Предупреждение

44

10.05, Прима

Говард любил этот момент — когда новая, неизведанная (им) планета только начинает разворачиваться перед его взором. Он вытянул шею и прижался лбом к иллюминатору. Экваториальный океан был с неприятным коричневатым отливом, ближе к северу вода набирала синие и стальные цвета. Желтая с серым пустыня постепенно наполнялась зеленеющими оазисами. Массивный горный хребет окончательно отделил пустыню, и под челноком началась саванна оттенка выцветшей зелени.

Они вошли в плотные слои атмосферы. Облака и обтекавшие челнок горячие газы сократили видимость до нуля. Говард ждал резкого торможения, но его не последовало. Челнок гасил скорость плавно, словно не боясь расплавиться от трения. Языки пламени скользнули по обшивке и исчезли, затем исчезли облака, и перед Говардом предстала скалистая возвышенность, постепенно снижавшаяся к зеленому побережью.

Прима-Домна состояла из кластеров, принадлежавших отдельным частным и федеральным организациям. В этом она напоминала Хторг-Сити. Основное отличие заключалось в том, что пространство между кластерами не было оставлено за местной природой, напротив, оно старательно выравнивалось под будущую застройку.

Эолийцам отвели место в двухстах километрах еще дальше к северу. В комлоге Говарда были снимки их поселения. Оно представляло собой ультрасовременный город-купол площадью около одного квадратного километра. Вплотную к городу примыкал космопорт для взлетно-посадочных модулей и легких кораблей. Между Прима-Домной и Эол-Сити курсировали беспилотные такси. Предполагалось, что Говард сначала найдет себе место в гостинице, потом свяжется с представительством Эола по видеофону. Вместе они согласуют время встречи. В назначенный час Говарда будут ждать у посадочной площадки рядом с Эол-Сити.

Космопорт располагал своей гостиницей, и поначалу Говард решил, что нет смысла двигаться дальше. Затем он догадался посмотреть по карте, далеко ли отсюда до Эол-Сити. Получилось почти триста пятьдесят километров. Если потребуется несколько встреч, он разорится на такси.

Почта проинформировала, что пришло новое письмо. В письме Говард с удивлением обнаружил подтверждение на бронирование номера в «Плазе». Номер был оплачен на неделю вперед. Сама гостиница располагалась в северной части Прима-Домны, в двухстах с небольшим километрах от Эол-Сити.

«Как любезно с вашей стороны», — пробормотал он и поискал глазами указатель к стоянке такси.

С теми «плазами», с которыми ему приходилось сталкиваться, местная не имела ничего общего, кроме, вероятно, хозяина. Обилие свободного пространства позволяло строителям не тянуться к небу. Гостиница была плоским трехэтажным многоугольником с просторным внутренним двором, где в бассейне плескалась вода, а в кадках цвели пальмы. В лобби его встретил приветливый робот, который подтвердил регистрацию и передал Говарда под попечение коллеги.

На номер эолийцы тоже не поскупились. В нем было две полноразмерные комнаты и большая ванная. Говард попросил принести ему кофе и что-нибудь перекусить. Пока исполняли заказ, он написал эолийцам письмо, в котором сообщил о своем прибытии и поблагодарил за щедрость. Через десять минут пришел ответ. Некто Аграбхор предложил Говарду два варианта дальнейших действий. Если профессор нуждается в отдыхе после долгой дороги, встречу можно провести завтра утром. Если же отдых не нужен, то его ждут сегодня в любое удобное время. В конце письма находился номер для связи.

Говард действительно чувствовал себя немного утомленным. Во время перелета он мало спал и много работал. Но его статистические импровизации, которым он посвятил столько времени, давали противоречивый результат. С равной вероятностью местом, куда целились из галактики NGC1275, могло быть и Солнце, и сверхгигант HD190603, удаленный от Солнца на тринадцать тысяч световых лет в сторону Лебедя. В душе, Говард надеялся получить лучшую точность. С более точными данными его аргументы на переговорах с Эолом звучали бы убедительней. Успеет ли он за ночь уточнить результат? Пожалуй, он только больше запутается, а голова от переутомления перестанет работать совсем.

Говард набрал номер Аграбхора с гостиничного терминала, потому что надеялся рассмотреть эолийца на большом экране. Комлогом очень неудобно пользоваться в видеорежиме — экран мелкий, звук тихий, камера трясется.

