Попутный катафалк

Людям можно верить

Карпенко ждал его в рабочей комнате с сообщением, которое не удивило Михаила. Хорошо, что он не заключил с Сафоновым пари на шампанское. Капитан сказал, что вообще не видел сопровождающих пострадавшего, а врач уверенно показал на нужные фотографии.

Все же червь сомнения грыз Михаила. Вдруг это спектакль организованный Гопой. Хотя маловероятно, врач, заместитель начальника райотдела – слишком неподходящие актеры даже для такого влиятельного режиссера, как Гопа. Только служащие крематория пешки, которых и запугать легко и осуществить угрозу тоже. Приедет «бригада» на джипе и утром от них останется только пепел.

Зазвонил мобильный Михаила. Манюня приглашал в кабинет. Там уже сидел Фесенко с довольным видом.

Николай Петрович молча подал Михаилу фотографию молодого парня с боксерским носом, на обороте которой была надпись карандашом: Борис Алексеевич Коваль, студент третьего курса политехнического института, первый разряд по боксу в супер-тяжелом весе, адрес ул. Аксенова, 16 (общежитие), комната 45.

– Можно мне им заняться? – прямо спросил Михаил.

– Не советую без оперативников. Он может быть опасным, – предупредил Манюня.

– Не думаю! Мы с Павлом справимся. Что-то мне подсказывает, что он безвредный.

– Оружие есть?

– С некоторых пор ношу пистолет и наручники, – ответил Михаил.

– Тогда вперед! Доложите. А лучше везите его прямо ко мне. Интуиция мне подсказывает, что лучше его пока припрятать. Уж больно точно тебя на него навели. С этим Митричем беседовали раз десять. Анатолий Иванович, я не преувеличил?

– Пожалуй, нет! Созрел со временем, – ответил Фесенко

– Как раз тогда, когда мы подергали за кое-что Гопу. Не верю я в такие совпадения. А как ты Михаил?

– Поговорим с парнем, и все станет ясно.

– Желаю удачи. Анатолий Иванович поддерживай связь, ты и твои люди могут понадобиться. Как ты любишь говорить: потерял время – дал фору преступнику.

– Потерял час….

Михаил с Карпенко подъехали к общежитию через пять минут. В комнате они застали только сокурсника Коваля.

– Где Борис? – нарочито панибратски спросил Михаил.

– Он живет сейчас в основном у невесты, уже подали заявление. Скоро свадьба.

– Нам он нужен как раз по этому поводу. Где живет невеста?

– У Татьяны гостинка в «черемушках». Знаю телефон соседки, адрес точно не скажу, а комната 401, как то был на дне рождения.

– Дай нам телефон, пожалуйста.

– Пишите, – Олег ткнул пальцем в обои над тумбочкой. – 41-14-77, записали?

– Спасибо! Мы позвоним прямо от тебя, – Михаил достал мобильный.

Он набрал телефон справочной службы УВД.

– Мне нужен адрес, где установлен телефон 41-14-77.

Михаил дождался ответа: Улица Комарова, 25, комната 402.

– Поехали, вот будет сюрприз Борису.

– Привет от меня, ему и Татьяне.

– Обязательно передадим, Олег.

– Вы меня знаете?

– Слыхали от Бориса.

На самом деле они узнали его имя десять минут назад от коменданта общежития.

Михаил сунул пистолет за пояс и постучал в комнату 401.

– Кто там? – раздался женский голос.

– Соседи с третьего этажа, – ответил Михаил.

– Сейчас открою!

Ждать пришлось не меньше минуты. Карпенко уже начал терять терпение. Все объяснялось просто. Борис был в постели, Татьяна завязывала пояс на халате, когда следователи решительно вошли в квартиру, не дожидаясь разрешения.

– Следователь прокуратуры, Гречка! Вы Борис Коваль?

– Да! В чем дело?

– Одевайтесь, поедете с нами.

– Куда? В прокуратуру.

– Зачем?

– Нужно побеседовать!

– Давайте здесь поговорим.

– Вас хотят послушать еще кое-кто, а им несподручно забираться на четвертый этаж без лифта.

– Я арестован? Есть ордер?

– Пока нет. Но если Вы хотите видеть ордер, то он будет через пятнадцать минут. Тогда вынужден буду отвезти Вас в следственный изолятор.

– Хорошо, сейчас оденусь. Отвернитесь!

– Ты не барышня и мы не дамы. Одевайся живее.

Борис вылез из постели в плавках и стал неторопливо одеваться, поглядывая на Михаила и Карпенко. Михаил отметил атлетическую фигуру Бориса. Не мешало бы согнать пять-семь килограмм.

– Я готов, – промолвил Борис, одевая дубленку. – Таня не волнуйся. Все обойдется.

