Порог резистентности [СИ]

1

Рада проснулась от поцелуя.

– Прости, что разбудил, милая, – сказал Риф. – Уже убегаю. Ты поспи еще, если хочешь. Мне сегодня твоя помощь не понадобится.

Она потянулась и зевнула. В нос ударил дразнящий запах свежеприготовленного отвара из засушенных клубней кислячки. Сразу захотелось глотнуть горячего кисловатого напитка. Когда-то этот витаминный чай помог Раде акклиматизироваться и привыкнуть к подземному житью-бытью. Тогда ей постоянно хотелось спать, не было сил даже рукой шевельнуть. От кислячки перестали кровоточить десны, и появились силы. Но подсела она на нее крепко. Без пяти-шести чашек не могла протянуть от подъема до сна.

– Чаю? – спросил он.

– Угу. Чем сегодня займешься?

– Так, ничего серьезного. Как обычно, теплица, урожай. А, еще хочу закончить кое-какие опыты с мышами. Посмотрю, получится ли их вернуть к жизни на этот раз, или опять я ошибся, – он протянул ей выдолбленную чашку.

– Спасибо.

– Может, пора уже бросить все и заняться чем-нибудь более полезным? Больше двухсот экспериментов! А в результате разморозилась лишь одна мышь. Немного пошевелила лапкой и умерла.

– У тебя все получится, – сказала она. – Только больше не ешь их, пожалуйста, ладно?

– Обещаю, – Риф наклонился и чмокнул ее в макушку. – Все, я ушел.

Она не сразу полюбила его. Рифа было много, он заполнял все пространство. Риф и его закадычный друг Гошка, такой же зануда, хоть и мтцубиши, могли часами обсуждать мельчайшие смысловые оттенки слов, составлять словарь, рассказывать друг другу легенды. Им даже спорить и ссориться удавалось. Когда Рада появилась в подземельях Глубины, у Рифа отпала необходимость щелкать языком и присвистывать, потому что она могла довольно точно переводить с нзунге на человеческий. Рада стала его языком и ушами. А уж поговорить он любил, и смог наконец-то погрузиться с головой в исследование культуры нзунге.

На изучении языка и фольклора Риф, конечно же, не остановился. Его мозг, истосковавшийся за годы каторги по информации, впитывал все как губка. Гошка оказался влиятельной фигурой в семье нзунге и ввел Рифа в круги местной научной элиты. Рада всегда находилась при них как переводчик. Поначалу из благодарности за свое спасение. А со временем, привыкнув к Рифу и его странностям, она стала относиться к нему с большой симпатией. К тому же у него была теплая кожа, а не холодный хитиновый панцирь, и он единственный мог разделить с ней дыхание и сердцебиение.

Но время от времени Рада сбегала от него к нзунге. Этого требовала биши Ра.

Когда Оши и его друг-человек, нарушив естественный ход событий, разрезали аккуратно сплетенный кокон, она выжила в немощном человеческом теле, которое ей теперь приходилось делить с Радой. Человеческая самка боялась всего: темноты, одиночества, боли, смерти. Даже второго двуногого, Рифа, она поначалу боялась. Страх, чувство незнакомое для нзунге, парализовал ее, не давал двинуться с места, отнимал все ее ресурсы и силу. Она предпочитала спать, и биши Ра, в общем, была не против. Но скоро выяснилось, что человеческое тело совсем другое. Лишенное крыльев и сяжек, оно было отвратительно мягким и непослушным, неприспособленным к жизни под землей. От любого пустяка оно взрывалось болью так, что слезы наворачивались на глаза. Кстати еще и глаза – бессмысленные крохотные штуковины, неспособные правильно воспринимать мир во всей его красе! Ра пыталась слушать глубину, но ушные отверстия, обрамленные гадкими розовыми наростами, были практически бесполезны. Биши Ра наглухо замуровали в этом теле, а она им даже пользоваться толком не могла.

Единственной нужной модификацией человеческого тела были фосфоресцирующие рисунки, которые когда-то Рада нанесла на кожу. Они светились в темноте и помогали хоть как-то ориентироваться в пространстве и не натыкаться на стены. Кроме того они немного походили на узоры крыльев. И поэтому Ра со временем перестала покрывать их одеждой.

