Порог резистентности [СИ]

4

Нельзя было разделяться! Какой же я болван, думал Тимур. Феерический, невообразимый, законченный идиот! Но я, черт возьми, не безопасник и не военный, откуда мне знать, как следует вести себя в критических ситуациях?

Теперь, задним умом, он понимал, что нужно было всей толпой отправляться на выработку, делать дело, а потом, опять же, силами пяти снегожорок, пробиваться наружу. Но было поздно. Две убитых твари, четверо раненых людей – результат его недосмотра, и никуда от этого не деться.

Тимур покосился на скорчившуюся у стены Раду и суетившегося над ней Рифа, скрипнул зубами. Лучше бы его ранили. Да хоть бы и грохнули! Заслужил, снегожоркин хрен! Эх, Гросс, как ты мог нас так подвести? Уж старик-то нашел бы выход из любой задницы.

Все, строго сказал себе Тимур. Пока мы живы, надо жить. Итак, что мы имеем на данный момент?

В принципе, принятое им решение разделить команду было вполне разумным. В условиях той каторги, с которой они сбежали несколько месяцев назад. Когда на выработку ходили парами, редко – вчетвером. Но оказалось, что загнанные Шведом до предела человеческих возможностей каторжане могут хоть как-то выдавать на-гора лед только толпой. Вот и наткнулись Риф с Радой на пятнадцать мужиков. Истощенных, отчаявшихся, отупевших от безнадеги – и оттого еще более опасных. Увидев снегожорок, каторжники не бросились бежать, не сдались без боя. Хрена с два! Они видели перед собой не жутких, смертельно опасных тварей, а гору мяса. И шанс выбиться в авторитеты. Как бы далеко ни зашел Швед в своем беспределе, опустить того, кто принесет голову снегожорки он бы не рискнул – свои же не поймут. Так что это был реальный шанс для тех, кто уже потерял всякую надежду.

Джокер сделал все, что смог, но против такого численного перевеса… Очень быстро азиат понял, что дело швах, и сосредоточился только на том, чтобы дать остальным обработать лед. За те десять минут, что им понадобились, каторжники успели завалить одну из тварей и ранить Джока – к счастью, несерьезно, по касательной. На Рифа надеяться было бессмысленно. Какой из него боец? Умудрился довести дело до конца, остаться в живых и даже не пораниться – уже хорошо.

"А что я мог сделать? – рассказывал потом Джок. – Рада-тян, увидев мертвую снегожорку, будто умом тронулась. У нее глаза такие стали… Она бросилась в самую гущу этих уродов".

Джокер отвлекся, вытаскивая ее, и едва не лишился руки. Потом Раду достали крюком, и она потеряла сознание. А оставшаяся в живых снегожорка – управление. Тогда Джокер закинул свою подопечную на бронированную спину, крикнул Рифу, чтобы прикрывал, и приготовился умереть достойно. Но женщина, видимо, на какое-то мгновение очнулась и отдала твари приказ убегать. Вот так им и удалось добраться до своих.

Пока азиат рассказывал, Тимур смотрел, как Риф с причитаниями расстегивает пропитанную кровью спецуху на Раде. В глубокой рваной ране на боку пузырилось и хлюпало.

– Сколько она протянет? – спросил Тимур, сам не зная у кого. Риф промычал в ответ что-то нечленораздельное, заливая рану регенерирующим гелем.

– Сутки, – предположил Джокер. – Если не будет заражения.

Слон, заматывавший собственные раны срезанными с трупов полосами ткани, выразил сомнение. Дело дрянь, считал Слон. Если бы это нормальный человек был, тогда да, может и протянул бы сутки. А баба, она же – тьфу! Пальцем ткнул, и скопытилась. Бабы, они мало того, что дуры, так еще и неприспособленные. Вот хотя бы Стерву вспомнить – уж на что была кремень-баба, а и то…

– Заткнись, – сквозь зубы выдохнул Тимур.

Видимо, было в его голосе что-то такое… Слон выпучил глаза и действительно заткнулся. Тимур беспомощно взглянул на Джокера. Азиат отвел глаза. Помолчал. И медленно, точно нехотя, заговорил:

– Я видел человека, который выжил с такой раной.

– На Земле? – горько спросил Тимур. – Трансплантация-хренация-регенерация? Я и не таких там видел…

– Здесь, – перебил Джок. – На Фригории.

