Попутный катафалк

Всё так зыбко

Совещание у Мнюни состоялось в том же составе, что и в понедельник. Фесенко отмалчивался, но согласился поручить своим людям, разыскать врача нарколога и работников милиции, расследовавших смерть Виста. Еще проверить по картотеке у Тризны, нет ли там Виста.

Павлу поручили найти врача дантиста с помощью объявления по телевизору. Нужно показать фотографию Комкова и попросить отозваться врача, который ставил ему скобы на челюсть третьего или четвертого декабря.

На прощание Фесенко высказал свои сомнения:

– Не понимаю, причем здесь смерть Виста и убийство этих парней.

– Два совпадения. Первое, он игрок, а они работники казино. Второе, между событиями около недели времени, – оправдывался Михаил.

– Если не знаешь, что делать, то и это годится. Сделаем, нам не трудно. Потратили больше времени впустую.

Михаил слишком хорошо знал Фесенко, чтобы обижаться на него. Он не сомневался, что тот сделает все как нужно. У Анатолия Ивановича был один недостаток: не хватало воображения в нестандартных ситуациях.

Михаил уже убедился, что ситуация с убийством охранников как раз такая.

На сегодня Михаил для себя наметил посещение места преступления и места работы, а также беседу с родителями Комкова. Родители Сущенко жили далеко на севере области. Они приезжали на похороны. Разговор с ними людей Фесенко ничего не дал. Сына они не видели с лета.

Мать Комкова жила в селе в пяти километрах на север от города. Новые границы городской территории уже включали этот населенный пункт. Разговор предвиделся мало приятным, но Михаил ошибся. Никаких истерик не было. Видать мать уже свыклась с потерей. У нее было еще двое: дочь и младший сын. Сын собирался весной в армию. Дочь была замужем.

Крепкая женщина пятидесяти лет прятала седые волосы под черным траурным платком.

Михаила интересовало, что знала мать об ограблении Геннадия.

– Так меня уже спрашивали. Все рассказала.

– Убийцу до сих пор не нашли. Я новый следователь. Меня назначили заново расследовать это дело.

– Он два дня как купил эту дубленку. Приходит с работы с разбитым лицом в какой-то одежде с чужого плеча. Я спрашиваю: «А где дубленка?», а он отвечает, что его ударили. Забрали дубленку и деньги из кармана.

– А эта одежда, в которой он пришел, осталась?

– Осталась. Он ее не носил, у него была другая, еще не старая. А я одеваю эту, когда управляюсь по хозяйству с птицей и поросенком.

– Можно на нее посмотреть.

– Сейчас принесу из сарая, – мать Комкова вышла.

Михаил принялся разглядывать комнату, где спали братья. Он не надеялся сделать какое-нибудь открытие, так как знал, что здесь поработали следователи Фесенко и эксперты. Удивительно, что их не заинтересовала чужая куртка. Возможно, что нет никакой связи между ограблением и убийством. Нет пока и доказательств, что такая связь отсутствует.

Возвратилась с курткой мать Комкова. Она держала в руках модный у молодежи года три назад китайский пуховик. Теперь пуховик годился только как рабочая одежда, хотя после химчистки и замены зиппера можно было появиться в нем на людях.

– Не выбрасывайте куртку, возможно, она нам понадобится на время в качестве вещественного доказательства.

– Доказательства чего?

– Грабителей, отобравших дубленку, не нашли.

– А бандитов, убивших сына, нашли? – в голосе матери звучало неодобрение. – Куртку, видать, ему дали на работе.

– Вы мне подсказали одну вещь. Я заберу эту куртку, чтобы найти сотрудника, который ее одолжил. Вам оставлю акт об изъятии.

– Берите без всякого акта.

– Так положено!

Михаил возвратился в город с курткой неизвестного доброхота в багажнике. Найти его будет новым заданием Карпенко.

Ночные клубы открывались в четыре часа дня. После обеда в столовой Управления у Михаила оставалось время. Он направился к экспертам-медикам. Нужно было поговорить со специалистом, который обследовал тела убитых охранников. Михаил знал, что сегодня нужный человек находится на работе. Пока они совещались у Манюни, Ольга все выяснила по телефону.

Незнакомый седой мужчина в хирургическом халате, но без шапочки вышел к Михаилу в вестибюль.

– Добрый день! Следователь Гречка. Вам звонили из городской прокуратуры.

– Добрый день! Игнатенко, рад встрече. Ольга меня предупредила. Однако я в недоумении. Все есть в моем заключении. Мне нечего добавить.