Ра пришлось пойти на контакт с Радой. Самка человека сопротивлялась не долго, согласившись отдать инициативу биши. Понимала, что в таких условиях ей не выжить. "Одна голова хорошо, а две лучше", – повторяла она. Голова у них, конечно, была одна, но зато две вполне автономных личности, которым приходилось действовать сообща.

Симбиоз получился довольно странный. Существо, состоявшее из женщины Рады и биши Ра, могло жить в обоих мирах, но своим до конца не было ни там, ни там. Обе личности были недовольны союзом и втайне мечтали избавиться от соперницы. Но им пришлось смириться с присутствием друг друга. Они договорились: рядом с Рифом главной в тандеме была Рада, в присутствии других нзунге – на сцену выходила биши Ра.

С одной стороны, Ра наконец-то смогла распоряжаться телом, с другой – Рада заставляла ее ощущать оттенки неведомых до сих пор эмоций. Чаще всего неприятных. Гнев, скорбь, горе, злость, агрессию.

Рада же училась не бояться и привыкала к жизни в запутанных темных коридорах, ощущая при этом непривычные для человека желания. Ее тянуло к биши, к их простому, незамутненному проблемами образу жизни. Хотелось жить страстно и стремительно, чувствуя причастность к семье и к общему великому делу.

С биши было просто и весело. Они были счастливейшими существами из всех, кто когда-либо встречался Раде. Даже в родных джунглях между прими иногда возникали разногласия. Нзунге никогда не ссорились и жили в полнейшей гармонии. Они были всегда дружелюбны и в хорошем расположении духа; не знали ни страха, ни плохого настроения. Каждый шаг вперед был маленькой победой, которую они шумно праздновали, радуясь друг за друга.

Им было чуждо желание обладать чем-то или кем-то, неведомо соперничество и стремление одержать верх над другими. Даже состязательных видов спорта или игр у них не было. Биши любили танцевать, но никогда не пытались выяснить, кто делает это лучше. Их занятия были направлены на оттачивание мастерства. Выступления мастеров мтцу не было связано с соперничеством за большее количество самок или влияние в колонии.

Риф заметил удивительный факт – в языке нзунге не было слова "работа". Слова, обозначающие конкретные виды деятельности, такие как "собирательство" или "разведка", конечно существовали. Но общего термина в значении "подневольного труда, тяжкого и неприятного занятия" не было. Нзунге не делали различия между работой и отдыхом. И даже занимаясь чем-то, с точки зрения людей тяжелым и опасным, например, прокладывая новые подземные коридоры, биши развлекались. Они подтрунивали над неуклюжими соплеменницами, если отлетевший камень ранил конечность, оставляя ссадину или царапину. Однажды Рада видела, как огромный каменюка, придавивший ее подругу, вызвал взрыв веселого стрекотания. И раненая биши, после того как ее вытащили из-под валуна, стрекотала громче всех.

Нзунге по-другому чувствовали боль. Получив ушиб или царапину, они могли отстраниться от раненой конечности, временно отключить ее от сознания. Биши считали, что чем меньше переживаешь, чем меньше злишься и жалеешь себя, тем быстрее тело начнет лечить себя без всякой посторонней помощи.

Ощущение "правильности", а не скорость, эффективность или новизна было критерием оценки. Нзунге не стремились к прогрессу в том виде, как это понимали люди или аутеры. Подземные жители не видели необходимости кардинально менять образ жизни. При этом они были изобретательны и бесконечно трудолюбивы. Стоило Раде однажды упомянуть, что ей тяжело каждый день ходить к подземному источнику за водой, биши придумали, как проложить водопровод в пещеру, которая служила им с Рифом домом. Когда Рада по достоинству оценила их придумку, нзунге шумно радовались и ликовали. При этом никому из них и в голову не пришло сделать то же самое для себя.

