Последняя надежда

37. В программе — левитация

В окно светило бледное солнце. Окса открыла глаза и с удовольствием потянулась. Где это она? Ах, да! У Леомидо, в очаровательной маленькой комнатке, куда вчера прибрела почти в сомнамбулическом состоянии…

В камине догорело полено, издав напоследок громкий треск, окончательно разбудивший девочку. Окса встала и отдернула занавеску, чтобы открыть окно. Вид из него открывался великолепный и не имел ничего общего с панорамой ее городской комнаты. Тут вокруг повсюду, насколько хватало глаз, простиралась зелень. Слышался щебет птиц и музыкальным фоном доносился шелест моря. Как же это приятно!

— Доброго дня, Юная Лучезарная! Пошел ли сон на пользу?

Окса наклонилась и увидела в огороде обеих Фолдингот — и Драгомиру, и Леомидо. Обе держали в каждой руке по салату-латуку.

— Все отлично, спасибо! — помахала им девочка.

И впрямь чувствуя себя отменно, она решила сходить проведать Гюса. Если верить ее довольно смутным полусонным воспоминаниям, он должен вроде бы занимать соседнюю комнату.

Прижавшись ухом к двери, Окса постучалась.

— Э-э… Открыто! — раздался голос приятеля.

— Ну что, снились тебе гребешки Простофили, или как? — Окса как кошка запрыгнула к нему на кровать.

— Привет, Окса… Я дрых, как сурок!

— Ага, сурок, который храпит как медведь! — хихикнула Окса. — Я тебя слышала даже через каменные стены метровой толщины!

— Да ладно тебе… — пробурчал Гюс, пряча улыбку.

Друзья встали, завернулись в толстые халаты и спустились на кухню. Там мужская половина Фолдинготов готовила завтрак, переругиваясь между собой из-за какой-то довольно мутной истории насчет самого вкусного способа приготовления тостов. Очень аристократически выглядевшие в длинных узорчатых шелковых халатах, Леомидо и Драгомира пили горячий чай.

— Ух ты, какой класс! — Окса изобразила что-то вроде реверанса. — Мое утреннее почтение, мои повелители!

— Доброе утро, молодежь! Как спалось? — спросила Драгомира.

— Отлично! — ответил Гюс, еще разок зевнув. — Тут клёво! Спасибо, что пригласили!

Проголодавшиеся приятели набросились на завтрак.

— Поговорим о программе на сегодня? — предложил Леомидо. — Ну, если, конечно, наши уважаемые Фолдинготы соблаговолят понизить тон…

Существа не заставили повторять дважды. Мгновенно стало тихо, и Леомидо продолжил.

— Дорогая Окса, ты приехала сюда, чтобы научиться некоторым вещам. Ты уже имеешь некоторое представление о том, что такое мир Беглецов из Эдефии, частью которого ты являешься как по крови, так и по праву наследования. И теперь тебе необходимо совершенствовать свои умения, чтобы приобрести над ними полный контроль и не идти на поводу таких импульсивных чувств, как гнев, ярость, страх… Контроль и мастерство — ключ к могуществу, ты должна это понять.

Рассказывая, Леомидо одновременно аккуратно мазал тост маслом, и взгляд Оксы внезапно привлек большой перстень на правой руке двоюродного деда. Великолепный серебряный перстень со странным серым камнем ее заинтересовал.

«Я уже где-то видела такой камень…» — подумала девочка.

Но ход ее мыслей прервала Драгомира, решившая добавить кое-что к сказанному Леомидо.

— Внучка, тебе следует знать, что Леомидо очень одаренный. В Эдефии он был уважаемым мэтром, экспертом. И нечего краснеть, Леомидо, это правда! И главным образом он будет помогать тебе овладевать твоими умениями.

— Полагаю, нам следует провести маленькую инвентаризацию твоих способностей, чтобы я имел представление, что ты уже можешь, — предложил мэтр. — Гюс, ты ведь пойдешь с нами, да?

— Конечно, пойду, месье Фортенски! — воскликнул Гюс, вскакивая из-за стола.

— Ой, я тебя умоляю! Ты теперь член нашей большой семьи, так что уволь меня от «месье Фортенски», пожалуйста. Зови меня Леомидо…

Через полчаса все четверо были на улице, в небольшой ложбине неподалеку от дома дирижера.

Гюс и Драгомира, усевшись на плед, смотрели, как Окса парит над головой Леомидо. Гюс особенно оценил атакующую позицию кун-фу: правая нога под углом, руки согнуты. Драгомира же питала слабость к горизонтальной позиции, именуемой «небесная доска».

— Неплохо, Окса, совсем неплохо. Но ты не могла бы взлететь повыше?

— Никогда не пробовала! — неуверенно ответила девочка, становясь обеими ногами на землю. — Я вообще впервые это делаю на улице. До этого я левитировала только у себя в комнате и никогда не поднималась выше потолка.

Услышав эту наглую ложь, Гюс выпучил глаза, всем своим видом выражая мысль:

«А о спуске со второго этажа в колледже ты, часом, не забыла?»

— …помирать мне еще неохота… — пробормотала она, избегая язвительного взгляда приятеля.

— Дорогая моя девочка, — спокойно возразил Леомидо, — усвой, что все идет от твоей головы: если будешь думать о падении, то упадешь. Будешь думать о полете — полетишь. Это первое правило Левитаро.

— Левитаро… Я умею левитать, класс! Только я все равно побаиваюсь… — Окса поковыряла землю носком ботинка.

