут! Но мы с женой за всю жизнь ничего для себя не урвали! Снабжение, конечно, было получше, чем у других, да и возможностей для отдыха больше, против этого не поспоришь, но воровством никогда не занимался. Даже тогда, когда все стало валиться, я только помог сыну встать на ноги. Просто подумал, глядя на то, как все растаскивают на глазах, что мой сын ничуть не хуже других. Но и тогда в конфликт с законом не вступил. Знаете, как тогда делали миллионеров? Схем было несколько, я воспользовался той, в которой человеку дают беспроцентный кредит для покупки активов предприятия, а потом он из своей доли прибыли этот кредит погашает. Причем мой сын занялся своим предприятием всерьез и в итоге остался на плаву, в отличие от многих других, кто разбирал свой завод на металлолом и гнал его в Турцию или распродавал уникальное оборудование китайцам. Второе свое предприятие он покупал уже за свои деньги. И не думайте, что ему было легко! Я ему только один раз помог получить выгодный заказ и избавиться от вымогателей. Тогда ведь обкладывали данью не только владельцев киосков. Не хочу сказать, что он никогда не нарушал закон, но покажите мне в России такого человека, который мог бы успешно вести дело и при этом не вступать в конфликт с законом! Но границ порядочности он так и не перешел!

— Хватит меня обсуждать, отец, — сказал Валерий. — Лучше поговори с гостями на другую тему.

— Можно и на другую, — покладисто согласился старик. — Вот как вы думаете, что явилось причиной упадка Союза?

— Неэффективная экономическая система? — неуверенно предположил Игорь.

— А вот и нет! — даже обрадовался промаху собеседника старший Рогожин. — Эта, по вашим словам, неэффективная система выстояла в самой страшной из войн и позволила в короткие сроки ликвидировать такие разрушения в народном хозяйстве, о котором ваши американцы и представления не имеют!

— Ну почему же они мои, — запротестовал Игорь. — Я к американцам тоже отношусь без восторга.

— А к ним нужно не просто относиться без восторга, их нужно ненавидеть! По сути, все несчастья нашей страны от них. Это они развернули гонку вооружений, которая подточила нашу и без того ослабленную войной экономику. Легко вкладывать в оружие миллиарды, печатая свою «капусту» и навязывая ее другим! Именно они способствовали разложению части руководства партии! Вы очень многого не знаете, поэтому не можете делать правильные выводы. Когда забуксовала перестройка, а потом все вообще посыпалось, наша страна превратилась для Штатов в дойную корову и долго их подпитывала. Вот вы говорили про неэффективную экономику. Я могу с вами согласиться с тем, что далеко не все и не всегда у нас делалось лучшим способом. Но я все равно продолжаю верить, что если бы не они, у нас был бы шанс. Говорят, что мы жили намного беднее, и это действительно так. Но мы потеряли в войне массу активного населения и понесли просто чудовищные материальные потери! И это при том, что еще до Отечественной войны мы не полностью справились с последствиями предыдущих войн, а потом пришлось все невеликие ресурсы вкладывать в оборону. Кто сейчас вспоминает американский план Дропшот, согласно которого нас следовало в профилактических целях густо посыпать ядерными бомбами? И посыпали бы, не успей мы создать средство противодействия их стратегической авиации и оружие ответного удара! Знали бы вы, чего это тогда стоило! А уже позже по мере возможности начали повышать уровень жизни. Все последующие трудности были во многом созданы искусственно, а перестройка только поставила точку. Убил бы Горбача! Просрал такую страну, причем сделал это сознательно! Он отодрал страну под аплодисменты народа. И ему продолжали аплодировать до тех пор, пока страна не разродилась кризисом. «Мы сверху, а вы снизу», — передразнил он бывшего генсека. — Сволочь! Я вам, Игорь, даю свое слово, что если бы мы продолжали развиваться без его реформ, то сейчас жили бы не хуже, причем не только такие, как мой сын, которым и так неплохо, а вообще все! С той поры прошло больше двадцати лет, да и цены на нефть и газ выросли больше чем в три раза. Даже при низкой эффективности использования нефтяных доходов их с головой хватило бы на всех. Сейчас от нефти и газа зависит благосостояние всего государства, а ведь оно получает в виде отчислений намного меньше половины всех доходов. Именно американцы подорвали нашу экономику, устроив обвал цен на нефть и газ и установив эмбарго на участие своих фирм в освоении Уренгоя.

— Папа, может быть, хватит? — спросил Валерий. — Честное слово, достало уже. Мы и сейчас развиваемся.

— Развивается он, — проворчал старик. — С нынешним руководством не слишком–то разовьешься! На людях демонстрируют самостоятельность, а на деле пляшут под дудку американцев.

— Конечно, во всех бедах виноваты американцы, — язвительно ответил Валерий. — А свои остолопы ни при чем.