Стоило Раде принять философию нзунге и попробовать не просто смиряться с судьбой, а учиться видеть плюсы в своем положении, она начала находить ей подтверждение. Оказалось, что можно не ныть и не ждать плохого, а просто наслаждаться тем, что живешь. Радоваться себе, принимать свое тело, ценить тех, кто рядом.

Биши нзунге относились к ней, как к равной, несмотря на отсутствие крыльев и недостаток физической силы. Они приняли Раду в свой круг, позволяли беспрепятственно участвовать в развлечениях, и даже брали с собой в разведывательные экспедиции. Биши нравилось отвечать на ее вопросы, и сами они живо интересовались тем, как живут люди.

Им казалось диким то, что люди создают "семьи" всего лишь из двух человек, и не могли взять в толк, почему биши Ра до сих пор не понесет "ценный груз" от Рифа. "Может, он не умеет любить и не поет тебе "песнь песней"?" – спрашивали они. И когда Рада отвечала, что "поет" очень даже умело, удивлялись еще больше. Рада пыталась объяснить, что у людей все по-другому. Мужчины и женщины могут выбирать и любить друг друга, когда захотят этого, а не один раз в жизни. И от этого не обязательно бывает потомство. Биши выслушали ее и сообща пришли к выводу, что Риф, должно быть, мтцубиши, такой же, как и его приятель Гошка. Не бывает у людей мтцубиши, втолковывала Рада. А потом махнула рукой. Она ведь тоже многое не могла понять в жизни нзунге. Например, как погода на поверхности планеты может влиять на настроение обитателей пещер.

Дело не в том, что биши глупые или беспечные. Просто продолжительность их жизни была в разы короче, чем у самцов и мтцубиши. Им некогда забивать голову лишней информацией. Им даже спать некогда. Биши были практиками, жили одним днем здесь и сейчас, обеспечивали семью и развлекались, когда могли. Искусство, наука и философские рассуждения об устройстве жизни были уделом самцов и мтцубиши. Биши жили легко и уходили легко, становясь кормежкой для бестолковой и прожорливой молоди.

Рада тяжело переживала, когда наступила пора любви – и смерти – для ее первых подруг. Это несправедливо! Никто не должен умирать слишком рано и так жестоко, думала она. Для самих же биши в этом не было ничего трагичного. Наоборот, на их взгляд это самая достойная и красивая, "правильная" кульминация жизни. То, к чему они готовились с самого метаморфоза.

Биши дразнили Раду, потешаясь над ее непонятливостью и нежеланием порадоваться за подруг. Они не испытывали ужаса и отвращения к естественным процессам. Жизненный цикл заканчивался в пищеварительном тракте молоди, а вместе с ним и заканчивался и родительский долг нзунге. Молодь, или "вижана" на местном наречии, после рождения оказывалась предоставлена сама себе. Сильнейшие возвращались в пещеры, чтобы уснуть и проснуться уже полноценными взрослыми членами общества. Нзунге не заботились о своих детях. О своей жизни в "детском" состоянии они говорили редко и неохотно. Рада пыталась расспрашивать Гошку, но он говорил, что воспоминания расплывчаты и не слишком приятны. Видно было, что мтцубиши неловко об этом вспоминать, подобно тому, как у людей не принято обсуждать друг с другом подробности физиологических процессов.

Риф мирился с желаниями биши Ра и не препятствовал общению с нзунге. Когда она возвращалась в их маленькую хижину, это всегда был маленький праздник для двоих. Рада любила возвращаться. Здесь, вдали от суетливого города нзунге, наедине с Рифом, она становилась собой – девочкой, выросшей в колонии прими. Без надоедливой биши Ра в голове.

Это место она обнаружила несколько лет назад во время одной из экспедиций.

Сооружение было похоже на гигантские пчелиные соты, в глубине которых поблескивал матовым светом цилиндр, состоящий из множества полированных пластин. От цилиндра во все стороны бежали и терялись во тьме трубы, опутанные паутиной несущих конструкций и кабелей. Центральную машину опоясывал круговой многокилометровый тоннель с отсеками, заполненными разнообразной аппаратурой и устройствами. Законсервированная множество веков тому назад махина производила неизгладимое впечатление. К поверхности от нее тянулись многокилометровые колодцы, давно заваленные. Когда-то здесь велись очень серьезные исследования и разработки, но потом создатели комплекса просто бросили его.