Он чмокнул невесту в щеку. Они вышли в коридор. Бледная Татьяна с дрожащими губами долго не закрывала дверь.

– Красивая вещь, сколько стоит? – спросил Михаил, когда они прошли несколько пролетов. Карпенко шел впереди, потом Борис. Замыкающим был Михаил.

– Триста пятьдесят баксов.

– Где покупал?

– На барахолке, в порту.

– Откуда у бедного студента деньги?

– Допрос уже начался?

– Нет, только прелюдия к допросу. Чисто личное любопытство, давно мечтаю о такой вещи.

– Отец дал деньги, работает на Севере.

– Кто он по профессии?

– Строитель.

Они вышли на улицу. К машине Михаила нужно было пройти метров пятнадцать за угол. Борис вдруг сделал резкий шаг вперед и вправо и ударом правой отправил Карпенко на землю. Тут же развернулся к Михаилу и сделал обманное движение корпусом.

Михаил не поддался на обман и подсечкой отправил Бориса на землю, выхватил пистолет.

– Стреляю без предупреждения! Лицом вниз, руки за голову.

Борис нехотя повиновался. Михаил надел Борису наручники и приказал подняться с земли. Павел тоже уже стоял на ногах, держась за щеку и сплевывая кровь.

– Этот гад разбил мне губы. Не уверен, что зубы целы.

– Отвезем этого типа, и покажешься зубному. Поехали!

– Да нет уж! Хочу послушать. К зубному можно и завтра с утра.

Манюня встретил их вопросом:

– Что случилось? Оказал сопротивление?

– Нервный он очень. Но, кажется, успокоился, когда увидел вывеску на здании. Я прав? – спросил Бориса Михаил.

Борис согласно кивнул.

– Тогда сниму наручники. Только веди себя спокойно, а то сломаю тебе что-нибудь, и с боксом распрощаешься.

– Уже распрощался.

– Что так?

– Надоел мордобой!

– Трудно поверить, еще десять минут назад было не так.

– Запаниковал, думал вы от Гопы.

– А Вы уверены, что сейчас не так?

Борис посмотрел в глаза Манюни и выдал:

– В городе знают, что наш городской прокурор ни под кого не подкладывается.

– Ха-ха-ха! Вот это комплимент! За него не грех и чаем угостить. Ольга, нам всем чай! Может, кто будет кофе? – развеселился Манюня.

– Мне кофе, только не горячий, – попросил Карпенко.

Он все еще смотрел на Бориса с нескрываемой злостью. Он не понимал Манюню. Его сотруднику только что заехали по зубам, а он веселится и шутит с задержанным. Он был не знаком с манерой Манюни вести допрос.

– Пока мы почаевничаем, подойдет Фесенко. Тогда и поговорим о деле, – продолжил Манюня.

Ольга разнесла чай с печеньем. Борис, не стесняясь, прихватил на свое блюдце почти полпачки. Кто знает, когда накормят следующий раз.

Вошел Фесенко и очень удивился веселому чаепитию. Взял с подноса свою чашку и спросил.

– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?

– Объяснит вот этот молодой человек, когда допьет свой чай, – ответил Манюня.

Борис спрятал остатки печенья в карман брюк, залпом допил остывший чай и спросил:

– Что объяснять?

– Расскажи, как ты замочил Сущенко и Комкова, – нарушая субординацию почти выкрикнул Карпенко.

Манюня посмотрел на Карпенко красноречивым взглядом и далее вел допрос сам.

– Никого я не мочил, а этих даже не знаю.

Манюня протянул снимки.

– А-а-а, эти! Гена и Витек. Только я их не убивал. Узнал, что их зарезали от Митрича, швейцара «Элит клаб».

– Когда Вы познакомились с Митричем?

– Два года назад. Играл иногда в рулетку. Когда стал встречаться с Татьяной, пришлось бросить это баловство.

– Зачем Вы опять пошли в «Элит клаб»?

– Искал этих, Гену, Витька и еще Виста по всем ночным заведениям, а Митрич сказал, что они работают в «Элит клаб».

– Виста? Вы знали Виста?

– Да я с этой троицей в один день познакомился.

– Зачем Вам нужны были Вист и эти охранники?

– Хотел забрать у них свою куртку, только не знал, у кого из них она находится.

– Николай Петрович, есть предложение, – вмешался Фесенко. – Пусть расскажет все по порядку с момента, когда и где первый раз встретился с ними.

– Не возражаю. Когда это произошло? – согласился Манюня.

– В начале декабря, в понедельник. Сильно похолодало. Решил съездить домой за дубленкой.

– В Зарябинки? – уточнил Манюня.

Лист с данными о семье Бориса уже лежал перед его глазами.

– Да! И тут началось такое, что вы мне не поверите….

– Проверим и поверим, если сказал правду, – вмешался Фесенко.

