Попадись в мои когти

Часть 23 Необычный метод

И снова я поднимаю тему того, что ни один коллектив, тем более — настолько разношерстный(буквально!), — не способен обойтись без конфликтов. Стоило мне отойти на пару минут (до будочки и обратно), и атмосфера накалилась. Не из-за меня, моего ухода или недообсужденной темы превращений, конечно же. Просто как-то уж слишком… неожиданно и буквально на пустом месте все произошло.

Рыжая попаданка (в первые дни я постоянно забывала, как ее зовут) и ведьмы яростно о чем-то спорили и собрали кружок благодарных зрителей (переехавший Перебордур, сцена первая, дубль третий, замена действующего лица). В первых рядах ожидаемо затесался рыцарь, после побега от Элоры уверовавший в свою везучесть; он опрометчиво решил, что самое время ее испытать (везучесть, не Элору!), и вклинился в набирающий обороты конфликт. Первопричина скандала (мне не известная) тут же была успешно забыта, и все — ведьмы, попаданка и даже Мальгариэль — охотно переключили еще не растраченный запал на Артема. Вдохновившись, влезла вставить свои претензии даже принцесса, хотя ее тут же оттерли назад — подозреваю, лишь из-за того, что претензий у Красуантии оказалось маловато или же она просто не очень-то и хотела.

На гвалт откуда-то справа выскочил Кудр и, мигом разобравшись в куче-мале (сказывался, однако, опыт), бросился выдергивать своего сюзерена из столпотворения взбесившихся женщин. Получилась относительно забавная пантомима в духе сказки о волшебном корнеплоде, который пришлось вытаскивать из почвы всем миром.

Да сколько можно разборки устраивать⁈ Бессмертные все, что ли, нервными клетками разбрасываться⁈

Валлэриэн, не глядя на невесту в самой гуще, злорадно ухмылялся, — да и близко, впрочем, не подходил.

— Ах, Аметист, я тебе сочувствую. Ты выбрала делом жизни возню с умственно отсталыми личностями. Этот Избранный Рыцарь мало того, что человек, так еще и жалкое ничтожество! — высокопарно заявил он, заметив, что я на него смотрю. — И как вообще Тайная Магия вверила ему артефакт подобной силы?

Лучшего сигнала для снятия эмоциональной накипи нельзя было и пожелать.

— Как жаль, что у тебя позабыли разрешения спросить! — рявкнула я, отвесила экс-женишку подзатыльник и сорвалась с места.

Ведьмы шестым чувством почуяли, что сейчас будет, и прыснули в разные стороны, утащив за собой принцессу и Мальгариэль, Кудр попросту шагнул в сторону, уступая дорогу, и поймал за шиворот замешкавшуюся Тай. Суданский не сразу сообразил, что я собираюсь сделать, но сориентировался быстро, чего нельзя сказать о рыжей — сцапанная когтистой лапой за талию, девица завизжала так, что у меня уши скрутились.

— Заткнись! Или искупаешься! — припечатал рыцарь, и, судя по ерзанью, попытался пнуть со-пассажирку. Ну, силе-он — всего-то третий драконий полет в жизни, а уже чувствует себя как в кресле у телевизора! Даже сами драконы далеко не всегда встают на крыло с первых попыток…

Рыжая посмотрела вниз, осознала, что летит над озером и уже довольно далеко от берега, смолкла и обмякла. Наверное, плавать не умеет.

Честно признаться, до сих пор не знаю, зачем тогда прихватила Суданского. Девицу-то понятно, зачем — сбыть туда, где ей изначально было место, к таким же попаданкам, чтоб не путалась под ногами. Идея была спонтанной, но напрашивалась сама собой уже некоторое время. А рыцарь так, походя, попался под лапу.

Я мощнее взмахнула крыльями, набирая высоту.

Обманчиво спокойная водная гладь манила темными прохладными глубинами и простиралась дальше, чем казалось на человеческий взгляд — деревня феминисток и не собиралась становиться отчетливее, хотя от лагеря ведьм мы удалялись. Опять шутки КТМ. Ну, хоть комары-переростки не летают, и то ладно, а то нахватала бы полную пасть.

— Аметист, что ты хочешь сделать? — деловито поинтересовался рыцарь.

— Сплавить докуку, чтоб не лезла, куда не просят, — честно ответила я. — Ты будешь свидетелем, что я ее не сожрала. Будет орать, уроню.

— Ты сбросишь ее в воду⁈ — ужаснулся Суданский.