– Согласен, заключение исчерпывающее. Но я хотел бы услышать ваше мнение о травмах недельной давности на лицах этих ребят. Чем они могли быть нанесены. В Вашем заключении только слова: «твердым не металлическим предметом».

– Если бы это был кастет или труба, то мы имели бы рассечение кожи. Свидетели показали, что один из них упал в гололед. При ударе о ледяной нарост можно получить такую травму. Другого ударили грабители. Наиболее вероятно, что деревянной дубинкой. У бандитов сейчас в моде биты для бейсбола. Это пожалуй все, что я могу добавить к своему заключению.

– Спасибо! Пожалуй, не стану Вас больше задерживать.

– Напрасно Вы себя затрудняли. Все это я мог бы сказать по телефону.

– У меня есть время. В таком случае предпочитаю личную встречу. Надеюсь, не слишком отвлек Вас от работы….

– Все в порядке! Рад был познакомиться. До этого только слышал о Вас.

Ехать в клуб было еще рано. Он возвратился в прокуратуру. Павел был на месте и что-то писал за столом на компьютере.

– Что пишешь?

– Отчет о встрече с дантистом.

– Так быстро его нашел!

– Да! За пару часов. Только не через телевидение. Там это долго. Пока получишь добро, подготовят сюжет. Объявят вечером. А у кого-то кабельное телевидение. Местное радио слушают все и везде, в том числе и на работе.

– Ну и что интересного сказал дантист?

– Интересно только то, что Комков соврал.

– А именно?

– Сказал, что разбил челюсть, поскользнувшись в ванне.

– Это естественно. Он побоялся, что дантист сообщит в милицию. А так бытовая травма.

– Почему он боялся?

– По вашей же версии все работники Гопшовского избегают любых контактов с милицией. Он же не заявил о разбойном нападении.

– Ты хорошо усвоил материалы следствия.

– Стараюсь не уронить репутацию.

– Что делать дальше?

– Для тебя есть задание. В моем багажнике лежит куртка. Ее кто-то дал Комкову после ограбления, чтобы он добрался домой.

– Где раздобыл?

– У матери Комкова.

– И что мне с ней делать?

– Мы пойдем сейчас в «Найт Дримз». Ты там уже был неоднократно и все знаешь. Покажешь мне место преступления, а потом отвезу тебя в «Элита клаб». Обойдешь персонал и найдешь того, кто эту куртку дал Комкову.

– Ты неточно формулируешь задание. Не найдешь, а попытаешься найти. Кроме того, многие там работают посменно.

– Ценю твой юмор. Список персонала я видел в деле. И не говорил, что срок сегодня. К концу дня завтра против каждой фамилии должна стоять птичка. Реальная, а не липовая.

– Теперь все ясно! Будет исполнено. Идем?

– Идем! Список персонала захвати.

Михаил когда-то посетил «Найт Дримз». Они с Тризной искали по ночным заведениям одного мелкого торговца наркотиками. Теперь клуб трудно было узнать. Добавилось много анодированного под золото алюминия и зеркал в отделке стен и колонн по вкусу новых владельцев клуба. Молодых комсомольских деятелей и их партийных покровителей вытеснили из игрового бизнеса матерые бандиты. Хотя не исключено, что бандиты сидят на коротком поводке у более матерых кадров бывшего КГБ.

Павел привел Михаила в небольшую комнату с двуспальной кроватью. Там был еще небольшой обеденный стол с двумя стульями, тумбочка у кровати и узкий платяной шкаф. Михаил видел все это на фотографиях. На фото помещение казалось просторнее.

– Здесь нашли Комкова, – Павел показал на пол у стола. – Труп Сущенко был в этом шкафу.

– Получается, что сначала убийца прикончил Сущенко и запрятал в шкаф. Потом убил Комкова, когда тот сидел на стуле.

– Возможно, Сущенко он также убил на этом стуле и только потом запрятал.

– Похоже. Стол был накрыт для ужина. Убийца назначил им встречу обоим с разрывом в полчаса или больше.

– Не думаю, что больше.

– Что это за помещение? Похоже на гостиничный номер.

– Это и есть гостиница на шесть номеров для важных гостей заведения. Или желающих уединиться с дамой.

– И все это официально оформлено?

– Все виды деятельности прописаны в Уставе клуба, где требуется, оформлены лицензии. У Гопы своя юридическая служба.

