Последняя семья

Глава 39

Реактивный самолет УБН, конфискованный у пойманного наркобарона, заранее оборудовали для дальнего перелета. Внутреннюю отделку самолета Пол охарактеризовал как «роскошь по-латиноамерикански», и Рейни не удивился ни красной коже, ни тяжелому плотному бархату, ни прицепленным к чему только можно полоскам хрома с золотым покрытием. Прежде в самолете была даже мраморная, с золотыми кранами ванна, но ее убрали, освободив лишнее место для горючего. А бархат, дорогая обивка и хромовые ремни остались. «Только латиноамериканец, выросший в халупе с земляным полом и бумажными стенами, захочет пожертвовать половиной дальности самолета ради мрамора и золотых труб», – сказал Пол. В их распоряжении оказался целый салон, но два агента уселись в соседние пухлые кожаные кресла. Самолет поднялся в воздух и полетел на юг.

Пол смотрел на Рейни, а тот уставился в иллюминатор на сплошной ковер облаков, простиравшийся сколько хватало глаз. Пол долго сомневался, стоит ли брать Рейни с собой или же лучше сразу отправить его в Стойло, но в конце концов решил пока оставить его при себе.

– Майами. Сколько лет прошло! – сказал Рейни. – Дорис нравились пляжи в Майами. Здорово будет снова там побывать.

– Мы летим не в Майами, – сказал Пол. – Пока.

– А куда же? – Рейни повернулся к Полу.

– В Новый Орлеан.

– Почему? Ведь Флетчер двинулся в Майами!

– Хочу повидать Торна, проверить, как у них дела. Поглядим на агентов. А в Майами отправимся сразу вслед за Евой.

– Вечером? – нервно спросил Рейни.

– Прежде нам придется поговорить.

– О чем?

– О тебе и этой операции.

– Обо мне? Зачем?

– Что произошло в доме у Бучана?

Рейни отвел взгляд.

– Я перегнул палку, сам знаю, но я боялся, что операция под угрозой.

– Вот ты действительно чуть не поставил все под угрозу.

– Я делал то, что считал нужным. Меня подстегнуло мое... рвение.

– На твое счастье, Эд Бучана решил забыть о случившемся. По крайней мере, до поры до времени.

– Но ты забрал мое оружие.

– Я поговорил с Т.К. нынче утром. Твое положение не изменилось. Оно, собственно, вообще не менялось, официально. Ты все еще в административном отпуске.

– И до каких пор?

– Пока не оценят твое психическое состояние и ты не получишь столь необходимый отдых. Тебе нужна помощь и время, чтобы прийти в себя. Зря я позволил тебе влезть во все это. Я допустил ошибку.

– Ах, однуошибку? – Рейни, словно не поверив своим ушам, уставился на Пола. Тот отвернулся. – А ты знаешь, чего стоили мне и другим людям твои ошибки? Ты это знаешь? Они стоили мне, – Рейни ударил ладонью по ручке кресла и наклонился к Полу, лицо его было в слезах, – моей семьи! Это ты лишил меня семьи!

– Я ведь не мог знать, что так выйдет.

– Ах ты не мог знать! Ну тогда все в порядке, – ядовито сказал Рейни. – Пол не хотел ничего плохого. Просто запалил костер на складе горючего, а огонь возьми и перекинься на бензин. О чем тут говорить? Ну затеял состязание с взбесившимся хорьком... Главное – мир остался цел. А моя дочка сгорела у меня на глазах! – Рейни вскочил, ударился головой о потолок, но даже не заметил этого. – Сгорела и умерла в муках. А я смотрел на это!

Он ударил себя в грудь, схватил Пола за запястья и близко придвинул к нему лицо. Пол растерялся.

– Я сидел с ней, умирающей, пока ты ловил рыбку в горах. Это моего сына швырнули с утеса на острые камни. Он лопнул, как пакет с устрицами, выброшенный из вертолета. Его размазало по... – Рейни уронил голову. Он не таясь плакал. – А Дорис...

– Я не... – Пол словно онемел. – Рейни, ты должен поверить, я не...

В глазах Рейни вспыхнула звериная ярость.

– Плевать мне, во что я должен поверить! И на тебя тоже плевать! Ты мой должник! И ответишь за свои дела. Видит Бог, ответишь!

Оба замолчали, в кабине звучал только мерный вой двигателей. Рейни опомнился, провел рукой по волосам и сел в кресло. Он несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя, достал из кармана платок, вытер глаза и высморкался.

– Собираешься надеть на меня смирительную рубашку?

– Нет, Рейни. Я договорился обо всем с Т.К. Мы прибудем в Майами, а ты отправишься дальше в лечебницу в Ашборне, в сопровождении представителя департамента юстиции.

– То есть в Стойло. Вязать корзинки и кушать травку на природе вместе с другими коровками. Пол, я поеду. Но слушай, я должен быть на месте, когда все произойдет. Должен быть, иначе мне никогда не жить в мире с собой.

– Мы позаботимся о Флетчере.

– Нет. Я ведь знал, что погибла семья Торна. И про близких Джо тоже знал. Мне следовало догадаться, что происходит. И попытаться защитить своих, не важно, что там подумают или скажут Дорис и другие. – Рейни подчеркнуто ткнул себя пальцем в грудь. – А я, слепец, потерял их. Потерял, больше их нет. Не важно, кто виноват, ты или Флетчер, все равно я мог сообразить, что к чему. Моя вина тяжелее твоей. Тебя-то здесь не было.

Пол откинулся назад. Левую руку била дрожь, он отодвинул трость, достал из кармана потрепанный теннисный мяч и начал яростно стискивать его в ладони.

– Нельзя жить с таким грузом в душе. А ты у меня пистолет отобрал.

– Пистолет в сейфе, в твоем кабинете, – ответил Пол. – Расслабься.

– Хоть в наручниках, но пусти меня туда, где его будут брать. Ни о чем больше не прошу. Умоляю тебя! Не важно, кто из нас в чем виноват, только дай мне это увидеть. Посмотреть на его тело. Пожалуйста. Умоляю. Пусть это будет твоим искуплением. – Рейни слез с кресла и бухнулся на колени, словно собирался молиться Полу. – Жизнью тебя заклинаю. Потом я отправлюсь куда угодно. Уйду в отставку, подамся в Стойло – все сделаю.

Пол обессилел от душевной боли, мучительных сомнений, противоречивых мыслей. Невозможно по совести решить, кто прав. Можно ли позволить Рейни остаться и присутствовать при захвате Флетчера?

– Ладно, – прошептал он наконец. – Но ты поедешь в Стойло, когда все закончится. И дашь мне слово, что не будешь мешать и лезть в пекло.

– Слово чести, – сказал Рейни.

Пол глянул на часы, потом в окно.

– Я только сейчас вспомнил, – сказал Рейни. – Увидел дату на часах и вспомнил.

– Что именно?

– Ты знаешь, какой сегодня день? – Он сидел лицом к Полу, но смотрел не на него, а в иллюминатор. – Шесть лет назад Торн, Джо и я стояли в приемном покое госпиталя в Майами, вымазанные твоей кровью.

– В самом деле? – Пол задумчиво посмотрел на Рейни.

– Ну, я тогда пропустил день рождения Дорис – мы как раз готовили облаву в доке – и потому запомнил. Сам-то ты помнишь?

– Нет.

– Забавно, как и что запоминают люди.

– Именно эту годовщину я почему-то не отмечаю, – хмуро сказал Пол.