Он узнал симпатичного светловолосого эолийца из передач Сильвии Дельгадо. Не его ли ДНК она похитила? Или у нее что-то там не получилось? Говард редко бывал в курсе последних галактических сплетен.

— Добрый день, господин Говард, — сказал эолиец. Его сильный, но не неприятный акцент был скомпенсирован хорошей артикуляцией.

— Добрый день, господин… Аграбхор, простите, если неправильно выговариваю ваше имя. И еще раз спасибо за приглашение и за… в общем…

Эолиец решил прервать мучения Говарда, у которого сегодня особенно трудно подбирались слова. Наверное, ему действительно надо выспаться.

— Не стоит благодарностей. Мы хорошо знакомы с вашими работами, и для нас большая честь побеседовать с таким человеком, как вы. Вы уже решили, когда вам будет удобнее провести встречу?

— Да, я готов, как только вы будете готовы. То есть, я хочу сказать, чем раньше, тем лучше.

— Отлично. Мы вышлем за вами флаер. У вашей гостиницы он будет примерно через час. Вас это устраивает?

— Конечно. Но я мог бы взять здесь такси, чтобы не затруднять вас…

— Нас это нисколько не затрудняет. По прибытии флаер с вами свяжется.

— Огромное спасибо. Буду его ждать.

Еще по разу обменявшись любезностями, они одновременно выключили связь.

Говард быстро принял душ и переоделся. Только сейчас он вспомнил о кофе и сэндвичах, которые привезли, пока он разговаривал с эолийцем. Покормят ли его они?

Он быстро прикончил еду и набрал мой номер.

Я не ждал ни от кого звонка и мирно дремал, сидя на полу и уперев голову в колени. Контрабандисты отчаливали через два часа, и мне нужно было набраться сил до их старта.

— Слушаю вас, профессор, — сказал я, чувствуя на лбу след от брючного шва.

— Я вас ни от чего не отвлекаю?

— Уже нет. Говорите.

— Что если движение луча не было безуспешными попытками прицелиться?

— Вы про сигнал один-четыре-двенадцать?

— Да. Что если лучом двигали с какой-то целью?

— Например?

— Им нужно было решить две задачи: указать место катастрофы и сообщить о ней существам, обитающим по соседству с этим местом. Если указать место очень точно, то сигнал сможет принять только тот, кто там находится. То есть не слишком много обитателей нашей галактики. Если попытаться предупредить многих, утрачивается точность. Как решить обе задачи одновременно?

— Нарисовать крест?

— Слишком антропоцентрично. Да и площадь он покроет небольшую.

— Несколько крестов с одним центром, вроде звезды или снежинки.

— Если у них есть снежинки.

— Тогда сдаюсь. Но обещаю подумать.

— Хорошо. Успехов вам. Сам я сейчас к эолийцам. Они милые существа, кстати.

На этом мы распрощались.

Он размышлял о звездах и снежинках, пока флаер не известил о своем прибытии. Перед выходом Говард посмотрел на себя в зеркало и лишний раз убедился, что рядом с эолийцами он будет ощущать себя недочеловеком.

Наверное, думал он, таких как я они в младенчестве бросают со скалы как спартанцы. Поэтому их мало. Но почему тогда они опережают нас в науках?

Флаер оказался обычным местным такси. Говард забрался на заднее сидение и приготовился любоваться видом.

Купол Эол-Сити стал различимым с расстояния в семь километров. Сначала это был просто яркий блик от одной из его граней, потом проступили и сами грани, укрепленные особо прочными полимерными ребрами. Уже все промышленные шпионы успели поскрести эти ребра, чтобы узнать секрет материала. Удалось ли его воспроизвести, общественность пока не знала.

Шестиугольные грани были тонированы с фиолетовым оттенком. Внутри Говард заметил куда более пышную растительность, чем снаружи. Путеводитель утверждал, что грани на самом деле являются нано-мембранами, пропускающими то, что эолийцы считают для себя безопасным. Что именно они называют опасным, путеводитель не уточнял.

