Похвала

ПРАВИЛО № 4: ПОСЛЕ УНИЗИТЕЛЬНОГО ДНЯ С ОТЦОМ ТВОЕГО БЫВШЕГО ВСЕГДА ЛУЧШЕ ТАКО И МАРГАРИТА

Шарли

Софи на седьмом небе от счастья, когда официантка ставит на стол порцию жареного мороженого размером больше ее головы. Тем временем моя мама сидит рядом со мной посасывая маргариту, которая еще больше, ее.

Моя сестра предлагает мне ложку, и я с улыбкой беру ее. Мы набрасываемся на мороженое, едва дыша между кусочками сладкой карамельно-ванильной смеси.

— Вау, Шарли. Спасибо, что пригласила нас на этот ужин, — говорит моя мама с пьяной улыбкой.

Приятно видеть ее такой расслабленной. Учитывая дополнительные смены, которые она проводила в больнице, я знаю, что она была в стрессе.

— С удовольствием, — бормочу я с полным ртом мороженого.

— Заморозить мозг! — Софи вскрикивает, хватаясь за лоб.

Мы с мамой смеемся над ее неправильно произнесенной фразой, которую она использует с детства, и у нас никогда не хватало духу поправить ее.

Так что теперь мы все называем это замораживанием мозга.

Когда я вернулась домой с пятью тысячами больше, чем ожидала, я сразу же сказала им чтобы они оделись для ужина вне дома. В конце концов, сегодня вторник с Тако.

Я не потрудилась упомянуть, как у меня оказались эти пять тысяч, но это было не важно. По их мнению, дополнительные наличные были просто страховым взносом, и все.

Почему он оставил мне свой номер?

Зачем мне нужно было ему звонить?

А что такое SPC?

Я погуглила это и получила множество ответов, которые не показались мне полезными.

Однако в восьми милях от моего дома есть сицилийская пиццерия, так что это приятно знать.

Я отключаюсь, отправляя мороженое в рот, думая о том, как он прикоснулся к моей щеке, какое странное удовлетворение я испытала, когда он произнес это единственное слово: Прекрасна.

Он не назвал меня прекрасной и не сказал: Ты хорошо выглядишь. Это было по-другому. Это было… одобрение.

Какая нелепая вещь — чувствовать себя так хорошо от похвалы какого-то незнакомца. На самом деле, даже не незнакомец. Отец Бо.

Каждый раз, когда я думаю об этом, у меня мурашки пробегают по всему телу. Я имею в виду, да, он симпатичный мужчина, но он должен быть примерно… на двадцать лет старше меня. Он буквально ровесник моего отца. Двойной удар.

И что именно он восхвалял? Мое лицо.

Я ненавижу свое предательское тело за то, насколько возбужденной я чувствовала себя в тот момент, но это всего лишь естественная реакция, верно? Потому что я полноправная феминистка с карточками и кулаками. Последнее, что мне нужно для удовлетворения своей жизнью, — это одобрение мужчины.

Это просто было приятно. Это ничего не значит.

А тот факт, что стоять перед ним на коленях было утешительно, это просто укоренившееся женоненавистничество поколений. Спасибо, патриархат.

Обдумав ситуацию в своей голове, я пришла к выводу, что отец Бо принял меня за проститутку. Это единственное, что имеет смысл. И, судя по всему, ему нравятся покорные секс-работницы, что круто, я имею в виду, у каждого свои извращения, верно?

Так почему же я не могу перестать думать об этом? Почему мой мозг, кажется, думает, что в этом опыте есть что-то, за что стоит зацепиться? И зачем он потрудился оставить мне свой номер телефона?

— За расставание с Бо, — объявляет моя младшая сестра, поднимая последнюю ложку мороженого, как будто произносит тост.

— Софи! — Ругает ее моя мама.

— Все в порядке, — отвечаю я.

Затем я чокаюсь своей ложкой с ложкой сестры.

— Он мне совсем не подходил. Лучше быть одной, чем с кем-то, кто плохо к тебе относится.

За столом воцаряется тишина, и воспоминание о моем отце наполняет воздух, как неловкий туман.

Он ушел около полутора лет назад, потому что не мог избавиться от своего невежества.

