Правила отхода

Глава 47

— Сеньоры и сеньоры! Наш праздник продолжает американская группа «The Heartbreakers»! Она исполняет самую модную за океаном музыку, которая называется рок-н-ролл! Встречайте!

Толпа приветственно заулюлюкала, и мы пошли на сцену…

Пока я втыкал шнур в гитару, в голове раздраженно мелькали воспоминания, как меня сюда занесло…

В утро приезда Джо и Карла в Париж, мы крепко напились. Сообщение о том, что итальянские леваки решили мной заняться, меня сильно вывело из себя. Разозлило, и я встревожился за Кэт.

Карл пояснил, что им известно, кто автор идеи Советско-Германского сотрудничества. Здесь ничего личного. Боятся, что ты еще что-нибудь придумаешь. А ты придумаешь, Питер?

Я пожал плечами, и сказал, что уеду в Прованс. Лишь там мне никто не мешает прислушиваться к шуму в ушах. Пошли все эти дела в задницу. Но Хофман покачал головой. Это совсем не решение, тебя и там найдут.

— Все настолько серьезно?!

— Более чем — буркнул Карл.

— В следующий раз соври.

— Ну да, лучше, когда тебя похищают внезапно. Возмущение помогает дольше переносить пытки.

— Вот тьфу на тебя, Карл.

— Я парни, думаю, что не нужно нам дожидаться — заговорил Джо — выясним, кто и что, да и разберемся по-своему.

— И как ты себе это представляешь, Джо? — поинтересовался я, плеснув себе коньяку в кофе.

— Я еще позавчера позвонил в Штаты, и переговорил с Ти. Он, и еще пяток парней, прилетают послезавтра.

— Кроме того, Питер — подхватил Карл — я говорил с Биготом. Он просил встретиться с мистером Готти, что прилетит в Париж завтра. И вообще, Грин. Что тебе тот Прованс? Столько жрать, сколько ты жрешь там — вредно!

— Что ты понимаешь! — я все же пытался отшучиваться — Человек, это бездна. А у бездны не может быть краев. Что такое ланч с этой точки зрения? Тем более в Рубийоне.

— Айрин тоже в восторге от Прованса — сообщил Джо — мы там дом купили. Тот, что продавался в Менербе, Питер.

— Карл, руины замка маркиза де Сада ждут тебя! А ты с террористами этими…

— Кончай, Грин. Давай серьезно…

— Ну какой серьезно?! — я вышел из себя. Видно ранение все же по мозгам мне проехалось. Я раньше не раздражался так быстро — ты чем думал Джо?! Шесть негров приезжают в Италию, с целью перестрелять несколько молодых коммунистов! Их, конечно, никто не заметит! А уж Итальянская полиция и вовсе ничего не заподозрит! А вдобавок ко всему, в Рим прибывает представитель мощнейшего мафиозного клана. Вот ставлю миллион против фантика от конфеты, вы думаете, что мафия дорежет того, кого не перестреляли.

— Я и говорю Питер — засмеялся Карл, — нужно что-нибудь придумать. На полицию надежд мало.

Потом он рассказал, что было бы неплохо привлечь еще и китайцев, как выяснилось, меня спас личный телохранитель главы китайской мисси в Мюнхене. У них там еще двое таких было. Но они улетели обратно в Китай. С делегацией немецких промышленников, под руководством Хофмана-старшего. Если только ты здесь, в Париже, кого найдешь, Питер.

Еще он поведал, что в Женеве сейчас регистрируется компания, что будет занята обслуживанием контракта с советами. Из Москвы сообщили, что этот Брежнев прилетит в ближайшее время.

— Не ждите от меня парни, что я вам предложу сейчас хоть какой-то план! — сказал я чокнувшись с ними кофейной чашкой. — мало информации. Разве что, Карл, нужно тебе поговорить с сеньором Аньели.

— Думаешь, он испугается? — оживился Джо.

— Во-первых, он плохо представляет во что ввязался. Во-вторых, обвинение, что он заказал убийство каких-то там русских ему до лампочки. Недоказуемо. Но вот донести до него мысль, что срыв сделки ему невыгоден, очень даже нужно.

— Ты о чем? — удивился Карл.

— Я о том, что советы и так строят нефтепровод в Европу. И протянуть его на пятьсот километров до какой-нибудь Лигурии — говно вопрос. Небольшой пакет акций в организации, что сейчас регистрируется в Женеве, отобьет у него любое желание разваливать Союз Угля и Стали.

— Красиво — цокнул языком Карл — наверное, нужно тебя почаще по голове бить.