– Начну с начала. Стою на выезде из города и ловлю попутку на Зарябинки. Останавливается УАЗ. Я замерз изрядно, потому вскочил в него не глядя. А это катафалк с гробом….

Борис пытался рассказывать с юмором, но вскоре шуточные интонации и выражения выветрились из его речи. Историю с таксистом Борис, мягко говоря, упростил. О мордобое при встречах с Геной и Витьком пришлось рассказать. Борису показали фотографии с последствиями его бесед с ними.

Михаил делал пометки в блокноте. Он записывал возникающие вопросы.

Борис закончил свой рассказ эпизодом встречи с Митричем, когда тот сообщил ему об убийстве охранников.

– Сделаем небольшой перерыв, – предложил Манюня. – Павел Петрович, побудьте с Ковалем в приемной. Нам нужно кое-что обсудить. Да, Коваль из приемной может позвонить своей невесте, чтобы ее успокоить. Только лишнего ничего не говорить. Если невеста спросит, когда освободим, можно сказать что сегодня.

– А он не сбежит? – Карпенко невольно взялся за челюсть.

– Куда ему бежать? Он пока только свидетель.

Когда Борис и Карпенко вышли в приемную, Фесенко произнес недоверчиво:

– Нагородил тут парень много. Выходит, Вист жив, а Гопа об этом не знает. Сомневаюсь, что….

– Не сомневайтесь. Он не знает также, что Коваль случайный свидетель. Иначе он не навел бы нас на него, – перебил Михаил. – Итак, Митрич докладывал о контактах Коваля с охранниками, но Гопа, уверенный в смерти Виста, никак не связывал эти два факта.

– Получается, Коваля нужно прятать и защищать, если все, что он рассказал, правда.

– Сейчас проверим, – Фесенко достал мобильный телефон и позвонил куда-то, когда ответили, произнес в трубку. – Валерий Иванович, срочно установи, был ли звонок из крематория в город на телефон 41-14-77 в начале декабря. Мне нужно знать время начала и конца разговора. Жду.

– Тут много чего нужно проверять, – заговорил Манюня. – Пока повременим, чтобы не вспугнуть Гопу. Если Коваль видел Виста, то нужно срочно делать фоторобот.

– Вист мог изменить внешность, – напомнил Михаил.

– Зато фоторобот поможет установить личность по картотеке. Мы не знаем, кто скрывается за кличкой Вист и фамилией Вислюк.

– Если мы отпустим Коваля, то Гопа сделает вывод, что мы не клюнули на его приманку и продолжаем раскапывать смерть Виста. Он-то знает, кто сопровождал «покойника» в крематорий, – рассуждал Фесенко.

– Интересно, почему они не убили его сразу? – поинтересовался мнением присутствующих Манюня.

– Покойник слишком заметен и тяжел. А так вывели за угол, посадили в катафалк с пустым гробом. Никто не заподозрит, что один из провождающих, и есть покойник, – предложил объяснение Михаил.

– Получается, документы на покойника оформили заочно, – сделал вывод Манюня. – Мрачная история. Роль капитана и врача предстоит выяснить очень тщательно. Но после того как разберемся с Вистом.

Зазвонил мобильный телефон Фесенко.

– Валерий Иванович? Слушаю! Так, пишу…. Записал. Спасибо! – Фесенко спрятал мобилку в карман и сообщил присутствующим. – Проверил в Телекоме. Все совпадает! Значит, история правдивая. Думаю, он поработал кулаками больше, чем в том признался, но это малоинтересные для нас детали. Давайте наметим план действий.

– С планом все ясно, – произнес Манюня. – Делаем фоторобот Виста. Прячем Коваля и его невесту. Даем в прессу утечку, что задержан подозреваемый в убийстве охранников. Ищем Виста, а дальше посмотрим. Михаила можно отпускать к жене. Думаю, он на нас не обидится.

– А чего ему обижаться. Сливки снял и можно отдыхать. Нам остается черствый хлеб жевать и черную работу делать, – заговорил Фесенко. – Повержен, но восхищен. Готов хоть сейчас уступить свое место Михаилу.

– Жертву я не принимаю! – ответил Михаил. – Ешьте свой черствый хлеб сами. У нас в районе его не меньше. Можем даже пригласить на сливки, если начальство отпустит к нам Анатолия Ивановича. Правда, район не город – сливок маловато. В переносном смысле. А натуральными сливками, угостим до отвала.

– Анатолий Иванович нас пивом угостит, – ехидно напомнил Манюня.

– Разве мы коньяк не заработали? – не сдавался Фесенко.

– Закончим дело, с меня коньяк. Причем приглашаю в Христофоровку.

– В Христофоровку интересно поехать в конце мая, – заметил Фесенко.

– А сколько той зимы!