Он не одобрял того, как живет моя сестра, и его собственная глупость стоила ему семьи. Но нам лучше без него, и я напоминаю об этом Софи так часто, как только могу.

Когда любовь становится ядовитой, это уже не любовь.

А потом я уходила и оставалась с Бо гораздо дольше, чем следовало, через три месяца после того, как я поймала его на измене, позволила ему говорить со мной свысока, заставила чувствовать себя дерьмово и подвергать сомнению все в себе.

Так что я точно не могу винить свою сестру за то, что она захотела поднять тост на расставание.

— Ты заслуживаешь лучшего, Шарли.

— Я знаю, — отвечаю я, уставившись на остатки карамельно-шоколадного соуса на тарелке.

— Я думаю, ты встречалась с придурком, потому что считаешь, что заслуживаешь придурка.

Я поднимаю на нее взгляд, в замешательстве наморщив лоб.

— Тебе всего четырнадцать! Откуда ты такая мудрая?

— Я читаю умные книги, — отвечает она со смехом.

— О, тогда, наверное, мне придется показать маме твою электронную книгу. Давай посмотрим, насколько умным она считает Спаривание с оборотнем.

— Что? — Спрашивает мама, отрывая свое пьяное внимание от льда, оставшегося в ее бокале для маргариты.

— Ты сопляк! — Кричит Софи, швыряя в меня салфеткой. Ее щеки порозовели от смущения, и я не могу сдержать смех.

—

Лежа той ночью в своей комнате у бассейна, я не могла перестать думать о том, что произошло сегодня.

Прежде чем обналичить чек, я нацарапала его номер телефона на старом чеке, лежавшем в моей сумочке. Казалось, я все еще не могла с этим расстаться. Я крепко сжимаю его пальцами, и тон его голоса эхом отдается в моих ушах.

Прекрасна.

Я ни за что не позвоню ему. Это безумие. Я уверена, он просто дал это мне на случай, если мне понадобится помощь или я захочу поддержать контакт… из-за Бо.

Это был абсолютно отцовский поступок. Так что я не знаю, почему мой мозг, кажется, зациклился на этой идее, что он хочет, чтобы я позвонила ему по какой-то другой причине.

Я бросаю номер в мусорное ведро рядом с кроватью и выключаю свет. Но вместо того, чтобы погрузиться в сон, я ловлю себя на том, что почти час ворочаюсь с боку на бок. Я продолжаю снова и снова переживать тот момент, когда он назвал меня прекрасной и погладил по лицу.

Забудь об этом, Шарли.

Но я не могу.

И через минуту я снова беру свой телефон. На этот раз вместо того, чтобы загуглить SPC, я введу в строчку поиска Эмерсона Гранта. Я не знаю, почему я так боялась встретиться с ним раньше, но, думаю, я слишком нервничала.

Если бы я знала о нем слишком много, он бы действовал мне на нервы, так что чем меньше я знаю, тем лучше.

Но прямо сейчас мое любопытство не дает мне покоя. Так что я собираюсь один раз унять этот зуд, а затем двигаться дальше.

Эти три буквы, SPC, появляются первыми, прямо под его фотографией и должностью Генеральный директор.

Я нажимаю на ссылку, и она переходит на черный экран с окошком посередине, объявляющий этот сайт только для участников.

Ну, черт. Там есть место для ввода пароля, но у меня его явно нет, поэтому я возвращаюсь назад.

Прокручивая немного дальше, я продолжаю копаться.

Там есть информация о нем и его трудовой биографии, множество расплывчатых подробностей о его образовании и несколько эффектных фотографий, на которых он запечатлен в возрасте двадцати-тридцати лет, в основном в смокингах и на важных мероприятиях. Но только на седьмой странице этого нескончаемого поиска в Google я нахожу то, что ищу.

Очевидно, кому-то еще тоже было любопытно, и он выложил все, что мне не терпится узнать.

Клуб непристойных игроков. Служба знакомств и эскорта, которая вскоре расширит свою деятельность до клуба с полным спектром услуг только для членов клуба в калифорнийском районе Брайар-Пойнт.

Он владелец… службы знакомств? И что, черт возьми, означает клуб непристойных игроков?

Пролистывая пост за постом, я чуть не роняю телефон, когда попадаю на что-то похожее на эротический порносайт.