Такси приземлилось на краю овальной посадочной площадки рядом с многоместным экскурсионным флаером. С правой стороны от Говарда возвышалось сложное строение местного космопорта, слева начиналась прозрачная галерея, ведущая к куполу. Из галереи ему навстречу вышел человекоподобный эолийский робот. Мы своих роботов, по ряду причин, делаем непохожими на людей. Эолийцы, видимо, нашими комплексами не страдали, и их робот по строению напоминал человека, точнее, рыцаря в светлых доспехах, лицо которого было прикрыто зеркальным забралом.

Робот осведомился, правда ли что перед ним Гор Говард, и, получив утвердительный ответ, попросил следовать за ним, не отставая.

Они прошли анфиладу воздухоочистительных помещений, в одном из которых Говарда заставили надеть поверх одежды тончайший белый комбинезон, и вступили под купол. Говард ожидал, что здесь будет жарко и влажно как в теплице. Он угадал лишь наполовину. Влажность действительно была выше, чем снаружи, но воздух был прохладным и гораздо более насыщенным кислородом. И то сказать, чахлая растительность Примы не могла компенсировать одновременный выдох ее обитателей — особенно после того, как к обитателям присоединились люди и их питомцы.

Пространство под куполом было разделено на соты — жилые и технические помещения перемежались садами и, видимо, огородами. Говарда посадили в небольшой кар, робот примостился рядом. Пока они ехали, Говард успел заметить нескольких эолийцев обоего пола, спешивших, видимо, по делам. Это были первые представители Эола, которых он видел вживую. Внешний вид местных обитателей только укрепил в нем те комплексы, которые мучили его, когда он смотрелся в зеркало.

Гладкие, ухоженные туземцы практически не задерживали на нем взгляд. Говард, чувствуя себя Квазимодой, решил отвечать взаимностью.

Наконец они добрались до здания, состоявшего из нескольких сот. Внутри оно было похоже на сверхсовременную и дорогую клинику: светлые стены, идеальная чистота, загадочные приборы на каждом углу, одинаково и просто одетые обитатели имели предельно занятый и, в то же время, значительный вид.

Миновав коридор, пару комнат и одну лестницу, они оказались в просторном помещении без окон, посреди которого стоял длинный прямоугольный стол со множеством стульев. В крышку стола были вмонтированы устройства связи и вывода голографического изображения.

Все как у нас, подумал Говард, только выглядит получше.

Только он это подумал, как противоположные двери открылись, и в зал переговоров вошел атлетически сложенный Аграбхор со свитой из двух эолийцев, тоже не на хлебе и воде взращенных.

Темноволосого он точно где-то видел. Кажется, он тоже мелькал в передачах красотки Дельгадо. Его Аграбхор представил как консультанта Рилльдадта. Пытаясь сообразить, как запомнить это красивое имя, Говард прослушал, как зовут третьего эолийца.

Они сели по одну сторону стола, Говарда посадили по другую.

— У вас очень красиво, — сказал он.

— Мы стараемся, — ответил Аграбхор, — я прочитал письмо, в котором вы излагаете историю вашего «Скаута». Вы были достаточно подробны, но все же у меня и моих коллег есть несколько вопросов. Вы не возражаете?

— Нет, разумеется. Для этого я сюда и приехал.

Вопросов было не несколько, а очень и очень много. Аграбхор начал с общих целей экспедиции тридцатилетней давности, постепенно углубляясь в детали. Говард, в целом, был подготовлен к такой беседе. Перед отъездом он скопировал на комлог все материалы по «Скауту», которые ему удалось найти. Он и Клемм были лишь участниками, причем, не самыми важными, огромного ученого консорциума. Сотни ученых и десятки учреждений принимали участие в подготовке полета. Объем документации измерялся терабайтами. Чтобы не путаться в них, Говард приготовил памятку с основными характеристиками корабля. Он думал, что сегодня ему придется говорить в основном о сигнале из NGC1275, то есть обосновывать саму необходимость перехватить «Скаут». Он бы с удовольствием поделился деталями, если бы имел на руках согласие эолийцев поучаствовать в перехвате.

— Мы не сомневаемся, что информация, которую мог получить «Скаут», очень важна для наших народов, — сказал Аграбхор, — но мы сомневаемся, что ваш корабль все еще жив. За тридцать лет он мог много раз разрушиться. На субсветовой скорости даже малейшее увеличение плотности среды стерло бы его, как вы выражаетесь, в порошок.

