Порождая бурю

43. Шаг назад

Бенджамин сидел в ритуальном зале при больнице, в которой скончалась его мать. Уже прошло первое потрясение, и как будто стало появляться неясное понимание происходящего. Но до полного осознания, он знал, было еще далеко. Пройдя однажды это с отцом, Бенджамин с тоской думал, как долог еще путь принятия и угасания боли. Если бы только было возможно, он предпочел бы стереть память. Радикальное решение, но тянущиеся минуты были просто невыносимы.

Перед открытым гробом он сидел один — такого было его решение. Затем в университет придут коллеги и друзья, и Бенджамина окружат сочувствующие лица и бодрящие рукопожатия и объятия. А пока он хочет побыть один. Ему стало бы неприятно, если бы кто-то увидел, как он рыдал, едва прикоснулся к волосам матери. Лучше обессилеть сейчас, чем потом перед посторонними.

С того момента, как Бенджамин вошел в ритуальный зал, прошло уже около часа, а за телом еще никто не приходил. Он сидел, широко расставив ноги и упершись локтями в колени. Голова была зажата между ладонями, взгляд направлен в пол. Мысли блуждали где-то далеко от этого мрачного места. Бенджамин думал о Розалии.

С ней что-то происходило — он видел это сам и Мария Луиза тоже упоминала, что видит ее осунувшейся и грустной. Возможно, она сожалела об их ссоре и разрыве, возможно, просто злилась, что ее бросили. Это казалось более вероятным. Что бы то ни было, Бенджамин не видел причин возвращаться к пройденному, не смотря на то, что он все еще мечтал о ней.

В школе он почти с ней не сталкивался — Розалия избегала его. На татами уже он намеренно избегал ее, но проходя мимо учеников, его, как и прежде преследовал запах душистого дрока. А потом в их группу перевелась Лаура, внимательная, приветливая и жаждущая отомстить подруге за обман. Как ни старался Бенджамин держать ее на расстоянии, она находила способ приблизиться. И хотя ее общество было приятно ему, она как и прежде совсем не привлекала физически. Более того неприкрытый флирт с ее стороны казался ему неприемлемым на глазах у Розалии.

Бедная Рози, про себя он иногда еще называл ее так, она не подходила к нему, а текущие вопросы часто решала через Марию Луизу. Ее прекрасные глаза почти всегда были грустные. Часто она вообще не реагировала на нападки Давиде. И уже Адриано, а не Бенджамин, ставили его на место. В такие моменты ему становилось ее очень жалко. Приходилось усмирять и даже подавлять желание защитить ее.

Бенджамин помнил, как чувствовал себя незадолго до разрыва, как не находил покоя и как боялся момента, когда из комнаты, где они только что были вместе, исчезал ее аромат. Ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя таким беспомощным и никчемным.

Ни для одной женщины он не был готов сделать так много, как хотелось делать для Рози. А она даже не заметила этого. Более того в последнюю их ссору она приравняла его ко всем остальным, кто, по ее мнению, лишь развлекался с ней.

Чтобы как можно быстрее вытеснить воспоминания о Розалии, Бенджамин несколько раз встречался с женщинами. С первой его познакомила Элена. После аперитива они сразу же поехали к ней домой. Все, что там случилось, было вымученным и гиперболизированным. Бенджамин слишком сильно старался не сравнивать миниатюрную брюнетку с Розалией, и именно поэтому так яростно ощущал чужой запах, чужые изгибы, чужие движения. Он не хотел видеть ее глаза и слышать ее голос. Едва все закончилось, Бенджамин задержался лишь на то время, чтобы его не считали сволочью. А потом ушел, зная, что больше они не встретятся.

В следующий раз партнерша доставила гораздо большее удовольствие, но оно оказалось базовым, почти примитивным. Близость с Рози дарила ему счастье и делала Бенджамина ненасытным не только перед ее телом, но перед всем спектром чувств, которое он получал, когда находился рядом. Он до сих пор скучал по ней, скучал по той магии, которая летала между ними в моменты, когда Рози становилась нормальной.

И матери она понравилась… Джейн любила неординарные личности, ценила решительность и чувства юмора. Они могли бы подружиться…

Бенджамин очнулся, услышав гулкие шаги по каменному полу в коридоре. Он поднял голову и увидел Пола, решительно направляющегося к нему.

— Прости, Бен, ты сказал не приходить, но я не хотел оставлять тебя одного.

Они обнялись.

