Поют жаворонки

АКТ ВТОРОЙ

Картина вторая

Контора колхоза «Новая нива». Бухгалтер Здоровеня, заглядывая в бумаги, кладет на счетах.

Здоровеня. Две тысячи четыреста тридцать два… Тысяча шестьсот сорок… Две тысячи сто шестьдесят восемь. Две тысячи двести двадцать четыре… Четыреста пятьдесят шесть… У кого это так мало? (Смотрит в бумаги.) Ну, конечно, у Федоры Белокопытской. Хворает все… Хворь — мигрень: кушать охота, а работать лень… (Продолжает считать.) Две тысячи восемьсот сорок. Тысяча семьсот пятьдесят два… А всего четыреста девяносто девять тысяч и двадцать четыре рублика. Полмиллиона без одной тысячи роздали нашим колхозникам на трудодни.

Входит Павлина. Она одета не так, как в первой картине, и ее не сразу можно узнать.

Павлина. День добрый.

Здоровеня. День добрый.

Павлина. Товарища Пытлеваного нет?

Здоровеня. Скоро должен быть… А по какому делу?

Павлина. Хотела коровку привести.

Здоровеня. Вы из города?

Павлина. Да.

Здоровеня. Завтра утром приводите.

Павлина. Говорят, вы дорого берете?

Здоровеня. Сто пятьдесят.

Павлина (ужаснулась). Сто пятьдесят рублей?

Здоровеня. Такая у нас расценка.

Павлина. Может, уступите?

Здоровеня. Не имею права. Правление постановило.

Павлина. Так драть с рабочего человека?

Здоровеня. Поговорите с председателем, может, уступит. Только вряд ли. Он у нас мужик хозяйственный.

Павлина. Скряга, видно. И это вы со всех так лупите?

Здоровеня. Со всех. Весь город к нам коров водит.

Павлина. Теперь понятно, почему ваш колхоз богатый.

Входит Пытлевавый; не обращая внимания на Павлину, направляется к столу.

Пытлеваный. Ну, что у вас тут, товарищ Здоровеня?

Здоровеня. Ничего особенного, Макар Пилиппович.

Пытлеваный. Микола поехал на подкормку?

Здоровеня. Поехал. А удобрений больше не отпускают. Машина пришла порожняя.

Пытлеваный. Почему?

Здоровеня. Денег не перевели.

Пытлеваный. Почему же вы не перевели?

Здоровеня. Нечего переводить. На счету ничего нет.

Пытлеваный. Как нет?

Здоровеня. Все на трудодни роздали.

Входит старик Верас.

Пытлеваный (подумав). Нужно бурт картошки открыть да вывезти на рынок.

Верас. Там ее не так уж много, Макар Пилиппович. На семена нехватит.

Пытлеваный. Хватит. А нехватит — достанем. Ты смотри, чтоб лошади были в порядке.

Верас. Кони в порядке. Вот только Арфо… Тьфу ты, вот имя каверзное! И не выговоришь… Арфо… Арфо…

Пытлеваный. Афродита. Говорят, богиня была такая.

Верас. Вот богиню эту самую… снова бригадир под навоз взял, а ей скоро жеребиться. Прикажи, чтоб не трогали.

Пытлеваный. Прикажу. А если кто захочет запрячь, гони из конюшни.

Верас. Ты бригадиру скажи.

Пытлеваный. Скажу.

Здоровеня. Макар Пилиппович, к нам гости приехали.

Пытлеваный. У кого это есть время в такую пору по гостям ездить?

Здоровеня. Из колхоза «Светлый путь».

Пытлеваный. Ах, эти… Кто же приехал?

Здоровеня. Говорят, председатель и девушка молодая. Знакомились с делами. Все у меня перерыли, будто ревизия какая.

Пытлеваный. А зачем вы их допустили к бумагам?

Здоровеня. Говорят — приехали опыт перенимать. Как же не допустить?

Пытлеваный. Я знаю, чего они приехали. Нечего им в бумаги лезть. Каждый дурень будет тут рыться.