– Это неправильное место. Оттуда уйога открыли двери в высокое небо, – сказала Шигу, старейшая биши в отряде.

Долгое время Рада считала, что легенда, которую она узнала во время своего неудавшегося метаморфоза, всего лишь местный фольклор, что-то из разряда земных мифов о богах, героях и драконах.

Она уже и не помнила, когда в последний раз видела подобную стройность линий и поражающие воображение сложнейшие механизмы. Разве что когда впервые выбралась из родных джунглей и увидела современный гигаполис. Подземная махина была чужеродной и враждебной. Спящая, впаянная в плоть планеты, она являлась молчаливым свидетельством былого присутствия чуждого разума. "Наверняка где-то здесь должен быть пульт управления", – думала Рада, представляя, как гигантский механизм может пробудиться и зажить своей собственной жизнью. Заработают двигатели, придут в действие зеркала, загудят трубы и провода… Рада стояла не просто на развалинах древнего мертвого города, а в сосредоточии научной мысли и сложнейших технологий, созданных еще в те времена, когда земная обезьяна впервые взяла в руки палку, не ведая, как далеко ее это заведет.

Увидев материальные свидетельства существования уйога, Рада пожалела, что рядом с ней нет Рифа. Тем более что по описанию уйога подозрительно напоминали аутеров.

В следующий раз она уговорила нзунге принести их сюда вдвоем.

Риф пришел в неописуемый восторг и предложил временно перебраться поближе к комплексу, чтобы исследовать его.

– Вдвоем? – удивилась Рада.

– Можем взять Гошку и пару-другую биши, чтобы ты не скучала, – предложил Риф. – Возможно, это установка, с помощью которой уйога изменили климат. Только подумай, какие открываются возможности. Если бы нам удалось освоить технологии уйога, мы смогли бы изменить жизнь на Фригории. Хотя бы локально. Я смогу исследовать местную флору! Неужели тебе не надоело питаться бактериальной слизью? Устроим теплицу, разведем грибы, вырастим зерновые…

С каждой секундой планы Рифа становились все грандиознее. Рада поняла, что выбора у нее нет. Сама Рифа сюда притащила, самой и отдуваться. Не оставлять же его одного в мрачных техногенных подземельях.

А вообще, подумала она, было бы здорово, если бы удалось изменить климат. Ради этого она была готова потерпеть несколько месяцев без нзунге.

Семья в лице Гошки планы одобрила, но от участия почтенный мтцубиши отказался. Пообещал, что будет время от времени навещать людей, снабжать продовольствием и присылать отряды биши, если понадобится грубая рабочая сила.

Так они и обосновались здесь. Дни сложились в недели, недели в месяцы, месяцы в годы.

За это время они сделали немало: частично обследовали комплекс, обустроили небольшую лабораторию и теплицу, наладили бесперебойное энергоснабжение.

Риф работал с маниакальным упорством, без выходных, словно наверстывая упущенные годы. От нее он такой же отдачи не требовал, но Раде нравилось помогать ему. Общая работа их по-настоящему сблизила.

Чем дольше они тут жили, тем реже просыпалась биши Ра, а значит, не было и нужды надолго покидать их с Рифом дом. В последнее время Рада часто думала, что мама была права, когда пыталась отговорить ее от карьеры в гигаполисе. "Женщине нужна семья и дети, а не карьера, – говорила мама. – Так задумано природой". Только Рада тогда не слушала. А теперь… У них с Рифом могли бы быть замечательные дети – веселые, шаловливые и ужасно умные. Но ей не суждено стать матерью, так зачем думать о том, чего никогда не случится. У нее есть дом и муж. И целый рой шумных беспокойных соседей, которые порой ведут себя совсем как дети.

Рада допила чай из кислячки. Скатала из остатков каши шарики на ужин и накрыла сосуд крышкой. Можно идти в лабораторию.