— Спасибо, ты все правильно сделал. Я, кажется, начал здесь понемногу сходить с ума… Когда они уже увезут ее?

— Я пойду все узнаю!

На прощальной церемонии в университете, где работала Джейн, больше половины лиц Бенджамин никогда не встречал в своей жизни. Они по очереди подходили к нему, пожимали руку и представлялись, а затем отходили не оставив в его голове ни следа. Единственным желанием было поскорее все закончить и поехать домой.

Бенджамин сам решил не подниматься на кафедру для того, чтобы сказать прощальные слова для матери. Но это сделал для него Пол и несколько близких коллег и друзей Джейн. А потом все стали расходиться. И снова потянулась длинная вереница пришедших к Бенджамину для прощального рукопожатия.

Он механически протягивал руку, часто даже не замечая, кто именно стоял перед ним. Бенджамин цинично относился ко всем этим «держись», «мои соболезнования» и прочим. Большинство из говорящих забудут сразу же, как только выйдут из здания университета. А ему еще долго придется чувствовать эту тяжесть в груди. И дальше будет только хуже.

Бенджамин расправил плечи и посмотрел поверх голов, чтобы оценить, сколько человек еще должны подойти. Не больше десяти, а потом он поедет домой. На него продолжали смотреть сочувствующие чопорные лица.

Вот еще четыре человека ушли. Пятый. Бенджамин дернулся и качнулся в сторону, потому что ему показалось, что до него долетели нотки знакомого аромата. Он завертел головой, уверенный, что сейчас увидит ее, но вокруг было пусто. Только высокий мужчина со своей спутницей тряс его руку и выражал свои соболезнования. Когда пара отошла, перед Бенджамином оказалась пожилая леди, а за ней — Розалия…

Он больше ничего не видел и не слышал. Сложно было определить, что именно он чувствовал в тот момент за ту минуту, что она все еще стояла далеко от него, но вот-вот должна была подойти. Это было почти приятно — после каменных лиц видеть ее заплаканное лицо, красные глаза и яркие губы. Какая она была красивая! Словно дуновение свежего ветра в душной комнате. Хотелось встать под этот поток и дышать, дышать, дышать…

Розалия смотрела не отрываясь куда-то на его переносицу. Бенджамин видел, что она боролась со слезами, отчего часто моргала, но сдерживала их до тех пор, пока не подошла к нему. Она колебалась, не зная, что делать, и пауза между ними немного затянулась. А потом нашла в себе мужество и заговорила:

— Мне очень жаль, Бенджамин…

Ее голос дрогнул уже на первом слове, и слезы не заставили себя долго ждать.

— Розалия…

Он взял ее за руку и притянул к себе. Она вся подалась ему навстречу и затерялась у него на груди. Бенджамин чувствовал, как она прижимала его к себе в крепких объятиях. Его душили слезы, но он не позволил себе их.

— Спасибо, что приехала…

Теперь, стоя от нее на расстоянии, он видел, как неловко она себя чувстовала и перекладывала большую черную сумку из одной руки в другую. Она даже выскользнула из пальцев, и Бенджамин первым успел поднять ее с пола.

— Ты можешь подождать меня пару минут? Я сейчас…

Бенджамин смотрел на Пола у выхода, тот показывал жестами, что подвезет его до дома.

— Пол, спасибо, я возьму такси.

— Мне совсем не сложно, если хочешь, я останусь с тобой. Дженнифер сама предложила мне.

— Спасибо ей и тебе тоже. Но я поеду домой не один.

Бенджамин чуть заметно кивнул в сторону Розалии, стоящей к ним спиной.

— Постой, брат, это она?

В ответ Бенджамин снова кивнул и сразу вернулся назад.

В такси они большую часть времени молчали. Розалия ничего его не спрашивала о матери, а ему совсем не хотелось говорить, но и молчание его тяготило, и ее близость. Он сам не знал, зачем позвал ее с собой. Наверное, ему казалось чересчур нелепым отпустить ее так сразу, учитывая, что она только приехала и проделала этот путь ради него. Откуда она узнала? Зачем она приехала?

В квартире матери горел свет. Наверное, он забыл выключить его сегодня утром. Бенджамин закрыл за Розалией дверь и остановился. Тяжесть случившегося навалилась на него с новой силой. Он сам не заметил, как плечи его дрогнули и из горла вырвалась пара глухих всхлипов. И сразу же перед ним появилось лицо Розалии с такими нежными глазами, которые он просто не мог выносить.