— Если тебя это успокоит, я могу составить тебе компанию. Но совершенно уверен, что в этом нет никакой необходимости. Ладно, приступим! Сосредоточься.

Улыбнувшись, Леомидо протянул ей руки. Окса вцепилась в них и закрыла глаза. Лицо ее напряглось. Потом она подняла веки и, глядя в глаза своего гида, начала подниматься кверху. Леомидо последовал за ней, не выпуская, и они оба продолжили вертикальный взлет. Когда они оказались на высоте примерно пятого этажа, по прикидке Гюса — пятого этажа! — Окса остановилась, и Леомидо выпустил сначала одну ее руку, потом вторую.

Окса вздрогнула и покачнулась, испугавшись бездны под ногами.

— Не теряй концентрации, Окса, я тут, — прошептал Леомидо. — Ничего с тобой не случится. Сейчас я опять возьму тебя за руки, и ты спустишь нас обратно.

Через пару мгновений они оба уже стояли на земле, в целости и сохранности.

— Видал, Гюс? — выдохнула Окса. Глаза ее восторженно блестели. — Я высоко забралась?

— Чертовски высоко, уж поверь!

— Хочешь сама попробовать? — спросил Леомидо.

Окса пару мгновений колебалась, потом решила попробовать. Сперва она поднялась метра на четыре. Ноги у нее тряслись, дыхание срывалось.

— Давай, Окса! Ты можешь! — подбодрил ее Гюс, сложив ладони рупором.

Твердо вознамерившись совершить подъем в одиночку, Окса глубоко вздохнула, и, полностью сосредоточившись, поднялась еще выше. Леомидо был прав! Это совсем несложно!

Повиснув на высоте метров сорок, она сделала кувырок назад, все же не совсем четко его завершив, поскольку воздух был не очень твердой опорой. Гюс вздрогнул, а Драгомира прикрыла рукой рот, сдерживая испуганный вскрик. И только Леомидо хранил олимпийское спокойствие, совершенно уверенный в результате.

— Ты быстро схватываешь, это хорошо, — флегматично заметил он, когда Окса опустилась на землю. — А теперь мой черед тебе кое-что показать. Потому что высота — это, конечно, хорошо, но если к этому добавить скорость, будет куда лучше…

Старик — почти восемьдесят лет все-таки! — замер, вытянув руки вдоль тела, а затем взлетел со скоростью ракеты, мгновенно превратившись в крошечный силуэт, зависший на высоте метров в двести.

— Ух ты-ы! Нет, ну вы видели? С ума сойти!

Круглыми от изумления глазами Окса смотрела на двоюродного деда, машущего им рукой. Так же быстро, как поднялся, Леомидо спикировал вниз головой вперед, распевая во всю глотку арию из известной оперы. Остановившись на уровне лица Оксы, он легонько чмокнул ее в щеку, потом лег горизонтально и медленно спланировал на землю, продолжая распевать.

— Ну, старушка, тебе придется изрядно потрудиться, чтобы когда-нибудь проделать такое… — хлопнул Оксу по спине Гюс.

— Убита… Сражена наповал, — констатировала Окса, ошарашенная увиденным. — Я тоже так хочу! Я смогу, уверена!

— Конечно, сможешь! — воскликнул Леомидо.

Удивляясь сама себе, Окса с быстротой молнии исчезла в небе, где уже начали собираться темные облака. Потом она снова появилась: крошечная точка быстро увеличивалась по мере приближения к земле. Окса мчалась вниз головой, как давеча Леомидо. Но крик Оксы тоже становился все громче. Даже не крик. Вопль! Да такой, что Драгомира с Леомидо взлетели стрелой с такой бешеной скоростью, что Гюс среагировал лишь когда распознал в небе красное платье Драгомиры. Двоюродный дед и бабушка догнали Оксу в мгновение ока и сопроводили на землю, крепко держа под руки. Все трое казались удрученными.

— Ну чего?! — вырвалась от них Окса. — Все было хорошо! Вы что, мне не доверяете, да?

— Не пойми нас превратно, — серьезно ответил ей Леомидо. — Нужны недели тренировок, чтобы левитать с такой скоростью, этому очень непросто научиться! Так что дело вовсе не в недоверии. Мы просто испугались, что ты в свободном падении…

— В свободном падении? Шутишь, Леомидо? Да я развлекалась вовсю!

И в подтверждение своих слов — на тот случай, если кто-то все же сомневался — девочка снова унеслась в небо на фантастической скорости.

Мощный взлет увел ее за облака. За великолепным полетом последовало не менее великолепное приземление, встреченное в этот раз громом аплодисментов.

— Ну что ж, первый день оказался весьма плодотворным, поздравляю, Юная Лучезарная! — широко улыбнулся Леомидо.

— Я круто выступила, а? — Окса сияла.

— Еще как! — с восторгом закивал Гюс. — И Драгомира тоже классно выступила! Я и не подозревал, что вы так здорово летаете!

— Я слегка заржавела, — ответила Драгомира, потягиваясь. — Но спасибо за комплимент, Гюс! Так, не знаю, как вы, но лично я умираю с голода! К тому же, по-моему, нас зовут…

И действительно, оба Фолдингота, повиснув на цепи колокола, украшавшего одну из башен, звонили, созывая их на ужин, а обе Фолдинготы подавали сигналы, размахивая тряпочками.

Солнце клонилось к закату. Леомидо, Драгомира, Гюс и Окса плечом к плечу направились к дому, устав телом, но с довольной душой.