Она натянула шапочку, пропитанную послушными ее прикосновению бактериями-люминофорами. Они вспыхнули ярким ровным светом. Рада глянула в зеркальную пластинку, висевшую на стене. Это все его подарки.

Когда она впервые после долгого времени увидела свое отражение, то испытала странное ощущение. Вместо изящного овального лица, покрытого хитиновыми пластинками, из зеркала на нее смотрел призрачный блин в паутинке тонких шрамов и морщин.

Рада провела пальцем по впалой щеке, сухим обветренным губам.

Она не помнила себя прежнюю, а привыкнуть к новому виду так и не смогла. В смешной светящейся шапочке она выглядела нелепо. Состарившаяся девочка-подросток. Не зря она с недоверием относилась к пространным комплиментам Рифа.

На выходе из тоннеля Рада услышала характерное потрескивание крыльев. Биши ее ищут. Ра моментально проснулась, услышав зов подруг. Просто так в этих краях нзунге не появлялись. Крылатый народ относился к чужеродной машинерии с почтительным трепетом, и ради дружеской беседы биши не прилетели бы.

Рада-Ра пошла на зов. Сегодня они с Рифом не ждали гостей. Гошка с командой биши навещал их раз в месяц, делился последними новостями семьи и расспрашивал Рифа о его исследованиях. Во время последнего визита мтцубиши предупредил, что вернется нескоро. Подходил срок очередного окукливания, а в такие моменты он бывал очень занят.

Рада вышла в основную галерею и увидела шестерых биши, которые жались друг к другу, возбужденно шевеля сяжками и возмущенно фыркая.

После ритуального приветственного танца, Ра обняла Шигу и остальных подруг, переплетая руки с их сяжками. Она не стала приглашать их в дом, зная, что все равно не войдут. Протянула прихваченные гостинцы – грибы, которые они с Рифом развели в теплице.

– Нет времени, – отрезала Шигу. – Мтцубиши Оши прислал за тобой. Ты нужна семье.

– Что-то случилось? – испугалась Рада. Сердце сжалось в неприятном предчувствии.

– Разве ты не слышала, Ра?

Новости в семье распространялись очень быстро. Риф считал, что постовые передавали информацию от одного к другому, улавливая малейшие колебания воздуха и почвы. Так когда-то общались индейцы с помощью дыма от костра. Биши поверить не могли, что людям такое не дано.

– Гошка… то есть Оши в порядке?

– У него засуха, – ответила Шигу. Это означало целый спектр негативных чувств от смятения до досады, редких для нзунге.

– Зачем я нужна семье?

Для Шигу, как и для всех остальных биши, вопросы "почему" и "зачем" были несущественными. Биши не подвергали сомнению приказания. Зовут, значит нужно возвращаться. А если хочется поговорить, то за этим к мтцубиши, это они трещат не переставая.

– Мне нужно предупредить Рифа. Дай мне немного времени, чтобы собраться.

– Твой мтцубиши тоже полетит с нами. Оши сказал, что вы нужны оба. Собирайтесь быстрее, мы вас подождем.

Когда Рада ворвалась в лабораторию, Риф даже не взглянул на нее.

– Ты как раз вовремя! Иди сюда, – возбужденно сказал он. – Вот посмотри, это моя Муся.

В сплетенной из корешков клетке смирно сидели зверьки, похожие на помесь гигантского мучного червя и крысы. Все они находились под воздействием телуджи, замораживающей сосульки, это можно было понять по тусклому свалявшемуся меху. Но у одного из зверьков мех начинал разгораться привычным нежно-зеленоватым светом. С каждой секундой свечение становилось все ярче. Спустя несколько мгновений зверек чихнул и потер лапками мордочку.

– Ух ты, у тебя наконец-то получилось! – Рада заставила себя улыбнуться.

– Первый положительный результат за долгое время, – он привлек ее к себе и расцеловал в обе щеки. – Ты понимаешь, что это значит? Я наконец-то нашел верную формулу. Будет чем похвастаться перед Гошкой!

– Как раз сегодня шанс и представится. Он прислал за нами. Нужно лететь. Срочно.