— Вы что с Кэт, сговорились? — я и вправду рассвирепел.

— Подождите, это вы о чем? — не въехал Джо.

— Грин предлагает, достаточно простым, и выгодным для всех решением, лишить коммунистов Италии финансовой, а главное, административной поддержки. По крайней мере тех, что нацелились на нас. А еще что придумаешь, Грин?

Но я их обломал. Информации никакой нет. Так что, как быть в вооруженном противостоянии с террористами, я себе представлял пока что плохо.

Поэтому ждем новостей от герра Эрхарда, и прожигаем жизнь в парижских развлечениях, парни.

Оттам рассказал, что его девушка приедет из Прованса через пять дней, у вас нельзя здесь пожить? И Хофман тоже изъявил желание остановиться в квартире родственников Кэт. Я заявил, что договаривайтесь с ней…

Катарина Уффельхайм, эта немка-аккуратистка, по настоящему работала. Уезжала на работу к девяти, возвращалась после пяти. Все по-честному, пресс-релизы, рекламные компании, и переговоры с газетчиками-телевизионщиками. Это позволило мне спокойно встретиться и переговорить с парнями из Нью-Йорка.

Как я и думал, самым полезным из них оказался Питер Готти. Черные революционеры — настоящие американцы. Никогда не подозревали, что где то жизнь может быть не такая как в Америке. Поэтому быстро сообразили, что их появление в Европе — несколько демонстративно, мягко говоря.

Спустя пять дней, Питер Готти, успевший связаться с итальянскими… эээ… друзьями, дал мне приблизительный расклад.

То, что он летел в Европу для участия в инвестиционной сделке Фиат-Советы, только добавило ему энергии, когда он узнал, что сделка под угрозой. И все из-за каких то там коммунистов?! Введенный в курс дела, он пообещал выяснить что там и как.

По его информации, решить вопрос с исполнителями не составит труда. Тебе даже знать об этом не стоит, Грин. Но есть одна проблема. Исполнителей найдут новых. Даже когда арестуют главного координатора терактов, Серджио Траппони. Ему есть замена.

Основной идеолог активных акций против функционеров Объединения Угля и Стали — Антонио Джолитти, член ЦК ИКП. Заместитель Тольятти. Очень серьезный человек. Скажу сразу, Питер, его так просто не пристрелить. И охрана у него есть. И ждет он, покушения. А вот если его не грохнуть, то они не остановятся. У этого Джолитти, непонятно откуда, есть ресурсы. И еще Грин. Они тебя ищут. Пока что в Мюнхене, и Германии. Но их появление в Париже — дело времени.

Так стало понятно, что все же придется организовывать теракт. Сеньор Джолитти не успокоиться.

Даже не первый взгляд, убить политического деятеля, ожидающего покушения, — дело непростое. Нужно знать место, время, позицию. Плюс маршруты отхода. Плюс еще куча всего.

Идея родилась внезапно, когда я встретился с парнями, что прилетели во главе с Этьеном Мале.

Джо их поселил в Антрепо, это десятый округ, недалеко от Северного Вокзала. Вполне себе криминальный район, населенный как раз выходцами из Африки. Правда, в основном арабами, да индусами, но и негры там в глаза не бросаются. Все очень веселились тому, что пока Оттам их заселял, с его любимого Ситроена сперли зеркала.

Так вот, в ожидании решения по планам, ребята с удовольствием исполняли обычную туристическую программу, с посещением кафе, дансингов и борделей. И Этьен «Ти» Мале, мне сказал, что музыканты в Париже — говно. Они тут были в дансинге недалеко от Шатле — белые рок-н-ролл играть не умеют.

На мои ироничные уточнения, он даже обиделся. Оказывается, он бывший музыкант. Играл на барабанах, и даже подумывал о контракте с каким-нибудь звукозаписывающим лейблом. Но там не протолкнуться от белых, Питер. А «Мотаун» всех черных взять не может. Так он оказался сначала портовым грузчиком, а потом и революционером. И я подумал, что может получится.

Один из приехавших революционеров, Джошуа Голстин, был снайпером. Невысокий и текучий как ртуть парень, заявивший, что за пол-километра кладет пули одна в одну. И я поехал на Монпарнас, где поселился Питер Готти.

Там я ему заявил:

— Мне нужно, чтобы сюда из штатов приехало два музыканта. Один белый, желательно бас-гитарист. А один черный — желательно гитарист. Нет, не звезды. Но крепкие профессионалы.