Павлина при этих словах подскочила на скамейке, хотела что-то сказать, но сдержалась.

Здоровеня (вспомнив о ней). Вот тут гражданочка пришла насчет быка.

Пытлеваный (неприятно взволнованный вестью о гостях, почти не слушая Здоровеню). Насчет какого быка?

Павлина. Обыкновенного.

Пытлеваный (почти не глядя на Павлину). У нас обыкновенных нет. У нас только породистые.

Павлина. Еще лучше. Только уж больно дорого берете.

Пытлеваный. Сколько полагается, столько и берем.

Павлина. Сто пятьдесят рублей!.. Это ж мне сколько работать надо!

Пытлеваный. Молоком поторгуешь и заплатишь.

Павлина. Не так-то просто наторговать. Молоко теперь два рубля. Семьдесят пять литров нужно.

Пытлеваный. А без быка не будет и молока.

Павлина. Профессор столько не зарабатывает, сколько ваш бык.

Пытлеваный. Профессору яичко сварил на завтрак, он и сыт, а быку полпуда овса подай, да клевера, да пойла.

Павлина. Нет, не могу я столысо платить.

Пытлеваный. На нет и суда нет. Пусть корова яловой ходит.

Павлина уходит.

Верас. Оно и правда дороговато, Макар Пилиппович. Мы ведь эту таксу еще в сорок пятом году установили. С тех пор четыре раза снижение цен было, а наши быки все в одной цене ходят.

Пытлеваный. Приведет, никуда не денется. В городе быков не держат. (Здоровене.) Так где ж они теперь, гости эти?

Здоровеня. Пошли хозяйство осматривать.

Пытлеваный. Одни?

Здоровеня. С заведующим фермой.

Пытлеваный. Ну, этот покажет…

Здоровеня. Напрасно вы так. Что тут плохого, Макар Пилиппович? Люди ведь хотят хорошее перенять, — пусть перенимают на здоровье. Не первый раз к нам гости приезжают.

Пытлеваный. Приезжали, да не такие. Эти увидят то, чего другим и не заметить. Показывать — так надо знать, что и как… Иногда и растолковать требуется.

Здоровеня. Они люди опытные, сами разберутся.

Пытлеваный. Еще бы! Больше чем надо разберутся! Самому придется идти, пока не поздно. (Направляется к выходу.)

Входят Тумилович, Настя и Павлина.

Тумилович. Здравствуй, Макар Пилиппович. А мы уж все твое хозяйство осмотрели.

Тумилович и Настя здороваются с Пытлеваным.

Пытлеваный. Здравствуйте! С ревизией приехали?

Тумилович. Как договорились: приехали убедиться, что ваш колхоз лучше.

Пытлеваный. Ну, и что ж? Убедились?

Павлина (подходит к Пытлеваному и также протягивает руку). Здравствуйте!

Пытлеваный (не подавая руки). А как же! Давно не видались.

Павлина. Неласково же вы сватов принимаете.

Пытлеваный. Постой, постой, молодица! (Всматривается.) Это ты мне здесь голову морочила с быком?

Павлина. Я хотела проверить, правду ли говорят люди про ваши доходы.

Пытлеваный. Вот с какими хитростями вы ко мне подъезжаете!

Тумилович. Это она по старой партизанской привычке: в разведку ходила.

Пытлеваный. По твоему заданию?

Тумилович. Нет, по собственной инициативе.

Пытлеваный. А теперь начнется атака?

Тумилович. Похоже на то.

Пытлеваный. Что ж, начинайте, будем отбиваться.

Тумилович. У нас такое мнение, Макар Пилиппович, что вас немного перехвалили…

Павлина. Не немного, а таки очень!

Пытлеваный. Вот как! Кто ж это перехвалил?

Тумилович... И то, что ты говорил, когда приезжал к нам….

Пытлеваный. Брехня, что ли?

Тумилович. Да как тебе сказать… Оно, может, и правда…

Настя. Только не вся.