Очередное подтверждение неуемному воображению мага. Я ни разу не дала повода считать себя истеричкой, разбрасывающейся попаданками на каждом взмахе!

Живо очухавшаяся девица сдавленно пискнула.

И именно этот слабый звук вонзился в мозг раскаленной иглой. Нестерпимо захотелось разжать когти; остановило только осознание, что рыжая снова противно завизжит. Или сбулькает, наглотается магиозированной воды и мутирует…

— Не исключаю такой возможности.

— Я не умею плавать! — вякнула девица. Что ж, я угадала.

— Аметист, не смей разбрасываться! Она же человек! — с убийственной логикой возмутился Суданский. — Только попробуй ее уронить! Я тебе!..

— Ты забываешься! Думай, что и кому говоришь, рыцарь! — вспылила я.

Вообще-то я отходчива, бабушка Сцилла даже дразнит меня «человечкой» за «пресную злопамятность», как она выражалась. В отличие от своих ближайших родственников, я в припадке ярости никогда не ломала мебель или чьи-нибудь кости, не била посуду и морды, максимум могла начихать или наплевать, но такие случаи заканчивались легким испугом (вспомните Мальгариэль). Однако жизнь, в каком бы мире она ни протекала, сложная штука, и даже сверхспокойное существо хотя бы раз за свой срок способно превратиться в бешеную фурию, что уж говорить о драконе…

В последний раз я очень сильно разозлилась за неделю (всего-то!) до описываемых событий: Валлэриэн, трусливо отводя глаза, приэльфно, прифейно, пригномно (и прочая, и прочая) заявил, что чувств ко мне у него никогда не было, а поскольку и в отношения мы не вступили «по-настоящему», то все его словесные заверения не имеют силы. И вообще, его симпатии ко мне на корню увяли после того, как он увидел меня в драконьей форме. Шипы, видите ли, у меня на хвосте неэстетично топорщатся, не вызывают волнение в душе и дрожь в коленках! (Видел бы он Чужеяда, который на моем фоне натуральный дикобраз) А если бы гипотетические (к счастью, таковыми и оставшиеся) дети это унаследовали⁈ И вообще, учитывая совокупную продолжительность жизней, следовало сначала все несколько раз перепроверить… На этом фоне сообщение о новой (типа временно-промежуточной⁈) невесте несколько терялось и уже казалось неважным.

Подобное оскорбление по-женски непростительно — выставить девушку, тем более — драконицу, дурой, не способной заинтересовать мужчину ничем, кроме происхождения… Тут даже отсылка к моему возрасту не извинит идиота-самоубийцу.

Слушая наглеющего с каждым звуком Валлэриэна, я практически взбесилась. Даже на Чужеяда таких эмоций не возникло. Ненависть — да, сколько угодно. Как только представилась бы возможность, я убила бы этого урода, заявляю со всем возможным хладнокровием (увы, Избранный все равно первый в очереди). Моего же экс-женишка от публичного линчевания спасла Агаська… а он, тварь-раствариная-неблагодарная, наговорил моей подруге таких гадостей, что, будь она немножко более мстительной, его можно было бы сметать в совочек. Потом я перегорела и плюнула. Но то дело прошлое…

А во время полета над озером от стихийно возникшей злости бросило в жар. Головная боль враз усилилась, да так, словно кто-то обломал дубину о мой череп.

Приступ гневного помрачения был коротким, но и этого хватило, чтобы на мгновение потерять над собой контроль.

И непроизвольно вернуться в гуманоидную форму!!!

Оказалось, случается и такое!

В воду мы, естественно, упали, искупались с головы до ног. Девица начала бултыхаться, пуская пузыри, и мы с рыцарем в две руки (он левой, я правой) отбуксировали ее к берегу.

С меня ручьями стекала вода. Мокрая насквозь попаданка представляла собой тоже не слишком аппетитное и мелко трясущееся зрелище. Артем, морщась, проводил загадочные манипуляции со сломанной рукой — то ли разминал, то ли поправлял.

Вода смыла исцеляющее заклинание, догадалась я. Если магия может течь в венах, почему бы ей не быть растворенной в воде? И, соответственно, растворять инородную энергию, будь она хоть трижды магической — чужое заклинание есть чужое заклинание. Как и отпечатки пальцев, магическая энергия у каждого существа своя.

Мутировать вроде бы никто не собирался. Пока что. Но избыток энергии чувствовался кожей — как будто сам воздух вдруг загустел, превратившись в пленку.

