Поздний цветок

8

Древняя система водоснабжения в особняке Фэрфаксов с трудом справлялась с наплывом гостей прекрасного пола, и популярный романист как истинный рыцарь терпеливо ждал, пока у него наконец появится возможность принять душ и побриться. Он стоически помылся холодной водой — ждать, пока вода нагреется, времени уже не было — и досуха вытерся жестким, только что выглаженным полотенцем. Надо признать, что хозяйка леди Фэрфакс безупречная: во всяком случае, миссис Новотни выдрессирована отменно.

И теперь Эбби и леди Фэрфакс будут жить под одной крышей? Бред. А Эбби и Генри лягут в одну постель? Только через его труп!

— Пол, ты готов? — раздался за дверью голос Генри.

— Почти.

Дверь открылась, и вошел Генри в роскошном светло-сером костюме. Похоже, после школьной формы он носит исключительно серые костюмы, которые разнятся разве что оттенком, покроем лацканов и числом пуговиц.

Пол оглядел его и, поморщившись, тихо сказал:

— Хэнк, ты совершаешь ошибку.

— О чем это ты? — Генри покосился на часы. — Уже четверть. Ты не мог бы поскорее?

Пол вполголоса ругнулся. Пожалуй, сейчас не самый подходящий момент для проникновенной дружеской беседы, тем более что он и сам не успел продумать, что сказать и с чего начать. А ведь мог бы и черновичок набросать, господин Литератор!

Черт! Что же ему делать? Ведь он и сам ни в чем не уверен. Он знает Эбби всего несколько дней! Свою бывшую он знал до свадьбы целых три года, что не помешало их браку успешно развалиться.

И потом Генри именно тот тип мужчины, который не может жить без жены. Что касается Пола, то у него выработался свой жизненный стиль, и, похоже, жена ему ни к чему. Небольшой домик на берегу залива и полная свобода — вот, пожалуй, и все, что ему нужно. А жена…

Нет, женщина это прекрасно, ведь он не евнух, но если речь идет о таком экземпляре, как Эбби Морган, то невольно призадумаешься. Она моет полы по ночам, варит воск для лепки, учит малышей, ест черт знает что… И вообще, она совершенно необыкновенная! Такую женщину нельзя вот так просто взять в постель, а поутру ласково поблагодарить за доставленное удовольствие и отправить восвояси.

Генри потянул носом и открыл окно чуть пошире. Почти во всех комнатах жилой части особняка были кондиционеры, но здесь раньше была кладовка, а потом ее приспособили для гостей.

— Пол, спасибо тебе, что уступил свою комнату родственникам Эбби. Я и помыслить не мог, что они появятся так рано, да еще и без предупреждения. Мы с мамой хотели забронировать для них номера в гостинице.

Пол застегнул запонки. Как правило, он этим атрибутом не пользовался. И вообще, предпочитал в жару ходить в теннисках, а не в накрахмаленных рубашках.

— Интересные люди, — рассеянно пробормотал он, стараясь убедить себя, что он и впрямь чистой воды альтруист и движет им исключительно забота о ближнем.

— Мягко сказано! Моя будущая теща странная особа, а отец и того хлеще. Носит какие-то дурацкие бусы… Пол, скажи честно, что ты думаешь о ее сестрах?

— Что думаю? Довольно красивые. Интересные. И все разные.

— А как тебе Мей? Та, что работает танцовщицей. Такая бесцеремонная… Не скрывает этого и даже не старается казаться лучше, чем она есть.

Пол завязал галстук перед зеркалом и широко улыбнулся.

— Ты так думаешь? Ну и какая же, по-твоему, она есть?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — насупился Генри. — Ведь она работает в шоу-бизнесе.

— Ты говоришь это таким тоном и с таким брезгливым лицом, будто в шоу-бизнесе по определению нет и не может быть приличных людей.

— А ты так не считаешь? Ведь Мей занимается, как она сама выразилась, музыкальным стриптизом!

Пол сдержал улыбку, хотя это было нелегко.

— Генри, смотри на вещи реально. В дни нашей молодости вихляние задницей и прочими частями тела считалось занятием зазорным, но времена меняются. Теперь это всего лишь способ зарабатывать деньги, причем деньги немалые. Так почему бы и нет?

— Согласен, но я имел в виду другое. Они не похожи на семью, где могла вырасти Эбби. Ведь она совсем другая. Она…

— Ну и какая она? Хэнк, ты уверен, что хорошо ее знаешь? — Пол придал голосу равнодушный тон, но исподволь следил за другом с напряженным интересом.