Тумилович. Да, далеко не вся.

Пытлеваный. Выкладывайте уж тогда всю.

Тумилович. Трудодень у вас немалый — это правда…

Пытлеваный (договаривает). Колхозники живут зажиточно — это тоже правда.

Тумилович. А колхоз у вас все-таки бедный.

Пытлеваный. Вот тебе и на! Как же это так может быть: колхозники богатые, а колхоз бедный.

Тумилович. Так оно и выходит. Во всяком случае, беднее нашего.

Настя. Мы тут с Иваном Михайловичем подсчитывали. Получается — наше общественное хозяйство куда крепче вашего.

Тумилович. Трудодень-то вы подняли, а общественное хозяйство запустили.

Настя. Этак и у нас вышло бы около четырех килограммов. А мы вон сколько хлеба в неделимый фонд дали.

Тумилович. Да в МТС шестьдесят тонн, а вы всего тридцать.

Пытлеваный. Я добром не разбрасываюсь. Вы хотите, чтобы МТС за вас всю работу делала, а я стараюсь своими силами управляться.

Тумилович. Мы и фермы смотрели… Они, конечно, укомплектованы, слов нет, но ведь все это телята да поросята. Им еще расти да расти.

Пытлеваный. Вырастут, Мы много скотины продали в прошлом году.

Павлина. Я и то гляжу — всю вашу свиноферму в подол забрать можно.

Пытлеваный. Широкий у тебя подол, молодица!

Тумилович. Закупили телят по контрактации, а ставить их негде. Так они и остались зимовать в хлевах у колхозников. И выглядят, надо сказать, неважно.

Павлина. Зато у них бык — миллионер.

Пытлеваный. Пристала ты к этому быку, как пьяный к забору.

Тумилович. Бык-то важный, это верно. И берешь ты за него, Макар Пилиппович, не в пример прочим. А денежки-то по карманам распределили.

Пытлеваный. А что? Имеем полное право. С государством рассчитались. Теперь можем своим добром распоряжаться как знаем.

Павлина. А бухгалтер жалуется — не на что удобрение выкупить.

Пытлеваный (бросая укоризненный взгляд в сторону Здоровени). Давай, давай, критикуй. Я уж сразу на все отвечу.

Настя. И живете вы некультурно. Клуба нет, радио нет, электричества тоже.

Пытлеваный. Дорогие это игрушки!

Тумилович. Эта игрушка не только светит нам, а еще и работает: хлеб молотит да коров доит.

Павлина. Когда-то захудалая шляхта так жила: насыплет шляхтич полный закром ржи, напихает денег в чулок, а дети неграмотные, и сам мякину ест.

Пытлеваный. Ты же моего хлеба не пробовала, может, он без мякины.

Павлина. Не очень тут попробуешь!

Пытлеваный. Ну, все выложили?

Тумилович. Да, пожалуй, все.

Пытлеваный. Значит, мой колхоз вам не понравился?

Тумилович. Ты же слышал нашу критику.

Пытлеваный. Ваш, значит, лучше?

Павлина. Есть о чем говорить!

Настя. Я-то свой на ваш никогда не променяю.

Пытлеваный. Ну, что ж, не меняете — и не надо. Останемся при своих. И кончим этот бесполезный разговор.

Настя. То есть как это кончим? Я не согласна, Макар Пилиппович. Не для того мы этот разговор начинали, чтоб так вот ничем окончить. Для меня это разговор о моей судьбе, о том, буду ли я жить с любимым человеком. Да и не только меня, — всех нас этот разговор касается. Он и вас касается, Макар Пилиппович. Человеку нужны крылья, чтобы подниматься все выше и выше, а вы со своими взглядами и порядками подрезаете крылья. Человек стремится к свету, к солнцу, а вы говорите — сало ешь. Вот приехала я к вам и будто в глухую стену уперлась. Нет здесь простора моей мечте. А без мечты разве можно быть счастливым?

Тумилович. И я не собираюсь кончать на этом наш разговор.