– Но…

– Нужна вытяжка из снегожоркиной желчи. Только… Очень быстро. И очень много.

– Где я тебе возьму вытяжку?! – взвыл Риф, глядя на Джокера ошалелыми глазами.

Тимур не отреагировал. Он сам истерил, когда со Стервой случилась беда. И теперь жалел, что Джок извел последнюю вытяжку на нее. Ей все равно ничего не помогло.

Мрачно взглянул на убитую снегожорку, вот ведь гадство, целая туша лежит и желчи этой в ней хоть залейся, а хрен используешь. Потому что ядовита она в свежем виде для человека, нужно не меньше месяца – высушить или настоять на спирту, чтобы можно было употреблять.

Азиат кивнул:

– У Гросса была заначка. Он забрал не все. Не успел. Но…

– Да я их вот этими руками на конфетти порву, – тихо сказал Тимур. – Черное. Мелкое.

Джокер неопределенно пожал плечами.

– Нас мало.

Тимур, сдвинув брови, напряженно размышлял.

– Ничего, – отозвался он. – Это нас – мало. А кое-кого – очень даже много. Нужно только…

Он быстро опустился на корточки возле Рады и, бережно взяв ее лицо обеими руками, повернул к себе:

– Рада… Девочка… Ты слышишь меня?

– Не трогай ее! – крикнул Риф.

После долгой мучительной паузы слипшиеся сосульками ресницы едва заметно дрогнули. Тимур бросил на товарищей, наблюдавших за этой сценой, победный взгляд и снова повернулся к девушке:

– Рада, нам нужна твоя помощь. Ты ранена. Ты понимаешь это? Тяжело ранена. Мы не довезем тебя до подземного города. Нам нужно пойти в сектора и достать лекарство – это единственный шанс. Слышишь? Ты понимаешь меня?!

Ее голова дрогнула – на несколько миллиметров опустился подбородок – и Тимур решил считать это согласием.

– Ты можешь позвать еще снегожорок? Если у нас будет много тварей, мы…

Рада чуть заметно качнула головой. Дрогнули бескровные губы, исказившись мукой. Тимур наклонился ближе.

– Оставь ее в покое, – буркнул Риф. – Не двигайся, милая, скоро тебе будет легче.

Дык, известное дело – что с бабы взять, проворчал Слон. Тимур не успел врезать ему – выжившие снегожорки вдруг синхронно поднялись и друг за другом устремились в тоннель.

Вот теперь нам точно крышка, успел подумать Тимур. Без тварей мы не то что до подземного города – даже до секторов не доберемся. Снизу донесся еле слышный шепот. Он наклонился к Раде.

– Они… приведут.

Девушка слабо кашлянула, из угла рта потянулась тонкая розовая ниточка слюны.

Тимур выпрямился и пошел куда-то. Не глядя, не думая. Нет, одна мысль все-таки крутилась в голове. Незаконченная, повторяющаяся снова и снова: "Если она умрет… Если она умрет… Если она…". Он сам не знал, что будет, если Рада умрет. Знал только, что ничего хорошего тогда уже не будет.

Когда снаружи вновь послышались голоса, Тимур чуть не взвыл. И что прикажете делать? Снегожорки, заразы, так и не вернулись. Может, полуразумные твари, напуганные гибелью сородичей, решили убраться подальше? Кто их разберет, животных.

Рада, конечно, относилась к зверюгам лучше чем к людям, но это Тимур списывал на психическую деформацию, связанную с годами жизни среди обитателей Фригории. Сам-то он по-прежнему считал всех местных жителей насекомыми, по недоразумению вымахавшими до размеров лошади. Но разумны бронированные червяки или нет, сейчас их поддержка была бы вовсе не лишней.

Тимур лихорадочно соображал. Принимать новый бой – бессмысленно. Пытаться договориться с отморозками Шведа? Не смешно. После рассказа доходяг он понял, что не собирается звать с собой на Землю этого упыря и его гвардию. Нзунге не будут в обиде, все равно шведовы выкормыши долго не протянут, сожрут друг друга, как пауки в банке. Оставалось уйти в тоннели, отсидеться, дожидаясь возвращения снегожорок, и тогда уже навести шороху в секторах. Этот вариант казался наиболее реальным.