— Странный вопрос! Разумеется, знаю. Пол, ты что, собрался ехать в клуб в этом галстуке?

Пол погладил яркий, с абстрактным рисунком галстук из вискозного шелка.

— Что, нравится? — с невинным видом уточнил он. — Хочешь, подарю тебе такой же к свадьбе? А подарок Эбби я уже купил. Тапочки.

От изумления Генри чуть приоткрыл рот, а потом, нахмурившись, отогнул манжет и взглянул на часы.

— Пол, я ценю твой юмор. А сейчас надевай пиджак и пошли скорей. Думаю, дамы уже готовы. Я заказал столик на семь часов.

— Генри, ты что, на самом деле не видишь, что она тебе совсем не подходит? — Пол снял со спинки стула пиджак, который вчера полдня провалялся на заднем сиденье машины. — Не делай этого. Ты испортишь сразу две жизни.

А может, и три.

Генри вышел в коридор и направился к лестнице, печатая шаг до блеска начищенными дорогими ботинками.

— Допустим, ее семья не совсем вписывается в наш круг. Но Эбби выросла в доме у бабушки в атмосфере строгих жизненных правил. Не так важно, где она родилась. Важно, что в конечном итоге из нее выросла приличная, всеми уважаемая женщина. Эбби аккуратная, рассудительная, с устоявшимся образом жизни. Она…

Пол остановился посреди лестницы, и в его глазах сверкнула ярость.

— Генри, черт тебя побери, ты ведь не экономку нанимаешь! Речь идет о женщине, на которой ты собрался жениться! И делить постель! Речь идет о матери твоих будущих детей! Генри, оставь эту затею, пока не поздно.

— Ты что, пьян? — спросил Генри, глядя на него снизу вверх. (Он спускался первым.) — Старик, если у тебя проблемы, может, стоит поискать…

— Проблемы у меня есть! — хохотнул Пол. — Только не с выпивкой.

Окинув Пола недоверчивым взглядом, Генри молча повернулся и спустился в холл.

— Мама предложила воспользоваться ее машиной, — сказал он, давая понять, что тема закрыта. — Так что гости поедут в пикапе.

Однако Пол еще не завершил своей спасательной миссии.

— Хэнк, неужели ты не понимаешь, что сломаешь Эбби жизнь? Ведь она совсем не такая, как ты себе ее представляешь. С тобой она погибнет. Как бабочка, залетевшая в кувшин. Будет биться крылышками о стекло, пока не выбьется из сил.

Генри нахмурился и взглянул на часы.

— Ты несешь чушь. Впрочем, у тебя всегда было больное воображение. Недаром из тебя вышел романист.

— А у тебя вообще никакого нет! А ты знаешь, что в детстве Эбби перенесла психологическую травму? Мне рассказала Мей. И это многое объясняет. Теперь понятно, почему она стала учительницей и почему изо всех сил старается быть не такой, какая она есть на самом деле.

— Полный бред! — отмахнулся Генри. — Послушай, может, все-таки переоденешь галстук? Могу одолжить тебе один из своих.

— Нет, это не бред! А галстуки твои мне не нужны. Лучше предложи их работникам похоронного бюро: там они куда уместнее! Эбби наивно полагает, что, если будет жить по правилам своей бабушки, ей ничто не грозит. На самом же деле это ее сжирает заживо! А ты хочешь сделать из нее вторую леди Фэрфакс, да?!

Генри побагровел.

— Я бы попросил тебя не говорить в подобном тоне о моей матери! Уж не знаю, чего тебе там наплела эта стриптизерша, но уверен в одном: она хочет нам навредить. Да она просто завидует Эбби, вот и все!

— Черт, ты что, совсем отупел?! Хэнк, отпусти ее, пока не поздно. Сделай хорошо и ей, и себе, выпусти ее на свободу! — Обозлившись на себя за то, что не сдержался и выложил все напрямую, Пол отвернулся и уставился на бронзовую подставку для зонтов.

Генри отвернулся в другую сторону и принялся упрямо таращиться на витражное стекло парадной двери.

— Эй, джентльмены, вы что себе думаете! — раздался с лестницы звонкий голосок Флоренс. В белых шелковых слаксах и стильном белом блузоне, перехваченном белым поясом, украшенным серебром и бирюзой, она выглядела отменно. — Вас ждут шесть голодных дам, так что советую поспешить! Для своего же блага.