И рассказал свой план. По Италии будет гастролировать американская группа, что играет рок-н-ролл. Будет исполнять зажигательные песенки, и выступать не только по клубам и небольшим площадкам, но на концертах в поддержку левых партий. Демократично будет состоять из белых и черных. И концертная команда будет тоже разноцветная.

А однажды, на одном из концертов, со сцены, из за спины музыкантов, через дырку в заднике какой-то негодяй выстрелит из винтовки с глушителем в сеньора Джолитти, что почтит своим присутствием концерт в поддержку коммунистического мэра.

Моя идея Питера Готти впечатлила. Работая на крупнейшего в истории мафиозо, он привык к масштабности решаемых вопросов. Но тут все выходило на новый уровень. А я, чтобы он не расслаблялся, еще и подгрузил. Ибо ты, Готти, отвечаешь в операции не только за информацию. Но и за концертный тур по Северу Италии.

Но тут он ловко увильнул. Мафия тряхнула связями на родине, и мне был обещан мегаимпрессарио, что все организует в лучшем виде.

А мы с Кэт, пока шла подготовка, много гуляли и чудесно проводили время. Как правило, вечерами. Как правило, к нам присоединялись ребята.

Айрин, вернувшись из Прованса, заявила, что раньше она хотела встретить старость в Италии, но спасибо Грин, Менерб гораздо лучше.

Карл Хофман, узнав, что встретиться с хозяином концерна Фиат сможет не раньше чем через две недели, пустился во все тяжкие, и это всех нас страшно веселило.

— У Карла проблема с семью смертными грехами, ему их мало — объяснял нам Джо его очередное отсутствие.

Впрочем, когда Хофман составлял нам компанию, он не успокаивался:

— Вот объясни, Карл, чего ты хочешь?

— Ну… — наш немец уделял нам время, чтобы отдохнуть от своих загулов. Поэтому был меланхоличен — Мир во всем мире, двухчасовой оргазм…

— Идиот! — выходила из себя Айрин — пора бы уже понять, что женщина может стать твоим самым близким другом, а не только любовницей.

Мы сидели в кафе у моста Турнель. С набережной открывался вид на Нотр-Дам, и Сену, и Карлу совершенно не хотелось дискутировать с эмансипированной американкой:

— Пойми Айрин, я же в Париже не надолго. А когда мало времени, тут уже не до дружбы — только любовь.

Когда я пытался за Карла заступаться, прилетало и мне.

— Кэт! — возмущалась Айрин — Вокруг столько хороших людей, а ты выбрала … Грина!

Но Катарина меня не сдавала, дескать, он раненый в голову, а так — Питер хороший. Скоро побреется.

Пока шрам на щеке затягивался, как то сама собой начала расти борода. Хорошему цирюльнику шрам не помешает, но я убедил Кэт, что пока похожу так. Мысленно я уже прикидывал себе новый образ рок-музыканта. Да и, хоть такая — но маскировка, пока не разберемся.

— Не слушай Айрин, Грин — демонстрировал независимость суждений Джо — Ты — индокитайский уроженец русского происхождения, склонный к либеральному анархизму и радикальному атеизму. Она ревностная католичка, адепт упорядоченности и целесообразности. Кому как не вам быть вместе? Странно только то, что вы не нашли друг друга гораздо раньше.

— Айрин, тебе не кажется, что Джо ударился в вольнодумство? — мелко мстил Хофман — и вообще, парни, вы не задумывались, что свадьба — это похороны с тором?

Мы начинали ржать и прикидывать, куда пойдем танцевать этим вечером.

Это приятное времяпровождение закончилось спустя десять дней.

За это время я успел встретиться и познакомиться с предполагаемым тур-менеджером, и прилетевшими из Штатов музыкантами. И даже пару раз порепетировать.

Итальянца звали Микеле Чердано, ему за сорок, и он был исполнен скепсиса. Питер Готти, пояснил, что он сильно задолжал уважаемым людям, и поэтому будет работать на совесть. Сам импресарио, попросил называть его Майком и прояснить задачу.

Я объяснил, что требую спланировать трехмесячный тур. С выступлениями раз в три дня, и возможностью в нужный день выступить там, где мы ему скажем. Все по-настоящему. Концерт вечером, переезд, рекламное выступление на радио перед очередным концертом, концерт, переезд, и так пока хватит сил.

Итальянский деятель шоу-биза окуел. Он еще не сталкивался с таким подходом, и занервничал. Но мы объяснили ему, что дело не в прибыли, а расходы пусть его не волнуют. Он встрепенулся, слупил с меня аванс в тысячу долларов и отбыл в Балонью, пообещав, дать знать о себе в ближайшее время.