Пытлеваный. А чего же ты еще хочешь? Жениха? Забирай. Только прямо скажу: дурак будет, если пойдет к вам. От добра добра не ищут.

Тумилович. Жених меня мало беспокоит. Это их добрая воля — где захотят, там и жить будут. А спор с тобой, Макар Пилиппович, обязательно нужно довести до конца.

Пытлеваный. Не знаю, зачем это тебе понадобилось.

Тумилович. Я должен знать, кто из нас на правильной дороге и кому у кого учиться надо.

Пытлеваный. Мы с тобой все равно ни до чего не договоримся. Ты мне будешь — «общественное хозяйство», а я — «трудодень». Ты мне — клуб показывать, а я тебе — колхозника, который получил его пудов хлеба. По-моему, человека нужно сначала накормить да одеть, а тогда уж и о клубе подумать можно.

Тумилович. Конечно, клуб надо строить на базе крепкого хозяйства, но ты же говоришь, что она у тебя крепкое.

Пытлеваный. Потому и крепкое, что я берегу, не разбрасываюсь. Отдай хлеб на строительство клуба, а потом и сиди голодный в этом клубе.

Верас. Да вот ведь у них клуб, а не видно, чтоб они голодные были.

Павлина. Это, выходит, я голодная? Кожа да кости!

Тумилович. Три килограмма на трудодень — это не голод, Макар Пилиппович.

Верас. А клуб, действительно, не мешало бы иметь. Я хоть и старик, а тоже люблю и радио послушать и газетку почитать. Много интересного на свете.

Пытлеваный. Ты, Сымон Максимович, тоже за свою невестку тянешь.

Верас (посмотрев на Настю). Это она, моя невестка?

Пытлеваный. Ведь это к ней твой Микола свататься ездил.

Верас. Боевая.

Пытлеваный. Погоди, она тебя возьмет за бороду.

Верас (подходит к Насте), Здорова была, невестка. (Подает руку.)

Настя (жмет руку). Добрый день, Сымон Максимович.

Верас. Так говоришь, — с клубом веселее на свете жить?

Пытлеваный. По-ихнему, хоть есть нечего, да жить весело.

Павлина. Только и слышишь от вас: есть да есть. Это скотина — поела, ей больше ничего и не надо. И то нынешняя скотина любит, чтоб у нее в хлеву и окна были и электричество ночью горело. А человеку, может, чуточку больше света нужно, чем корове.

Пытлеваный. Это все в мой огород… Ну, и взъелась ты на меня, молодица! Огородное пугало никак не можешь мне простить.

Павлина. Присматриваюсь, кто из нас больше подходит к этой должности.

Пытлеваный. А меня, куда ни поставь, я всюду на месте. На огороде поставишь, и там порядок будет: ни одна ворона у меня не поживится.

Тумилович. Вижу, ты, Макар Пилиппович, и разговаривать с нами серьезно уже не хочешь.

Пытлеваный. А какой толк? Упремся лбами, как два козла, и будем стоять каждый на своем.

Настя. Тогда пусть народ нас рассудит. Созовите собрание, мы выскажем, что думаем о вашем колхозе, а вы о нашем.

Пытлеваный. Ишь ты! Молодая, а какая хитрая! Собрать собрание, чтобы вы настроили колхозников против меня. Давайте уж лучше я сам буду говорить со своими колхозниками.

Тумилович. Раз мы не пришли к согласию, пусть нас рассудит тот, кто лучше в этом разбирается.

Пытлеваный. Опоздал немного, Иван Михайлович. Рассудили уже. Если бы колхоз был плохой, нас бы не представили к высокой награде.

Тумилович. Наверно, у вас есть люди, которые заслужили награду, — урожай хороший собрали, но…

Пытлеваный. Но председатель неправильную линию ведет? Договаривай уж, не стесняйся!

Тумилович. Пожалуй, что так.

Входит Микола. Он только что с поля: на одежде пыль от минерального удобрения.

Микола (взволнованный от неожиданной встречи). День добрый, дорогие гости!

