Порождая бурю

39. Взаимные обвинения

Розалия из ссор всегда черпала энергию. Созданный ею хаос высвобождал необходимую ей силу. Она заряжалась от собственных и чужих негативных эмоций, от внимания, которое получала в тот момент, от колких слов, от гневных взглядов. Но сегодня все было по-другому. Она вышла из школы опустошенная. Монолог Бенджамина о том, какая она, поразил ее. От кого угодно, но только не от него, Розалия могла ожидать подобных обвинений. Бенджамин всегда поддерживал ее не смотря ни на что и часто находился рядом, когда ей нужна была помощь. Конечно, они сталкивались, но это было даже забавно — их взаимное притяжение и флирт облегчали ссору и делали ее такой привлекательной. Оказывается, привлекательной только для нее. Не для Бенджамина. Он всего лишь терпел ее и надеялся, что она изменится для него.

В голову сразу пришли последние слова: «Наверное, я все еще не уходил лишь потому, что чувствовал себя обязанным заботиться о тебе, как просил Луиджи…». Все то, что Бенджамин сказал до этого не шло ни в какое сравнение с этой фразой. Быть с ней из-за жалости, потому что она, по мнению Луиджи, нуждалась в опеке! Да не пойти ли к черту им обоим!

Это ночь стала бессонной. Розалия металась по маленькой комнате пережевывая все то, что высказал ей Бенджамин. Пустота внутри быстро заполнилась спектром негативных эмоций. Она была в такой ярости, что упускала из виду самое главное — то, что он порвал с ней. “Мне очень жаль, Розалия” она воспринимала, как сожаление, что ему пришлось высказать все это, да и то не верила. Сложившаяся ситуация казалась ей серьезной размолвкой, отличной от предыдущих ссор, но только не разрывом. Об этом она не думала вообще!

Розалия не просто не допускала мысль, что Бенджамин не хочет ее больше видеть, она была сконцентрирована на другом. Ослепленная гневом от задетого самолюбия, она мысленно, а иногда и вслух, посылала проклятья Бенджамину за его бесчувственность. Ее душила обида за необоснованные обвинения, за то, что она не нравилась ему такой, какая есть, за то, что он чувствовал себя никчемным рядом с ней. Это казалось таким несправедливым! А она думала, что они чудесно проводили время!

Ни звонить, ни тем более встречаться с Бенджамином Розалия не собиралась. Она с нетерпением ждала, когда они встретятся в среду в школе, и думала, как туда не пойти. Когда она вошла здание и демонстративно без приветствия пошла в женскую раздевалку, Бенджамин окликнул ее.

— Здравствуй, Розалия!

Она бросила беглый взгляд в его сторону и только тогда заметила рядом Адриано. Тот выглядел сердитым, но кого это волновало?! Он прогнал ее с татами из-за придурка Давиде, а Бенджамин, не заступился за нее, хотя и обещал выгнать за провокацию и его тоже. Ни один из них не был достоин ее приветствия. Розалия отвернулась и молча прошла в раздевалку.

Бенджамин обходил ее во время уроков стороной. Он вообще взошел на татами всего два раза, а потом самоустранился, спрятавшись в кабинете у Марии Луизы.

Когда закончились занятия с детьми, Розалия сразу же переоделась и вышла в зал готовая идти домой.

— Конте, — позвал ее Адриано, — ты куда?

— Домой, — отрезала Розалия, даже не замедлив шаг.

— У тебя тренировка!

Теперь девушка остановилась и развернулась всем телом к Адриано, который стоял в центре татами в окружении семи молодых людей и Бенджамина. Она сжала губы, обдумывая, что сказать, ведь они были не одни. Иначе она бы сказала ему все, что думает. Не одногруппники сдерживали ее, но присутствие Бенджамина.

— Скоро соревнования. Сейчас не время прогуливать! — добавил Адриано.

— Ты сам выгнал меня! Я не вернусь, пока ты не признаешь, что Давиде — придурок!

Учитель уставился на Розалию, как будто не был уверен, правильно ли расслышал. Он почесал бороду, а потом повернулся в сторону Давиде и спокойнее, даже с опаской спросил:

— Извинения Давиде будет достаточно?

— Нет! — отрезала девушка.

— Я не собираюсь извиняться! — словно ученик средней школы стал отнекиваться тот.

— Он не собирается… Ты не собираешься, — Розалия махнула рукой в сторону Адриано, — значит, увидимся в пятницу!

С этими словами она вышла. И даже если бы Бенджамин попросил ее остаться или извинился, она бы все равно ушла. Но все трое проявили малодушие и промолчали.

Тем же вечером ей позвонил Бенджамин. Едва Розалия увидела его имя, как убрала звук и отбросила телефон в сторону. На его сообщение о том, что она не должна пропускать тренировки, у нее тоже не нашлось ответа. Она не собиралась идти на поводу у трех мужчин, которые, по ее мнению, не правильно повели себя.