— А что, нет? Был один нормальный руководитель — это я говорю о Примакове — и того убрали с их подачи. Это до тебя еще не добрались. У тебя работают на экспорт треть предприятий. Вот погоди, лопнут еще несколько финансовых пузырей, которые выдувают в Штатах, запоешь совсем по–другому!

— Я пойду распоряжусь насчет чая, — не выдержал Валерий. — Все ты правильно говоришь, только толку–то с этих слов…

— А то я сам этого не понимаю, — с горечью сказал старик, глядя в спину уходившему сыну. — А кто поймет меня? Я всю жизнь прожил на Урале и в Москву вовсе не рвался, как другие. Я и после всего не хотел уезжать, когда Валера предложил переехать к нему. А что было делать, когда старые знакомые и соседи в глаза обзывают ворюгой, а когда не могут сказать, все равно так думают? Хорошо, что Мария умерла, не увидев, как от нее отворачиваются и плюют вслед. И за что? За то, что я пахал днями и ночами, или за сына? Ну позволил бы я тогда забрать тот завод одному из московских мальчиков, которых на него намечали. И кому от этого было бы лучше, если бы он его пустил по ветру? Государству? Тем, кто на нем до сих пор работает и получает неплохую зарплату? Эх…

— Не расстраивайтесь так, Сергей Павлович! — Ольга обняла старика за плечи. — Вам ли не знать людей? Они быстро забывают все хорошее, но стоит только один раз сделать то, что в глазах большинства достойно осуждения, и потом уже не отмоешься.

— Ты–то откуда об этом можешь знать, дочка? — удивился старший Рогожин. — Неужели действительно старше, чем выглядишь?

— Да, это связано с даром целителя. Прислушайтесь к себе, как самочувствие?

— Ничего не ощущаю, — неуверенно сказал старик. — А что должно быть?

— А ничего! — засмеялась Ольга. — Просто должны чувствовать себя здоровым человеком. Может быть небольшая слабость, но и она должна уйти через несколько дней. Попробуйте встать.

Сергей Павлович поднялся с кресла, прошелся по комнате и несколько раз присел.

— Коленей не чувствую, боли совсем исчезли, и печень не беспокоит. Это надолго?

— Трудно сказать, — задумалась Ольга. — Года на два–три. Если вернутся неприятные ощущения, скажите сыну, и я приеду еще раз.

— Да вы, милая, просто волшебница! Я себя последний раз так чувствовал самое малое лет десять назад. Ну наконец–то! Ты за чаем пошел или смылся от болтливого старика?

— За чаем, за чаем. А ты уже бегаешь? Помогла тебе наша кудесница?

— Еще как помогла! Перед вашим приездом разболелись колени и в боку опять распирало, а теперь вообще нигде не болит, да и сил вроде прибавилось. Где чай?

— Сейчас Нина принесет. Ольга, вы любите заварные пирожные? «Наполеона» у отца, к сожалению, нет.

— Придется вас сюда еще везти, — сказал Рогожин, когда они садились в машину, — а то отец меня заест, очень уж вы ему понравились, даже не считая лечения. Он после смерти матери тяжело сходится с людьми и обижен на весь свет, включая меня. Поэтому гости у него сейчас — явление редкое, я уже и забыл, когда он был таким оживленным и веселым. У меня, кстати, прошла головная боль. Это не может быть последствием вашего лечения?

— Может, — ответила довольная проведенным днем Ольга. — Я лечила вашего отца, но, видимо, и вас зацепило.

— Я не вижу у вас того отката, о котором вы говорили.

— Я себя нормально чувствую, — сказала девушка. — Я не так уж много потратилась на вашего отца. Не из жадности или экономии, просто ему много и не нужно. Кроме того, меня зарядило энергией происшествие в поезде. А с вами не придется специально сидеть. Мы только в машине пробудем вместе часа три, да еще сидели рядом у вашего отца. Думаю, что этого будет достаточно. Мы ведь и дальше время от времени будем встречаться? Вот и будете понемногу подпитываться. Хотя, если хотите…

— Нет, вы правы, пока воздержусь. Сейчас вас привезут домой отдыхать, а на завтра запланирована поездка в ассоциацию и к портным. Хотя, если у меня получится, вечером съездим к еще одному человеку.

— Мне расставлять обед, или вы будете только ужинать? — спросила Анна, когда они появились дома.

— Спасибо, Аня, — ответила Ольга. — Мы наелись в гостях и поедим позже. Покажите, где у вас ужин, а я сама разогрею. Незачем вам терять время из–за такой малости.

Женщины ушли на кухню, а Игорь переоделся в халат и лег на диван в гостиной ждать подругу.

— Ну что, можешь теперь сама кухарить? — спросил он, когда Ольга вернулась с кухни.