Говард возразил:

— Наши ученые предусмотрели, чтобы на его пути не было лишних частиц. Кроме того, он был оборудован специальным рассеивателем. Что же касается надежности нашего оборудования… Хочу сказать, что недавно мы перехватили аналогичный исследовательский зонд, запущенный, правда, с чуть меньшей скоростью, восемьдесят лет назад. Его аппаратура только двадцать лет назад прекратила работу. Она не была серьезно повреждена, и все данные сохранились. Я предполагаю, что нам удастся застать «Скаута» в аналогичном состоянии или даже лучше.

Его собеседник улыбнулся:

— Чтобы разделить ваши предположения, нам надо ознакомиться с конструкцией корабля и точными параметрами полета. Если, имея все эти данные, мы придем к выводу, что «Скаут» до сих пор цел, мы организуем экспедицию по его перехвату. Вы сами понимаете, что технически это не очень простая задача.

Для земных Д-кораблей задача была действительно не простой. Скорость «Скаута» должна сейчас составлять семь восьмых от скорости света. Ни один существующий земной Д-корабль не был способен так разогнаться в субсветовом режиме. Скорость по окончании Д-скачка обычно составляла сотни, в крайнем случае, тысячи километров в секунду. Конструкторы Д-кораблей просто не предполагали, что их созданиям может понадобиться скорость близкая к световой. Но неужели и у эолийцев нет таких быстрых Д-кораблей? Сетевые эксперты-любители утверждали, что есть и далеко не один. Хотя это не значит, что их эксплуатация обходится дешево. Возможно, Аграбхор действительно не хочет впустую тратить ресурсы.

Говард понял, что сегодня ему вряд ли удастся убедить собеседника.

— Я постараюсь до завтра изложить все мои доводы в письменном виде и подкрепить их соответствующей документацией.

В разговор впервые вступил Рилльдадт:

— Давайте поступим проще. Передайте всю документацию нам, и наши эксперты в течение пяти дней дадут свое заключение. Вам же останется лишь наслаждаться этой прекрасной, гостеприимной планетой. Через пять дней мы снова встретимся и уже окончательно обо всем договоримся.

Можно представить себе, как подействовало на Говарда предложение наслаждаться планетой, в то время как сама галактика Млечный Путь, быть может, доживает свои последние часы — ну или миллионы лет, что по вселенским масштабам тоже не много.

Они не принимают меня всерьез, подумал он с грустью.

Аграбхор взглянул на своего коллегу так, словно исходившее от него предложение явилось полной неожиданностью.

— Боюсь, нам потребуется не пять дней, а больше. Дней десять, вероятно. Но время терпит. В целом, я согласен с предложением. Что вы думаете, господин Говард?

Документация находилась в его комлоге вперемешку с файлами, видеть которые эолийцам нет никакой необходимости. Да и не мог он позволить им подключаться здесь к своему комлогу. Поэтому он ответил:

— Вы действительно сэкономите мне много труда. К сожалению, материалы проекта сейчас в таком виде, что мне трудно сию секунду отделить полезное от бесполезного. Давайте, я вернусь в гостиницу, оформлю документацию подобающим образом, и пришлю ее вам одним архивом.

Докатился, подумал он, завершив фразу, вру как настоящий дипломат.

Эолийцы переглянулись. Означает ли взгляд, которым они обменялись, разочарование? Говард не был специалистом в эолийской физиогномике.

— Хорошо, — сказал Аграбхор, изображая на лице нечто вроде радости, — так и поступим. Сегодня вечером мы ждем от вас письма. Удачи.

Он поднялся. За ним поднялись все остальные. Говард качнулся вперед, чтобы по привычке пожать собеседникам руки, но встречной инициативы не обнаружил. Он оперся о стол и распрямился. Коллеги Аграбхора пожелали физику «всего доброго».

Робот вывел Говарда к парковке тем же путем. Говард попросил оставить комбинезон на память, но ему отказали. Знакомое такси доставило его к гостинице. В номере он включил лэптоп и уставился на огромный список файлов, содержавших подробности экспедиции «Скаута». Что стоит им давать, а что нет? Поразмыслив, он решил посоветоваться со мной. Решение было здравое, но абсолютно не своевременное.