Михаил высадил Карпенко у входа «Элита клаб», достал из багажника и вручил куртку. Павел не захотел носить ее в руках, поэтому отлучился в гастроном, купить полиэтиленовый пакет достаточной вместимости. Вскоре он вернулся с черным пакетом с надписью «Босс».

Павел с объемистым пакетом вошел в клуб, а Михаил поехал в управление на встречу с Фесенко и его людьми.

Фесенко вызвал в свой кабинет сотрудников, занятых расследованием убийства охранников. Пока их разыскивала секретарь Фесенко, Михаил осмотрел кабинет. Фесенко ничего здесь не тронул. Все осталось как в бытность Манюни. Не было даже косметического ремонта. Анатолий Иванович демонстрировал полное равнодушие к интерьеру своего рабочего места.

Только вместо Тамары Борисовны в секретарях была молодая девушка, мечтающая о карьере юриста. Тамара Борисовна ушла на пенсию нянчить внука.

Вошли сотрудники. Их было двое. Михаил их не знал. Новое пополнение с осени из выпускников юридического факультета в областном центре.

– Кто из вас доложит? – спросил Фесенко, поочередно поглядывая на ребят.

– Разрешите мне, – проявил инициативу кареглазый крепыш.

– Давай, Олег! Доложи нам о своих походах к хазарам, то бишь, к наркологам.

– А с Тризной встречались? – проявил нетерпение Михаил.

– Обижаете, уважаемый руководитель следствия, – парировал Фесенко.

– Так мне говорить? – нерешительно спросил Олег.

– Давно пора! – улыбнулся Фесенко.

– Сначала мы проверили картотеку Тризны. Там он, то есть Вист или Александр Антонович Вислюк, значится как кокаинист. Причем отмечено, что особой зависимости у него нет. Время от времени расслаблялся. О пристрастии к морфию никаких сведений.

– Ясно! Дальше.

– Нарколог утверждает, что его привезли работники клуба для оказания помощи. Но он ничего не мог поделать. Вист умер в клинике. Вызвали милицию и составили протокол. Нарколог выписал заключение о смерти.

– Чем Вист обкололся? – вопросы задавал Фесенко.

Михаил ждал, пока хозяин кабинета не представит ему слово.

– Морфий. Врач нам показывал пробирку с кровью, которую он брал для анализа. Он до сих пор ее хранит, как он сказал, на всякий пожарный случай.

– Кто был из милиции?

– Капитан Костенко, заместитель начальника районного отделения.

– Собственной персоной?

– Да, один.

– Вы с ним беседовали.

– Да. Его рассказ совпадает с тем, что говорил врач.

– Вы спросили, почему он не поручил это дело сотрудникам.

– Да, спросили. Он сказал, что все были заняты, а дело важное и безотлагательное.

– Вызов записан в журнале райотдела?

– Мы не проверяли слова капитана.

– Да хоть самого генерала! Чтобы проверили и завтра до десяти утра мне доложили.

– Ты удовлетворен? – спросил Фесенко, обращаясь к Михаилу.

– В основном! Кто доставил пострадавшего? Кто забирал тело из морга? Кто хоронил, то есть отвозил в крематорий? Адрес места жительства Виста?

– Что вы на это скажите? – обратился Фесенко к следователям.

– Вист проживал в гостинице «Спартак» в номере 313. Мы проверили. Он жил там с лета. Сейчас там никаких следов.

– У него были же какие-то личные вещи?

– Директор гостиницы, вспомнил, что в день смерти он выписался из номера и все забрал с собой. Даже показывал копию счета. Горничная рассказала, что у него было мало вещей. Потому он сдавал бельё в стирку часто.

­ Что еще вы скажете?

– Пока все!

– Я так понял, что на остальные вопросы Михаила у вас ответов нет. Поэтому завтра в тот же срок нужно установить, кто привозил пострадавшего и кто забирал тело. Ясно. Повторите, как поняли задание.

Олег перечислил вопросы, которые им предстояло выяснить до десяти утра завтра.

– Забыл одно дело! При регистрации в гостинице Вист указывал данные паспорта. Узнайте, где был выдан паспорт, адрес прописки и все эти данные проверьте через паспортный стол, Фесенко поднялся и вышел из-за стола, давая понять, что совещание закончилось.

Михаил вернулся в прокуратуру. Павла еще не было. Михаил подождал его полчаса, скоротав время в буфете за кофе, и поехал в гостиницу. Вопрос не срочный, Павел доложит утром на совещании.