— Могу, но не буду. Если Рогожин за это платит, то пусть Анна и кухарит, а мне нетрудно разогреть уже приготовленное.

— Не скажешь, чем занималась, когда ораторствовал отец Рогожина? Я ведь заметил, что временами ты замирала и взгляд делался отсутствующий.

— Я настроилась на симпатию к старикану и, пока вы болтали о политике, просматривала память Занги.

— Я так и подумал. Накопала что–нибудь?

— Там все очень непросто, — поморщилась Ольга. — Человек запоминает не всю свою жизнь, а только десятую ее часть, но и этими воспоминаниями трудно пользоваться. А вот я могу их посмотреть почти все. Пусть меня интересуют последние десять лет жизни моей половины. Если их просматривать в реальном времени, мне потребуется год жизни, поэтому я смотрю память небольшими фрагментами, пропуская те из них, в которых нет ничего интересного. Это раз в десять–двадцать ускоряет просмотр, но требует большой концентрации. Чтобы экономить время, я буду заниматься этим урывками при каждом удобном случае. Так что ты не волнуйся, если увидишь, что я изображаю статую. Пока же результатов нет, слишком мало я видела.

— Иди в спальню, переоденься, потом позовешь меня.

— Звучит очень интригующе, я пошла.

Ольга зашла в спальню и через несколько минут позвала мужа.

— И это теперь называется переодеться? — спросил он, увидев ее уже в кровати, прикрытую одеялом.

— А что не так? Не терпится меня раздеть? Так удовольствие от раздевания несовершеннолетних получают только извращенцы, а ты у нас не такой. Иди ко мне, милый, давай сегодня обойдемся без прелюдий.

Когда закончили с любовью, Ольга положила ему голову на грудь, немного поерзала, устраиваясь поудобнее и сказала:

— Твоя жена после любви почти сразу же засыпала, а мне хочется опять тебя ласкать и получать в ответ ласки или хотя бы просто на тебе полежать, как сейчас. — Она немного помолчала и добавила: — Нет, просто лежать мне мало, хочется большего.

— Так вас же в тебе двое, — засмеялся Игорь, — и обе жадные до любви.

— А ты заметил, что стал гораздо сильнее?

— Так это из–за тебя?

— А ты думал! — засмеялась Ольга. — Когда ты последний раз смотрел на себя в зеркало?

— Каждый день смотрю, когда бреюсь. А что?

— То–то и оно, что каждый день, потому и не замечаешь изменений. Я здесь всего четыре месяца, а ты уже помолодел лет на пять. Жаль, что мне не хватает знаний. Каждый раз при любви я отдаю тебе очень много энергии и ничего не теряю сама. Как такое может быть? Я как проводник, по которому в тебя вливается сила. Я не знаю, откуда она берется, но явно не из меня. В противном случае ты меня давно выпил бы, как я выпила тех в поезде.

— А кто из вас меня больше любит? — спросил Игорь. — Можешь ответить?

— Ты не понимаешь сути слияния. Нет Ольги и нет Занги, есть нечто, что впитало в себя суть этих личностей и дало начало новой. Я говорю о Занге в третьем лице только для того, чтобы тебе было понятнее, какая часть моей сущности имеется в виду. А насчет любви… Даже когда мы еще не полностью слились, твое лицо не вызывало у Занги отторжения, хотя любая ее соплеменница назвала бы тебя уродом. Сейчас она любит тебя так же беззаветно, как и я. Ты сильный и нежный, ты ее любишь и даришь свою любовь, и она может понести от тебя ребенка. Что еще нужно женщине от мужчины?

— Ты тоже так думаешь?

— Нет, я жадная! — засмеялась Ольга, забираясь на него сверху. — Мне нужно больше!

Утром их никто не будил, поэтому удалось хорошо выспаться, несмотря на то что вчера заснули довольно поздно. Накинув на голое тело халат, Ольга побежала под душ, поздоровавшись в коридоре с телохранителем.

— Сергей, во сколько приходит Анна? — спросила она парня.

— В семь утра, Ольга Александровна, — ответил он.

— А сейчас сколько?

— Без десяти девять.

— Так она уже здесь?

— Я вам нужна, Ольга? — спросила Анна, приоткрыв дверь кухни.

— Да, Аня. К нам часов в десять должен приехать человек от Рогожина, так что, если вам не трудно, поставьте завтрак минут через двадцать.

— Конечно, все уже готово.

Быстро помывшись под душем, Ольга вытерлась большим мохнатым полотенцем и побежала приводить себя в порядок, а ванную занял Игорь. Завтракали они на кухне, которая если и уступала размерами гостиной в их бывшей трехкомнатной квартире, то ненамного. Позавтракав, навели последний марафет и стали ждать приезда своего менеджера.