В пятницу, закончив с учениками, а к тому времени ни Адриано, ни Давиде никак не проявили себя, а Бенджамина вообще не было, Розалия снова переоделась и демонстративно пошла к выходу. Адриано сверлил ее свирепым взглядом, а она не давала ему ни малейшего шанса выиграть. Он, возможно думал, что она сдастся и останется. Как бы не так!

— Розалия, — Мария Луиза выплыла из кабинета, — уже уходишь?

— Да, мне здесь нечего делать. Работа закончилась.

— А тренировка?

Женщина смотрела на Розалию не то с опаской, не то с удивлением.

— Я не останусь, пока Адриано не признает, что был не прав!

— Нет, останешься!

Голос Бенджамина ворвался раньше, чем за ним закрылась входная дверь. Он уже был сердит.

— Нет, не останусь! — фыркнула Розалия — настолько безосновательным казалось утверждение Бенджамина.

— Хватит вести себя, как надувшийся ребенок! — глухо прорычал он.

— А ты перестань вести себя, как… — голос Розалии звонко раздался в помещении, и несколько голов родителей повернулись в ее сторону.

— Знаете, что, — прервала их перепалку Мария Луиза, — идите-ка вы лучше в кабинет!

И она втолкнула обоих внутрь и закрыла за ними дверь.

— Розалия, что ты вытворяешь! Неужели нельзя, наконец, повзрослеть и вести себя нормально?

— Нормально? По-твоему, смеяться надо мной это нормально? И наказывать только меня — это нормально? Неужели нельзя признать, что ты снова не заступился за меня?! Сказал, что выгонишь этого придурка, а выгнали только меня!

— Это не повод, чтобы пропускать тренировки.

— Неужели? Я сама решу, что должна делать. Я никому не позволю указывать мне! — огрызнулась Розалия.

— Я и не собираюсь этого делать! Ты вольна поступать, как хочешь! Но мне будет жаль, если ты…

— Тебе будет жаль? Тебе будет жаль?! Ты вылил на меня столько дерьма, обвинил во всех смертных грехах. Тебе совершенно не жаль!

— Это не так, Рози!

— Не называй меня так! Называй меня Конте, как это делает Адриано! — закричала Розалия. — Рози осталась в твоей спальне!

Ее понесло. Розалия не хотела устраивать скандал, но она вдруг осознала, что это конец. Что она не просто поругались с Бенджамином, а он порвал с ней. Порвал то, что даже не было определено никаким словом. Он назвал огромное количество причин, не совместимых с дальнейшим развитием отношений.

— В моей спальне?! — кажется она утянула за собой и Бенджамина — он был раздражен не меньше, чем она. — Ее там как раз нет, потому что она сбежала!

— Бог мой, — воскликнула Розалия, — ты мог сказать мне об этом!

— И кто же посмеет сказать тебе, что ты делаешь что-то не так, как этого бы хотели другие?! Ведь ты “не позволишь никому указывать”. А самой тебе не догадаться!

— Да, да, я помню! Потому что, мой “эгоизм дошел до того предела, откуда другие не представляют для меня ни капли интереса”! — передразнивала его Розалия, бросая слова Бенджамина вслед за ним. — Странно только, что сначала тебя это устраивало. Ты, как и все остальные до тебя развлекались, пока было весело, а потом тебе надоело!

Бенджамин, казалось, оторопел от ее слов. По мере того, как Розалия говорила, его лицо темнело.

— Знаешь, что! Теперь я, абсолютно уверен, что поступил правильно, прекратив с тобой то, что даже не могу назвать отношениями. И я точно знаю, что мы не будем с тобой друзьями! Коллеги, и этого уже много. Удачи тебе, Конте!

Он вышел из кабинета и хлопнул дверью. Розалия простояла там еще чуть-чуть, а потом стремительно направилась к выходу.

— Розалия… — позвала ее Мария Луиза.

Девушка даже не обернулась. В горле ужасно першило, и она знала, что вот-вот потекут слезы. Их появление было неизбежно. Обида, уязвленное самолюбие, чувство предательства захлестнули ее так яростно, что было трудно дышать. Розалия бежала по улице и останавливалась в тени домов, где не было прохожих, чтобы хотя бы немного унять жестокие рыдания. Они вырывались из горла вопреки ее желаниям. Она зажимала рот рукой, и тогда плечи ее сутулились и вздрагивали от яростных схваток. Не имея возможности справиться с собственным телом, Розалия убирала руку от лица и громкий плач вырывался в темноту.

Она долго не поднималась в квартиру. Чтобы синьора Пеллегри не задавала вопросов, надо было проскользнуть мимо нее со спокойным видом. А это было вовсе не легко, ведь та считала своим долгом выйти и поздороваться.

— Добрый вечер, Розалия! — ее уже поджидали в прихожей.

— Добрый, — Розалия зажала шарфом рот и нос. — Синьора Пеллегри, у меня температура. Не хочу вас заразить!

С этими словами Розалия юркнула в темноту своей комнаты и заперла за собой дверь.