Гитариста зовут Дэвид Тэтчер, басиста Роберт Вильямс. Называйте меня Дэйв, называйте меня Боб, очень приятно, я — Питер, а этого парня зовут Этьен, он будет барабанщиком.

Времена, когда группа будет гастролировать полностью упакованная для концерта в любых условиях, еще не наступили. И здесь мне предстояло стать новатором. Для этого я поехал в магазин HAMM, и закупил полный набор, включая разборную сцену. Ламповые Роланды, Маршаллы, и Биги вызвали у меня даже некую эйфорию. А барабаны в Европе пока представлены лишь фирмой Перл.

Ко всему этому добру, включая и бензогенератор на полста киловатт, пришлось докупить четыре тяжелых грузовика, которыми будут управлять черные водители.

В выборе репертуара я не стал заморачиваться. Решил петь еще не написанные песни группы Creedence Clearwater Revival. Свежо, оригинально, и стопроцентные хиты. Чтоб не мучила совесть, не поленился, записал слова и ноты, и отправил в библиотеку Конгресса США, указав автором Джона Фогерти. Размышляя о возможном сумасшествии Джона.

С другой стороны с группой Криденс, судьба обошлась несправедливо. Они, подписали контракт со звукозаписывающим лэйблом. Он выдал им аванс в пять с половиной тысяч долларов. На который они записали мега-успешный альбом. Все права на эту музыку получила звукозаписывающая компания. А когда Криденс решили сменить лэйбл, исполнение собственных песен им запретили по суду. Так что я решил, что оставлю мудаков- крючкотворов с носом…

Сообщению, что мне нужно на пару месяцев улететь в Штаты, Кэт не обрадовалась, понятно. Но я сказал ей, что пора мне уже окончательно расплеваться с Новым Светом, закрыть все сделки, и осесть в Европе. А тебе Катарина, нужно уехать в Мюнхен. Карл уже переговорил с твоим начальством, они не возражают, что ты поработаешь там. Я буду меньше за тебя волноваться, Кэт.

Нет, мы конечно разругались. Но, скорее формально. Потому что тут же помирились. И вправду, Ши, чего мне за тебя переживать? Поживу с мамой. Уютная жизнь, хорошие люди вокруг. Боже мой, Кэт, что же такого случилось в твоем детстве, что заставило тебя поверить в то, что люди могут быть хорошими? Хороший только я.

— И не поспоришь, Ши. Уже то, что ты считаешь меня смешной, умной и обаятельной…

— Нет, это ты считаешь меня смешным, умным и обаятельным, а себя страшненькой. Ты бы только знала, как это меня радует!

— Питер, девушки с первой минуты знают, чего они хотят — переспать, выйти замуж или прибить парня. Но я никогда не думала, Ши, что мне будет хотеться этого одновременно!

— Это и называется расти духовно, моя хорошая.

— Грин, и как тебя только земля носит?

— Бережно, Кэт, и с нежностью.

— Жаль, нельзя тебя бить по голове. Но я очень понимаю всех, кто хочет тебя пристрелить.

Мы лежали голые в постели, и перебрасывались пустыми фразами. Расставаться совершенно не хотелось. Потом она уселась на мння и заявила, что так просто я не отделаюсь. Я сказал:

— Не удивительно, Кэт. Ты еще до знакомства мне постоянно снилась.

Она прижалась и уставилась мне в глаза:

— Правда?

— Ну, как это часто бывает со снами, в конце тебя ждет чудовище…

Когда мы ехали в Орли, Катарина на полном серьезе сообщила, что она будет за меня молиться. Я хмыкнул, и сказал, что Богу хватает благоразумия держаться подальше от моей жизни. Лишь изредка я чувствую взгляд с небес, и оттуда слышаться возгласы «Да как так-то?!» или «Святые угодники!», «Ну и мудак же он!». Не заведи себе еще кого-нибудь, Ши. Это будет нечестно.

Как все женщины, она чувствует, что с моей поездкой в Штаты что-тонечисто. А еще, она уверена, что я не стану ей изменять. Я тоже в ней уверен, даже сам не пойму почему. Наверное от этого, продолжал ее дразнить даже у трапа самолета:

— Как думаешь, может мужчина любить двух женщин одновременно?

— Я не думаю, что мужчина вообще способен любить.

— А женщины значит могут любить двоих?!