Генри вышел и, обогнув кусты, направился к флигелю. Морганы были уже готовы к отъезду. Генри окинул взглядом платье Эбби, одобрительно кивнул и проводил их до пикапа. Флоренс села в машину Пола. Эбби молча смотрела, как они выезжают на улицу. Мать улыбнулась и толкнула отца локтем в бок. Мей заговорщицки переглянулась с Джун. Эйприл извлекла из сумочки пилку для ногтей и подровняла острый край.

И вовсе она не ревнует! — убеждала себя Эбби. Что ей ревновать? К тому же Флоренс очень красивая женщина. Утонченная. Ухоженная. С безукоризненной кожей и без единой веснушки. И, судя по всему, не так плохо помнит Пола, как он думает. Эбби тяжко вздохнула и потерла средний палец на левой руке, где сегодня неизвестно откуда появилась очередная царапина.

К вечеру Мей пришла в игривое настроение, и Эбби безучастно наблюдала, как она поддразнивает Генри, а тот хмурится и у него краснеют уши. Мысли Эбби засоряли по-прежнему нерешенные проблемы и неоконченные дела, но она умудрялась все-таки слушать и даже иной раз впопад отвечать на болтовню мамы о снах и аурах, о мельнице и расписанном вручную платье, которое она привезла специально к свадьбе Эбби.

— Мама, у меня уже есть платье, — с испугом возразила Эбби.

— А это особое! Говорю тебе, я сама его расписала. И верх юбки закончила только сегодня. Представь себе, тончайшая дымка, а поверху деревья, полевые цветы, птицы, бабочки, и все это в нежнейших тонах и…

— Мама, но я… — Эбби внезапно отчетливо вспомнила, как они с Полом выбирали ей платье. Как он предложил цвет меда, причем не гречишного, а верескового, и как смотрел на нее, когда она вышла из примерочной. И именно в тот момент с ней что-то случилось и она долго не могла оторвать от него глаз. Вспомнила, как они прекрасно провели то утро: она еще никогда в жизни столько не смеялась.

Однако обижать мать не хотелось: ведь она специально сшила и расписала к свадьбе дочери платье. Эбби вздохнула.

— Хорошо, мама. Когда вернемся, обязательно его примерю. — Она покрутила на пальце кольцо. Интересно, что бы сказал Генри, появись она перед ним в одном из творений матушки? Вот Пол наверняка бы понял и оценил, но поймет ли Генри?

Снова заныл желудок. Покопавшись в сумочке, Эбби нашла таблетки. А что, если?.. Интересно, существует ли еще Иностранный легион и принимают ли туда женщин? Может, завербоваться куда-нибудь подальше? И сколько нужно времени, чтобы сделать паспорт?

Когда они подъехали к клубу, Флоренс и Пол уже ждали их. Флоренс хохотала и висла на руке у Пола, и тот, похоже, не имел ничего против. Эбби удалось изобразить улыбку.

— Какой прекрасный галстук! — любезно заметила она.

— И какой яркий! — присоединилась к ней мать. — Просто притягивает глаз.

Эбби повернулась к Генри и, заметив, с каким хмурым видом он взирает на подол маминой юбки, сплошь составленный из пестрых лоскутков, чуть не прыснула. То ли еще будет! Интересно, что он скажет, когда увидит будущую тещу во всей красе с украшениями на ногах и с нефритовой клипсой в ноздре?

Пока шли к большому овальному столу у окна, Эбби умудрилась незаметно оттащить Джун в сторонку и зловещим шепотом пригрозила:

— Имей в виду, начнешь выступать по поводу меню, я тебя никогда не прощу! Лучше оставь все свои проповеди на потом, ладно?

— Успокойся, сестренка! Слова не скажу. Мне-то что, ешьте на здоровье мертвых животных, раз вам так нравится, только потом не удивляйся, что это у тебя желудок болит, мешки под глазами, бессонница мучит…

— Смотри у меня! — прошипела Эбби. — Ни слова!

Принесли меню, и все выбрали напитки: Морганы решили попробовать местное вино, Флоренс заказала джин с тоником, Пол — сельтерскую с лимоном, а Эбби — молоко.