Павлина. День добрый, дорогой хозяин!

Микола. Так вот кто приехал! А я смотрю, чья это машина стоит. Извините, руки у меня… и поздороваться нельзя… Только что с поля, рожь подкармливали.

Настя. Ничего, сами такими бываем.

Микола. Хотя бы предупредили… мы бы подготовились да встретили, как полагается. А то… даже неловко как-то. (Оглядывает свою одежду.)

Настя. Вы как будто и не рады, что мы приехали?

Микола. Зачем вы это говорите, Настасья Григорьевна! Вы же знаете, что я всегда рад вас видеть.

Пытлеваный. Ты-то рад, да они не рады.

Микола (забеспокоился). А что такое? Обидел их кто у нас?

Пытлеваный. Порядки наши им не нравятся. Разнесли наш колхоз вдребезги. Так что забирай, жених, манатки да отправляйся к ним, в их лучший колхоз.

Микола. Ну, не так сразу. Мы еще поговорим, может, и у нас не все плохо.

Пытлеваный. Куда там! Пуд соли съешь, не договоришься.

Тумилович. Мы в этом не виноваты… Будьте здоровы.

Пытлеваный. Так вы что ж, и ко мне не хотите зайти?

Тумилович. Некогда, Макар Пилиппович. Нам еще в город нужно. Разве на обратном пути.

Пытлеваный. Ну, как хотите.

Микола. Настасья Григорьевна! Я вас так не отпущу, вы должны у нас в доме побывать.

Настя. С удовольствием бы, но сейчас никак не могу.

Верас. Гордая невестка! И в дом не хочет зайти.

Настя. Спасибо, Сымон Максимович, у меня в городе важное дело.

Тумилович. А то оставайся. Мы за тобой заедем.

Настя. Что вы, Иван Михайлович! Мне же химикаты нужно получить.

Микола. Тогда непременно заезжайте на обратном пути.

Настя. Хорошо, заедем, если управимся.

Микола. Обязательно, а то обижусь.

Тумилович. Да уж заедем. Будьте здоровы.

Гости уходят.

Пытлеваный. Натворил ты мне чепухи со своим сватовством.

Микола. А что такое?

Пытлеваный. Чорт меня дернул согласиться на эти смотрины. Приехали, облазили все…

Микола. Ну, это не страшно.

Пытлеваный. Страх-то небольшой, но и приятного мало.

Микола. Беда будет, если Настя не захочет пойти к нам.

Пытлеваный. Не было б у меня большие хлопот. Эта не пойдет, другая найдется.

Микола. Вам легко говорить «другая». Такую, как Настя, не очень найдешь.

Пытлеваный. Хватит этого добра. Хуже то, что они теперь раззвонят на всю область — Пытлеваный, дескать, неправильно хозяйство ведет.

Верас. А они много чего дельного говорили.

Пытлеваный. И ты туда же гнешь?

Верас. Я туда, где лучше.

Здоровеня. Может, мне с ними поехать, Макар Пилиппович? Нужно бы в Сельхозснабе счета проверить.

Пытлеваный. Со мной поедешь.

Здоровеня. Я на минутку домой заскочу.

Пытлеваный. Ладно, только не прохлаждайся.

Здоровеня (одеваясь). А девушка правильно предложила. Стоило бы об всем на собрании поговорить. Пусть бы и гости сказали свое слово, это не повредила бы.

Пытлеваный. Было же недавно собрание. Кто говорил, что я неправильно руковожу?

Здоровеня. Многие говорили. И я тоже.

Пытлеваный. Тебе что? Ты человек пришлый: сегодня здесь, завтра в другом месте будешь костяшками щелкать. А я сколько сил положил, чтоб эти четыре килограмма людям дать. До орденов довел. Вот человек (показывает на Миколу)… может, орден Ленина получит. Да и мне не мешало бы хоть какую-нибудь медаль за мой труд получить.

Здоровеня. Я не бродяга, Макар Пилиппович, я член партии, как вам известно.