— Не знаю, Ши. — не повелась Кэт — И проверить не смогу, мое сердце уже занято одним мужчиной. Так что не вздумай свернуть себе шею. Потому что я не знаю, как буду жить…

Майк Чердано, и вправду оказался толковым менеджером. Первое наше выступление состоялось в местечке Кунео, это почти на границе с Францией. Нас не то что не побили, но даже не очень были недовольны. И Майк заявил, что у группы огромный потенциал. Впервые здесь новичков не забросали помидорами, парни.

С другой стороны я решил, что раз мастерством и мега-вокалом похвастаться не удастся, то будем брать мощностью. И наше выступление было очень, очень громким.

Киловатта звуковой мощности, привычного для середины семидесятых, мы конечно не выдавали, но были близки. И одно это сделало нас достаточно модными на севере Италии.

Выступление в Турине у нас случилось в День Труда, то есть Первого Мая. Оно вышло не самым удачным. И все равно на концерт на окраине, на поле рядом с испытательным полигоном ФИАТ, пришла куча молодежи.

Вот тогда мне Майк и сказал, что мэр Турина, видный член итальянских коммунистов, дал ему контакты с чуваком из ЦК ИКП, что занимается организацией выборов и проведением мероприятий.

Второго Июня в День Республики, мы выступаем в Специи. Город на побережье, порт, и судостроительный центр. Объявившийся неделю назад Питер Готти, сообщил, что Антонио Джолитти выступит на митинге в поддержку мэра Специи, и будет на концерте, демонстрируя единение с молодежью.

За почти полтора месяца непрерывной гастроли, я проникся к артистам уважением. Выносить такую жизнь по году, каким бы комфортом тебя не окружали, сможет не всякий.

В общем, уже к середине мая я чувствовал себя оказавшимся в нескончаемом дне сурка. Объявившийся Готти, несколько скрасил однообразие. Посмеиваясь сообщил, что о группе Хордбрейкер уже говорят повсюду. А какие девушки толпятся возле вашего автобуса, Грин! Все твои? Или делишься с парнями? Я поморщился:

— Моя подружка, с ней сложно. Она их не одобрит.

Катарина, при первом же моем звонке в Мюнхен, меня расколола. Я забыл, что при подключении международной линии, между телефонистами сейчас идут какие то разговоры, которые она и услышала. Пришлось честно ей объяснить, что занят решением деликатных вопросов, от чего хочу держать ее подальше. И не волнуйся, не больше пяти любовниц за раз.

Но она мой трёп не поддержала. Сказала, что если я все ж сверну себе шею — между нами все кончено. И я почувствовал себя полным мудаком.

— Я не верил, Грин, что твой план имеет какой то смысл — между тем говорил Готти — из всей вашей компании ты выглядишь самым легкомысленным.

Ну да, борода, отросшие волосы, черные очки — узнать меня невозможно. Я выгляжу эдаким творцом не от мира сего. И это нам сильно на руку.

— Сеньор Джолитти — продолжал Готти — посетит ваш концерт. Уже намечено место, где для него, и других важных гостей отгородят трибуну на стадионе. Ваша сцена прямо напротив. Оставляем план, или у тебя какие то изменения?

— Разве что, рекомендую не двоих, а троих, для отвлекающей версии — закурил я.

— Хорошо, давай тогда уточним…

И вот, я стою на сцене, установленной на футбольном стадионе, и ору в микрофон:

— Привет, Специя! С праздником!

Отворачиваюсь и киваю Ти. Он отсчитал и мы заиграли «Have You Ever Seen the Rain?»

Публика, как выяснилось, уже заучила наши песни, и с удовольствием подпевала. Потом пошли «Hey, Tonight», «Down On The Corner», и дальше по программе, что была уже отрепетирвана до полнейшего автоматизма.

А потом я запел «Proud Mary». Ставшую почему то страшно популярной. В Советском Союзе, у нее был аналог, «Песенка Паровозика из Ромашково». Впрочем, итальянцы — народ бесхитростный, просто нравится песенка.

— Утром отвалить из Сити,

И тут в ложе напротив началась какая-то суета. Толпа, тем временем, выражала буйный восторг, а кто то по краям поля устроил танцы. На останавливаясь вдарил «Run Through The Jungle», но закончить ее не успел. На сцену выскочил офицер-карабинер, и замахал на меня руками. Я замолк. Чуть позже остановились ребята. Один Ти, с закрытыми грхлазами ещё такта четыре выдавал бум-бу-бум, но и он замер.

Карабинер подошел ко мне. Мягко отодвинул меня от микрофона и сказал в него:

— Концерт окончен.