Пока все идет хорошо! Тьфу-тьфу, не сглазить. И тут Пол громогласно объявил:

— Хэнк, с твоего разрешения, я немножко пообнимаю твою невесту. — И пока Генри молча открывал и закрывал рот, повел Эбби в центр зала, где уже кружились в медленном танце две пары. — У вас усталый вид, — заметил он и, обвив ее за талию, притянул к себе. — Невеста должна быть лучезарной.

— Джун сказала, что я выгляжу так, будто меня поджаривают в аду на сковородке, — ответила Эбби. — Так что «усталый вид» звучит почти как комплимент.

— Как сказать. — Голос у Пола был проникновенно-вкрадчивым.

Эбби почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание, и у нее по спине забегали мурашки.

— Я и вправду немного устала. С ужасом думаю, что через месяц с небольшим начнутся занятия в школе.

— И не только.

— Что — не только? — На всякий случай Эбби сделала вид, что не поняла, на что он намекает.

— Предполагается, что у вас начнутся не только занятия в школе, но и вообще новая жизнь. Ну и как вы, готовы?

Эбби молчала.

Пола так и подмывало напрямую спросить, как она относится к тому, что произошло между ними. Это не может быть явлением односторонним. Слишком мощный накал: явно из двух источников.

Он прижал ее к себе еще теснее. Голова Эбби легла ему на плечо — будто усталая птица возвратилась домой в гнездо. Что проку твердить себе, что порядочный человек не станет уводить невесту у друга, когда она у тебя в объятиях? Когда чувствуешь запах ее волос, ее кожи, когда она вся такая мягкая и податливая — какие тут к чертям принципы и моральные устои?!

Тишина стала чересчур интимной и чреватой взрывом, и Пол сказал:

— Мне нравится ваша семья.

— Правда? — Эбби подняла на него удивленное лицо.

Пол засмеялся, и Эбби ощутила, как у нее дрожит каждая клеточка. Как он это делает? Как умудряется одним только смехом привести ее в такое волнение? Наверное, у нее в организме явно чего-то не хватает.

— Мама привезла мне свое платье.

— Она ниже вас.

— Я имею в виду, платье, полностью сделанное ее руками. Между прочим, ее изделия продаются в Глазго и в Эдинбурге.

— Талантливая женщина.

Эбби молчала. В руках у Пола ей было так уютно, что говорить не хотелось — ни о семье, ни о Генри, ни о чем тревожном. Просто кружиться бы вот так в бездумном забытьи как можно дольше — и все.

— И вы его наденете?

— Даже не знаю, как поступить. Не хочется обижать маму, но, если я его надену… страшно подумать, что скажет Генри. Он этого не вынесет.

— И как же теперь Эбби быть? — с улыбкой спросил Пол и потерся щекой о ее волосы.

Хорошо, что сегодня днем вымыла голову и сполоснула травяным настоем маминого приготовления. От него волосы блестят и пахнут летним дождем.

— Не знаю, — честно призналась она, плывя в его объятиях и боясь нарушить такую зыбкую безмятежность.

Когда руки Пола обнимали ее, все проблемы казались разрешимыми.

Проблемы? Какие проблемы? Она выходит замуж за Генри, сестры обещали пристойно себя вести, а Пол после свадьбы уедет и… Ее пронзила такая боль, которую не снимут никакие таблетки.

— Наверное, нам пора вернуться к столу? — еле слышно спросила она.

— Оркестр еще играет. Да вы вся дрожите! Вам холодно?

— Пол, пожалуйста, не надо… — Эбби оглянулась, ища глазами Генри. Она и боялась, и надеялась, что он набросится на нее с обвинениями. В чем? Ну мало ли в чем! Хотя бы в неверности. Ведь каждая клеточка ее тела тянется к Полу и жаждет его ласк и поцелуев.

А Генри не смотрел в ее сторону. Он танцевал с Мей в другом конце зала, и даже на расстоянии Эбби чувствовала: неугомонная сестрица что-то замышляет.

Музыка кончилась, но Пол все не разжимал кольца рук.

— Эбби, а вы знаете, чего мне стоит сдерживаться и не целовать вас?

Закрыв глаза, Эбби застонала: ее уютный мирок безнадежно проваливался в тартарары.

— Пол, не надо!

— А знаете, что будет, если я вас сейчас поцелую?

— Прошу вас, не говорите так! — Она чувствовала, что сливается с раскаленным гранитом его тела, обжигаясь о каждую мышцу и каждое ребро. Ведь их разделяло всего несколько слоев тонкой ткани.