Пытлеваный. А кто сказал, что ты бродяга?

Здоровеня. И где бы я костяшками ни щелкал, там и есть мое кровное дело. Я за колхозы боролся еще тогда, когда партия на хлебозаготовки посылала и в меня кулаки из обреза стреляли.

Пытлеваный. Ну, вскипел!

Здоровеня. Я этот вопрос буду в парторганизации ставить.

Пытлеваный. Ставь, пожалуйста, только не кричи на весь район.

Здоровеня уходит.

Дома мы хоть и поссоримся между собой, так беды не будет, а тут определенная неприятность: наплетут на меня в городе нивесть что. Больше всего беспокоюсь о наградных списках. Утвердили уже или нет? (Крутит ручку телефона.) Область мне… Область!.. Сельское хозяйство!.. Ну, да — управление!.. Слушаю, слушаю… Да не перебивайте вы меня! Товарища Морозову! Это вы, Вера Павловна?.. На проводе председатель колхоза «Новая нива» Пытлеваный… Он самый… Здравствуйте, Вера Павловна… Разрешите поинтересоваться насчет списочков?.. Для награждения… Из района их к вам переслали… На рассмотрении?.. Понятно… Что, что?.. Совещание у секретаря обкома… Мой доклад?.. О чем же это?.. О положении в колхозе… Это можно, это мы сделаем… Заморозки?.. Какие заморозки?.. Ах, жаворонки! Поют жаворонки, поют… А почему вы жаворонками интересуетесь?.. Ах, насчет весеннего сева… Все в порядке, Вера Павловна… Готовимся… Могу доложить на обкоме… До свидания, Вера Павловна!.. (Кладет трубку.) А про списки так ничего толком и не сказала. Надо самому ехать. (Смотрит в окно.) Роман! Роман!..

Входит Роман.

Роман (прикладывая запачканную в масле руку к козырьку). Шофер Роман по вашему приказанию тут как тут, товарищ председатель.

Пытлеваный. Брось дурачиться, заводи машину.

Роман. Куда ехать?

Пытлеваный. В город.

Роман. Что ж вы не сказали, Макар Пилиппович? Я машину разобрал… Часа через полтора соберу, не раньше.

Пытлеваный. На чорта ты мне нужен через полтора часа.

Верас. Вот тебе и «тут как тут».

Микола. Завтра будем в городе и все узнаем.

Пытлеваный. Завтра… Я ночь спать не буду.

Мне сегодня нужно знать. (Верасу.) Запрягай, Сымон Максимович, буланого.

Верас. Ладно!

Пытлеваный. Только живо!

Верас. В один момент. Я свою машину не разбирал.

Верас и Роман уходят.

Пытлеваный. Не во-время затеял ты это сватовство, Микола! Не мог подождать, покуда героем будешь.

Микола. Каким героем?

Пытлеваный. Ну, орден получишь. Это тоже герой.

Микола. Вы когда сватали, так насчет героя загнули… Я чуть со стыда не сгорел.

Пытлеваный. При сватовстве, как на торгу. Каждый цыган свою кобылу хвалит.

Микола. И орден этот… Не знаю, как и носить его буду. Совесть замучает.

Пытлеваный. Ну, ну, не дури! Собрал ты хлеба сколько требуется для ордена? Собрал.

Микола. А тимофеевка?

Пытлеваный. Ну, это мелочь.

Микола. Не мелочь, а невыполнение плана.

Пытлеваный. Самое пустяковое. Подумаешь, велика важность — тимофеевка! Буяк обещал поговорить в районном отделе.

Микола. Я своей совестью живу, а не буяковой.

Пытлеваный. Так ты что… может, откажешься от ордена?

Микола. Может, и откажусь.

Пытлеваный. Ну, это уж брось. Никто себе не враг.

Микола. А вот выходит, что мы сами себе враги. Довели колхоз до того, что люди нас чураются.

Пытлеваный (с иронической улыбкой). А оно таки верно, что от любви люди глупеют. (Выходит.)

Занавес