Недаром у поселения ведьм такое «говорящее» название, и ничего неудивительного, что все в округе оголтевшие — постоянно пить энергию в чистом виде и ею же дышать не всякий организм выдержит, вот и ищет, куда бы сбросить излишки…

!!!

Я вцепилась в мокрые волосы и сразу же почувствовала, как к ладоням что-то липнет.

Бабулины загогулины!

Проводки расплавились… нет, растворились… даже нет, наверное, все-таки рассыпались — мельчайшими кристаллами — и скатывались что с волос, что с кожи. Зато к ткани рубашки прилипли намертво точечными серебристыми пятнышками.

Мыслетранслятору пришел накрылец. Полный. Связь с внешними мирами окончательно и бесповоротно оборвалась.

Я судорожно вздохнула, безуспешно пытаясь успокоиться. Сигнал уже подан, Бастовский отчет принял и зафиксировал (надеюсь), осталось дождаться, когда прибудет поисково-ударный отряд. А если не прибудет⁈

— Что это было⁈ — выдохнул Суданский.

— Тайная Магия. Во всем, повсюду и всегда главная причина — Тайная Магия! — я нервно хихикнула.

Рыцарь с ужасом уставился на меня, хотя следовало бы на спасенную утопающую: едва отдышавшись, она начала непотребно ругаться.

— И что теперь? — осторожно спросил Артем. — Вернемся в лагерь?

— Думаешь, я не смогу перейти в драконью форму⁈

— Ты внезапно превратилась в человека, значит, что-то пошло не так, — логично рассудил Суданский.

— Не так — не то слово… Но на конечную цель это не повлияет. С тем же успехом можно и пешком дойти до феминисток. Да заткнись ты! Прекрати приманивать всякую дрянь! — прикрикнула я на попаданку.

И согнулась, судорожно хватая ртом воздух: эта гадина со всей дури пнула меня в бок! Как только умудрилась, в длинном-то мокром платье⁈

— Офигела⁈ — рявкнул рыцарь, оттаскивая ее, и охнул — рыжая, извернувшись, лягнула уже его.

— Сволочи! Мрази! — орала она. И это были самые цензурные слова в ее монологе.

Я (все еще лежа на земле), улучив момент, схватила ее за щиколотку и провела болевой прием с выкручиванием ступни, девица с хриплым визгом повалилась на рыцаря. Завязалась односторонняя потасовка; не избиение лишь потому, что Суданский, не атакуя, все-таки принимал участие, пытаясь удержать бешеную фурию. Менее чем через минуту он проиграл, оберегая глаза от выцарапывания. Я оттащила попаданку от него за волосы, уже не церемонясь, и броском через бедро отправила наземь. Девица, шмякнувшись, злобно выплюнула слово, похожее на любимое ругательство Артема, но только двумя первыми буквами. Судя по интонации, значение было что ни на есть ругательное, а значит, заслуживало полноценной взбучки.

Мощный порыв невесть откуда взявшегося ветра хлестнул почти как пощечина, я аж пошатнулась. Глаза мгновенно заслезились.

— Остановись, ага! — просвистел Пинн. — Ты не контролируешь себя, да!

— Сдуйся, воронка! — огрызнулась я, отмахиваясь от кружащих возле него хвоинок.

Весьма неприятное словосочетание для воздушного элементаля. Хуже, пожалуй, только «Да чтоб тебя просквозило!». Агаська однажды давала мне почитать краткий сборник ругательств магически-стихийных рас.

Жаль, что сборник попаданцев еще не составили.

Но продолжить экзекуцию Пинн мне не позволил: он поднял настоящую бурю в миниатюре. Лес загудел, озеро взволновалось, забурлило. Я вскинула руку, закрывая лицо от брызг и мелкого сора.

Зря я коллегу разозлила… Но извиняться поздно.

— Аметист! — крикнул Суданский и через секунду крепко схватил меня за плечо.

Я оглянулась. Волосы рыцаря топорщились иголками раздразненного ежа.

Пинн что-то мимоходом прошипел, обращаясь к Суданскому, и побежал по кругу с такой скоростью, что нас словно накрыло воздушным колпаком.

Артем широко распахнул глаза.

— Ну-у, если это поможет… — с сомнением проговорил он и потянул меня к себе вплотную.

Я не ударила его в первую же секунду лишь потому, что опешила, затем попыталась вырваться, но Суданский рывком притянул меня обратно.