– Подъем! – заорал Тимур. – Пора валить, снегожоркины дети!

Бодро прихромал Слон, выразив готовность хоть валить, хоть мочить – потому что в хорошей компании какая хрен разница, что делать.

Джокер молча встал рядом с матерно философствующим амбалом, здоровой рукой сжимая резак. Раненую конечность он успел туго примотать к туловищу – видимо, чтобы не мешала.

Да ты не понял еще, с кем связался, дружище Швед, мрачно подумал Тимур. Мы ж тебя зубами порвем, если надо будет.

А потом он вспомнил про Раду и брата. Их не было в коротком строю. Женщина лежала у стены, свернувшись клубком и тяжело, с присвистом дыша. Риф нависал над ней, как наседка над цыпленком, вид у него был растрепанный и болезненный.

Значит, вариант с уходом в тоннели тоже отпадает, понял Тимур.

Голоса за поворотом зазвучали громче, по стенам опять замелькали размытые пятна света – враги приближались. И, похоже, на этот раз их было гораздо больше. Каким бы психом ни был Швед, он не попадался дважды в одну и ту же ловушку.

Сейчас они поорут для поднятия боевого духа, да и полезут сюда все разом, понял Тимур. И тогда нам крышка. Нужно перехватить инициативу, сбить их с толку, потянуть время – и надеяться на то, что твари правильно поняли приказ Рады и рано или поздно вернутся с подкреплением.

– Берите ее и уходите, – вполголоса приказал он.

Риф возмутился:

– Она не транспортабельна!

Джокер, молодчина, подхватил бесчувственную женщину, пристроил на плече и размеренно зашагал вглубь тоннеля. Риф побежал за ними.

Слон возмущенно заматерился. Не по-пацански это! Какого хрена?! Помирать так вместе, а вот эти вот интеллигентские выкрутасы с самопожертвованием на хрен тут никому не сдались!

– Быстро взял руки в ноги и пошел за Джоком! – яростным шепотом зарычал Тимур.

Слон как-то внезапно уменьшился в размерах и, ворча под нос о больно много о себе воображающих авторитетах, вызывающе неторопливо побрел вслед за азиатом. Через пару шагов он остановился, вернулся к Тимуру и, не глядя в глаза, сунул ему свой резак.

Тимур усмехнулся и покачал головой:

– Нет. Меня это по-любому не спасет, а вы, если что… В общем, оставь себе.

Когда Джокер с Радой на плече, причитающий Риф и беспрестанно оборачивающийся Слон скрылись в глубине тоннеля, Тимур глубоко вздохнул. Помолиться бы, что ли, мелькнула странная мысль. Но он не умел. Потому просто сказал, обращаясь неизвестно к кому: "Помоги нам, пожалуйста!" и пошел навстречу голосам.

Не доходя до поворота несколько шагов, он остановился, набрал воздуху и заорал, легко перекрыв гомон врагов:

– Эй, ублюдки, жить надоело?!

После недолгой, полной невыразимого изумления паузы, оттуда раздался взрыв ругательств и живописных обещаний порвать, сожрать Тимура, размазать по всей Фригории тонким слоем и еще много чего. Эх, подумал он, Слона бы вам в оппоненты, поговорили бы на одном языке. Ну, за наимением гербовой, как говорится…

Он сосредоточился, почти успел придумать и перевести на "родной" язык Слона, что ответить этим уродам, когда те вдруг замолчали. Тимур насторожился. Будут атаковать? Он поудобнее перехватил крюк. Черт, как-то все неправильно. Драка ему была совершенно не нужна. Нисколечко. Он-то рассчитывал уболтать бойцов, пока Джок со Слоном не отойдут подальше, а потом действовать по обстоятельствам – либо попытаться свалить, рассчитывая на то, что доходяги побоятся идти глубже вниз, либо… Дальше он еще не успел придумать.

Из-за поворота раздался знакомый голос:

– А инвалид сдох, что ли? Туда ему и дорога!

– Не надейся, Швед, – отозвался Тимур. – Гросс живее всех живых. И еще придет по твою душу.

Афро-скандинав от души расхохотался.

– Ну ты и тупой, – почти с восхищением протянул он. – Думаешь, Серый мне не рассказал, где вы безрукого похоронили? Я лично съем твое сердце. Можешь гордиться собой, Жмур! Это большая честь для такого ублюдка.