— Бенджамин… — она дотронулась ладонью до его щеки, ее глаза при этом быстро двигались, словно ощупывали его лицо кончиками пальцев. — Ты очень устал. Тебе надо отдохнуть.

— Я не могу спать. Я не могу уснуть уже несколько дней…

— Мне так жаль, Бенджамин… — торопливо зашептала Розалия и прижалась своей щекой к его щеке, — если бы я только могла облегчить твою боль, я бы отдала своих никчемных родителей за твою прекрасную Джейн! Мне очень, очень… очень жаль…

Она обняла его и тесно прижалась всем телом. Объятия длились долго. Бенджамин гладил ее по волосам, вдыхал их запах и не хотел отпускать. Без Рози ему было плохо все это время.

Он отстранился от нее, чтобы снова взглянуть ей в глаза и увидеть там то, чего раньше не было. Розалия действительно смотрела на него мягко и даже нежно. Она сочувствовала ему. Она стояла так близко. Он мог касаться ее, мог поцеловать, если бы захотел…

Бенджамин хотел этого. Он был слишком уязвим, чтобы устоять, чтобы отстраниться от Рози, когда она была такая нормальная, такая чуткая. И он не стал себе отказывать.

Едва их губы соединились, сплелись и их тела тоже. Бенджамин держал Рози в своих объятиях и все еще не верил, что это происходило на самом деле. Как же можно было так долго обходиться без нее?! Что это была за жизнь, если он мог только бросать на нее сердитый взгляд, но не смел прикоснуться! Рядом с ней одновременно чувствовалась и сила Бенджамина, и его беспомощность. Тягучая радость заполняла его и уводила прочь от реального мира туда, где только близость Розалии имела значение. И не было ни криков, ни стонов, словно они могли бы очнуться от собственных звуков и спугнуть очарование происходящего. Только нетерпеливое дыхание нарушало тишину в темноте.

Последнее, что помнил Бенджамин, это рука Рози на его груди и лицо, уткнувшееся ему в шею, а в голове единственный вопрос, увидит ли он ее, когда проснется.

— Бенджамин… — тихо позвала его Розалия и тронула за плечо. — Я должна уходить.

— Почему? — не понял он спросонья, что происходит. — Останься…

Розалия сидела на краю кровати уже одетая. Вокруг шеи был намотан шарф цвета сочной травы. От этого глаза ее казались зеленее обычного в приглушенном свете лампы. Это все еще была Розалия, которую он знал прежде, только она казалась совсем другой. Черты лица стали мягче, Бенджамин заметил это еще в ритуальном зале, но подумал, что это временное изменение. А глаза и сейчас смотрели на него по-другому.

— Я не могу, — как будто извиняясь, проговорила Розалия. — У меня скоро самолет. Я просто хотела попрощаться…

— Я отвезу тебя… — Бенджамин приподнялся на локте.

— Не надо!

Розалия остановила его. Она придержала его, положив свою ладонь ему на грудь.

— Пожалуйста, не надо. Так будет хуже…

Ее губы дрогнули в улыбке, которая так и осталась только там, на губах, и не смогла проникнуть в красивые глаза.

— Рози…

— Пожалуйста, не надо Бенджамин. Я поддалась своей собственной слабости. Прости меня. Я не должна была этого делать. Мне пора.

Бенджамин резко сел на кровати. Розалия сразу вскочила, словно отшатнулась от чего-то, что ей угрожало, и встала на расстоянии, где он не мог прикоснуться к ней. На прощание она задержала на нем долгий взгляд и вышла из комнаты. Бенджамин снова лег и уткнулся в подушку, на которой остались крохи ее запаха.

И снова было больно и одиноко, а сон пропал бесследно. Бенджамин включил ноутбук, но даже не видел экрана. Час спустя он получил сообщение от Рози.

«Бенджамин, я снова ушла, но остаться было бы плохой идеей. Поверь мне, тебе это не нужно. И я понимаю это только сейчас. Я не могла не приехать на похороны твоей мамы. Я не могла оставить тебя одного. А теперь вижу, что не расчитала свои силы и совершила очередную ошибку. Мне плохо с самой собой, а, значит, я не смогу подарить тебе ничего, кроме разочарования и неудовлетворенности. Я не могу позволить себе стать причиной того, что ты снова почувствуешь себя никчемным и возненавидишь меня. Это сделает меня совершенно несчастной. Позаботься о себе.»

Перечитав это сообщение бесконечное количество раз, Бенджамин отложил телефон и пошел на кухню варить кофе.