Почти касаясь лбом моего лба, рыцарь прошептал:

— Я не стану за это извиняться.

— За что? — только и успела я пролепетать, как он обхватил ладонью мою щеку, наклонился и…

Да такого себе даже Валлэриэн не позволял!!!

А этот… Этот… Этот наглый тип на достигнутом останавливаться не собирался: я и пискнуть не успела, как рыцарь самым бесстыдным образом прижал меня спиной к дереву, словно решив по-сказочному (на смолу) к нему приклеить. И откуда только сила взялась⁈ Даже перелом не стал помехой!

— Как тебе вообще такое в голову пришло? — не выдержала уже я, демонстративно указав стажеру на текст.

Артем пробежал глазами строчки, вспомнил событие и густо покраснел.

— Фильмов насмотрелся, — с несчастным видом сознался он. — Шпионы часто так делали.

— Целовали дракониц?

— Не дракониц, но да. И-и?.. — Артем прищурился.

— Что?

— Твоя реакция?

— Помнится, ее ты тогда получил с лихвой, — ехидно напомнила я, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

Суданский кашлянул и сделал вид, что в срочном порядке вспомнил о работе. Но, как я успела заметить, безуспешно пытался спрятать плутоватую усмешку.

Его способность за секунду превращаться из лукавого сердцееда в застенчивого юношу и обратно выбивала меня из реальности. Причем рыцарь совершенно не напрягался — это было его естественное состояние! Ни капли притворства, сарказма или же кривляния! Вот как так⁈

И при этом он — убийца. И пусть он сражался с разбойниками и демонами (и одним злобным драконом), сути дела это не меняет.

А ты-то чем лучше, Аметист?

Ничем. Я, как и остальные смысловеры, в рабочем порядке регулярно прохожу психологическое тестирование, способна ли в критической ситуации лишить жизни мыслящее существо. Процентовка показывала, что при необходимости — да, могу.

А в те дни нужный настрой у меня возникал неоднократно и с довольно-таки пугающей частотой. Чудо, что ни разу не дошло до точки невозврата.

Я посмотрела на текст и снова залилась краской.

Смысловеры всегда знают, что сказать… почти всегда — исключениями становятся как раз подобные случаи. Должны же существовать хоть какие-то этические нормы! И право на личную жизнь, в конце концов!

Но раз уж эта тема затронута, придется ее завершить, хотя бы обобщенно. Еще и потому, что это напрямую повлияло на событийный ряд ланатского дела.

Я честно пыталась вести себя как приличная девушка в подобной ситуации: взбрыкнула, отдавила Артему ногу, выкручивалась как могла, но мокрая одежда словно нарочно нас сцепила, сведя все мои (вялые, признаться…) попытки к нулю. Оставалось только цапнуть за нижнюю губу… а если он цапнул бы в ответ и хватил моей крови⁈ Отравился бы на месте!

Рыжая попаданка издала странный звук. Артем перехватил мой взгляд… и медленно опустил веки.

У меня подогнулись колени.

ЧТО ВООБЩЕ ТВОРИТСЯ⁈

Левая рука Суданского отпустила мое запястье и легла мне на плечо, невзначай вдавив его в обломанный сучок.

Боль привела меня в чувство.

На везучесть уповаешь, да, Белый Рыцарь? Вот сейчас мы ее и проверим!

Далее все произошло со стремительностью удара молнии и наконец-то сработавшего инстинкта.

Бац!

Я едва успела подхватить обмякшее тело, чтобы Артем не треснулся затылком о камни. Из-под приоткрытых век влажно блеснули закатившиеся глаза.

— Ты что делаешь, дура⁈ — взвыла рыжая.

Ой, а сама-то что творила⁈

Я проигнорировала оскорбление, осторожно укладывая Суданского на землю и пытаясь отдышаться. Ноги подкашивались, сердце бешено колотилось в груди, в голове гулко шумела кровь. Щеки пылали, как будто Пинн все-таки отхлестал меня по лицу.

Он человек. Я знакома с ним считанные дни и уже отличилась — подбила глаз, только что поцеловалась, за что вышибла из сознания.

Какого?!.

Это все Агаська виновата! Все твердила — отпуск, отпуск… и курортный роман для полного счастья! С попаданцем! И практически на глазах у бывшего жениха! Все складывается — для мелкотравчатой женской мести идеальнее не придумаешь!