— А я скажу вам, что тогда будет, — продолжал он, не обращая внимания на ее слабые протесты. — Если я вас поцелую, мы оба загоримся и, превратившись в дым, поднимемся в облака. Не верите? Напрасно. А вот мы сейчас возьмем и проверим!

— Перестаньте! — Вырвавшись из его рук, Эбби смотрела на него, а он на нее.

Забыв об устремленных на них любопытных взглядах, они стояли нога к ноге, тяжело дыша, оба бледные, и пламя, полыхавшее в глазах Пола, отражалось в ее глазах. Собрав в кулак всю волю и самодисциплину, — спасибо бабушке! — Эбби выдавила из себя:

— Пол, не знаю, чего вы добиваетесь, но, прошу вас, прекратите. Для Генри и для меня это… это не шутки.

Пол ссутулился и вдруг стал выглядеть старше своих тридцати восьми лет.

— И для меня, представьте, тоже.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу спасти вас от чудовищной ошибки.

— Ничего подобного. Вы хотите меня смутить. Играете в какую-то непонятную игру для собственного развлечения. И в результате привели меня в такое смятение, что я уже сама не знаю, чего хочу. Пол, прошу вас, не надо так! И… и оставьте меня в покое!

Нет, ей только показалось, будто глаза у него потемнели от боли. Мужчины, подобные Полу Флинту, — крутые мужчины, знающие жизнь и умеющие получать от нее удовольствие, не станут переживать из-за кого-то, с кем знакомы меньше недели.

— Вы переживаете за Генри? — уже мягче спросила она. Ну конечно, в этом все и дело: он думает, будто она не подходит его другу. — Пол, поверьте, я буду ему хорошей женой. Может, сказочной любви у нас и не получится, но жить мы будем прекрасно. Мы с Генри достаточно зрелые люди и знаем, чего хотим. Так что мы…

— Эбби, ну и чего же вы хотите? — ласково перебил ее Пол, и его глаза впились ей в лицо.

— Чего я хочу? — переспросила она, стараясь потянуть время. — Я хочу… то есть мы с Генри хотим… Ну, с годами все мы моложе не становимся, и Генри говорит, что женатые мужчины живут дольше. Говорит, что по статистике в среднем…

Тут Пол отвернулся и вполголоса выдал целый поток ругательств. Эбби поморщилась, и он мрачно сказал:

— Ну раз такое дело, устраивайте ваши похороны, то бишь свадьбу.

И, скривив рот в горькой усмешке, ушел, оставив ее одну. С пылающим лицом, словно лунатик, Эбби пробралась в дамскую комнату. Проглотила оставшиеся две таблетки, сполоснула лицо холодной водой и накрасила губы коралловой помадой.

Она кое-как дотянула до конца вечера. Джун, как и обещала, не стала клеймить позором убийц коров и мучителей крабов. Мей не залезла на стол и не устроила стриптиз — и на том спасибо. Зато два раза вытащила Генри танцевать и запустила руки ему под пиджак, один раз потерлась носом об его галстук и один раз ткнулась головой в подбородок. Бедный Генри! Он терпеть не может, когда выставляют напоказ отношения.

Родители тоже были на высоте. Мама не предлагала никому читать судьбу по ладони, исследовать ауру и определять характер по почерку, а папа не пытался заключить сделку с персоналом кухни о поставке «райского чая». В целом вечер прошел успешно.

А в голове у нее молотом стучал вопрос: «Ну и чего же вы хотите, Эбби?».

Чего? Его! Она только и думает о том, как лежит голая в его объятиях, как прижимается к нему всем телом и как наконец узнает, что же это такое — экстаз, страсть, восторг любви…

Когда пришло время возвращаться домой, Пол любезно повез всю компанию на пикапе, а свою машину предложил Генри — чтобы он побыл с Эбби вдвоем. И на полпути домой на безлюдной стоянке неподалеку от церкви Эбби попросила остановиться.

— Генри, мы с тобой так редко бываем вдвоем, — тихо сказала она.

— Эбби, сегодня мы провели вместе всю вторую половину дня, — возразил Генри, включая одиннадцатичасовые новости радиостанции «Юго-Запад». — Не понимаю, чем ты постоянно недовольна.

Действительно чем? Эбби и сама хотела бы это знать. Ясно одно: что-то у них не так.

— Сегодня мы едва ли перемолвились словом. И ты даже ни разу меня не поцеловал. — Эбби выключила приемник. — Генри, может, поедем в отель и займемся любовью? Прямо сейчас.