Это блог под названием Эскапады мадам Кинк на Западном побережье.

Женщина на экране закутанная в тесную одежду, держит хлыст и улыбается леденящей душу улыбкой.

Такие слова, как извращение, рабство, подчинение, бондаж и эксгибиционизм, смотрят на меня с экрана.

— Что это за служба знакомств?

Внезапно я оказываюсь на глубине двадцати страниц в странной кроличьей норе и не могу перестать нажимать.

Судя по всему, у мадам Кинк есть некоторый опыт работы в клубе Эмерсона, э-э, услугами или что-то в этом роде. И она записывала в дневник свой путь через каждое взаимодействие.

SPC — это новаторская услуга в области сексуального освобождения как для мужчин, так и для женщин. Наконец-то, место, где мы можем исследовать наши желания безопасными и здоровыми (и очень полезными) способами. Мистер Грант и его команда — настоящие первопроходцы, и я надеюсь, что услуги этого клуба будут распространяться по всей стране.

Мне приходится проглотить комок нервов, застрявший у меня в горле.

Сплю ли я прямо сейчас?

Что-то во всем этом подсказывает мне, что эта служба знакомств не сводит вас в пару с людьми, которые также любят заниматься йогой и совершать длительные прогулки по пляжу.

По словам мадам Кинк, люди, которым нравится, когда их связывают и затыкают рот кляпом, могут легко найти других людей, которым нравится… связывать и затыкать рот кляпом.

Это действительно то, чем занимается отец Бо? Кажется, мой мозг не может вместить ничего из этого, но сейчас я зашла слишком далеко, чтобы прекращать свои поиски.

Не могу… перестать… щелкать.

Этот блог похож на руководство для манекена по извращениям, и я просматриваю множество вещей, которых не понимаю.

В этом гораздо больше, чем я когда-либо думала, и есть много вещей, о которых я немного боюсь читать, но мой взгляд зацепляется за одну конкретную вещь.

Слава извращению.

Вопреки здравому смыслу, я нажимаю на нее.

Появляется страница с женщиной, стоящей на коленях, и мужской рукой, держащей ее за подбородок. Она смотрит на него так, словно он сам Бог, и у меня сводит живот.

Это то, что я сделала сегодня, не так ли?

Я позволила ему поставить меня в такое положение, и мне это понравилось.

— Нет. — Я быстро смахиваю экран и бросаю свой телефон на тумбочку.

Нет, нет, нет. Я не из таких девушек, и у меня абсолютно нет интереса находить парней, которые хотят заставить меня встать на колени, называя меня хорошенькой. К черту это.

Уже почти два, когда я, наконец, засыпаю, выбросив из головы все мысли об Эмерсоне Гранте, мадам Кинк и Клубе непристойных игроков.

Но, очевидно, у меня на уме другие планы, потому что мои мечты наполнены до краев, я заново переживаю каждое мгновение в его кабинете, мужчину в костюме заменяет сама мадам Кинк, которая затем превращается в Бо.

Вместо того, чтобы бороться с актом преклонения перед ним, я на самом деле прошу его внимания. Я цепляюсь за его ноги, гоняюсь за ним, как собака, но он только заставляет меня чувствовать себя хуже, говоря мне, какая я жалкая, вместо того, чтобы быть милой.

Это мучительно, но, наконец, все меняется, когда отец Бо смотрит на меня сверху вниз. Даже во сне у меня есть некоторое ощущение осознания того, что это нереально и что это нормально, если мне это нравится, потому что рано или поздно я проснусь, и никто не узнает.

За исключением того, что в моем сне я хочу большего.

Я протягиваю руку и касаюсь мягкого хлопка его брюк, ощущая твердые мышцы его ног под ними. Я возюсь с его ремнем, глядя на него с пола. Он гладит меня по голове, и меня переполняет чувство эйфории. И я продолжаю бороться с его ремнем, отчаянно пытаясь вытащить его член. И как только я расстегиваю молнию, я просыпаюсь.

У меня на телефоне звенит будильник, и я издаю стон.

Мое тело — живая проволока, встревоженное и возбужденное, не совсем так, как я хотела начать свой день.

Мне серьезно нужна помощь. Пытаюсь заняться сексом с отцом моего бывшего парня в своих мечтах… просто прелесть.