Я почти слышала, как в моей голове булькает каша, и опустилась на камни. Пинн притормозил, со звучным «АГА!» щелкнул меня по носу и закрутился в штопор.

— Шок, потрясение, эмоциональная встряска, да! — возвестил элементаль и смущенно добавил: — Метод, правда, выбран необычный, да!

— Необычный метод⁈

— Но действенный, ага? — и воздухоплавающий гуманоид свечкой взмыл вверх.

— Придурок… — прошептала я, глядя на бессознательного рыцаря. — Драк-коново колено, какой же ты безбашенный придурок!

Суданский, разумеется, не ответил, пребывая в отключке. Зато отмерла рыжая язва:

— Ха, подействовало! А если бы он тебя…

Ну, рыжая, сама напросилась!

— Отныне я обязуюсь вести себя как настоящий дракон, — выдохнув сквозь зубы, заявила я.

— Чего?

— Чего-чего! Займусь похищением девиц! Пинн, присмотри, пожалуйста, за ушибленным, — с этими словами я схватила попаданку за руку и волоком потащила за собой.

Как она завопила… Я думала, у меня ухо отвалится. Пришлось влепить ей несильную оплеуху. Рыжая заткнулась и наконец начала перебирать нижними конечностями.

Я шагала напрямик к деревне феминисток, на ходу прислушиваясь к собственным ощущениям. Так сказать, «услышанное» не радовало.

Драконья форма не отзывалась, — если только подобное слово применимо по отношению к собственному телу. Все равно что обнаружить парализацию руки или ноги. На малейшее волевое напряжение организм ответил контрастными приступами жара и озноба; фантомные крылья скрутило судорогой. Позвоночник как будто бы вывернулся в спине и выпустил во внутренности длинные острые шипы.

Такого никогда не случалось, даже когда я только-только встала на крыло и первое перевоплощение размягчило плоть до состояния воска.

Вот об этом и говорил Бастовский… Все-таки и на дракона есть управа. Как же здесь жили те драконы? Сумели адаптироваться? Или это после их гибели начались магические аномалии?

Конечно, непроизвольное превращение могло произойти из-за моего возраста, но от этого не легче, даже наоборот — повышенный риск.

Попаданка тоненько заскулила. Я поняла, что слишком сильно сдавила ей руку, и разжала пальцы, сквозь зубы процедив извинение.

Берегом до деревни попаданок мы дошли минут за двадцать. Последнюю сотню метров я ковыляла из последних сил, чувствуя себя фруктом, пропущенным через соковыжималку; впечатление усиливалось из-за чавканья сырых ботинок на каждом шаге. Попаданка, то ли запуганная, то ли проникнувшаяся сочувствием, молча брела следом.

Своеобразная резервация иномирянок оказалась совсем небольшой — вразброс три десятка разнокалиберных жилых сооружений. Всех их объединяли листы причудливого белого материала, которым были крыты крыши. Кое-где виднелись грубо сложенные очаги и печи, на натянутых между колышками веревках живописно обвисли разнообразные детали дамского туалета. Крепко пахло дымом, едой и стиральным порошком. На утоптанной площадке по центру высилось сооружение, напоминающее водонапорную башню в уменьшенном масштабе — всего на метр от земли.

— А он так-то симпатичный парень, зря ты, драконша, на него взъелась, — назидательным тоном начала попаданка. Я медленно повернулась к ней, не веря своим ушам. — Ты ни разу не целованная, что ли? — и она по-дурацки хихикнула, забивая гвоздь в крышку собственного гроба.

— Скальп сниму и скажу, что так и было, — ровно предупредила я. Смех оборвался.

Но молчания хватило девице на пять минут.

— Драконьи мужики такие же кровожадные? — обиженно спросила она. — Хотя если у них собственный замок и пещера сокровищ…

Что она несет?

— … нет? Ну хотя бы пресс с шестью кубиками? Срочная потребность в жене-иномирянке? — жалобно закончила попаданка. Я продолжала смотреть на нее, и, видимо, у меня это получалось очень выразительно, потому что девица увяла на корню — опять-таки ненадолго. — Что за дебильный параллельный мир⁈ — заголосила она на весь лес.

Да что ж они такие крикливые, а⁈

— Какая попаданка — такой и мир, — схамила я. Уж извините, обстановка не располагала к хорошему настроению и соблюдению норм вежливости смысловерского (да и какого-либо другого) этикета. Но вспомнить придется, будь они неладны. — Успокойтесь, пожалуйста, и не мешайте работать!