— Эбби, да что на тебя нашло?

— Ты мне не ответил! — в отчаянии воскликнула она. Нет, ответил! И именно так, как и следовало ожидать. Эбби предприняла еще одну отчаянную попытку: — Генри, ну давай хотя бы поговорим об этом. Ты что, импотент?

— Эбби, я не намерен сидеть и выслушивать твои оскорбления!

— Не обижайся! — Она положила ладонь ему на руку. — Просто я хочу сказать, что даже если ты импотент, то это ничего не меняет. Ведь секс не самое главное для семейной жизни, верно? Если два человека по-настоящему нравятся друг другу, уважают друг друга и…

— Эбби, дело в том, что напряжение последних дней дает…

— Но ведь рано или поздно мы все равно этим займемся, — не слушая его возражений, продолжала она. — Я имею в виду то, чем занимаются все супруги. А если мы с тобой не собираемся этим заниматься, — она горько улыбнулась, — то зачем утруждать себя всей этой свадебной суетней? Зачем жениться, если у нас не будет детей? Можно остаться просто добрыми друзьями.

Генри шумно выдохнул и с необычной для него несдержанностью рывком ослабил узел галстука.

— Эбби, я вполне нормальный мужчина. И у меня такие же, как и у всех, потребности и, полагаю, такие же возможности. А тот факт, что я… что я не тороплю событий, говорит об уважении к тебе, а не о физической неполноценности. Уверяю тебя, как только мы поженимся…

— А зачем ждать? В наши дни большинство пар не ждут ни свадьбы, ни помолвки.

— Ты просишь отвезти тебя в отель и доказать, что я нормальный мужчина, прежде чем примешь на себя брачные обязательства? Я правильно понял? Хочешь получить гарантии, что я в состоянии… выполнять супружеские обязанности?

— Нет! — выпалила Эбби. — Дело совсем не в этом! Господи, ну как объяснить все ее страхи и сомнения человеку, который даже не пытается ее понять?

Скрестив руки на груди, Генри смотрел на нее, ярко освещенный светом прожектора церковной башни.

— Дорогая моя, с так называемой сексуальной свободой покончено. Как показывает опыт, она потерпела сокрушительное поражение. Лично я всегда верил в ценность семьи и института брака и полагал, что ты тоже в них веришь. Откровенно говоря, именно это и привлекло меня к тебе. В наше время мужчина должен быть очень осторожным.

— Понимаю. — Эбби усмехнулась. — Значит, по-твоему, мужчина должен быть опытным, это нормально, но в жены из соображений осторожности хочет взять девственницу, так? Ты это имеешь в виду?

Генри вздохнул и решил привести еще один аргумент:

— Нет, не это. Хотя, конечно, я не… Эбби, скажи мне, как бы ты смотрела в глаза своей семье, проведя ночь со мной в отеле?

— Моей семье? — округлив глаза, переспросила она. — Ты это серьезно? — Нет, в Генри есть что-то странное… Ведь она не с луны свалилась: многое слышала, о многом читала, а кое-что и видела, причем еще ребенком. А может, это она сама странная? Господи, как было бы хорошо, если бы она не сказала Генри «да», никогда бы не встретила Пола Флинта и вообще не мучилась бы этими дурацкими противоречиями!

Между тем Генри продолжал вещать:

— Эбби, а как бы ты смотрела в глаза моей матери, зная, что накануне свадьбы мы с тобой вели себя как пара безответственных, озабоченных сексом и невоздержанных подростков?

Мысль о встрече с леди Фэрфакс — неважно, при каких обстоятельствах, хотя бы после ночи необузданной страсти, будь то законной или нет, — произвела на Эбби отрезвляющий эффект. А что же будет, когда ей придется жить с ней под одной крышей?! Нет, это кошмар наяву!

— Ладно, забудь, — устало произнесла она. — Поехали домой. Прости, что завела этот разговор, просто я…

— Я все понимаю, дорогая моя. И не надо извиняться. Просто ты устала от всей этой суетни. Мы все от нее устали. Даже Пол. А тут еще твоя семья свалилась нам на голову!..

Можно подумать, его семья на голову не сваливалась! — возмутилась Эбби. Ясное дело, к ним у Генри отношение совсем другое. Они же свои люди. Скоро она выйдет замуж и тоже станет «своей».

Силы небесные! Что она делает?! Надо бежать отсюда, пока еще не поздно!