– И чем же я заслужил такой праздник? – саркастически поинтересовался Тимур.

Швед не удостоил его ответом:

– Скольких вы завалили?

– Не считал, – скромно отозвался Тимур.

Каннибал снова раскатисто засмеялся – хозяин жизни, хищник на своей территории, смертельно опасная тварь. Тимур на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом. Ему нечего было противопоставить бойцам Шведа. И чокнутый Негатив действительно мог сожрать его сердце. Единственное, что могло спасти сейчас бывшего журналиста Ларина – блеф. Наглый, циничный, такой, чтобы Шведу просто в голову не могло прийти, что подобное можно выдумать.

– Я сегодня добрый, Швед, – высокомерно бросил Тимур. – Я не буду убивать тебя прямо сейчас.

Слышно было, как за поворотом подбирают с пола упавшие челюсти. Держись, старик, обратной дороги нет, сказал себе Тимур. Добавил в голос презрения:

– Гросса здесь нет, тебе верно доложили, Швед. Я думаю, ты уже в курсе, что у меня есть дрессированные снегожорки? И не только.

– Пошел на хер, мясо! – заорал Швед. – Знаешь, где я видал тебя вместе с твоими шестерками?! Хана теперь всем вашим насекомым дружкам. Огнем выжжем ваш муравейник и сами туда переселимся. Да я вас…

Ага, с удовлетворением отметил Тимур, боится, ублюдок. Хорошее начало хорошего разговора. Хрен тебе, а не инсектоиды! Кишка тонка. А теперь делаем ход конем.

– Не дрожи, жертва этнического безумства, – снисходительно бросил он. Противник выведен из равновесия, можно налаживать контакт. – Мы готовы уйти. И оставить в живых тебя и твоих рабов.

– Пошел на хер!

– Ответ неверный, – грустно констатировал Тимур. – Значит, будем по-плохому.

Он сделал многозначительную паузу и прислушался. За углом неразборчиво бормотали и матерились на разные голоса. Ну правильно, философски подумал Тимур, помирать-то зазря никому неохота. Пришел какой-то хрен с бугра, говорит уверенно, не ссыт. Да и мертвяки, обильно раскиданные по тоннелю, бодрости духа шведовым бойцам не добавляют. Он злорадно хихикнул.

– Слышь, мясо! – окликнули из-за угла.

Тимур демонстративно промолчал. Швед, подумав, сделал вторую попытку:

– Слышь, Жмур?

Тимур удовлетворенно кивнул.

– Слушаю тебя, Швед.

– Скажи, почему я не должен грохнуть тебя прямо здесь? Ты корчишь из себя умного, Жмур, так объясни мне, какого хрена я буду слушать твою пустую болтовню?

– Потому что ты не хочешь валяться рядом с этими? – предположил Тимур.

– Пошел на хер! – начал повторяться Швед.

Пора добивать.

– Мне нужно пройти в четвертый сектор, – выдохнул Тимур, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Взять там одну вещь. И уйти. Всем будет хорошо, я тебе обещаю, Швед. Мы просто уйдем и больше никогда не вернемся.

Тимур мысленно оценил свою речь и торопливо добавил:

– Уведем снегожорок, и ты о нас забудешь.

За углом молчали. Ну же, подумал Тимур, чувствуя, как по спине сползают противные холодные струйки. Давай, решайся! Ты же очкуешь, я чувствую. Дай мне пройти к Гроссовой нычке и спокойно убраться из твоего чокнутого мирка! Хоть раз в жизни поступи как нормальный человек, проклятый черный отморозок.

– А с чего ты взял, что я хочу обо всем забыть?!

Из-за поворота выскочили люди в коричневых спецухах. Много. Очень много. Среди них Тимур разглядел ухмыляющееся лицо Серого. Швед предусмотрительно держался в арьергарде живого заслона.

Не получилось, успел подумать Тимур, прежде чем ему от души врезали рукояткой резака в висок. Уже проваливаясь в темноту, он услышал крик Шведа:

– Не мочить гада! Ищите остальных! Шевелитесь, мясо.

Извините, ребята, сказал Тимур тем, кого не было рядом. Я дал вам времени, сколько смог. Вытащите ее. Пожалуйста.